Эпопея любви

VIII. Жило

С одним из героев нашего повествования, несчастным лакеем Жилло, мы расстались как раз в тот момент, когда его дядя Жиль отсек ему оба уха. Итак, бедный Жилло рухнул без сознания на сырую землю, в одном из подвалов дворца Месм.

Читатель помнит, что его любящий дядюшка спросил при этом своего хозяина, маршала де Данвиля:

— Что делать с этим идиотом? Прикончить?

— Нет! Он нам еще пригодится! — хладнокровно ответил маршал.

Пролежав некоторое время без сознания, Жилло пришел в себя. Он поднес руки к ушам, смутно надеясь, что все пережитое было лишь страшным сном, но пальцы наткнулись на тугую повязку на голове. Пока Жилло лежал, дядя сделал ему компресс из вина и растительного масла на раны, где когда-то были уши.

— Уши!.. Мои уши! — жалобно застонал Жилло. — Я изуродован… на меня теперь страшно взглянуть… Но, похоже, я не оглох! Ведь свой голос я слышу…

Жилло поднялся, покрутил головой, прислушался к собственным ощущениям. Раны ныли, но чувствовал он себя довольно сносно, словно и не пережил тех страшных минут.

Надежда вернулась к нему. Преодолевая боль, Жилло попытался подняться по лестнице, но тут открылась дверь и в подвал кто-то спустился. Это был достойный дядюшка Жиль.

«Пришел прикончить меня! — в смятении подумал Жилло. — Маршал, видно, приказал…»

Но, к великому удивлению племянника, дядя широко улыбнулся ему.

— Ну что, дружочек? Как ты себя чувствуешь?

— Да как вам сказать, дядюшка… плоховато…

— Мужайся! О тебе позаботятся, подлечат, и все пройдет!

— И вы не убьете меня?

— Глупенький! Зачем мне это? Монсеньер к тебе милостив. Он не только милостиво дарит тебе жизнь, но хочет подарить и богатство.

— Богатство… — зачарованно пролепетал Жилло.

— Ну да, дурачок! Конечно, если ты будешь верно служить монсеньеру, тогда он забудет о твоем постыдном предательстве.

— Дядюшка, дорогой дядюшка, клянусь, я все сделаю, все…

— Тем лучше. Будь предан нам, а богатство уже само плывет к тебе в руки.

Читатель помнит, что жадность была основным пороком Жилло и именно этот порок и погубил его.

— Во всем готов повиноваться вам, дядюшка! — с искренним волнением воскликнул Жилло. — Что приказывает мне монсеньер?

— Первый приказ — выздороветь!

Дядя Жиль, заботливо поддерживая племянника, привел Жилло к себе в комнату, уложил в собственную кровать и принялся самоотверженно ухаживать за ним.

У Жилло началась сильная лихорадка. Двое суток он метался в бреду и все умолял дядю вернуть ему уши. Терпение Жиля не выдержало, и он пригрозил племяннику, что заткнет ему рот кляпом. На шестой день лихорадка спала, на десятый зарубцевались раны на голове, и Жилло смог подняться. А еще через две недели он вышел на улицу.

Первым делом Жилло купил себе несколько круглых шапочек, плотно охватывавших всю голову до самых бровей. На такую шапочку он надел обычную шляпу и, рассмотрев себя в зеркале, пришел к выводу, что он выглядит не так уж плохо.

В тот же день у Жилло состоялась продолжительная беседа с дядей. Результатом этой беседы стало то, что племянник облачился в воскресный костюм и собрался покинуть дворец маршала де Данвиля.

— Иди же, дорогой, — попрощался с ним дядя. — Даю тебе мое благословение.

— Дали бы лучше несколько экю в задаток, дядюшка, — попросил Жилло.

Жиль недовольно поморщился, но деньги, скрепя сердце, дал. Однако у дяди оставались серьезные сомнения в умственных способностях племянника, поэтому он озабоченно спросил:

— Сумеешь ли ты пробраться во дворец Монморанси?

— У меня есть верный способ!

— Это какой же?

— Мои отсутствующие уши!

И оставив дядю размышлять над своими словами, пройдоха Жилло гордо удалился.

Итак, Жилло отправился во дворец Монморанси и первым, кого он там увидел, оказался Пардальян-старший, расположившийся в швейцарской. Старый вояка тут же препроводил Жилло к себе в комнату.

Оказавшись наедине с Жилло в комнате, Пардальян-старший уселся верхом на стул с высокой деревянной спинкой, вытянул свои длинные ноги, положил локти на спинку стула и принялся пристально разглядывать Жилло. Тот попытался изобразить на лице достоинство и скромность.

— Стало быть, ты явился и можешь оказать нам услугу? — спросил Пардальян.

— Полагаю, что так, сударь.

— Замечательно, Жилло. Посмотрим, на что ты годишься. Но прежде я должен тебя предупредить…

— Что вы имеете в виду, сударь?

— Если у меня возникнет малейшее подозрение, если я застану тебя подслушивающим у дверей, тогда…

— Что тогда, сударь?

— Я тебе отрублю язык!

Жилло на какой-то миг замер, осмысливая подобную перспективу. Шутка ли, после ушей потерять еще и язык!

— Да что же это такое, сударь! — жалобно воскликнул лакей. — Вам прямо не терпится разрубить меня живьем на куски!

— Я привык поступать именно так. Впрочем, похоже, у твоего дяди такие же привычки. Насчет языка же будь уверен. Узнаю, что ты болтаешь о том, что происходит во дворце Монморанси, — язык отрежу! Обязательно!

Услышав угрозу, Жилло затрепетал и уже подумывал сбежать. Но тут он представил, что на него обрушится гнев дяди, да еще уплывет обещанное вознаграждение, и решил набраться мужества и остаться.

«Так вот и норовят все что-нибудь от меня отрезать, — подумал Жилло. — Язык еще куда ни шло, только речи лишишься. Но ведь этот Пардальян может и дальше пойти… Так, после ушей и языка недолго и нос потерять, а потом, кто знает, и голову…»

— Что задумался? — спросил старый солдат.

— Думаю, как вас убедить в моей честности. Пока мне язык не отрезали, готов принести любую клятву, поверьте, я вам искренне предан.

— Посмотрим. Так что за услугу ты можешь оказать нам?

— Сударь, я заметил, что вы с маршалом де Данвилем не очень-то любите друг друга. Думаю, попадись вам где-нибудь этот достойный вельможа, вы б его живо прихлопнули. И, могу вас заверить, окажись вы в его руках, через пять минут болтались бы где-нибудь на дереве с хорошей веревкой на шее.

— Верно говоришь, Жилло! И что дальше?

— Думаю, вам, сударь, хотелось бы знать о делах и намерениях маршала де Данвиля. Полагаю, это придаст вам уверенности.

— А ты не так глуп, как кажешься на первый взгляд.

— Значит, моя идея вам нравится?

— Еще бы! Но как я узнаю, что замышляет маршал? Тебе теперь в его дворец ходу нет, правда?

— Конечно, меня там ждет верная смерть. Монсеньер и мой дядя пообещали повесить меня, если попадусь еще раз им на глаза.

— Вот видишь! Как же я узнаю, что происходит во дворце?

— Знаете, сударь, есть поговорка: чего хочет женщина, того хочет Бог. Так вот, во дворце Месм есть одна женщина, точнее, молодая девица по имени Жаннетта.

— Так-так, — задумчиво произнес Пардальян-старший, вспомнив, что об этой служаночке рассказывал его сын.

— Жаннетта любит меня, — продолжал Жилло, — и мы хотим пожениться. Она для меня все сделает, а девица ловкая, стоит ей намекнуть, и она разузнает, что делается во дворце маршала де Данвиля.

— Превосходно!

— Стало быть, договорились?

— Договорились! А сколько просишь за услугу?

— Сударь, для меня главное — отомстить дяде. Ведь он мне уши отрезал!

— Идет! Обещаю, получишь старого черта, связанного по рукам и ногам, в полное твое распоряжение. И как ты ему собираешься отомстить?

— Сделаю с ним то же, что он сделал со мной.

— Браво! Когда же мы приступаем к исполнению твоего плана?

— Как можно скорее…

— Прекрасно! И помни, если я буду тобой доволен, ты не только отомстишь своему скаредному дядюшке, но и получишь столько экю, что их и девать будет некуда.

Жилло поспешил изобразить на своей физиономии такое ликование, что Пардальян вполне поверил в искренность лакея. Случается, что и старый лис попадает в ловушку молодого пройдохи. Надо сказать, что Жилло, шельма и хитрец, многому научившийся у дядюшки, прекрасно сыграл свою роль. Как бы там ни было, предатель обосновался во дворце Монморанси.

Жилло зря времени не терял. В тот же вечер и на следующий день он изучил весь дворец. Еще через день он заявил Пардальяну, что хочет увидеться и поговорить с Жаннеттой. Жилло отправился к маршалу де Данвилю, несколько раз удостоверившись по дороге, что слежки за ним нет.

— Ну как дела? — спросил племянника дядя Жиль.

— Прекрасно! Я уже на месте.

Жиль посмотрел на племянника с некоторым восхищением. Затем дядя принес бумагу, перо и чернила, усадил Жилло за стол и приказал:

— Рисуй и объясняй!

Племянник быстро набросал на листе план дворца Монморанси, схематичный, но достаточно точный.

— Вот смотрите, дядя, в большом здании налево размещается охрана, там же — конюшни.

— Сколько человек в охране?

— Двадцать пять. Все вооружены аркебузами.

— Дальше!

— Впереди этого здания — швейцарская, а перед ней — еще один дом, такой же, как здание охраны.

— А там что?

— Там живут человек десять преданных маршалу де Монморанси дворян.

— Двадцать пять солдат да десять дворян… итого тридцать пять человек.

— Верно, но это еще не все и не главное.

— Есть еще отряд охраны?

— Нет, но в доме два Пардальяна, шевалье и его отец, — с дрожью в голосе произнес Жилло.

— Что ты этим хочешь сказать, болван?

— А то, дядя, что эти проклятые Пардальяны вдвоем стоят больше двадцати пяти солдат и десяти дворян, вместе взятых.

— Может, ты и прав. А где располагаются отец с сыном?

— Сейчас объясню, дядя. На втором этаже здания, где живут дворяне, — комнаты лакеев. Их полтора десятка. Между домом охраны и этим зданием — квадратный мощеный двор. В этот же двор одной стороной выходит сам дворец Монморанси, где находятся покои герцога. Дворец никакими переходами с другими постройками не соединен. А позади дворца — сад.

— Понятно. Кто еще живет во дворце?

— Как я уже сказал, сам герцог. Кроме того, в комнатах, выходящих окнами в сад, — две дамы. А рядом находятся комнаты Пардальянов.

Маршал де Данвиль хорошо знал дворец Монморанси, и план Жилло не говорил ему ничего нового. Однако лакей указал, где размещается охрана, а это было важно.

Дядя Жиль не скупился на похвалы племяннику, но добавил:

— Учти, мы должны знать все, что происходит в доме герцога. Найди возможность приходить ко мне каждые два-три дня.

— Уже нашел, — скромно сообщил Жилло.

— Как это? Объясни!

— Пожалуйста. Пардальян считает, что я хожу сюда шпионить за вами. Я его убедил.

Жиль был просто в восторге.

— Жилло, никогда больше не назову тебя болваном! Еще немного и ты получишь заветное богатство.

Жилло покинул дом маршала де Данвиля совершенно счастливый и уверенный в том, что деньги уже у него в кармане.

«Что же мне рассказать Пардальяну? — размышлял он по дороге к дворцу Монморанси. И вдруг его осенило: — Мне обещано богатство за то, что я буду сообщать о происходящем во дворце Монморанси, значит, можно получить деньги и за сведения о том, что делается у Данвиля!»

Кто предает дважды, получает вдвойне. Жилло решил шпионить за дядей и доносить Пардальяну, одновременно шпионя за Пардальяном и сообщая все дяде. Таким образом, по расчетам Жилло, состояние его должно было удвоиться.

Придя во дворец Монморанси, он тотчас же направился к Пардальяну и заявил:

— Сударь, у меня для вас хорошие новости. Я видел Жаннетту и уверен, что скоро смогу сообщить вам много интересного.

«Похоже, этот малый — настоящее сокровище!» — подумал довольный Пардальян-старший.