Фиктивная семья на Новый год

Глава 24

– Мама, ты мне постоянно говоришь не открывать дверь незнакомцам, не разговаривать с ними. Сама–то почему не слушаешь свои советы?! – справедливо возмущается дочка, помогая тащить болезную на кухню.

Тяжелая зараза. Мне кажется, я меньше вешу. Кости у нее из тяжелого сплава, что ли?

– Ох, Ника, ты права. Не стоило мне болезную привечать. Развернулась бы обратно, и все, если б не открыла дверь, – отвечаю, запыхавшись. – Сейчас герою позвоню, спрошу, что с ней делать. Ты прислони ее к спинке стула, ага. Вот так.

Отворачиваюсь буквально не несколько секунд ради поиска своего телефона, а сзади раздается крик.

– Ааа! Что вы делаете? Убить меня хотите? – визжит дамочка.

– Ника, что случилось? – спрашиваю озадаченно.

Головой она ее, что ли, приложила о стену? Так мы пока ее тащили, я два раза о дверной косяк ударяла лбом, реакции не было.

– Мама, я только воду ей в лицо плеснула, – испуганно оправдывается моя дочь, – так в фильмах делают, я видела. Им помогало, а она ругается. Я жизнь вам спасала, дамочка!

– Ника, – одергиваю дочь, – спасибо. Дальше я сама, котик. Иди, поиграй в своей комнате.

– Да с удовольствием, – уходит обиженный ребенок.

– Только плэйстейшн не трогай! – спешу добавить. – Паша придет вечером, попросим с тобой сыграть, хорошо?

– Ура! Спасибо, – верещит радостная дочь.

– А теперь с вами разберемся, – поворачиваюсь к Анжелике. – Нечего кричать на моего ребенка, уважаемая. Пришли в чужой дом, в обморок падаете, вам помогают, а вы еще и возмущаетесь! Полегчало? Давайте на выход с вещичками.

Киваю в сторону входной двери.

Сейчас, глядя на гостью, которая уже совсем не выглядит болезненной, я понимаю, какую глупость совершила. Более того, взгляд Анжелики быстро ужесточается и становится презрительным. Нет больше той милой дурочки.

Делаю два шага назад и нащупываю рукой ящик со столовыми приборами. Если что, защититься есть чем. Главное, чтобы она ребенка не тронула.

– Вот еще! – фыркает Анжелика. – Сама уходи! У нас с Пашей любовь. Мы лишь ненадолго расставались! Небось обманываешь меня, не жена ты никакая ему.

Глубоко вздыхаю и закатываю глаза. И почему я должна с этим разбираться? Да у меня ругань с Русом приятнее проходит. А отношения с ним касаются непосредственно моей персоны!

– Я не собираюсь унижаться и тащить тебе свидетельство о браке. Если Павел не посчитал нужным поставить в известность, значит, не так вы были близки, – холодно произношу. – Давай, на выход! Тебе явно лучше.

– Я говорила, что съезжу на духовную практику на Шри–Ланку, вернусь, и мы будем жить вместе! – Анжелика вдруг вновь превращается в экзальтированную дурочку.

У Фирсова какая–то особая энергетика, что все его окружающие ездят на духовные практики? Наверняка он плохо на них влияет, и народ стремится очиститься после общения с ним?

Надеюсь, я не дойду до этой стадии. Лучше потрачу деньги на стандартный отдых в Египте, чем духовные практики в Азии.

– И долго ты практиковалась? – спрашиваю, уперев руки в бока.

– Э, – Анжелика на миг задумывается, – кто ж считает? Полгода точно, а там не помню, на сколько денег хватило дальше.

И тут во мне поднимается самая настоящая злость.

Эта сушеная вобла даже не в курсе, сколько времени деньги просаживала. А такие, как я, вынуждены пахать, не думая о личном отдыхе.

На первом месте всегда стоит комфорт ребенка, у которого есть только я. Бабушки, дедушки и прочие родственники – это прекрасно, но основная тягловая лошадь – я.

А эта живет, как бабочка–однодневка, и в ус не дует.

– Я тебе чем должна помочь? – спрашиваю раздраженно. – Финансы подкинуть? Ты для этого к Фирсову пришла? Чтобы подоить его, как корову?

– Ну, не доить, но он мне как–то давал деньги, да. Не жадничай, от Пашеньки не убудет, на всех хватит. Дай мне пару ночей, а потом можешь продолжать играть в семью.

На секунду теряю дар речи. Это она сейчас всерьез? Или я имею дело с тонким стебом?

– Ладно, надоел мне пустой разговор, – выдыхаю, беру чемодан Анжелики и везу его в коридор. – Нужно было сразу догадаться, что Фирсова не могут навещать адекватные женщины.

Докатываю багаж до входной двери, открываю ее и отправляю чемодан прямиком к лифту.

– Ты что творишь?! – доносится сзади. – Это дизайнерская вещь, а не китайская подделка! Если на ткани образуется хоть одна царапина, тебе несдобровать!

– Замечательно, – киваю, – иди и проверь, что с ним. Если что, пришлешь счет Павлу.

Анжелика на секунду замирает, переводит взгляд с лестничкой клетки на меня и обратно, а потом…

– Ты что творишь, болезная?! – спрашиваю в шоке.

Она начинает биться лицом о дверной косяк. Сама. Я не помогаю. Честно.

– Мам, она или совсем того. Тогда надо в скорую звонить, чтобы в больничку для особенных забрали. Или собирается обвинить тебя в избиении, – на шум из комнаты высунулась Ника, а я и не заметила. – Я видела подобный финт по телевизору.

Выгибаю бровь, не зная, что сказать. Ведь логика в рассуждениях дочери присутствует. Но определенно она слишком много смотрит телевизор.

– Знаешь, милая, иди–ка ты, – хватаю Анжелику за затылок и направляю за пределы квартиры. – Ой, – из лифта как раз выходит Фирсов, – это не то, что ты подумал.

Мгновенно краснею от стыда, а хитрая Анжелика начинает громко причитать, обвиняя меня во всех земных грехах.

Черт. Я способна закончить этот год без угроз нажаловаться на меня в правоохранительные органы?