POV
Даша
Сидела себе, никого не трогала и тут почувствовала горячее дыхание Фирсова. Слишком близкое и слишком обжигающее. Я бы сказала, экстремальное.
Хотя нет. Экстремальное – это количество мурашек, разбежавшихся по моей предательски реагирующей коже.
А теперь мы, вроде как, едем ужинать. И у меня язык к небу прилип, никак не могу из себя ничего выдавить.
– Погода хорошая, морозная, – произношу, наконец, – если так пойдет дальше, Новый год будет снежным, а не как всегда.
Замолкаю и испытываю сильное желание ударить саму себя по голове. Нашла, о чем поговорить. О погоде!
– Я смотрел прогноз, не будет. Проснемся первого числа в тумане, сырости и плюс восьми, – отвечает Фирсов, следя за дорогой.
– А, ясно, – киваю. И на этом все. Снова язык глотаю, и это даже глупо. – Далеко едем? Квартира вроде в другой стороне. Там оставались отбивные, я могу салат нарезать.
– Нет, – резко обрывает меня Павел. – То есть, конечно, можешь, но не будешь, не сегодня. Мы в ресторан.
– Угу, хорошо. А повод?
– Разве нужен повод, чтобы сводить красивую девушку в ресторан? – Фирсов поворачивается ко мне и широко улыбается.
– Ты за дорогой следи. Но за комплимент спасибо.
Спустя десять минут подъезжаем–таки. К счастью, это не то заведение, куда меня приглашал Рус. Интересно, как он поживает? Хотя нет, не интересно.
– Позвольте вашу ручку, мадам.
Пока я витаю в своих мыслях, Паша успевает обойти машину и открыть дверь.
– Позволяю.
Стараюсь вылезти с максимальной грациозностью. Одергиваю одежду и подхватываю Фирсова под локоть. Есть уже очень хочется, скоро организм начнет выдавать звуковое сопровождение.
Мы занимаем дальний столик у окна и молча утыкаемся в меню.
– Может, пасту? Она у них неплохая. И сок или минералку? – предлагает Павел.
Лучше бы, конечно, чего другого для храбрости и поднятия духа, но я соглашаюсь.
– Минералку, пожалуйста, ага.
Ждем заказ и обмениваемся взглядами. Фирсов смотрит как–то слишком хитровато, что ли.
– Надо чаще приглашать тебя. Сидишь, молчишь, такая скромная, покорная, – он усмехается.
– Могу начать ругаться, если надо, – вопросительно выгибаю бровь.
– Не надо, – он накрывает мою руку своей и слегка сжимает, – зачем нам ругаться. В семье должен царить покой и уют.
– Мы не, – начинаю, но Фирсов перебивает.
– Тшш, не смей этого говорить.
Он рисует пальцем узоры на моей ладони, а я наблюдаю за ними, как зачарованная. Снова намеки, недомолвки. И как мне их понимать? Еще и ресторан этот. Напридумываю себе черте–что и сбоку бантик, как обычно. А потом окажется, что ничего не изменилось, первоначальный план никто не отменял.
Накрываю второй рукой запястье Фирсова. Он смотрит вопросительно.
– Не надо, не усложняй. Тебе, может, и ничего, а мне, – не договариваю, качаю головой и отворачиваюсь к окну.
Настроение стремительно падает. Лучше бы мы сюда не ехали. В ресторане не уйти в другую комнату, не спрятать голову в песок.
– Я и не усложняю, я расставляю все по местам, – произносит резко Павел, привстает со своего стула и целует меня.