Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 9

Утром меня разбудила Бетси. За окном еще стояли густые рассветные сумерки, и было темно, и сперва мой сонный разум даже не понял, чего хочет от меня служанка.

Но она была очень настойчива.

— Леди Тесса, Его светлость велел вас разбудить. Просыпайтесь.

— Который час? — пробормотала я и оглядела темно-серую спальню.

— Еще нет шести, — отозвалась Бетси и отошла от постели, убедившись, что я не собираюсь проваливаться обратно в сон.

— Зачем так рано? — я села и спустила босые ноги на пол.

Голова казалось невероятно тяжелой. Нужно было ложиться спать и не устраивать ночных прогулок по особняку.

— Не могу знать, миледи. Приказ милорда, — Бетси тем временем перекинула длинное платье через высокую спинку стула у туалетного столика. — Одежда на сегодня, миледи.

— Хорошо. Спасибо, ступай. Я… дальше я сама.

Бетси посмотрела на меня с сомнением, но спорить не стала. Сделала книксен и удалилась, мягко прикрыв дверь. С трудом подавив зевок — чуть не свело челюсть! — я поднялась с постели и прошла в смежную комнату, чтобы умыться. Не прошло и пары минут, когда раздался настойчивый, резкий стук в дверь.

Я поняла, кто стоит в коридоре еще раньше, чем услышала голос. Так громко колотить мог лишь один человек в особняке.

Я подошла к двери и чуть приоткрыла ее, и увидела в образовавшуюся щель полностью одетого герцога.

— Что случилось? Я еще не готова…

— Миледи, вынужден просить вас поторопиться, — сказал он напряженно.

— Что?.. Но почему? Что-то случилось?

— Миледи, пожалуйста, одевайтесь и выходите, — с прорезавшейся в голосе сталью велел Норфолк.

Как будто я собиралась спорить! Я лишь хотела узнать, с чем это все связано.

Фыркнув, я захлопнула дверь у него перед носом и подошла к стулу, на котором Бетси разложила мои вещи. Я научилась любить моду мира, в который попала. Могла оказаться в гораздо худшем времени: Франция времен Людовиков, например, когда все носили огромные парики-башни, в которых заводились грызуны и насекомые…

А здесь даже корсеты были в моде со шнуровкой на груди, и напоминали скорее тугой лиф с пластинами, чем пыточное орудие. И потому я вполне справлялась без помощи служанки.

И потому я быстро надела чулки, тонкую нательную рубашку, нижнюю юбку, корсет-лиф и платье светло-кремового, очень красивого оттенка с темным узором на груди и на подоле.

Укладывать волосы не было времени, и я, как могла, скрутила их на затылке в тугой узел, позволив нескольким прядям выбиться из него и рассыпаться по плечам.

Герцог и Уильям уже ждали меня внизу. Я удивилась, увидев брата. Не думала, что в ратуше будет кто-то, помимо нас с Норфолком.

Мужчина окинул меня странным взглядом, когда я показалась на лестнице. Лицо его приобрело нечитаемое выражение, застав на мгновение. Но я моргнула, и все исчезло.

— Идемте, миледи. Мы должны спешить, — Норфолк шагнул в мою сторону и подал руку, когда я замерла на последней ступеньке.

— Почему? — вновь спросила я, но он уже увлек меня в холл.

Уильям, непривычно молчаливый и серьезный, заспешил следом. Дворецкий подал мне длинный просторный плащ с капюшоном, и втроем мы вышли из особняка. Снаружи только-только начало светлеть, и близился рассвет. У высоких ворот нас уже поджидал глухой темный экипаж, без герцогского вензеля над дверцей. Никто не догадается, кто внутри, если случайно повстречает такой на дороге.

— Поедем вместе, — Норфолк помог мне забраться внутрь.

Краем глаза я заметила, как к нему шагнул один из стражников, которого я видела в особняке леди Дороти. Кажется, они будут сопровождать нас и сегодня в ратушу.

Внутри экипажа Уильям забился на сиденье в дальний угол и притих. Изредка он бросал на меня косые взгляды, но ни о чем не спрашивал.

Вскоре к нам присоединился герцог, и экипаж тронулся с места.

— Что происходит? — спросила я его, едва мы отъехали.

— Вас разыскивают, миледи. Вас и вашего брата, разумеется, — Норфолк напряг челюсть, сдерживая зевок.

Выглядел он так, словно спал не больше пары часов.

— Откуда вы знаете? Еще ночью… — заговорила я, а потом вспомнила, что мы были не одни, и Уильям внимательно прислушивался к нашей беседе, и резко оборвала себя.

— Получил записку от приятеля, — он все равно понял мой вопрос.

— Выходит, наш опекун обратился к ищейкам…

— Он и маркиз Хантли, — поправил меня Норфолк. — Говорят, его невесту похитили. Слышали что-нибудь об этом?

Я рассмеялась в поднесенный ко рту кулак и прикусила губу. Уильям смотрел на герцога широко распахнутыми глазами, но ничего не спрашивал, лишь слушал.

К ратуше мы подъехали со стороны черного входа и остановились чуть заранее, так, что оставалось пройти до нее пару кварталов. Мы вышли из экипажа, и герцог сказал, чтобы я набросила капюшон и плотнее запахнула полы плаща.

Втроем мы торопливо зашагали по улице. Уже рассвело, и навстречу нам попадались жители, спешащие на работу. Конечно же, на нас оглядывались, и я уже начала думать, что план Норфолка не привлекать к нам внимания был не слишком хорошо продуман: в моем одеянии черной вдовы я как раз собирала все взгляды прохожих.

Но потом я поняла. «Непарадная» часть города его не волновала. Если нас будут поджидать, то у центрального входа в ратушу. И потому внимание фабричных рабочих ничего не решало.

Невысокие каблуки моих ботинок на шнуровке звонко стучали по мощеной брусчаткой дороге, выбивая ритм. Уильям шагал впереди нас, герцог и я следом, моя рука лежала на его локте, и я чувствовала себя как во время настоящей погони.

Когда мы добрались до ратуши, невысокий старик открыл нам невзрачную дверь, и мы оказались в полутемном, узком коридоре.

Герцог пропустил меня вперед, и я услышала его приглушенный голос позади.

— Благодарю вас, мистер Рассел.

— Ну, что вы, Ваша светлость, после того, что вы сделали…

Их разговор оборвался, и я вновь почувствовала присутствие Норфолка спиной. А вскоре он уверенно обогнал меня и вновь подставил под ладонь локоть.

Коридор привел нас в архив: огромную полутемную, но очень теплую комнату с длинными рядами застекленных шкафов, внутри которых угадывались документы, папки и даже старинные свитки.

Герцог уверенно провел нас мимо бесконечных рядов, и наши шаги гулко отлетали от стен, взмывая к потолку. Мы были совсем одни, ратуша еще не открыла двери для посетителей. Все регистрации начинались с девяти утра, а сейчас же едва пробило восемь.

На выходе из архива нас встретил очень высокий и худой мужчина в длинной, церемониальной мантии и с цепью, идущей от одного плеча до другого через грудь. Символ власти магистрата, символ закона.

— Эдвард! — он обратился к Норфолку по имени, и это свидетельствовало о крайней степени близости. — Быстрее, печать скоро заберут, — пробормотал он нечто непонятное, и они с герцогом коротко обнялись.

Затем его взгляд упал на нас с Уильямом.

— Миледи, милорд, — мужчина чуть склонил голову и торопливо, почти бегом увлек нас за собой.

— Кто это? — я успела шепнуть Норфолку, пока мы пересекали коридор.

— Старый друг. Мистер Артур Ридинг, — ответил он, не вдаваясь в подробности.

Затем мы зашли — забились — в тесное помещение с несколькими столами и одним узким окном под самым потолком. Мистер Ридинг раскрыл огромный талмуд, который напомнил мне амбарную книгу, торопливо перелистал страницы, пока не нашел чистую.

Я заглянула ему через плечо, чтобы увидеть, как он старательно выводил на старинный манер чернилами и пером: сего дня сего месяца Его светлость Эдвард Джордж Томас Говард, девятый герцог Норфолк в своем праве берет в жены…

Перо, мягко поскрипывая, летело по плотным листам пергамента. Буквы складывались в слова, которые отныне и впредь связали меня с герцогом Норфолком крепче любой веревки.

Я ощутила странный трепет в животе и прижала к нему руку, чтобы обуздать волнение. Не было повода тревожиться, но я все равно чувствовала беспокойство. Стиснув ледяные ладони в кулаки, я искоса посмотрела на герцога. Он стоял с совершенно бесстрастным лицом и наблюдал поверх плеча мистера Ридинга, как тот выводил старинную формулу бракосочетания.

— Теперь необходимы ваши подписи, — Артур подвинул к нам книгу и перо, и мы расписались внизу страницы по очереди: герцог, я и Уильям — как свидетель и мой брат.

Я замерла на короткое мгновение, когда увидела строку: «герцогиня Норфолк». И не сразу поняла, что это теперь — обо мне. Там должна оставить свою подписья́.

Леди Тессы Толбот больше нет.

Я теперь — Ее светлость герцогиня Норфолк.

Когда все подписи были поставлены, мистер Ридинг несколько раз прошёлся по странице массивной круглой печатью. Затем пронумеровал ее с двух сторон и, проделав иглой небольшое отверстие, потянул в него нить и подшил страницу к корешку. Закончив с этим, он принялся торопливо копировать написанное еще на несколько листов, которые уже не были вшиты в этот талмуд.

Громкий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть на месте.

— Мистер Ридинг! — позвали с другой стороны. — Секретарю необходима печать!

— Минуту! — откликнулся Артур, ни на мгновение не прервав свое занятие.

— Мистер Ридинг! Поторопитесь, иначе вас ждет строгое взыскание!

Я почувствовала, как сердце ухнуло вниз живота. Два листа были готовы, на них уже стояли печати, оставался третий — тот, над которым корпел Артур.

Его звали из-за двери еще дважды, потом начали дергать ручку и непрестанно барабанить, и когда Артур закончил и сдвинул засов, с той стороны я увидела невысокого, чуть полноватого мужчину. Его лицо вытянулось, стоило ему заметить нас.

— Ну, мистер Ридинг! — строго погрозил он пальцем, обозревая беспорядок на столе, раскрытый талмуд, печать, брызги чернил и — самое главное — три копии страницы с записью о заключении брака. — Прощайтесь с карьерой!

Выкрикнув это, мужчина ушел, а Артур нервно хохотнул и испачканной чернилами рукой поворошил темные волосы на затылке.

— Возьмешь к себе, Эдвард? — полушутя обратился он к герцогу.

— Непременно, — очень серьезно отозвался Норфолк. — Будешь вести списки моих кредиторов.

Ратушу покинули мы уже через парадный вход, и на лестнице столкнулись со всеми, кого я предпочла бы не встречать до конца жизни. Толстяк-опекун и маркиз Хантли, а за ними — поверенный Толботов мистер Росс.

— Задержите герцога Норфолка! — рявкнул опекун, взволнованно размахивая рукой в сторону молчаливых служителей закона, столпившихся за его спиной. — Этот человек похитил и силой удерживает моих подопечных! Леди Тессу Толбот и лорда Толбота! Как вы, мои дорогие? — его глаза метнулись к нам, и он театральным жестом протянул руки, словно ждал, что мы бросимся к нему.

Однако его выступление прервал тихий, но исполненный презрения голос.

— Минутку, господа, — произнес герцог с ленивым превосходством.

Он чуть повернулся, не торопясь, чувствуя себя хозяином ситуации. Его тонкие губы изогнулись в хищной, почти сардонической усмешке, а серые глаза сверкнули, глядя на ошеломленного опекуна.

— Позвольте же уточнить, — он сделал паузу, наслаждаясь моментом. — Я не вижу здесь леди Тессы Толбот.

Герцог элегантным движением протянул ко мне руку, а затем, обведя взглядом собравшихся, спокойно продолжил.

— Позвольте представить вам мою супругу. Ее светлость герцогиня Норфолк!

Может ли на площади, полной людей, воцарится такая тишина, что будет слышен стук чужого сердца?..

Может!

Толстяк-опекун лишился дара речи, когда на лестнице прогремели слова герцога. Как и все остальные.

Маркиз Хантли ожег меня злющим взглядом, прошелся им по платью и плащу, затем переметнулся к Норфолку. Если бы он мог испепелить нас одними глазами — он бы это сделал.

Поверенный мистер Росс первым оценил ситуацию. Он сделал шажок назад, затем еще один и еще, пока не отдалился на достаточное расстояние от опекуна и маркиза. Стал в стороне от них, словно они не заявились к ратуше вместе, словно не были связаны.

Теперь уже на моих губах сверкнула сардоническая усмешка.

Я ничего не забыла.

— Лорд Толбот! — опекун довольно резво для тучного человека метнулся вперед, к Уильяму. — И вы своей подписью засвидетельствовали этот позор, эту тайную связь?

Когда брат с достоинством поднял голову и кивнул, сэр Джон взорвался руганью.

— Негодный мальчишка! Я разве не ясно тебе объяснил в последний раз⁈

Я резко вдохнула и уставилась на опекуна. Когда — и что! — он пытался объяснять моему брату⁈ Но поразмыслить об этом я не успела, потому что лишившийся разума толстяк замахнулся на Уильяма.

Как в тот раз.

Я бросилась к нему в тщетной надежде перехватить руку, но не успела.

Норфолк словно ждал от сэра Джона чего-то подобного. Он одним прыжком оказался рядом с Уильямом и жесткой хваткой стиснул запястье толстяка.

По площади пронесся взволнованный шепот.

Сердце дрогнуло, когда я увидела, как брат втянул голову в плечи, весь сжался и выставил над головой руки, пытаясь защититься от удара.

— Вы больше не опекун юного лорда Толбота, — процедил Норфолк, не ослабляя хватки. Он смотрел сэру Джону прямо в глаза, но за спиной у того маячил маркиз Хантли, и я подошла к герцогу ближе.

Не хотела, чтобы он стоял один.

— А тому, кто поднял руку на лорда, могут ее отсечь, — еще более презрительно сказал Норфолк и с брезгливостью разжал пальцы и откинул от себя запястья толстяка, словно ему было противно к нему прикасаться.

Сэр Джон побагровел. Ярость вскипела в нем, забурлила и заклокотала: я поняла это по лицу, по почерневшим глазам, в которых больше не был виден зрачок, по ноздрям, что расширялись при каждом шумном вздохе…

Норфолк же был только внешне спокоен. Его злость я научилась угадывать по мельчайшим деталям, и сейчас также видела, что он с трудом держал себя в руках. Одна капля, одна ничтожная мелочь, и кто-то из них сорвется, и выйдет совершенно отвратительная ссора, если не драка, которая окончательно ославит нас на всю столицу.

Я должна была вмешаться.

— Милорд… — я вцепилась двумя руками в локоть Норфолка и потянула на себя, — мой супруг, я так устала сегодня… — пробормотала я слабым голосом и даже умудрилась покачнуться.

Герцог жестким взглядом впился в мое лицо. Затем на мгновение прикрыл глаза, и вот уже его губы перестали кривиться в жутком оскале.

— Конечно, моя дорогая. Сейчас же отправимся домой, — уверенным жестом он положил ладонь мне на талию и увлек прочь, преспокойно повернувшись к сэру Джону спиной.

Клянусь, до моих ушей донесся разочарованный рык толстяка.

Это был еще не конец, поняла я с ледяной уверенностью.

Мы победили в битве.

Оставалось выиграть войну.

Мы втроем — герцог, я и Уильям — спустились по лестнице и мимо столпившихся жандармов и зевак направились к экипажу. Проследив, как брат забрался внутрь, я повернулась к герцогу.

— Милорд, думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы навестить наш особняк… особняк Толботов.

— А я думал, вы устали, и силы оставили вас, — он иронично вскинул брови.

— С этим я справлюсь.

— Если вы хотите забрать личные вещи, то прямо сейчас не очень удобный момент, — Норфолк чуть качнул головой. — Вам понадобятся и служанки, и охрана…

— Я хочу забрать только бумаги, — с нажимом проговорила я, пытаясь взглядом передать ему, что речь шла о чертежах.

— Вы храните их в особняке?.. — одними губами прошептал герцог изумленно.

Я едва заметно кивнул.

— Хорошо, — по-деловому сказал он после недолгих раздумий. — Я отдам нужные распоряжения. Садитесь, миледи, — и подал мне руку.

Лишь опустившись на сиденье, я ощутила, как громко и сильно билось мое сердце все это время. Воздуха стало резко не хватать, и я поднесла ладонь к горлу, едва не оцарапав нежную кожу на шее.

— Дышите, леди Тесса, дышите, — усмехнулся как раз присоединившийся к нам. — У ратуши же как-то дышали.

Он подсел ко мне, развязал узел на плаще и стянул его с меня.

— Благодарю… — просипела я и смогла сделать вдох.

Норфолк дернул губами в намеке на улыбку и чуть отодвинулся.

Уильям сидел напротив нас, ужасно поникший. Посмотрев на него, я сразу вспомнила, как у ратуши меня зацепили слова толстяка: «я разве не ясно тебе объяснил в последний раз?»!. Я должна была выяснить, что он имел в виду.

— Уильям, — позвала я. — О чем говорил сэр Джон у ратуши? Что и когда он тебе объяснял?

Брат поежился и поднял на меня болезненный взгляд.

— Он приезжал в особняк ночью. Когда ты отправилась на бал к Его светлости и не вернулась. И до того, как меня забрали…

На несколько мгновений я окаменела от ужаса. Стоило подумать о том, что могло с ним случиться. И лишь каким-то чудом не случилось.

— Что он хотел? — выдохнула я взволнованно.

— Чтобы я выведал, где ты прячешь чертежи. И чтобы нигде не ставил свою подпись…

— Почему же ты мне не сказал?..

Уильям дернулся, как от судороги, и отвел взгляд, обхватив ладонями плечи.

— Это я должен был тебя защищать, — смущенно пробормотал он, и мне захотелось броситься к нему и крепко обнять.

С трудом я удержала себя на месте. Затем над моим ухом раздался сухой смешок.

— Логику вам на домашнем обучении не преподавали, не правда ли? — вкрадчиво поинтересовался Норфолк.

Уильям часто-часто заморгал, смотря на герцога.

— Нет, Ваша светлость, — отозвалась он с оторопью. И бросил на меня быстрый, вопросительный взгляд.

— Я так и думал, — с ноткой самодовольства сказал Норфолк. — Что же, вскоре мы обязательно восполним этот досадный пробел в вашем образовании. А пока, раз уж стать вашим новым опекуном посчастливилось мне, хочу сказать, что не намерен терпеть ничего подобного в будущем. Никаких тайн, умалчиваний, попыток что-либо решать за моей спиной. Это понятно?

Он обращался лишь к Уильяму, но я кожей чувствовала его взгляд, направленный на меня. Но никак не показала, что поняла намек, что витал в воздухе.

— Понятно, Ваша светлость… — не слишком уверенно пробормотал Уильям.

Я подавила усмешку. Как будто мне он не обещал того же самого. Еще и не один раз.

К особняку Толботов я подъезжала со странным чувством. Целый год я прожила в нем. Он стал мне домом… Но теперь я стала частью другой семьи, носила другое имя. И больше уже не могла его так называть. Его хозяином остался Уильям. Однажды хозяйкой станет его жена.

Дворецкий Кингсли встретил нас широкой улыбкой. Слуги по городу распространялись со скоростью света, и к моменту, как мы вошли в особняк, все слуги уже знали, что случилось.

— Вдовствующая графиня Толбот покинула особняк накануне вечером, — довольным голосом сообщил мне дворецкий. — Вместе с вещами.

Очень жаль. Я надеялась, что застану Элоизу и лично укажу ей на дверь. Но, выходит, проницательности у нее было гораздо больше, чем у толстяка-опекуна и маркиза Хантли.

Мы подошли к лестнице, и я бросила быстрый взгляд на герцога. Если я попрошу подождать его внизу… глупо ожидать, что он согласится.

Но показать ему мой последний козырь? Место, в которое я спрятала изобретения и чертежи? И что тогда я смогу ему противопоставить? Сейчас он ведет себя… нормально, но что будет, когда я отдам ему все? Что помешает ему нарушить наши договоренности?..

— О чем вы задумались, миледи? — его вкрадчивый шепот раздался у самого уха, дыхание коснулось прядок волос, что выбились из пучка.

— О гарантиях, Ваша светлость, — я повернулась и посмотрела ему в глаза.

— Гарантиях?.. — протянул он низким голосом.

Пламя вспыхнуло и потухло в его взгляде. Норфолк вновь накрыл ладонью мои лопатки и, подтолкнув вперед, увлек за собой на второй этаж.

— Я не из тех, кто разрывает договоренности, миледи, — произнес он, когда мы остановились на последней ступени.

— Я бы поверила вам, Ваша светлость, если бы больше не встречала в своей жизни мужчин, — я позволила себе горькую усмешку. — Сэр Джон, маркиз Хантли, поверенный мистер Росс… и это только малая часть тех, кто хотел меня использовать.

— Вам кажется, что мое слово — пустой звук?

В его голосе звучала опасность. И предупреждение. Герцог посмотрел на меня долгим, мрачным взглядом. Его брови сошлись на переносице, и на лице отразилось раздражение.

— Ваше слово, возможно, многое значит для вас, — сказала я тихо, но упрямо. — Но я не могу рисковать своей жизнью и своим будущим, полагаясь лишь на чужие обещания. Слишком многие благородные слова уже оборачивались для меня… пустым звуком.

— Вы считаете меня одним из них? — процедил он, подавшись вперед. — Считаете, что я способен лгать и предавать, не задумываясь? Вы забываетесь, миледи. Я — герцог Норфолк, и моя честь не позволяет…

Я рискнула прервать его, ощутив, как холодок страха пробежал по спине. Но отступать было некуда.

— Я полагаю, что должна о себе позаботиться. У меня ничего не останется, если вы решите поступить со мной так, как вам вздумается. Разве не так?

Герцог сузил глаза, и я увидела, как челюсть его напряглась.

— Вы, моя супруга, полагаете, что я — всего лишь очередной лицемер, чьи слова не стоят ни пенни? Считаете, что титул герцога Норфолка не более чем вывеска для лжеца?

Он был зол. И, видимо, еще больше злило его то, что я говорю о нем как об одном из множества. Я задела его гордость. Я ранила его самолюбие.

Но слепо довериться было выше моих сил! Да, он вступился за меня перед опекуном и герцогом, да, не позволил им добраться до меня раньше.

Чем добрался сам.

Вероятно, надавил на все свои связи, воспользовался положением в обществе, и нас поженили тайно и скрытно, и очень-очень быстро.

Но…

Как бы сильно это меня ни обрадовало в тот момент, в дюжину раз сильнее это пугало меня теперь.

Что удержит его от того, чтобы не поступить точно также со мной?..

— Я считаю, что титул не дает никаких гарантий, — ответила я жестко. — И прошу вас… не давите на меня. Не сейчас. Для меня важно чувствовать хотя бы каплю безопасности в этом браке.

Норфолк вздохнул, словно сдерживал вспышку гнева, и на миг в его глазах вспыхнула темная ярость, с которой он старался совладать. Он сжал губы.

— Ты говоришь так, словно я твой враг, Тесса. Если бы я хотел навредить тебе, сделал бы это уже давно.

По спине вновь пробежала ледяная дрожь — отчасти страх, отчасти смутное, притягательное напряжение.

— Что ж, — я взяла себя в руки и подняла подбородок. — Тогда докажите, что вы не враг. Позвольте мне… позвольте мне забрать чертежи и распорядиться ими. Я сегодня же отдам вам большую их часть. Но что-то оставлю себе. Чтобы знать, что я не… не осталась без ничего.

На мгновение герцог нахмурился, потом смягчился, усмехнувшись одними уголками губ. Он поднял руку, и я подумала, что он хочет коснуться моей щеки, но вместо этого лишь провел пальцами по прядке волос, выбившейся из причёски.

— Мы поступим иначе, — сказал он наконец, делая тяжелый выдох — Чертежи вы отдадите мне все и сразу, и это не обсуждается. Но я вызову поверенного моего рода и подарю вам поместье. Или часть фабрики. Это вас успокоит?

Я надолго задумалась.

Выбор без выбора, ведь я уже доверилась этому человеку. Доверила все. В том числе, и свою жизнь.

— Да, — я выдохнула, чуть отстраняясь, чтобы сохранить остатки личного пространства. — Это этого будет достаточно. И я прошу вас держать слово и не загонять меня в угол.

— Я запомню вашу просьбу, леди-жена, — герцог откинул прядь с моего лица и на долю секунды задержал на мне взгляд. — Но и вы запомните мою: не пытайтесь переступить через меня. Ибо я не потерплю предательства.

Чувства боролись внутри меня: страх, что он действительно может растоптать остатки моей независимости, и странное влечение к его напору, власти, силе характера… что-то, в чем я не хотела признаваться даже себе самой.

— Идемте, миледи.