Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 16

Нас было трое, и потому, чтобы добраться до фабрики, мы воспользовались экипажем, поскольку паромобиль вмещал лишь одного пассажира.

Шум толпы мы услышали уже на подъезде. Затем резко скрипнули реверсы, и экипаж остановился.

— В чем дело? — спросила я, но в этот момент дверь распахнулась, и появился уже знакомый мне мистер Смит, который по-прежнему сопровождал нас в поездках.

— Милорд, вы должны это увидеть, — сказал он ровным голосом, никак не намекнув, что случилось.

Норфолк молча кивнул и вылез из экипажа, плотно притворив за собой дверь. Мы с Уильямом переглянулись, и я неуверенно пожала плечами. Гул голосов снаружи как будто стал сильнее на мгновение, затем затих.

— Тесса, Уильям, оставайтесь здесь. Я скоро вернусь, — Эдвард открыл дверь, окинул нас обоих строгим взглядом и вновь скрылся.

Отдернув шторку и припав к окошку, я проследила, как он в сопровождении мистера Смита удаляется от экипажа, направляясь к фабрике. Но уже вскоре они оба скрылись из вида, и мы погрузились в неведение.

Не знаю, на что рассчитывал Норфолк. Неужели действительно верил, что я послушаюсь и буду терпеливо дожидаться его в экипаже? Я выдержала недолго, не больше пяти минут. Затем посмотрела на Уильяма.

— Ты оставайся здесь. А я хочу удостовериться, что Его светлость в порядке.

— Тесса, герцог Норфолк запретил тебе за ним следовать, — во взгляде Уильяма прорезалось неодобрение.

Я фыркнула.

— Главное, чтобы ты слушался его и меня, — сказала я напоследок и покинула экипаж.

Едва оказавшись снаружи, я вновь услышала шум толпы и пошла в его направлении. Вскоре я оказалась перед знакомыми воротами: не так много времени минуло с того вечера, как я буквально вбежала в них под дождем, спеша к герцогу… И как сильно все переменилось.

— М-миледи? — заикнувшись, меня поприветствовал совсем юный стражник.

— Куда направился Его светлость? — спросила я, проигнорировав его широко распахнутые глаза.

— Туда, — несколько оторопело выдохнул он и указал рукой.

Вот и славно.

Едва обойдя огромное кирпичное здание, в котором располагалась фабрика, я поняла причину шума. Я остановилась, притаившись за углом, и осторожно из-за него выглянула. У второй постройки собралась внушительного размера толпа. Рабочие и их семьи: я видела много женщин и детей. Они окружили человека, который стоял в самой середине на каком-то возвышении: кажется, на нескольких сложенных деревянных ящиках.

Этим человеком был герцог Норфолк. Активно жестикулируя, он говорил что-то толпе, и люди с мрачными, нахмуренными лицами слушали его и порой что-то кричали в ответ, и все остальные подхватывали, и толпа начинала скандировать. Рядом с Эдвардом, но уже на земле стоял и постоянно вертел головой по сторонам мистер Смит. Довольным или расслабленным он, конечно же, не выглядел.

Я подошла ближе и вскоре услышала голос мужа, прерываемый ветром и гомоном людей.

— … будет открыта… я обещал вам это… — две фразы он повторял чаще всего.

Догадаться об остальном было несложно. Здесь собрались рабочие, которые трудились на второй фабрике, по-прежнему закрытой. Они хотели услышать ответы на свои наболевшие вопросы.

— Давненько обещали, вашмилость! — выкрикнул кто-то.

Я была уже достаточно близко, чтобы увидеть, как Норфолк поморщился. Хотелось подойти прямо к нему и забраться рядом на этот своеобразный постамент. Желание было велико, и я с трудом его подавила и осталась на месте.

— А правду говорят, вашмилость, что скоро маркиз тут хозяином будет?

— Это неправда, — твердо ответил Эдвард.

— Но вы же разорены! — выкрик прозвучал гораздо злее, чем все предыдущие.

Мистер Смит невольно подался вперед и впился в толпу взглядом, выискивая смельчака.

— Вы разорены, и все ваше уйдет с молотка! — повторил все тот же голос.

— Это также неправда, — Эдвард покачал головой. — Фабрики будут работать. Еще больше и лучше, чем раньше. И по железной дороге пойдут наши поезда. Я говорю вам, что нужно подождать — но я же и обещаю вам, что через месяц или через два производство будет запущено вновь.

Его слова подействовали на толпу как успокоительное. Люди по-прежнему шумели, но интонации изменились. Стали не взволнованными и раздраженными, а уже просто любопытными.

— Дай-то Бог! — сказал один, и это подхватили многие.

Прилив горячей гордости за Норфолка согрел меня изнутри. Было так странно чувствовать ее, ведь, казалось бы, этот эпизод не имел никакого отношения ко мне, как и я к нему, но вот я стояла и слушала, как мой муж говорил с людьми, успокаивал их, пытался отвечать правдиво — насколько мог, и гордилась им.

Я даже улыбнулась, а затем произошло то, чего никто не ожидал.

— Лжец! Лжец! — это был все тот же голос, который кричал раньше про разорение.

Почувствовав что-то, мистер Смит велел герцогу спускаться и потянул его вниз, и в то самое мгновение воздух рассек свист. А сразу за первым, прозвучал и второй. Эдвард дернулся назад, оступился и неловко взмахнул руками. Он бы свалился, не подоспей охранник подхватить его со спины, и уже вдвоем они рухнули на землю, и мистер Смит смягчил их падение.

— Что делается! — тонко закричала какая-то женщина.

По толпе прошла рябь, люди начали толкаться, раздавалась отборная ругань.

— Держи его, держи! — кажется, они пытались поймать человека, который бросил в Эдварда два булыжника.

Я поняла это, когда, запыхавшись, подлетела к мужу и мистеру Смиту. Лоб герцога был рассечен, лицо — залито кровью, но глаза были открыты, и он находился в сознании. В паре шагов от него я увидела камни с бурыми потеками.

— Подержите его, миледи! — крикнул мне охранник и заставил занять свое место, чтобы Эдвард смог полулежать на моих коленях.

Сам же мистер Смит вскочил и бросился в толпу, которая шумела и раскачивалась совсем как море в штормовой день.

— Тесса… — герцог кое-как разжал сведенную судорогой челюсть. — Что ты тут…

— Тихо. Тебе нельзя говорить, — сказала я ему и краем широкой юбки потянулась стереть кровь, которая уже залила глаза.

Я быстро развязала его шейный платок и, скомкав, приложила к ране, чтобы остановить кровотечение.

Он застонал, стоило прикоснуться в его голове, и я тут же отдернула руку.

— Очень больно? — спросила с сочувствием, пытаясь заглянуть ему в глаза.

Одной рукой я удерживала его подбородок, другой прижимала к ране платок.

— Нет, — он попытался мотнуть головой, но очень быстро осекся и издал еще один мучительный стон.

— Лежи и не шевелись, — зашипела я и вскинула голову.

Мистер Смит как раз продирался обратно сквозь толпу.

— Убежал, ублюдок! — воскликнул он в сердцах, а потом вспомнил обо мне. — Прошу прощения, миледи!

— Не извиняйтесь, — резко выдохнула я. — Ублюдок он и есть ублюдок. Нужно перенести Его светлость с земли…

— Мы подсобим, м’леди, — ко мне с двух сторон подступили явно взволнованные мужчины.

Они сняли свои фуражки и сейчас беспокойно теребили их в руках.

— Вы это… не держите зла на нас… м’леди… Кто швырнул камень — он не наш, мы не знаем, кто он таков, — приговаривали они, пока подступали к Эдварду и переносили его на чье-то старенькое пальто.

— Я могу идти сам, — он попытался возражать, но не был услышан.

В итоге часть пути его несли, часть он действительно прошел сам, опираясь на плечи двух самых крупных рабочих. Я шла следом, за мной — мистер Смит, и уже после него шагали почти все, кто был в толпе. Так мы добрели до здания первой фабрики, и там нас уже встречали обеспокоенные рабочие, которых привлек шум.

Нас довели до помещения на первом этаже, в котором отдыхала между сменами стража. Герцога уложили на низкую кушетку, сколоченную из грубых досок, и застланную набитыми соломой тюфяками. Кто-то принес кувшин с теплой водой, кто-то чистые тряпицы и глубокий таз. Все это водрузили передо мной на самодельный стол, а потом мистер Смит прогнал всех, чтобы не толкались в тесной комнатушке, и рабочие столпились в дверях.

— Как Его милость-то? — услышала я вопрос, пока отжимала от воды тряпицу.

— Еще жив, — Эдвард попытался усмехнуться, приподнявшись на локтях.

И острая вспышка боли сразу же опрокинула его обратно, и я перевела на него укоризненный взгляд.

— Вам следует молчать и лежать, — сказала я, понизив голос, и начала стирать с его лица кровь.

— Милорд, сообщать ли жандармам? — мистер Смит опустился рядом с кушеткой на корточки, чтобы герцог мог видеть его.

— Нет, — коротко выдохнул тот сквозь зубы.

Моя рука, державшая тряпицу, дернулась и замерла.

— Почему нет? — спросила нахмурившись.

Судя по лицу охранника, его терзал тот же вопрос.

— Потому что только этого и добиваются.

— Вы не можете знать это наверняка, — возразила я и поджала губы.

Его решения меня не обрадовало, и я была с ним не согласна.

— И все равно нет, — он попытался добавить в голос твердости, но рана на лбу и кровь, которая по-прежнему из нее сочилась, портили все впечатление.

— Тесса! Ваша светлость! — растолкав толпу, в комнату прорвался Уильям и замер как вкопанный, не сделав и двух шагов. — Что случилось⁈

— Обычный день нашей семьи… — очень тихо себе под нос пробормотала я, но Эдвард все равно услышал. И усмехнулся.

— Если не к жандармам, то к доктору, — немного подумав, безапелляционно сказала я.

Кровь я кое-как стерла, но эта ссадина на голове мне совершенно не нравилась.

— Это лишнее, — конечно же, Норфолк принялся спорить.

— Не лишнее, — уперлась я. — Не хотите сообщать инспектору Уитмору — так извольте показать себя доктору. Рана на лбу — это не шутки.

— Там простая царапина, — отмахнулся он.

— Мне виднее, что там, — сварливо пробормотала я и обернулась, взглянув на рабочих. — Господа, необходимо сопроводить Его светлость к экипажу.

От обращения они слегка ошеломленно заморгали, но потом вперед ступило сразу трое, и Эдвард оказался в надежных руках. К доктору мы направились уже вчетвером: мистер Смит сказал, что будет сопровождать нас в экипаже.

Когда мы разместились, и он тронулся — медленно, чтобы поменьше трясло — я поймала пристальный взгляд герцога. Он морщился и скрежетал зубами, но не проваливался в беспамятство.

— Милорд, вы сказали, что кто-то только этого и добивается. Чтобы вы обратились к жандармам. Кого вы подозреваете? — спросил мистер Смит.

На вопрос мистера Смита Эдвард не ответил. Лишь повторил свой приказ, чтобы не смели сообщать жандармам. Осмотр у доктора закончился довольно быстро: в мире без технологий МРТ или рентгена участие врача ограничивалось несколькими вопросами о самочувствии и изучением реакции зрачков на свет. Рассечение вышло глубоким, и поэтому герцогу наложили швы, и мы отправились в особняк.

Где каким-то непостижимым образом нас дожидался тот, кого я меньше всего ожидала увидеть: инспектор Уитмор.

Дворецкий Кингсли вышел встречать нас во двор и доложил о незваном госте.

— Мистер Уитмор прибыл около получаса назад и, не застав вас, милорд решил, что останется, пока вы не вернетесь.

О случившемся на фабрике слуги были уже оповещены: мистер Смит отправил в особняк своего помощника, чтобы тот рассказал, и потому дворецкий не выглядел удивленным. Только бесконечно встревоженным.

Герцог уже мог держать равновесие и ходить, и путь от экипажа до двери он проделал самостоятельно, отмахнувшись от предложенной помощи и охранника, и дворецкого. Я шла рядом с ним, кипя внутри от возмущения, но ничего не говорила, потому что было бесполезно.

— Что ему нужно?.. — пробормотал Эдвард, переступив порог.

— Ты можешь отказаться от встречи, — прошептала я так, чтобы лишь он услышал.

— Нет, я хочу его послушать.

Я прикусила язык. Несносный, невыносимый упрямец.

Инспектор, услышав шум, вышел из гостиной в холл, где мы все столпились. И на мгновение шокировано замер в дверях, перебегая взглядом с Норфолка на меня и обратно. Да, посмотреть там было на что. Кровь с рук я смыла, но пятна остались и на моем провокационном наряде, и на белоснежной, распахнутой на груди рубашке Эдварда, и на воротнике, и на сюртуке — везде. Да и на лице сохранились засохшие потеки, и в волосах, которые больше не были уложены в изящную прическу.

— Добрый день, милорд, миледи, — справившись с первым удивлением, проговорил инспектор и чуть склонил голову.

— Добрый день, инспектор Уитмор, что привело вас ко мне? — Эдвард даже протянул руку, которую тот, помедлив, пожал.

— Пройдемте в гостиную, — вмешалась я, заметив, что муж опасно накренился.

Едва мы устроились на креслах, инспектор сразу же заговорил. И попутно я отметила взгляд, которым он проводил мой наряд: когда я села, полы юбки разошлись еще больше, и стали видны скрывавшиеся под ней брюки.

— Нам поступило сообщение о беспорядках на одной из ваших фабрик, милорд.

Мне немало усилий пришлось приложить, чтобы сдержать удивленное восклицание. Вот это оперативность и скорость! Не припомню, чтобы подобную прыть инспектор проявлял в других случаях, когда дело касалось двух наших семей.

— Весьма любопытно, от кого же? — спросил герцог после продолжительной паузы.

Все это время он смотрел на инспектора, который, наоборот, всячески пытался избежать его взгляда.

— Не могу сказать, милорд, — мистер Уитмор категорично поджал губы. — Мы не вправе разглашать имена источников, от которых мы получаем сведения.

— Что же, очень жаль, ведь ваш источник сообщил вам ложные сведения.

— Как ложные?

— Не было никаких беспорядков, — Эдвард, поморщившись, пожал плечами.

— Но вы ранены. В вас бросили два камня… — инспектор оторопело смотрел на него, а я уставила взгляд в пол, чтобы не выдать ненароком своих эмоций.

— Это вас обманули, — все с той же потрясающей безмятежностью сказал герцог. — Я упал, вот и все.

— Вы упали? — инспектор вскинул брови.

— Именно, — как ни в чем не бывало кивнул Эдвард. — Могу быть таким неловким. Как оказалось. Но благодарю за заботу, инспектор Уитмор. За то, что навестили и дождались, потратили время. Надеюсь, это небольшое недоразумение не сильно оторвало вас от других дел — например, дела о покушении на герцогиню Норфолк?..

Под конец этой длинной фразы, которая отняла у него немало сил, благожелательная улыбка на его губах сменилась хищным оскалом.

Инспектор тоже все понял. Выдохнул и подался назад, скрестил на груди руки и закинул одну ногу на другую, приняв максимально закрытую позу.

— Не отрывает, милорд, не извольте беспокоиться. Что же, значит, вы настаиваете, что упали, и что мой человек — лжет?

— Не настаиваю, — Норфолк едва-едва качнул головой. — Я говорю, что так и было, что это единственная правда, которая существует.

— И вы готовы подтвердить это, миледи? — резкий, колкий взгляд в мою сторону.

— Конечно же, я готова подтвердить, что сказал Его светлость, — я пожала плечами.

— А если я опрошу каждого рабочего ваших фабрик, то они подтвердят ваше видение произошедшего? — он вновь посмотрел на Эдварда.

— Уже закончили опрашивать сэра Джона, инспектор? — тот через силу усмехнулся. — Тогда извольте тратить время, как считаете нужным. Тут я вам не указ. Впрочем, я думал, что мы оба верно понимаем, какое из дел в вашем ведении является сейчас приоритетным.

Мистер Уитмор шумно выдохнул через нос. Скривившись, тот кивнул.

— Да, милорд. Здесь вы понимаете верно. Тогда уточню в последний раз и откланяюсь: вы не намерены выдвигать обвинения и ловить своего возможного убийцу?

— Отрадно знать, что вы искренне заинтересованы в поимке моего возможного убийцы. Позволю себе заметить, что вы ищете на там. И не того. И полагаетесь на лживые слова.

Инспектор кисло посмотрел на Норфолка и поднялся.

— Доброго дня, милорд, миледи.

Эдвард встал, чтобы пожать ему руку, но как только мистер Уитмор вышел из гостиной, ноги у него буквально подогнулись, и муж рухнул обратно в кресло.

— Дьявол, — выругался он сквозь зубы и поднес ладонь к виску.

— Тебе велели отдыхать сегодня, — помедлив, я подошла к нему и присела на подлокотник кресла и мягко дотронулась до его плеча. — Я позвоню Кингсли, и он доведет тебя до спальни.

— Нужно сообщить поверенному Блэку, что сегодняшняя встреча переносится на завтра, — выдохнул он.

— Или состоится через несколько дней, — тихо произнесла я, но герцог все равно услышал и посмотрел на меня с осуждением.

Но потом вздохнул и поднял руку, чтобы переплести наши пальцы.

— Почему ты не хочешь, чтобы делом занялся инспектор Уитмор? Он ведь прав, тебя могли убить.

— Не думаю… Если бы хотели — убили бы. Револьвер надежнее камня.

— Но что тогда? — прикусив губу, спросила я.

— Я думаю, кому-то очень нужно, чтобы мои фабрики сотрясли еще и беспорядки…

— Но кому… — ахнула я, но затем имя всплыло само собой. — Ты думаешь, замешен маркиз Хантли?

— Я уверена, — кивнул он.

Не сдержавшись, я вскочила с подлокотника и сделала несколько шагов, толком не зная, для чего. Затем резко развернулась и взглянула на мужа. Его бледное лицо и страдальчески заломанные брови вернули меня из мира предположений в реальный, и я подошла к двери и дернула за тканевый шнур, что висел сбоку.

Дворецкий появился в гостиной почти сразу же, словно ждал за дверью. Может, так оно и было.

— Необходимо сопроводить Его светлость в спальню, Кингсли, — сказала я.

Он кивнул и ступил вперед. С помощью дворецкого герцог кое-как преодолел лестницу и добрался до коридора, а затем — и до спальни. С другой стороны идти ему помогал Уильям, который как раз ждал нас за дверью гостиной все время, пока мы говорили с инспектором Уитмором.

— Я зайду к тебе, — кивнула я брату на прощание и вошла следом за дворецким и Норфолком в спальню.

— Дальше я справлюсь сама, благодарю, Кингсли, — твердо произнесла я.

Бросив на меня странный взгляд, он ушел, и мы остались наедине. Эдвард сидел на кровати, опираясь о матрас двумя кулаками в попытке сохранить равновесие. Я подошла к нему и остановилась в одном шаге, и он поднял голову.

— Я посижу в твоем присутствии… с твоего позволения, — и беззлобно усмехнулся.

— Только сегодня, — я вернула ему улыбку и принялась снимать с него сюртук и жилет.

Прикрыв глаза, он позволил мне это сделать, а затем еще дал уложить себя. Стащив с него ботинки, я присела рядом с ним на кровать. Вслепую он нашарил рукой мою ладонь на покрывале и сжал.

— Ты должен отдыхать, — сказала я хриплым голосом, который сперва даже не узнала, словно он принадлежал не мне, а незнакомому человеку. — А я позабочусь о поверенном Блэке и обо всем остальном.

— Завтра мне будет уже лучше, — сказал он, по-прежнему не открывая глаз. — И я сниму с тебя эти заботы.

— Мне совсем нетрудно, — я попыталась возразить.

— Но ты не должна

— Ты тоже делаешь вещи, которые не должен, — я упрямо тряхнула головой. — Все, я не желаю больше это обсуждать. Этот разговор мы продолжим, когда тебе станет лучше.

С этими словами я встала и вышла из спальни, пока герцог не начал мне вновь возражать. Руки чесались пойти и сесть за печатную машинку, и изложить в статье все, что я думала насчет маркиза Хантли. Сдержала я себя с трудом и вместо этого, как обещала, отправилась в комнату брата.

Уильям встретил меня встревоженным взглядом.

— Как Его светлость? — спросил, стоило мне войти.

— Отдыхает теперь, — я улыбнулась, чтобы его успокоить. — Я освежусь, переоденусь, и мы с тобой отправимся к поверенному Блэку вдвоем.

— Без Его светлости?..

— Без, — кивнула я.

У поверенного Блэка мы провели чуть больше двух часов. Он передал для Норфолка кое-какие бумаги и очень подробно проконсультировал меня насчет патентов на изобретения и сроков их оформления. А еще, наконец, рассказал, какой именно частью железной дороги владел герцог Норфолк и какие права такое владение ему предоставляло. Я еще хотела спросить про совместное предприятие, о котором говорил Эдвард, но решила не забегать вперед без мужа.

— Отправимся на вокзал, — сказала я Уильяму, когда мы покинули контору поверенного и вышли наружу.

Солнечные лучи мягко пригревали, лаская лицо. Воздух даже в городе пах весной и теплом.

— Зачем нам на вокзал?.. Не следует ли нам направиться в особняк? — брат несколько сконфуженно на меня посмотрел.

— Вот после и отправимся, — ухмыльнулась я, поднимаясь по ступенькам в экипаж.

— Что ты задумала, Тесса? — спросил Уильям, залезая следом.

— Увидишь.

Когда мы прибыли на железнодорожный вокзал имени императрицы Виттории, кучер странно на меня покосился.

— Куда-то уезжаете, миледи?.. — осторожно поинтересовался он, явно прикидывая, как бы побыстрее добраться до поместья и сообщить герцогу, что его женушка надумала сбежать.

— Не волнуйтесь, — хмыкнула я, заметив боковым зрением, как из другого экипажа вышли два охранника, повсюду нас с Уильямом сопровождавших. — Мы вернемся через полчаса.

— Конечно, миледи… — протянул тот без видимой уверенности.

Мы с Уильямом вошли на вокзал и поднялись на мост, что был перекинут через множество ответвлений железной дороги, которые уходили вперед. Но ним непрестанно колесили паровозы.

— Что ты видишь? — спросила я, когда мы остановились ровно по центру, чтобы запутанная паутина из рельсов оказалась под нами.

— Это железная дорога, Тесса, — скептически отозвался брат, поглядывая на меня с недовольством.

— Это не просто железная дорога, — я улыбнулась, проигнорировав его раздражение. — Это железная дорога, которой владеет герцог Норфолк.

— Эта?.. — Уильям вздернул бровь и перегнулся через перила, словно рельсы могли измениться до неузнаваемости за несколько секунд. — Вся-вся?

— Вся-вся вокруг столица и еще на пару десятков миль, — кивнула я.

— А чем же тогда владеет маркиз Хантли?..

— У него довольно значительный кусок, но он расположен уже за пределами города, — я любовно погладила перила и с наслаждением вдохнула пропитанный дымом и паром воздух. — Герцог Норфолк владеет всем этим, — я взмахнула руками и сделала круг, пытаясь объять все пути направо и налево, вперед и назад.

— Хм… — Уильям улыбнулся несколько натянуто, уже без былого восторга. — Тесса, но почему ты так рада?.. Я не совсем понимаю.

— Потому что теперь я понимаю, как мы сможем поправить наши финансы.

Я даже не обратила внимания, как назвала финансы герцога Норфолка — нашими. Вся голова была забита совсем другим.

Я смотрела на этот примитивный — для моей предыдущей жизни — вокзал и представляла, как его можно будет преобразить, и сколько денег в перспективе это может принести. Герцогу принадлежали не просто рельсы, но и станции, например, и даже мост, на котором мы стояли, и здание вокзала, и все-все-все, кроме паровозов — с собственностью на них еще нужно разбираться.

Здесь не было ничего для удобства пассажиров, железную дорогу рассматривали в первую очередь как способ перевозки грузов и писем. А я смотрела на пустые бетонные перроны и представляла, как на них можно разместить банальные ларьки из моего века: булочные или чайные. Да даже продавать горячие пирожки в газетке! Или «корзинки в дорогу» — заранее упакованные наборы еды: яйца, хлеб, сыр, чай в термосе.

А нанять для приготовления еды можно будет женщин и вдов, в первую очередь их тех, чьи мужчины работали или работают на фабриках Эдварда.

Или, например, печатать для пассажиров таблицы движения поездов на неделю, на месяц. Поставить на каждой станции грифельную доску и писать на ней. Использовать меняющиеся карточки.

Продавать на вокзале дорожные сумки и саквояжи. Тут, конечно, так еще не делали, до изобретения маркетинга должен пройти целый век…

Предложить прокат подушек и пледов в вагонах. Разумеется, не бесплатно.

Открыть «комнаты отдыха» на станциях…

Теперь, когда я поняла, каким на самом деле сокровищем владел Эдвард, идеи буквально били фонтаном. Так странно, что прежде он ни разу не конкретизировал, что все рельсы в столице принадлежат ему. Просто не считал важным, ведь его взгляд на использование железной дороги в корне отличался от моего, и смотрели мы на нее совсем по-разному.

Герцогу было важно, чтобы рельсы были исправны, чтобы по ним ходили грузовые поезда. А я чувствовала себя как человек, который обнаружил золотую жилу!

Потому что если внедрить все, что я успела напридумывать за последний час, то деньги на открытие второй фабрики появятся гораздо раньше, чем будут зарегистрированы патенты. Поверенный Блэк просветил меня, что это довольно долгий, нудный и кропотливый процесс, который может затянуться на несколько месяцев, а то и на год.

«Если нам будут пытаться помешать», — сказал он и очень выразительно на меня посмотрел.

Конечно же, нам будут пытаться мешать. Маркиз Хантли сегодня ясно дал это понять.

— Мне ничего не понятно, — нахмурился Уильям в ответ на мое краткое изложение всех идей. — Но наверное, тут тебе виднее… — он посмотрел на меня и смахнул упавшую на лоб челку.

Я молча подмигнула ему и, взяв под локоть, словно взрослого, потянула обратно к экипажу. Завидев нас, кучер выдохнул с нескрываемым облегчением, и я закатила глаза.

В особняк мы вернулись уже ближе к вечеру. Дворецкий Кингсли доложил, что «Его светлость проспал все это время и сейчас тоже спит».

Это было очень хорошо, здоровый сон — признак выздоровления. Поднявшись к нему в спальню на второй этаж, я чуть приоткрыла дверь и осторожно заглянула в щелку. Огромная кровать с роскошным балдахином стояла по диагонали от входа, и поэтому я сразу же увидела Эдварда. Он и вправду спал, но даже во сне его лицо не было полностью расслаблено, без бровей сохранялся залом, а лоб пересекала одинокая морщина.

Мне вдруг захотелось подойти к нему и дотронуться ладонью до щеки, но вместо этого я ступила назад. Не хотела случайно разбудить.

Ужинали мы с Уильямом тем вечером вдвоем, и в просторной столовой за длинным столом, накрытым лишь для нас с ним, мне было неуютно. Может быть, этому дому одинокого холостяка тоже нужно преображение — как и вокзалу, и станциям?..

— Итак, — сказала я брату, когда мы закончили с основным блюдом и ждали десерт. — Уже послезавтра у тебя день рождения, ты подумал над подарком?

Задавать этот вопрос было неловко, потому что по-хорошему подарком нужно было озаботиться давно, но, к сожалению, образ жизни, который мы вели последние пару недель, совсем не располагал к размеренному планированию.

— Вообще… да, — Уильям к моему удивлению замялся и отвел взгляд.

— И что же это? — я подбодрила его улыбкой.

— Я… я хочу пикник… — сказал он больше скатерти, чем мне. — В парке, если будет тепло… с тобой и с Его светлостью, если он… если ему станет лучше.

Договорив, он резко отвернулся, но я успела заметить закушенную губу. В столовой повисла тишина, и я продолжала выжидательно смотреть на брата, думая, что он попросить о чем-то еще, но нет… Кажется, он озвучил весь свой подарок.

— Конечно, — сглотнув, сказала я. — Мы обязательно устроим пикник. Сегодня светило солнце, и было достаточно тепло, так что думаю, что и через пару дней будет хорошая погода…

Не поднимая опущенной головы, Уильям кивнул.

— Спасибо… — шепотом выдохнул мой дерзкий, говорливый братец, и у меня к горлу подступили слезы.

— Подумай еще над чем-нибудь, — кое-как выдавила я. — Что-то материальное.

— Паромобиль? — справившись с собой, Уильям попытался улыбнуться.

— Ни за что на свете, — я с облегчением подхватила его перемену настроения.

— Револьвер как у Его светлости?..

— Знаешь, думаю, пикника будет вполне достаточно!

Он прыснул и зажал ладоням рот, потому что смеяться за столом не полагалось, но потом услышал мое приглушенное хихиканье и звонко расхохотался уже сам.

После ужина я поднялась в свою спальню. Еще утром перед тем, как отправиться к поверенному Блэку, я попросила Кингсли перенести сюда пишущую машинку, и теперь она дожидалась меня на письменном столе возле окна.

От идеи написать статью я не отказалась. Может, почувствовала небольшое колебание, когда инспектор Уитмор резко переменился и сообщил, что вплотную занялся нашим бывшим опекуном, но утренний случай на фабрике и покушение на Эдварда не просто вернули мое желание, но укрепили его.

Написать так, чтобы не подставить нас под удар, будет непросто, но я намеревалась попробовать. Потому что сегодня стало очевидно, что маркиз Хантли нас не оставит в покое, а инспектор Уитмор не способен ему помешать. И даже вмешательство высокопоставленного приятеля Эдварда привело только к аресту сэра Джона и выдвижению против него серьезных обвинений. Но маркиза по-прежнему не трогали. Он был словно неприкасаемым.

И я не понимала, как еще можно с ним бороться, кроме как вывести из-под удара финансы герцогства Норфолк. Инвестировать в железную дорогу, укреплять свое положение в обществе благодаря повторному открытию второй фабрики, созданию новых рабочих мест, расширять влияние, платить налоги…

Но все это в будущем. А пока же я собиралась рассказать, что мне и Уильяму пришлось пережить за год, минувшей с той железнодорожной катастрофы.

Я зажгла несколько свечей и провела пальцами по гладким, чуть блестящим клавишам. Уселась за стул с высокой спинкой, вставила с третьей попытки листки бумаги и опустила ладони на инструмент, прикрыв глаза.

И потом напечатала первое слово.

За которым последовало и второе, и третье, и четвертое…

В себя я пришла, услышав, как скрипнула дверь.

— Тесса?..