Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 7

— Ее светлость леди Тесса Толбот! — раздался голос распорядителя, и, стараясь держаться уверенно, я сделала первый шаг в освещенную люстрами бальную залу.

Мой наряд — платье глубокого бордово-винного цвета, напоминающее бархатистую сердцевину розы, — шелестел в такт шагам. Тяжелая юбка из нескольких слоев шелка мягко струилась вокруг ног, а открытый верх позволял увидеть ключицы. Прямо под линией плеч платье было украшено тонкой вышивкой темной нитью.

Волосы я оставила почти распущенными, лишь немного собрав у висков и скрепив на затылке заколкой. Волны локонов ниспадали вдоль спины, обрамляя лицо, и при каждом повороте головы я ощущала легкое прикосновение к обнаженным плечам. Было слышно негромкое шуршание ткани — шелк и атлас переливались в свете огромных хрустальных люстр.

Элоиза шла позади, но на нее я не смотрела. Мачеха за два прошедших дня не сказала мне ни слова — лучшее время с минуты, как она обманом заставила Уильяма пригласить ее пожить в особняке. Гримаса, которой исказилось ее лицо, когда я пришла в спальню и забрала письма, все еще согревала мне сердце.

Среди собравшихся я замечала любопытные взгляды, скользящие по моему платью и приподнятой голове. Имя моей семьи было у всех на слуху в последнее время. Но, думаю, на меня косились не только из-за светских сплетен.

Сделав глубокий вдох, я напомнила себе о цели своего визита и пробежалась по залу взглядом в поисках герцога Норфолка.

Он был хозяином вечера, и ему полагалось встречать гостей.

Что он, впрочем, и делал. Я увидела его в отдалении, окруженного такой толпой, через которую я не смогла бы пробиться. И потому решила немного подождать.

Разговор, который нам предстоял, не будет простым. И хорошо бы провести его подальше от чужих ушей.

— Миледи, — вкрадчивый голос маркиза Хантли едва не застал меня врасплох, но я заметила его приближение в последнюю секунду и успела повернуться.

Бальный фрак смотрелся на нем нелепо и громоздко. Мне показалось, он и сам чувствовал себя не в своей тарелке, и этим можно было объяснить раздражение и злость, сверкнувшие в его взгляде.

— Не ожидал увидеть вас здесь без сопровождения, — тяжело уронил он, когда я освободила руку из его хватки, мысленно благодаря глухие черные перчатки, которые избавили меня от необходимости терпеть его прикосновение к голой коже.

— Где же сэр Джон? — он нарочито огляделся по сторонам.

Я проглотила смешок.

— Милорд, я была представлена ко двору и могу появляться в обществе без сопровождения мужчины, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Опекун необходим, чтобы улаживать исключительно юридические дела.

— Вы звучите так, словно вас это расстраивает, — протянул он.

— Так и есть.

— Считаете, что вы смогли бы вести дела семьи?

От его пренебрежительной, ничем не прикрытой насмешки на скулах заалели два пятна румянца. Спрятав руки в пышных складках юбки, я сжала кулаки. И заставила себя растянуть непослушные губы в резиновой улыбке.

— Ну, что вы, милорд. Куда мне, — сказала я мягко, зная, что во взгляде у меня нет ни капли веселья.

Маркиз Хантли все равно нахмурился. Кажется, ни один из ответов не пришелся ему по вкусу.

— Генри! Мой добрый друг! — к счастью, нас прервали.

К маркизу со спины подошел его знакомый, и я, воспользовавшись моментом, незаметно ускользнула в сторону. Миновав несколько групп беседующих леди и джентльменов, я увидела, что герцог Норфолк наконец остался один. Он стоял у окна, уже успев избавиться от очередного круга светских бесед, и смотрел на танцующих с таким видом, будто они его не интересовали. Мне было известно, что Норфолк не любитель балов, и тем удивительнее был сегодняшний вечер.

Герцог заметил меня, и на миг наши взгляды встретились. Наверное, дело было в игре света и теней на его лице, потому что мне показалось, что на краткий миг его взгляд потеплел.

Впрочем, эта иллюзия очень быстро развеялась.

— Миледи, — проговорил он с легкой насмешкой в голосе, вновь став самим собой.

Мужчиной с невыносимым, тяжелым характером.

Я, приподняв подбородок, сделала неглубокий реверанс, и он ответил, как полагалось, поклоном, который получился даже глубже моего.

— Милорд, я должна с вами поговорить, — сказала я поспешно, пока решимость меня не покинула.

Герцог едва уловимо вздернул бровь. На его лице мелькнуло удивление.

— О чем же, позвольте узнать?

— Пригласите меня на танец, — его удивление лишь усилилось.

С какой-то точки зрения мое предложение звучало почти непристойно.

— Я не хочу, чтобы нас подслушали.

— Вот как, — промолвил он заинтересованно.

Легкая ухмылка тронула губы герцога, и в глубине его глаз я заметила знакомый стылый блеск. Было видно, что мое смелое предложение задело его любопытство, а вместе с тем — самолюбие.

Его тягучий, ленивый взгляд прошелся по мне, задержавшись на обнаженных ключицах. Что-то в Норфолке напоминало хищника, притаившегося перед прыжком. И я солгу, если скажу, что его внимание оставило меня равнодушной.

— Как прикажете, миледи, — вновь насмешливо проговорил он. — У меня всегда была слабость к неожиданным просьбам. Особенно от тех, от кого меньше всего ждешь покорности.

Голос его звучал иначе: в нем слышались бархатные, чуть рокочущие и хрипловатые интонации, которые пробрали меня до костей.

Норфолк протянул руку, и я на миг замерла, прежде чем положить свою ладонь на его. Теплая, сильная рука герцога сразу напомнила о том, почему я должна держаться от него подальше. От простого прикосновения по моим нервам пробежали колючие искры.

— Ну же, — сказал он, уводя меня в центр зала. — Расскажите, зачем вы пришли ко мне с таким необычным предложением, леди Тесса.

И тут прозвучал веселый женский голос.

— Милорд! Вы ведь обещали мне этот танец? Неужели забыли?

Мы оба обернулись.

Элоиза, в воздушном сиреневом платье, возникла рядом с герцогом, словно специально подкарауливала этот момент.

Может, так оно и было.

Норфолк обернулся ко мне, и я заметила, как в его глазах отразилась короткая тень раздражения. Он выпрямился, смиряясь с неизбежным, и коротко кивнул Элоизе. В его взгляде промелькнуло недовольство, но уже в следующий миг он натянул привычную вежливую маску.

Я шагнула назад, стараясь не выдать вспыхнувшее раздражение

— Разумеется, миледи, — сухо произнес герцог, не сводя глаз с меня. — Я не нарушу данное вам слово.

Я заметила, как Элоиза бросила на меня взгляд, и мне не понравилась его неприкрытая враждебность.

— Прошу меня извинить, леди Тесса, — произнес герцог чуть более спокойно, — уверяю вас, я не забыл о нашем разговоре. Мы непременно продолжим его позже.

Я сделала короткий реверанс, сдерживая раздражение, которое грозило вырваться наружу.

— Разумеется, милорд, — ответила я, сохраняя на лице насмешливо-безразличное выражение. — Я буду ждать.

Элоиза нахмурилась, когда услышала извинения герцога, но приняла его руку с триумфальной, собственнической улыбкой.

Я отошла к колонне, уйдя с пути танцующих. Что же. Я ждала этого разговора два дня. Подожду еще один вальс.

Танцуя, Элоиза украдкой бросала на меня взгляды через плечо, и ее глаза светились злорадным торжеством, которому я никак не могла найти объяснений.

Она считает, что мы только что поделили герцога? Что я… ревную? И что она выиграла?

Боже мой, какая ужасная пошлость и глупость с ее стороны.

К горлу поднялась тошнота, и отошла еще дальше, чтобы не видеть мачехи и не чувствовать на себе ее липкий взгляд. Как будто я могла ненароком в нем испачкаться.

Стараясь не привлекать внимания, я направилась к дверям на терассу. Прохладный воздух ночи обнял меня, как только я шагнула за пределы залы.

Вдалеке слышался шелест деревьев, где-то внизу, под балюстрадой, негромко журчал фонтан. Луна заливала сад мягким серебристым светом. Я оперлась руками на прохладный камень перил, прикрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Я откинула голову назад, глядя в бездонное ночное небо. Спустя четверть часа я смогла заставить себя вернуться.

Когда я вошла обратно, музыка давно стихла, и танцующие пары разошлись по своим кругам. Я поискала глазами герцога, но его нигде не было видно.

Как и Элоизы.

В груди вспыхнули раздражение и злость. Я не так долго отсутствовала, чтобы герцог мог позабыть и мою просьбу о разговоре, и свое обещание к нему вернуться. Досада залила лицо, и я нервно одернула слишком тяжелое платье.

Он просто решил исчезнуть⁈

Я направилась к краю залы, туда, где густые шторы закрывали часть пространства от любопытных глаз. Воздух в помещении показался удушающе жарким.

Я уже собиралась вновь покинуть залу, чтобы разыскать Норфолка, когда мои шаги остановил приглушенный шепот. В тени колонн, где свет едва касался их силуэтов, стояли двое мужчин. Я сразу узнала их — сэр Джон и маркиз Хантли. Они говорили тихо, и их лица были напряжены.

Злость мгновенно уступила место настороженности, и я замерла, укрывшись за массивной вазой с экзотическим растением. Сердце заколотилось, и я заставила себя дышать тише.

— Мы не можем больше тянуть, — сказал толстяк. — Осталось полторы недели до дня рождения паршивца. Или сейчас, или никогда.

Маркиз нахмурился, скрестив руки на груди.

— Она роется в делах, которые ей знать не следует. Элоиза сказала, девка хочет о чем-то поговорить с Норфолком. Сама судьба нам благоволит! Его выдернуло какое-то срочное послание с фабрики, но второго шанса нам может не представиться. А следить за ней постоянно невозможно, я уже пробовал, — раздраженно бормотал опекун. — Если мы позволим ей копаться дальше, все планы пойдут прахом.

— И что ты предлагаешь? — скептически спросил Хантли.

Сэр Джон наклонился ближе, и я едва разобрала его слова.

— Ты прекрасно знаешь. То, что мы проделывали уже не раз. Несчастный случай. Главное, чтобы все выглядело естественно.

Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Толстяк планировал избавиться от меня. Не просто запугать, а убрать — раз и навсегда.

Я прижалась спиной к колонне, чувствуя, как холодный пот выступает на ладонях.

— Я хотел ее в жены, — с недовольством произнес маркиз. — Смазливая ведь девка. И ты обещал мне, Джон.

Я крепче сжала зубы, пытаясь не выдать своего присутствия. Мерзостью были они оба, но сейчас Хантли превзошел мои худшие ожидания.

Сэр Джон сперва рявкнул, а потом быстро взял себя в руки, опустив голос почти до шёпота.

— Я помню это! Но придется менять планы, потому что она представляет риск. Думаешь, Норфолк выслушает ее и ничего потом не предпримет? Если она передаст чертовому герцогу хоть толику информации… мы обречены.

Мое дыхание замерло. Они видели во мне угрозу, но больше всего их беспокоило, что я могла заручиться поддержкой герцога Норфолка. Они боялись меня, а значит, у меня еще был шанс.

— Она должна исчезнуть. Без шума, без лишних вопросов. Несчастный случай, как я уже сказал.

— Ладно, — неохотно согласился Хантли после короткой паузы. — Но ты мне будешь должен.

— Сочтемся, — отрезал сэр Джон. — Не в первый раз.

Два мерзавца отошли, и я почувствовала, как мои ноги, до того словно приросшие к полу, дрогнули.

«Они хотят меня убить, — стучало в голове. — И я должна остановить их, прежде чем они сделают это первыми».

Мне нужно было выбираться отсюда — и срочно. Но что я скажу герцогу? И как заставлю его поверить в то, что услышала? Как я вообще разыщу его? Толстяк сказал, что срочное донесение с фабрики заставило Норфолка так спешно покинуть бал…

Я помассировала кончиками пальцев виски и медленно начала красться к выходу. Я должна ускользнуть прямо сейчас, в эту минуту, пока никто меня не увидел, не окликнул и не остановил.

Пришлось миновать швейцаров и лакеев и выскочить на улицу в одном лишь платье — под проливной дождь. Но задерживаться и забирать накидку было рискованно: мой слишком ранний уход в одиночестве непременно вызовет вопросы, которые мне не нужны.

И потому я шагнула вперед, позволив потокам дождя ударить по прическе и платью. Я мгновенно вымокла и замерзла, но мне повезло: неподалеку оказался экипаж, в который я поспешно забралась.

— Фабрики герцога Норфолка, — велела я кучеру и устало откинулась на сиденье.

Выход из ситуации мне представлялся только один.

Стоило о нем подумать, и у меня сводило зубы, но ничего другого не оставалось. Я должна спасти свою жизнь и жизнь Уильяма. Речь уже шла не о браке с маркизом, что само по себе было ужасающей мерзостью.

Толстяк-опекун и Хантли резко повысили ставки в этой игре.

Теперь на кону стояла моя жизнь.

И, что бы ее сохранить, я готова умолять герцога.

Но готов ли он меня выслушать?..

При других обстоятельствах я бы ни за что на свете не явилась в это место в такое время и в таком виде.

Но у меня не было выбора.

Знаменитые фабрики герцога Норфолка не останавливались даже днем. Я торопливо шла к нескольким огромным зданиям, похожим на ангары, из окон которых пробивался свет.

Струи дождя нещадно хлестали меня по обнаженным рукам, пока я разговаривала со стражниками, которые смотрели на меня с подозрением и интересом. Мое роскошное темно-багряное платье давно вымокло и стало похожим на тряпку. Шелк и атлас намокли и облепили тело второй кожей; тяжелый подол делал походку неуверенной и неуклюжей.

Пока я шла по длинным, полутемным коридорам фабрики, то не могла перестать думать, что же срочное сдернуло герцога с бала, который им же и был организован? Почему он сорвался и прибыл сюда, нарушив все существующие нормы этикета?

И наши с ним договоренности.

Преодолев слабое сопротивление секретаря в приемной и войдя в просторный кабинет, я сразу же оказалась под шквалом удивленных взглядов. Мужчины повскакивали со своих мест, а герцог Норфолк, который стоял у дальней стены, застекленной так, чтобы можно было наблюдать за работой фабрики, медленно повернулся на шум.

И впился в меня взглядом, из-за которого я покрылась мурашками.

— Леди Тесса Толбот, — он оглядел мое мокрое платье и растрепанные волосы, налипшие на лицо.

— Мне нужно поговорить с вами, Ваша светлость, — сказала я, постаравшись, чтобы голос не дрожал.

Второй раз за невероятно долгий вечер я произносила эту фразу.

Что-то в его взгляде дрогнуло. Наверное, как и я, оценил иронию.

— Господа, я прошу меня простить. Перенесем нашу встречу на утро. У меня появились неотложные… дела.

Я стояла, вытянувшись, пока они все мучительно медленно собирали вещи и покидали помещение. Интересно, это ради встречи с ними он сорвался с бала?

Но мне все еще не было понятно, в чем заключалась такая ужасающая срочность.

Когда мы остались наедине, герцог откинул за спину светлые волосы и шагнул ко мне.

— Так о чем вам нужно со мной поговорить, леди Тесса? — спросил он с едва заметной усмешкой.

— Я прошу вас взять меня в жены, Ваша светлость.

Между нами повисла тишина, которая звенела громче самого отчаянного крика. Многолетняя выучка не оставила герцога и теперь: он не переменился в лице, но вот на глубине его глаз что-то вспыхнуло. Сведя на переносице брови, он жадным взглядом окинул меня с ног до головы. Безо всякого стеснения прошелся по моей фигуре.

Захотелось закрыть грудь руками и сжаться, но вместо этого я расправила плечи, позволив ему увидеть изящные ключицы и шею.

— Вы об этом хотели поговорить со мной во время танца?

Его голос был ровным, но в нем слышалась едва уловимая насмешка.

Он неспешно отошел к застекленной стене, за которой виднелось производство. Скрестив руки на груди, герцог лениво оперся спиной о холодное стекло.

— Я, конечно, наслышан о вашем новом опекуне… — не дождавшись моего ответа, герцог заговорил сам. — Ну и? За кого он вас просватал?

Я усмехнулась циничной, горькой усмешкой. Уверена, так не должны усмехаться нежные невинные девицы.

Только вот я такой не была.

Если бы дело было лишь в сватовстве…

Мерзкого маркиза в качестве мужа я еще могла пережить. А вот эту ночь — или одну из следующих, если верить планам Хантли и толстяка — уже вряд ли.

Должна ли я рассказать Норфолку, что пришла к нему, находясь в глубочайшем отчаянии и опасности? Что опекун окончательно лишился рассудка с этими чертовыми изобретениями?..

Что меня хотят убить.

— За маркиза Хантли, — кисло отозвалась я, так ничего и не решив.

Герцог зло расхохотался.

— Ни Генри, ни ваш опекун не теряли времени, — он брезгливо поджал губы. — Так что же вы, миледи, не желаете становиться маркизой? Согласен, герцогиня звучит более благородно, но…

От злости у меня свело горло, и я резко хватила ртом воздуха, но вдохнуть не смогла. В груди разгорался пожар, уязвленная, истоптанная гордость билась в агонии.

Сощурив глаза, я посмотрела на герцога

— Оставьте свои насмешки, они неуместны. Я, может, и пришла к вам с предложением заключить фиктивный брак. Но ничего не сделала, чтобы уронить свое достоинство. А вы даже кресло благородной леди не предложили.

В глазах герцога полыхнуло что-то очень темное и опасное. Но он быстро обуздал свою горячность. Отступил на шаг, заложил за спину руки и кивнул на стул.

— Прошу, миледи, присаживайтесь.

Я смерила его холодным взглядом и, сохраняя достоинство, присела. Герцог чуть приподнял бровь, и уголки его губ дрогнули в почти снисходительной усмешке.

— Характер — это хорошо, но вы похоже забыли, что сами пришли ко мне. Вы, а не я.

Он уселся напротив, закинув ногу на ногу.

— Итак? — поторопил он. — Я вас слушаю. Предлагайте.

— Предлагаю вам взять меня в жены, милорд. Фиктивно, — повторила я.

— Вот как? — ироничная усмешка. — Это я уже понял. Что дальше?

— Вы знаете, что моей семье принадлежат редкие патенты… у покойного отца был целый сейф чертежей его новых изобретений. И вы получите все это. Я вам передам.

— А почему я, миледи? —спросил он с сардонической ухмылкой. — Понимаю, почему не маркиз Хантли. Будь я девицей, сам бы утопился. Но почему я?

— Вольно вам шутить, — процедила я сквозь зубы. — Я знаю, что вы состояли в переписке с отцом. Интересовались его изобретениями и патентами. А еще я также знаю, что вы проводили расследование причин той катастрофы.

— И как последнее связано со всем остальным?

— Я думаю, что отца убили. Как убили первого и второго наших опекунов. Я думаю, что все это связано, и…

— И надеетесь с моей помощью докопаться до истины?

Я бросила на него короткий, колкий взгляд. А потом все же опустила голову и сообщила своим сцепленным в замок руках, которые держала на коленях.

— Это совсем необязательная часть, милорд. Если вы откажете мне в этом, первоначального намерения это не изменит.

— Что ж, — как-то через чур легко произнес он. — Я согласен. Но с одним условием. Брак не будет фиктивным.

— Что?

Я вскинула голову. Герцог вновь отошел к стеклянной стене и наблюдал за производством. Отблески света плясали у него на лице, ласкали острые скулы и твердый подбородок.

Он был красивым мужчиной. Красивым и холодным.

— Что вас так удивляет, миледи? — он небрежно пожал плечами. — Мне нужен сын, герцогскому титулу — наследник. И вы мне его родите.

Дети должны рождаться в любви…

Я на секунду прикрыла глаза, борясь с захлестнувшими меня тоской и отчаянием. Не место и не время. У меня будет предостаточно времени чтобы выплакать все свои слезы. Но не сейчас.

Наверное, что-то все же проскользнуло на моем лице, потому что герцог желчно усмехнулся.

— Любопытно, как все это видели вы, миледи, когда бежали к моей фабрике под проливным ливнем? — еще один острый взгляд прошелся по моей фигуре.

Я замерла, ощущая, как его слова заставляют меня вспыхнуть от раздражения и стыда, и подняла подбородок, стараясь скрыть дрожь.

— Что я соглашусь на фиктивный брак до совершеннолетия вашего брата? Это сколько, пять, шесть лет?

— Что дам вам статус в обществе, защиту от опекуна и мерзкого жениха, свое имя, родовые побрякушки и особняки? Что влезу в скандал с маркизом Хантли и потрачу деньги или — что хуже — за мной останется долг, пока я буду хлопотать о разрешении на наш брак в обход вашего опекуна? Что мы проведем под одной крышей шесть лет, и я ни разу к вам не притронусь?

— Мне тридцать два года, миледи, я взрослый мужчина со своими потребностями и желаниями. И, в конце концов, мне действительно нужен наследник. А шесть лет — довольно длительный срок. Обзаводиться детьми к сорока — не самое мудрое решение.

Все время пока говорил, герцог медленно подходил ко мне от застекленной стены. Его шаги были уверенные и размеренные, как у хищника, подбирающегося к своей добыче.

Я же сидела, вцепившись ладонями в сидение стула, и мелко вздрагивала после каждого его предложения.

Но когда он договорил, внутри меня вдруг лопнула пружина. Я вскочила и подалась вперед, от злости едва не налетела на герцога и остановилась в одном шаге.

— Скандал с Хантли⁈ — раздражение подстегнуло мой язык. Я не успевала думать: вместо меня сейчас говорила ярость. — Маркиз готовиться сплясать на руинах вашей фабрики, он глумится над вашими проблемами, он торжествует и упивается своей победой, а вы всерьез опасаетесь влезть с ним в скандал? Зачем вы пытаетесь меня обмануть⁈ Вы уже ненавидите его, а он — вас!

— Напомните мне, миледи, благодаря кому победа маркиза стала возможна? — герцог также подался ко мне, и меня обдало волной его силы и мощи.

Его голос был тихим, но в нем ощущалась угроза, которая заставила меня замереть.

Впрочем, отступать я не собиралась.

Просто некуда.

Если сейчас у меня ничего не выйдет, то, покинув фабрику, я могу идти к ближайшей канаве. Сэкономлю сэру Джону и маркизу Хантли время и силы.

— Из-за меня! —прошипела я, чувствуя, как меня захлёстывает ярость. — Я извинилась перед вами не единожды, сколько еще вы намерены меня этим попрекать? Чего вы добиваетесь? Что бы я стала на колени⁈

Его лицо скривилось.

— Избавьте меня от подобной пошлости.

— Ну так избавьте меня от своих напоминаний! Я и без вас никогда не забуду о том, в чем виновата… — прошептала я очень тихо, вспомнив ту сцену, когда на Норфолка набросились оставшиеся без работы люди…

Норфолк сжал и разжал кулаки. Вспыхнувшее между нами напряжение чуть уменьшилось, но никуда не ушло.

— Маркиз Хантли хочет вас подставить. Он сообщил инспектору Уитмору, что является вашим давним другом. И что мой отец вел с вами переговоры о патентах для железной дороги, но незадолго до своей гибели оборвал их, чем сильно вас разозлил.

— Что?.. — прошипел герцог.

Заскрипев зубами, он оборвал сам себя на полуслове. Его глаза, обычно холодные и непроницаемые, сверкнули гневом.

— Хантли… — наконец произнес он, и в одном этом имени звучало столько ненависти, что я невольно отшатнулась. — Этот мерзавец действительно не знает границ.

Норфолк отвернулся, сделав несколько быстрых шагов к стеклянной. Он смотрел на фабрику, но, казалось, ничего не видел, полностью поглощенный яростью.

— Откуда вы знаете, миледи? — спросил он глухо.

— Инспектор Уитмор решил помочь мне и найти преступников, которые ограбили особняк, — едко усмехнулась я.

Герцог, кажется, мою иронию оценил.

— Главное в этих поисках не выйти на самого себя… — он скривил губы, и на мгновение — лишь на краткое мгновение — я прониклась к нему теплом.

Норфолк повернулся ко мне, его глаза сузились.

— А из вас вышла прекрасная лгунья, миледи. Не совсем то качество, которое я хотел бы видеть у своей жены.

— О чем вы?

— Ведь именно об инспекторе Уитморе вы намеревались рассказать мне на балу. Вы меня обманули, — он покачал головой. — Так что же подтолкнуло вас к столь отчаянному шагу? И не смейте мне больше лгать, второй раз я вам это не спущу.

— Я подслушала разговор опекуна и маркиза Хантли. Узнала об их планах касательно моей судьбы…

Я говорила уклончиво. И, верно, все еще ему лгала.

Герцог молчал, его взгляд был острым и проницательным, и я не могла избежать ощущения, что он видит сквозь меня.

Грудь сжали ледяные тиски тревоги. Я впервые по-настоящему испугалась, что герцог мне откажет.

И будет прав.

Но для меня и Уильяма его отказ обернется катастрофой, и я не могу позволить этому случиться. Я солгу еще и еще раз. Столько, сколько потребуется…

Но удача мне все же улыбнулась. Кажется, Норфолк истолковал мои слова по-своему. Решил, что я подслушала разговор о брачных планах опекуна, а не тот, где они обсуждали мое убийство.

Потому что он кивнул и сказал.

— Что же. Инспектора Уитмора и маркиза Хантли мы обсудим позже. Что насчет вашего… предложения, — ироничная усмешка промелькнула на его губах, — мои условия остаются неизменны.

Затопившее меня облегчение едва не сшибло меня с ног. Пришлось прижать к груди руку, чтобы унять сердцебиение.

— Хорошо. Но у меня тоже есть одно условие: Уильям будет жить с нами. Вы не отправите его в пансион. К нему будут приходить учителя… их услуги можно оплачивать из моего приданого.

— Миледи, увольте. Я не скряга и не жмот, чтобы жалеть денег на образование графа Толбота. Это все?

— Да.

— Очень хорошо, — он сухо, по-деловому кивнул. — Тогда мы договорились.

— Теперь, миледи, я провожу вас домой, — герцог, сохраняя все тот же деловой тон, подошел к письменному столу и принялся методично складывать бумаги по аккуратным стопкам выверенными, отточенными движениями.

Затем он взял пальто, небрежно перекинутое через спинку стула, и повернулся ко мне.

— Как порядочный жених, — подчеркнул он, и его тон был почти насмешливым, — я должен вернуть вас в особняк, пока мы окончательно не вышли за рамки приличий.

Его слова пригвоздили меня к месту. Нервными движениями я комкала оборки на юбке и пыталась понять, как объясню ему, что не могу ехать домой…

— Миледи? — Норфолк поторопил меня жестом.

Я дура.

Я должна была рассказать ему правду.

— Я… — начала говорить и почувствовала, как слова застревают в горле. — Я не могу вернуться домой.

— Почему же? — осведомился он светским, спокойным тоном и стряхнул невидимые соринки с рукава пальто.

Но когда герцог повернулся ко мне, я увидела в его глазах холодную, ледяную яростью. И это вернуло меня к мысли, от которой я отмахнулась некоторое время назад. Тогда мне показалось, что Норфолк видел меня насквозь. Он так смотрел на меня… И эта его усмешка…

— Там опасно.

Герцог поднял бровь, его глаза сузились.

— Почему же там опасно, миледи? — вкрадчиво поинтересовался он.

Я должна была что-то ответить, но все слова и объяснения застряли в горле. Я начала наш с ним разговор со лжи, и этим лишь сильнее себя запутала. Загнала в угол, из которого не знала, как выбраться.

— Значит, так, — непримиримым, жестким голосом отрезал Норфолк. — Ваше упрямство и скрытность мне надоели. Не желаете говорить — ваше право. Но увольте меня от любых обязательств по отношению к вам.

Резким жестом, который выдал степень его злости, герцог швырнул пальто обратно на стул, подошел ко мне и схватил за локоть, и потащил за собой в сторону двери. Я попыталась выдернуть руку, но он держал крепко и даже не замедлил шага. Впившись взглядом в его хмурое лицо с плотно стиснутыми зубами, я поняла, что он не блефует. Он и впрямь способен вытолкнуть меня из кабинета и навсегда закрыть дверь.

— Вы не понимаете! — невольно вырвалось у меня.

— Чего я не понимаю? — он доволок меня до двери и прижал к ней спиной.

Мы оказались совсем рядом, наши лица разделяло лишь несколько сантиметров. Наверное, я впервые за все время стояла так близко от мужчины, который приходился мне женихом. Впервые могла рассмотреть его повнимательнее. Меня захватили его глаза: светло-серые, строгие, холодные. И с темной окантовкой вокруг хрусталика, из-за которой его взгляд пробирал до мурашек.

Норфолк был зол. Разъярен. Но его гнев был оправдан, и это убивало меня сильнее всего. Я сама загнала себя в этот угол, и если сейчас я ничего не сделаю, все действительно закончится.

— Они хотят меня убить! — наконец выдохнула я.

Герцог замер. Его рука все еще держала мой локоть, но хватка ослабла.

— Что вы сказали?

— Маркиз Хантли и мой опекун… они хотят избавиться от меня. Это я подслушала сегодня вечером.

— И вы решили, что лучший способ спастись — обманом втянуть меня в свою проблему? — спросил герцог, и его голос был настолько холодным, что мог заморозить океан.

— Я не… — я обреченно вздохнула и мотнула головой. — У меня не было причин вам верить. У меня нет причин доверять кому-либо.

— Стало быть, миледи, вы согласились на брак — не фиктивный, как вы помните — с человеком, к которому у вас нет и капли доверия? Согласились оказаться с ним в одной постели?

Он говорил со злой иронией и едким сарказмом, но за мишурой слов я чувствовала, что герцог уязвлен. Мое недоверие было ему неприятно.

— Да, согласилась! — неожиданно громко выкрикнула я и подалась вперед, заставив Норфолка отступить.

Резким движением я смахнула с лица волосы, позволив им рассыпаться по спине, и заметила, как у герцога дернулся кадык.

— Потому что я должна спасти еще и брата! Опекун решил сослать его в пансион, а там с ним может случиться, что угодно. До дня рождения Уильяма осталось совсем немного времени, и для маркиза и толстяка ставки невероятно высоки! И да, я солгала вам, Ваша светлость, и вы можете меня презирать за это, можете выгнать, но не смейте меня судить!

Выкрикнув эту длинную тираду ему в лицо, я стиснула кулаки и вытянула вдоль тела руки, надеясь ослабить внутреннее напряжение, которое никак меня не отпускало.

Я заскрипела зубами, почувствовав, как к горлу подступила злость, и сердито тряхнула головой, и все еще влажные волосы вновь рассыпались по плечам.

Норфолк смерил меня оценивающим взглядом и сжал челюсть до проступивших желваков.

— Моего отца, вероятно, убили. Как убили первого и второго опекунов. Сэр Джон пытался всеми силами завладеть отцовскими чертежами. Не найдя их, устроил этот спектакль с ограблением… в который поверил только мистер Уитмор, — фыркнула я, отдышавшись.

Губы герцога дернулись в усмешке.

— Почему они хотят убить вас? Вы ничего не решаете и ни на что не влияете.

Я отвела взгляд и нехотя ответила.

— Я хотела провести свое собственное расследование… И я собирала у архивариуса сведения о сэре Джоне. Документы пришли как раз в день ограбления, я была на аукционе и не смогла их спрятать, поэтому их унесли преступники. Думаю, опекун давно подозревал, что чертежи забрала я… И еще Уильям повел себя несдержанно, обвинив его в том, что он хочет поживиться имуществом Толботов…

Взгляд Норфолка вспыхнул. Удивительно, но мысли о методах воспитания подростков он оставил при себе.

— Присядьте, миледи, — скупо бросил он, когда отошел от меня на несколько шагов.

В сердце зажглась глупая, невозможная надежда. Быть может, моя первоначальная ложь не сожгла окончательно мосты?..

На деревянных ногах я вновь опустилась на тот же стул. Герцог вернулся к стеклянной стене и стал полубоком, поглядывая то на фабрику, на которой по-прежнему кипела работа, то на меня.

— Мой папенька был мотом и пьяницей, — вдруг заговорил он.

Я подпрыгнула от неожиданности и сложила на коленях сцепленные в замок руки.

— К моменту его смерти от фамильных ценностей — я не говорю про гордость и честь, лишь про материальное — не осталось ничего. Мне было шестнадцать, и каждый день после его похорон я посвящал восстановлению нашего имени, земель, особняков… И я добился того, чего хотел. Но год назад все вновь изменилось.

Он даже не посмотрел в мою сторону, но я все равно дернулась, словно получила пощёчину. Но смолчала. Впрочем, Норфолк сам не стал заострять на этом внимание.

— Ваши неосторожные обвинения, которыми воспользовался маркиз Хантли — а теперь я думаю, что он мог планировать это все заранее — привели к закрытию одной из фабрик и к необходимости продавать вторую, чтобы не закончить свою жизнь банкротом.

Герцог ласковым, нежным жестом погладил деревянные створки, которые обрамляли стекло. Он будто взаимодействовал с живым существом.

— Но вы же, миледи, можете помочь все вернуть обратно. И даже сторицей. И, разумеется, отомстить, — продолжил он, повернув голову в мою сторону.

Мое дыхание сбилось, и я облизала пересохшие губы. Я не отводила от него взгляда, будто завороженная. Просто не могла заставить себя отвернуться и перестать смотреть на это холодное и бесконечно гордое лицо.

— Но я больше не потерплю от вас лжи, миледи. Слава Богу, вы не наивная дебютанточка в воздушном платье, — в его голосе звучала колючая насмешка, но в глазах не было ничего, кроме ледяного огня. — Я вижу у вас расчетливый ум. Однако вы влезли в мужскую игру, миледи, в мужской мир, когда решили потягаться со своим опекуном. И правила здесь соответствующие.

— Хорошо, — не задумываясь, поспешно отозвалась я. — Хорошо, я согласна.

— Значит, наши предыдущие договоренности в силе, — кивнул он с видом глубокого удовлетворения. — Мы начнем с того, что вы расскажете мне всю правду, до последнего слова. Но перед этим я отправлю своих людей, чтобы забрать графа Толбота из особняка, где ему угрожает опасность.

— Я должна поехать, — я решительно поднялась со стула. — Уильяму так будет комфорт…

— Нет, — отрезал герцог. — Вы никуда не пойдете. Напишите брату записку и останетесь со мной. Он почти взрослый мужчина, не растает. И довольно, леди Тесса, вы уже пробовали играть по своим правилам. Теперь будем действовать по моим.