Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 6

— Миледи, вы подозреваете кого-то в ограблении?

Я посмотрела на мистера Уитмора и дернула уголками губ.

Как обещал, он вернулся в особняк следующим утром, чтобы опросить всех нас и составить более подробную опись пропавших ценностей. До серебряных подсвечников и ножей мне не было никакого дела, и даже украденная из спальни шкатулка с побрякушками меня не слишком опечалила. Все родовые драгоценности хранились или в сейфе, или в банковской ячейке, и надевались по исключительным поводам.

Остальное мне было не жаль. Я понимала, что преступники взяли их для отвода глаз. Так что, кто знает, может, через пару недель их подкинут мне обратно?..

— На что вы намекаете, инспектор? — толстяк-опекун не дал мне ответить.

Он прибыл в особняк еще до завтрака. По официальной версии — поддержать нас после таких потрясений и помочь уладить все дела с жандармами и ищейками.

По неофициальной… думать об этом не хотелось.

— Намекаете, что леди Тесса может водить сомнительные знакомства и быть связана с людьми, которые способны на такое? — сэр Джон распалялся все сильнее.

Брови мистера Уитмора страдальчески взлетели на лоб, и он тяжело вздохнул.

— Я ни на что не намекаю, сэр Джон, — сообщил, чопорно поджав губы. — Я веду расследование, и помогать мне — в интересах леди Тессы.

О, да. У меня, к слову, были подозреваемые. Один из них сидел в кресле напротив меня и потягивал кофе.

— Я не знаю, — сказала я, решив прощупать почву. — Вы думаете, это не было случайностью? Кто-то хотел ограбить именно нас?.. — я притворно ахнула и приложила руки к груди, а мистер Уитмор строго на меня посмотрел.

— Не нужно делать поспешных выводов, миледи, — важничая, сказал он. — Но да, полагаю, что у меня имеются основания так считать. Вы могли быть целью преступников.

— Послушайте, — вмешался сэр Джон. — Это решительно невозможно. Чем особняк Толботов отличается от всех прочих домов знатных семей? Драгоценности и серебро воришки могли отыскать в любом другом месте.

— На этот вопрос мне и предстоит найти ответ.

Толстяк недовольно зашлепал губами, бурча что-то себе под нос. Выглядел он не таким спокойным и уравновешенным, как обычно. Раньше он вел себя так, словно у него все под контролем, словно ему подвластна любая мелочь. Теперь же что-то неуловимо изменилось, и он уже не источал былой уверенности.

И я не знала, хорошо это для нас или нет.

— Вдовствующая графиня Толбот? — мистер Уитмор повернулся к Элоизе. — Вы только недавно обосновались здесь, верно?

— Называйте меня Элоизой, прошу, — прощебетала она и даже протянула руку, надеясь сцапать мужчину за запястье, но тот ловко перенес блокнот с одного колена на другое и отдалился от нее, избежав коварного маневра.

Я фыркнула, наблюдая за ее попытками очаровать сухого, чёрствого инспектора.

— Вдовствующая графина Толбот, — повторил он строго, чем еще сильнее меня развеселил, — быть может, вы замечали что-то подозрительное в последнее время?..

Наш разговор продлился не меньше двух часов. Мистер Уитмор задавал довольно въедливые, небанальные вопросы, и в душе у меня даже всколыхнулась робкая надежда. А что, если он докопается до истины?

Кажется, сэр Джон подумал же об этом. И занервничал. С течением разговора он все чаще и чаще подносил ко лбу платок, утирая испарину, и постоянно ёрзал в кресле, словно сидел на иголках.

Когда за инспектором закрылась дверь, толстяк недовольно мне выговорил.

— Вы были с ним слишком откровенны, миледи. Совсем не нужно жандармам и ищейкам знать такие подробности о нашей семье.

Нашей?..

Я с трудом удержалась от того, чтобы не нахмуриться.

Интересно, он уже встречался с теми, кого нанял, чтобы обнести наш особняк? Передали ли они ему документы от архивариуса?..

Я сузила глаза и небрежно повела плечами.

— Я лишь дала инспектору информацию, которая, возможно, поможет вернуть украденное, — сказала я с наигранной невозмутимостью. — Разве вы не хотите того же?

Опекун фыркнул, как будто услышал глупость. Пот заливал лоб сэра Джона, и он быстро утерся платком, хотя в комнате не было жарко. Что-то беспокоило его. Очень сильно беспокоило.

— Не любой ценой, миледи. Пристальное внимание общественности может лишь навредить. Позаботьтесь о том, чтобы новости не просочились в газеты, принадлежащие Толботам.

Его тон звучал совершенно оскорбительно, толстяк приказывал мне, словно служанке. Я резко вытянула носом воздух и приготовилась его осадить, когда вмешался Уильям.

— Вы не смеете так говорить с мой сестрой, сэр Джон.

Он повернулся к Уильяму, и его лицо побагровело от гнева, хотя он явно старался держать себя в руках.

— Мальчику твоего возраста лучше не вмешиваться в разговоры взрослых, — проговорил он натянутым голосом.

— Я не мальчик, — отчеканил брат вызывающе. — Я граф Толбот в своем праве, и я не позволю вам приказывать Тессе, как будто она ваша служанка.

Я почувствовала, как у меня пересохло в горле.

Сэр Джон побледнел так, что капли пота на его лбу казались ещё более отчётливыми. Он бросил платок на стол и шагнул ближе, нависая над Уильямом, словно гора.

— Ты позволяешь себе слишком много, мальчишка. Не забывай, с кем ты говоришь.

— О, я прекрасно знаю, с кем говорю, сэр Джон. С человеком, который намерен поживиться на добром имени моего отца и…

— Уильям, хватит! — воскликнула я, но было уже поздно.

Толстяк больше не сдерживался. Его рука взлетела, и громкая затрещина прозвучала в комнате. Уильям пошатнулся от удара, но не упал. Он поднял руку к щеке, на которой выступил ярко-красный след.

— Сэр Джон! — я рванула между ними, заслонив Уильяма. — Вы посмели поднять руку на моего брата!

Толстяк тяжело дышал, и из его рта вырывался свист при каждом выдохе.

— Мальчишка нуждается в уроках дисциплины, миледи, — бросил он сквозь зубы. — Пожалуй, я напрасно отложил вопрос поступления нашего графа Толбота в закрытую школу для мальчиков. Займусь этим сегодня же.

Меня захлестнуло волной отвращения.

— Подите вон, — сказала я, не повышая голоса. — Немедленно.

Опекун бросил на меня последний взгляд, полный ярости, затем резко обернулся и направился к двери. Уже на пороге он обернулся и процедил.

— Надеюсь, этот урок не пройдёт впустую.

Когда дверь закрылась за ним, я повернулась к Уильяму. Он стоял, упрямо потирая щеку, но в его глазах блестели слёзы, которые он отчаянно пытался скрыть.

— Уильям… — начала я, присев перед ним на корточки

— Он трус, Тесса! — сказал он тихо, но срывающимся голосом. — Просто трус!

Я покачала головой, не в силах сразу ответить, и порывисто обняла его. Уильям замер в моих руках, его худенькие плечи напряглись, но затем он уткнулся лицом мне в плечо.

Этот ублюдок посмел поднять руку на ребенка! Посмел угрожать ему закрытой школой.

Внутри меня все кипело и клокотало от ярости. Этот ублюдок… этот надменный, жирный ублюдок посмел поднять руку на ребенка! И даже больше — посмел угрожать ему ссылкой в закрытую школу.

Уильям чуть отстранился, и его глаза были полны слез, которые он не хотел показывать.

— Он говорил про школу, Тесса… он правда сошлет меня туда?..

Я провела ладонью по его взъерошенным волосам, сдерживая желание немедленно догнать сэра Джона и сказать ему все, что я о нем думаю.

— Он не сможет ничего сделать, — сказала я твердо, глядя ему прямо в глаза.

— Я сделаю все, чтобы этого не произошло. Уильям, обещаю тебе. Никто не посмеет отобрать у нас то, что принадлежит нам.

— Но как?.. — он посмотрел на меня, и я с трудом выдержала его полный надежды взгляд.

— Я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю.

Незаметно для брата я прикусила губу. Была одна идея, которая пришла мне на ум еще во время аукциона. Когда я наблюдала за стычкой между рабочими закрытой фабрики и Норфолком.

Вот только…

Вот только я не была уверена, что герцог для нас — это «меньшее из двух зол».

Оглушающий, ритмичный стук поездов по рельсам меня странным образом успокаивал.

Я скучала в этом мире по привычному шуму из своей прошлой жизни. Порой здесь бывало невыносимо тихо, особенно вечерами. На железнодорожном вокзале имени императрицы Виттории всегда было громко и многолюдно. Поезда приходили и уходили практически круглосуточно, даже ночью: пассажирские, скоростные, почтовые, товарные.

Легкий ветер донес до меня запах горячего металла и угольной копоти.

Я стояла на мосту, перекинутом через множество ответвлений железной дороги, уходящей за горизонт, и смотрела на рельсы. Они расходились в стороны, переплетались, словно нити в сложной ткани, и снова соединялись где-то вдали, за пределами видимости. Они соединяли миры, города, людей, словно паутина, раскинутая по всей империи.

Зрелище завораживало.

Неудивительно, что сэр Джон устроил настоящую охоту за изобретениями покойного графа Толбота. Железную дорогу можно было сравнивать с кровеносной системой человека: как вены разносили по телу кровь, так и поезда доставляли ресурсы, товары, письма и даже слухи в самые отдаленные уголки империи.

Управляй железной дорогой, и ты будешь контролировать все: экономику, информацию и, главное, людей.

Отец Тессы и Уильяма был гением. Его разработки позволяли уменьшить расход топлива, облегчить доставку грузов и увеличить скорость составов. Эти изобретения могли изменить будущее железных дорог, и сэр Джон и маркиз Хантли знали это.

Желание сэра Джона заполучить чертежи казалось почти одержимостью. Если раньше я лишь подозревала, то теперь была уверена: за чередой странных смертей стоит он. Или его друг-покровитель маркиз Хантли, перед которым открылись все двери железнодорожной монополии.

После разорения герцога Норфолка.

К которому я приложила руку…

— Леди Тесса Толбот?

Когда звонкий мальчишеский голос окликнул меня, я едва не подпрыгнула от неожиданности. Обернулась и увидела запыхавшегося юношу, который протягивал мне записку.

— Послание от инспектора Уитмора, м’леди, — пояснил он, когда я помедлила. — Я искал вас дома, но мне сказали, вы уехали на прогулку… — он смешно дернул шеей и выразительно скосил глаза мне за спину.

Наверное, не так представлял себе прогулку благородных леди.

— Благодарю, — я сухо кивнула, взяла небольшой конверт и вложила ему в ладонь пару мелких монеток.

Когда юноша ушел, я развернула сложенную вдвое записку и пробежала взглядом по строчкам. Мистер Уитмор просил встретиться с ним на пятичасовой чай в кондитерской недалеко от штаба жандармов. Очень любопытно…

Домой я возвращаться не стала, чтобы избежать лишних расспросов Элоизы. И не хотелось напрасно тревожить Уильяма.

Пощечина от толстяка далась ему непросто. Его никогда прежде не били. По крайней мере, таким образом. Это считалось унизительным и оскорбительным, и я даже не могла представить, какая гремучая смесь из чувств бушевала у него в душе. Разговор с ним я решила отложить на потом. Когда он чуть успокоится и придет в себя…

В кондитерскую я опоздала на несколько минут, и инспектор Уитмор уже ждал меня внутри за столиком.

— Я взял на себя смелость заказать чай и кексы, — сообщил он, когда поднялся мне навстречу и придвинул для меня стул.

— Очень любезно с вашей стороны, — я бегло улыбнулась ему, осматриваясь.

Витрины с пирожными и пирогами сверкали под яркими лампами золотистым светом. За соседними столиками оживленно беседовали пары и семьи, звенели чайные ложки, раздавались тихие смешки. Все это казалось таким чуждым на фоне тех мыслей, которые крутились в моей голове.

Я посмотрела на инспектора. Он пригласил меня с определенной целью, но с какой?..

К счастью, он оказался из породы людей, которые не любят ходить вокруг да около, и потому, как только нам подали чай и кексы, мистер Уитмор заговорил о деле.

— Миледи, я ценю ваше время, поэтому перейду сразу к сути, — начал он, аккуратно разворачивая салфетку на коленях. — Я пригласил вас сюда, потому что хочу поговорить с наедине. Без вмешательства посторонних.

Я слегка приподняла бровь.

— Я понимаю это. Потому и пришла.

Он кивнул.

— Очень хорошо.

Инспектор на мгновение застыл, собираясь с мыслями, и наклонился чуть ближе, понизив голос.

— Я думаю, миледи, что вокруг вас и вашего брата произошло слишком много загадочных и смертельных совпадений, чтобы я мог относиться к ним лишь как к простым совпадениям.

Я поджала губы, не отводя от него взгляда. Стоит ли изображать из себя идиотку?.. Я должна быть осторожной и не могу доверять людям после первого приятного слова. Цена ошибки слишком высока.

Хотя, признаюсь, мистеру Уитмору мне хотелось поверить отчаянно. Потому что я устала бороться одна.

— Вы правы, наверное, — осторожно, взвешивая каждое слово, отозвалась я. — Слишком много смертей, не находите? Сперва наш отец, потом два опекуна, и все это меньше, чем за год.

— Вот именно, — с нажимом произнес инспектор. — Я намерен в них разобраться. Но мне понадобится ваша помощь.

Я выдержала его взгляд: въедливый и цепкий, как у любого ищейки. Он мог заманивать меня в ловушку…

— Конечно, мистер Уитмор, — я улыбнулась. — Сделаю все, что могу.

— Очень хорошо, миледи, — он явно почувствовал себя спокойнее и расслабленнее. — Тогда расскажите мне все, что знаете об отношениях между вашим отцом и Его светлостью герцогом Норфолком?

Я моргнула и уставилась на инспектора, застыв от удивления.

— Почему вы заинтересовались герцогом? — медленно спросила я.

Это было так странно. Я ожидала любого вопроса, но услышала нечто такое, что не могла даже вообразить.

— Вы знали, миледи, что герцог Норфолк и ваш покойный отец вели переговоры о приобретении одной из его последних разработок? Незадолго до железнодорожной катастрофы.

Мистер Уитмор пытливо на меня посмотрел. Он отодвинул в сторону блюдце с недоеденным кексом и положил ладони на стол.

— Да, я что-то такое слышала.

— И что ваш отец резко прервал общение с герцогом буквально за пару дней до той роковой поездки?

Я нахмурилась. Течение мыслей инспектора мне совершенно не нравилось.

— Позвольте спросить, мистер Уитмор, — я улыбнулась так обворожительно, как только могла. — А кто же поделился с вами столь секретными сведениями?

— Добрый друг герцога. Маркиз Хантли.

— Тесса? — поздним вечером Уильям поскребся в дверь моей спальни.

— Входи, — сказала я и запахнула на груди теплую шаль, которую набросила на плечи, когда услышала в коридоре шаги.

Боком он скользнул в комнату и опустился в глубокое кресло напротив того, в котором сидела я.

— Где ты была сегодня? — спросил он, и я ощутила болезненный укол, когда заметила, как он нарочно поворачивался ко мне правой стороной лица, чтобы скрыть синяк от удара сэра Джона на левой.

— Впустую потратила целый день, — я вздохнула.

Не рассказывать же ему о разговоре с мистером Уитмором. Который оказался сплошным разочарованием.

После чая с ним я поняла, что должна рассказать герцогу Норфолку то, что узнала от инспектора. Но как это сделать, не привлекая лишнего внимания? Не могла же я просто так заявиться к нему домой — мгновенно поползли бы сплетни, и я не хотела, чтобы их услышал толстяк-опекун. Посетить одну из его фабрик казалось еще более вопиющим поступком. Слухи разлетелись бы по городу со скоростью урагана.

Пришлось написать и отправить ему письмо. В котором я толком ничего не объяснила, лишь указала, что нам жизненно необходимо встретиться.

И теперь оставалось лишь ждать.

— Тесса, я подумал, а почему бы нам не отдать сэру Джону то, что он хочет? — вопрос Уильяма выдернул меня из задумчивости.

Забравшись в кресло с ногами, брат смотрел на огонь, что уютно потрескивал в камине. Он отвел взгляд, когда я попыталась заглянуть ему в глаза.

— От батюшки осталось большое наследство… семья обойдется и без его чертежей. У нас же есть типография… — он тряхнул волосами и закусил губу, по-прежнему избегая моего взгляда.

И что мне ему сказать?

Правду?

«Уильям, сэр Джон уже зашел так далеко в своем безумном желании завладеть отцовскими изобретениями, что, боюсь, если это случится, он избавится от нас обоих за ненадобностью?..»

А не вру ли я сама себе?

Может, для меня стало делом глупого принципа отстоять отцовские чертежи и изобретения? Сделать все, чтобы они не попали в мерзкие руки маркиза Хантли и толстяка-опекуна?..

Я перевела задумчивый взгляд на камин.

— Знаешь, Уильям, — сказала я, понизив голос, — жадность сэра Джона похожа на пламя. Стоит подлить каплю масла — и огонь разгорается сильнее. Если мы отдадим ему изобретения отца, то это будет как подбрасывать дрова в костер. Он вспыхнет и пожрет все вокруг.

Брат рефлекторно вздрогнул и поежился. Кажется, сравнение пробрало его до костей. Наверное, прозвучало слишком мрачно и безнадежно. Но это было жалким лепетом по сравнению с правдой, которую я никогда ему не открою.

Сэр Джон, маркиз Хантли и еще Бог-весть-кто уже убили нескольких человек в своей погоне за изобретениями покойного графа Толбота.

Они не остановятся.

— Элоиза сегодня сказала, что опекун связался с пансионатом, — Уильям неуверенно взглянул на меня сквозь упавшую на лоб челку.

— Не бойся, он не успеет никуда тебя отправить, — твердо пообещала я.

— Ты этого не знаешь! — резко воскликнул он. — Ты так говоришь, чтобы успокоить меня, но ты ничего не можешь сделать! Лучше бы у меня был старший брат! — выпалил Уильям и спохватился, но было уже поздно.

Я почувствовала, как по лицу пробежала рябь, а губы сложились в горькую усмешку.

Я бы тоже хотела очутиться в теле мужчины в этом мире, мой дорогой брат.

— Не я писала законы, по которым мы живем, — сердце учащенно колотилось, и я чувствовала, что к щекам прилила кровь, но старалась говорить спокойно. — В Парламенте заседал твой отец, к слову. Он и маркиз Хантли, и герцог Норфолк, и все остальные… Они решают, какие у кого права. Не я.

Уильям уронил голову и поднес к лицу локоть, словно хотел заслониться от моего взгляда.

Его жестокие, полные отчаяния слова до сих пор звенели между нами и горечью заполняли повисшую в спальне тишину. Раздался глухой всхлип, а потом я услышала бормотание брата.

— Прости меня. Пожалуйста. Я ужасно себя веду.

Я покачала головой, понимая, что не могу на него злиться. И даже наказать его не могу — горло удавкой захлестывала злость, стоило посмотреть на синяк и ссадину, оставшиеся на его щеке после хлесткого удара сэра Джона. Он носил кольцо-печатку с острыми краями…

Скверный из меня вышел воспитатель.

— Я стараюсь и делаю, что могу. Мне жаль, что могу я не много… — мои слова были полны горечью, и Уильям, почувствовав, поднял голову, а потом порывисто вскочил с кресла и подошел, сжал мою ладонь в своих руках.

— Тесса, пожалуйста, не слушай меня… ты самая лучшая сестра, и я без тебя совсем бы пропал… — он нервно улыбнулся, и его губы дрожали, а в глазах блестели слезы.

Я судорожно вздохнула, пряча свои слезы. Еще не хватало окончательно расклеиться при мальчишке!

Спустя время, когда мы оба успокоились, и Уильям снова пригрелся в кресле, он встрепенулся, словно вспомнил нечто очень важное.

— Сегодня в особняк доставили почту, и Элоиза забрала все письма себе. Мне показалось, там что-то важное — она так странно улыбалась…

Вот как.

Я вскинула брови, отметив тот факт, что дражайшая мачеха забыла передать письма хозяйке этого особняка.

Мне.

— Спасибо, — я улыбнулась и подмигнула ему. — Завтра же всё у нее потребую.

Утром я направилась к Элоизе в спальню. Еще до завтрака, первым делом после пробуждения. Вошла в комнату, которую она временно занимала, без стука, чувствуя сладкое злорадное удовлетворение. Она сидела перед трюмо в одном легком халате, и горничная укладывала ее волосы в затейливую прическу.

— Тесса? — красивое лицо исказилось недовольством, когда она увидела меня в зеркале. — Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?

— Я пришла за письмами, — я по-хозяйски прошла на середину, чувствуя под ногами мягкий, пушистый ковер. — Которые ты вчера забрала и не отдала мне. Это недопустимо.

Элоиза поджала губы, на одно мгновение превратившись в озлобленную дворняжку, но очень быстро взяла себя в руки и с достоинством повела головой.

— Я всего лишь хотела помочь тебе, дорогая. Вижу, ты очень сильно занята, постоянно в разъездах, почти не бываешь дома… Письма лежат на моем туалетном столике.

Жестом руки я остановила служанку, рванувшую мне их подать, и забрала сама. С нее станется, еще по приказу хозяйки припрячет одно из них в кармане фартука.

Конверты были вскрыты.

— Мне кажется, Элоиза, ты забываешь, на каких правах живешь сейчас в особняке, — я обошла ее и остановилась возле трюмо, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. — Письма, которые сюда доставляют, тебе не касаются, только если на них не указано твое имя, а я что-то таких не наблюдаю.

Я принялась бегло просматривать конверты один за другим. Обычные светские ничего не значащие послания… Взгляд зацепился за самый последний. Он же показался мне наиболее измятым: как будто письмо несколько раз доставали и вкладывали обратно.

Занятно.

В конверте притаилось приглашение на благотворительный бал, которые состоится через два дня.

В особняке герцога Норфолка.

По губам скользнула улыбка.

Там под благовидным предлогом я и расскажу ему о том, что творил маркиз Хантли за его спиной.

Жаль, что этому не суждено было сбыться.