Фиктивный брак госпожи попаданки

Глава 11

— Тесса? Зачем ты это делаешь?

Подув на упавшую на лоб прядь, я обернулась и посмотрела на Уильяма, проскользнувшего в столовую, которую я переделала под свой временный кабинет. Заходить без спроса в кабинет герцога я не стала, а мне нужно было место, чтобы осуществить свою задумку.

— Потому что когда все структурировано, то становится наглядно видно… — я замялась, пытаясь подыскать слова помягче. — Что на нас всех давно ведется охота.

Я выпрямилась и потерла онемевшую поясницу, и пробежалась взглядом по своему творению. Утром, как только смыла с тела и волос запах гари, я начала расписывать все, что случилось за последний год. Умолчав, конечно, о смерти настоящей Тессы.

Как методично, шаг за шагом толстяк-опекун, маркиз Хантли и, возможно, другие люди пытались добраться до отцовских чертежей. Какие методы они использовали. Что они делали. Скольких уже погубили.

Железнодорожная катастрофа и смерть графа Толбота. Ловушка поверенного Росса, в которую я с легкостью угодила — именно с нее во многом начались финансовые проблемы герцога Норфолка — главного конкурента маркиза Хантли. Смерть первого опекуна. Смерть второго опекуна. Переломный момент, развязавший сэру Джону руки. Самыми разными способами он пытался добраться до чертежей. Оставался лишь один, который он не успел воплотить в жизнь: убрать меня с дороги. И здесь мне повезло.

А ведь еще параллельно маркиз Хантли вел свою собственную кампанию по очернению Норфолка. Подговорил инспектора Уитмора. Убедил его, что герцог ненавидел покойного графа Толбота, что они поссорились незадолго до железнодорожной катастрофы. Убедил его, говоря современным языком, в наличии мотива. Теперь мистер Уитмор всерьез рассматривал версию, что Норфолк сам поджег свои склады. Подозревал его…

Я истратила немало чернил и несколько листов бумаги, чтобы систематизировать все, что случилось.

— Ты думаешь, тебе это пригодится? — Уильям скептически наморщил нос.

— Конечно, пригодится.

Я не стала говорить ему, что все это можно будет использовать для разбирательства об опеке над ним, если оно будет начато. И что я планирую выложить хронику на стол инспектора Уитмора и заставить его открыть глаза и выйти за рамки шор, которые нацепил на него маркиз Хантли.

И еще.

Под управление к Норфолку вместе со всеми остальными активами Толботов перешла и типография. Та самая, которой я боялась как огня после того, как натворила глупостей. Та самая, в которую я не смела приходить уже почти год. Но теперь все было иначе. И я могла использовать ресурсы издаваемой газеты себе во благо. Нам во благо.

Общественным мнением было легко управлять. И я собиралась повернуть его в пользу герцога.

Теперь у меня появилась такая возможность.

В этом и заключался мой небольшой план, который созрел в голове еще утром.

Дело оставалось за малым — убедить Норфолка.

— А когда вернется Его светлость? — Уильям дважды обошел кругом длинный обеденный стол и вновь остановился напротив меня.

Я бросила быстрый взгляд за окно: снаружи давно сгустились вечерние сумерки. Герцог не показался в особняке ни разу, хотя даже с моего возвращения прошло больше половины дня…

— Уверена, что скоро, — ответила я.

Уильям подул на упавшую на глаза челку и вздохнул.

— Это из-за меня, да? Подожгли склады… Все об этом шепчутся.

Сердце болезненно сжалось. Не в первый раз брат задавал мне этот вопрос. Кажется, все предыдущие мои ответы его ничуть не убедили.

— Послушай меня, — я отложила в сторону перьевую ручку и взяла ладони брата в свои, постаравшись, не задеть повязки. — Ты не виноват в том, что делают другие люди. Ты не можешь за них решать. Никак не можешь повлиять на сэра Джона и на маркиза Хантли. Понимаешь?

Он посмотрел на меня, насупившись.

— Но если бы… если бы все этого не было… если бы не было чертежей и наследства… если бы я не был наследником отца, то ничего не случилось бы… — горячо произнес он, подавшись вперед.

— Мы не можем знать, — моих губ коснулась слабая улыбка. — История не знает сослагательного наклонения. Нет смысла… поверь мне, я тоже так терзалась… А что было бы, а что могло бы быть… Но есть только здесь и сейчас. И в наших силах прожить нашу жизнь достойно.

— Я не хочу всего этого! — совсем по-детски отчаянно воскликнул Уильям. В его глазах блеснули слезы. Он был в шаге от того, чтобы разреветься. — Не хотел этого наследства! Не хочу быть графом Толботом! Не хочу, чтобы из-за меня страдали люди. Чтобы ты… — и тут он захлебнулся в собственных эмоциях и замолчал, жадно хватая ртом воздух.

Я протянула руку и ласково погладила его по светлым, растрепанным волосам.

— Это ты тоже не в силах изменить. Ты уже был рожден лордом… Это большая привилегия, но и большая ответственность. И у всего есть обратная сторона… Бери пример с герцога Норфолка. Думаешь, он хотел бы, чтобы одна его фабрика была закрыта, а сам он находился на грани разорения? А сегодня еще и пожар?..

Уильям как-то странно дернулся и напрягся в моих руках.

— Но он не жалуется, а продолжает делать то, что должно. Как и его рабочие. И ты можешь также…

— Блестящая речь, миледи.

Конечно же, более неподходящего момента для возвращения в особняк Норфолк не нашел. Я разжала объятия и порывисто встала, и развернулась.

Герцог стоял у входа, прислонившись к дверному косяку. На нем была та же рубашка, в которой я видела его утром на месте пожара, только теперь поверх нее на плечи был небрежно накинут сюртук. В его уставших серых глазах читалась легкая насмешка. Волосы были перехвачены в низкий хвост на затылке.

— Добрый вечер, милорд, — я приподняла подбородок.

Если Норфолк решил, что смутил меня, подслушав часть разговора с братом, то он глубоко заблуждался. И я не сказала ничего такого, во что бы не верила.

— Что это? — он заинтересованным взглядом окинул разложенные по столу бумаги, испещрённые моими записями.

— Это то, что я хотела бы обсудить с вами утром на свежую голову.

— Хорошо, — герцог коротко кивнул. — Я устал. Попросите принести ужин в мой кабинет, миледи.

Не прибавив больше ни слова, он развернулся, намереваясь уйти.

Я о многом хотела его спросить, но понимала, что момент был не самым подходящим, и потому остановила Уильяма, положив руку ему на плечо, когда тот дернулся следом за герцогом.

— Не сейчас, — шепнула одними губами.

И Норфолк скрылся в коридоре.

Уильям повернулся ко мне с немым вопросом во взгляде.

— Он хочет побыть один, — я пожала плечами и отошла обратно к столу, чтобы еще раз посмотреть на записи перед тем, как отправиться спать.

— Но разве тебе не любопытно, чем все закончилось с пожаром… и со всем остальным?

— Конечно, мне любопытно.

— Но тогда почему?..

— Потому что иногда нужно думать не только о себе, Уильяма. А еще о том, чего хотят другие люди.

Когда спустя четверть часа я поднялась по лестнице на второй этаж, чтобы лечь спать, то заметила, что дверь в кабинет герцога была приоткрыта, и из-под нее в коридор проникала узкая полоска света. Я бесшумно подкралась на цыпочках и осторожно заглянула в этот небольшой проем.

Норфолк все в той же рубашке сидел в кресле, широко расставив ноги. Рядом с ним — наполовину опустошенная бутылка с жидкостью янтарного цвета. Вокруг него — завеса из едкого табачного дыма; полная окурков пепельница стояла на низком столике.

Герцог выжигал горести типичным мужским способом, травя себя всем, что подвернулось под руку.

Я заколебалась, не зная, остаться или войти в кабинет. Я помнила, конечно, что сказала Уильяму… но Норфолк совсем не выглядел как человек, который наслаждался своим одиночеством.

— Миледи? — он заметил меня, и это все решило. — Проходите, я не кусаюсь, — усмехнулся он и даже умудрился встать, когда я вошла в кабинет.

Он не казался опьяневшим. Только вот глаза стали почти стеклянными. Неживыми. И очень, очень темными.

— Как ваши руки? — спросил Норфолк, пока я устраивалась на краешке стула, что стоял напротив огромного письменного стола из красного дерева.

Герцог сидел с другой стороны от меня, в роскошном кресле, обитом кожей.

— Гораздо лучше, чем вчера, — ровным голосом отозвалась я. — Благодарю.

Он бросил на меня странный взгляд и вновь потянулся к стакану, на дне которого еще плескалась жидкость.

— Предложить вам? — усмехнулся криво, и я покачала головой. — Вот и правильно, — он одобрительно кивнул и опустошил стакан одним глотком, запрокинув голову.

Его кадык дернулся раз, другой, и я, словно зачарованная, не могла отвести взгляда.

— Я думал, что обрел все, что хотел… все, к чему стремился… — он шумно выдохнул. — Идиот.

Привычное чувство вины заныло где-то в груди. Я была причастна к его потерям гораздо сильнее, чем мне хотелось бы.

— Знаете, миледи. Вы не обязаны сидеть здесь со мной и выслушивать этот жалкий лепет. Так что ступайте, — ожесточенно сказал герцог, резко вскинув голову. — Завтра будет новое утро и новый день. Мы встретимся за завтраком.

Я знаю, что не обязана.

Но что, если я… захотела сама?

Я ведь пришла к дверям этого чертового кабинет. И простояла подле них достаточно долго, чтобы герцог меня заметил.

— Не вам решать, милорд, что я обязана, а что нет, — сухо ответила я, поджав губы.

И не сдвинулась ни на сантиметр.

Герцог вдруг расхохотался во всю мощь легких. Несколько безумно и хрипло, но совершенно точно искренне.

— И впрямь, — согласно кивнул он. — Вы и прежде меня не слушали. Что толку говорить сейчас?

И пока я пыталась понять, что Норфолк имел в виду, он колюче посмотрел на меня.

— Вам нужен был от меня фиктивный брак, миледи. Так отчего же вы сидите сейчас напротив меня и отказываетесь уходить?..

С мгновение, что показалось вечностью, я смотрела ему в глаза.

А потом перешла в нападение.

— По той же причине, по которой вы сделали это, — и я взмахнула ладонью, на которой до сих пор красовались повязки, наложенные им.

А не сестрой милосердия.

Герцог сузил глаза и подался вперед, ближе ко мне. Волосы упали ему на лицо, и оно сделалось еще острее, а взгляд — пронзительнее. Он пробирал до самых костей, до мурашек, что побежали по рукам и плечам. Я почувствовала, как напряжение, природу которого я не могла и не хотела знать, охватило меня с ног до головы. Живот болезненно сжался, и дыхание сбилось.

А он все смотрел и смотрел на меня и выглядел так, словно пытался решить в голове какую-то сложную задачу. Наконец, его губы растянулись в кривой ухмылке, и он мотнул головой, сбрасывая затуманивший взгляд морок.

— Мне не нужна ваша жалость, — бросил он.

— Я вам ее и не предлагаю, — пробормотала я.

Он мотнул головой, словно не поверил мне до конца, но заставил себя откинуться на спинку кресла и прикрыть глаза. И только руки, что были по-прежнему сжаты в кулаки, выдавали его настоящее состояние. Но вскоре он разжал пальцы и опустил ладони на подлокотники.

— Вы могли ошибиться и выбрать себе не того мужа, миледи, — насмешливо обронил он после нескольких минут тишины.

— О чем вы?..

— Смогу ли я обеспечить вашу защиту, если не могу защитить даже свои склады? — он вновь потянулся наполнить стакан.

«Не говорите глупостей»! — хотелось мне крикнуть герцогу, и пришлось прикусить кончик языка.

— Вы не… — горло перехватило, и я не договорила.

Норфолк не нуждался в утешении, он дал это понять. Он лелеял свою раненую гордость и пытался справиться с горечью очередного поражения, и этот вечер был точно не лучшим моментом, чтобы поделиться с ним моим планом. Мне казалось, все, что я скажу, он воспримет в штыки.

— Почему… почему они хотят разорить вас? Полностью, я имею в виду, ведь одна ваша фабрика уже закрыта, и вторая…

— … уже на грани? — участливо подсказал герцог.

Сглотнув, я кивнула. И посмотрела на него, ожидая ответа. Я понимала мотивы маркиза: он хотел денег, влияния, контроля. Но я не понимала этого страстного желания, практически одержимости растоптать Норфолка. Превратить его не просто в разорившегося человека, а добить.

Герцог молчал так долго, что я уже не надеялась услышать ответ.

Не глядя на меня, он поиграл жидкостью в бокале, покрутил его в руках и, шумно выдохнув, опустошил его одним глотком. Затем поморщился и глухо произнес.

— Все очень просто. Имение и земля заложены под участок железной дороги, которым я владею. Маркиз хочет его заполучить, а это возможно только если я буду разорен. Тогда мне придется выбирать, с чем я готов расстаться: с землей и особняком или с железной дорогой.

— И вы?.. — спросила я, затаив дыхание.

— Конечно же, я продам дорогу, — он пожал плечами. И прибавил с железной убежденностью. — Даже мой покойный отец умудрился не проиграть и не пропить родовые земли. Титул Герцога Норфолка не может существовать без земли и без особняка.

Я с трудом могла понять то, о чем он говорил. Наверное, для этого нужно было родиться в этом мире. Впитать это с кровью предков.

Норфолк поставил пустой стакан на стол и устало опустил плечи.

Я смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Проклятый приглушенный свет, проклятая сгустившиеся за окнами темнота и проклятая тишина старого дома… Все это создавало иллюзию нашей близости. Я не хотела, но тянулась к нему.

— Я думала об этом сегодня… — выпалила я поспешно, пока не начала жалеть. — Что мы могли бы сделать… Например, использовать типографию, которую сэр Джон теперь уже не контролирует. Общественным мнением легко управлять. Мне ли об этом не знать, — с горечью выдохнула я.

Норфолк повернулся ко мне, едва заметно приподняв брови, и я ощутила, как его взгляд медленно, почти завораживающе скользит по моему лицу.

— Вы никогда не говорили, что это поверенный Росс подтолкнул вас опубликовать обличающую меня статью. Если бы не ваш брат, то, полагаю, я бы об этом и не узнал.

Уильям и его болтливый язык!

Я небрежно пожала плечами.

— Не говорила, — нехотя отозвалась я, потому что герцог все смотрел и смотрел, ожидая ответа.

— Даже когда я вас этим упрекал.

Раздражение поднялось к горлу, и я фыркнула. Какое это теперь имело значение? Зачем герцог вновь ворошил прошлое?

— Почему? — глядя мне прямо в глаза, спросил Норфолк, и мне захотелось сердито топнуть ногой.

— Да потому что мне было стыдно! — выпалила я, не сдержавшись. — И какая разница, кто мне дал совет? Написала и опубликовала статью я сама.

Вопреки моим ожиданиям герцог усмехнулся.

— Вы рассуждаете как мужчина, миледи.

— Это плохо? — изогнув брови, я с вызовом на него посмотрела.

Вновь вальяжно откинувшись на спинку кресла, Норфолк раз за разом окидывал меня пристальным взглядом. Наверное, пытался меня смутить. Я почувствовала, что от столь откровенного внимания на щеках проступил слабый румянец, и громко фыркнула, тряхнула головой. Ну, уж нет. Я не школьница, чтобы перед ним краснеть.

Но…

Но не могу сказать, что осталась совсем равнодушна к его чуть затуманенному, изучающему взгляду.

— Я люблю сильных женщин, — сказал герцог, и я почувствовала, что этот ночной разговор принял совсем иной оборот.

Он произнес это спокойно, с ленивой улыбкой. Внутри меня словно проскользнула горячая искра.

— Вы в этом одиноки, — буркнула я, чтобы скрыть смущение.

На ум тотчас пришли многочисленные мужчины, с которыми мне приходилось здесь сталкиваться…

Норфолк провел пальцами по стакану, слегка наклонив голову на бок. Откинувшись в кресле, он выглядел вопиюще уверенно — словно хищник, дремлющий у теплого камина. С усилием я заставила себя отвернуться и зацепиться взглядом за что-то другое.

— Вовсе нет. Инспектор Уитмор не сводил с вас взгляда ночью, — он поднял глаза, в которых плескался какой-то новый, опасно-манящий свет.

Выпитое. В нем говорило выпитое.

Я облизала пересохшие губы.

— Вам показалось.

— Вовсе нет.

— Почему вы так уверены?

— Потому что я тоже смотрел на вас.

Я замерла, сжав ладоням подлокотники. В груди сжимался и разжимался какой-то тревожный клубок. Герцог не отводил чуть затуманенного взгляда от моего лица, и внезапно я ощутила, что здесь стало гораздо душнее.

Я не знала, как реагировать. Наверное, надо было выдать колкую реплику. Но вместо этого я застыла, словно прикованная к его голосу и этим подчеркнуто-внимательным глазам.

— И что же вы во мне увидели?

Уголки его губ дрогнули — невесомая, лукавая улыбка.

— Что бы я ни увидел — мне понравилось.

Я вспылила. Герцог изволил насмешничать!

— Мне пора. Уже поздно, — гордо приподняв подбородок, оповестила я его и резко поднялась.

Норфолк встал следом. На губах — вся та же дерзкая ухмылка. Прежде, чем я успела сделать шаг, он ступил вперед и встал между мной и дверью.

Я напряглась — отчасти из-за того, что он подошел слишком близко, а отчасти из-за странного ощущения, будто в этой полутемной комнате стало тесно.

— Злость вам тоже к лицу, Тесса, — пророкотал он негромко. — Я могу их понять… их всех…

— Кого их?

— Неважно… — отмахнулся он.

И мягко коснулся моих пальцев, словно проверяя, не отдерну ли я руку.

— Вы слишком близко подошли, герцог.

— Тогда прикажите мне отступить.

— Вы явно злоупотребили своим напитком, — выдохнула я.

— Не имею привычки забывать сказанное, миледи, — с хрипловатой мягкостью отозвался он.

Я не успела ответить: Норфолк наклонился ко мне и легко коснулся губами щеки. Тихо втянув воздух, я замерла.

И не отпрянула.

Он пах дымом и пеплом. И еще чем-то горьким и терпким, и мои глаза широко распахнулись, когда я поняла, что мне нравился его запах.

Спустя тягучее мгновение герцог приподнял мой подбородок и, не отводя взгляда, чуть сместил свою руку, так чтобы скользнуть пальцами вдоль линии скулы, а затем осторожно коснулся моих губ своими. Прикосновение было мягким. Он проверял, дам ли я ему отпор.

Но, напротив, я почувствовала, как невольно приникаю к нему ближе, позволяя этому короткому поцелую стать глубже и смелее. Его ладонь скользнула мне на талию, притягивая аккуратно и в то же время подчеркнуто властно.

Горькое послевкусие на его губах смешался с ощущением пьянящей близости, которая казалась мне безумной. И лишь когда дыхание начало рваться, я чуть отстранилась, пытаясь прийти в себя. Я вскинула взгляд: глаза герцога были так близко; я увидела, как в них плясало шальное пламя. Норфолк втянул носом воздух, двумя пальцами бережно прижал прядь моих волос к лицу и сделал еще один глубокий вдох.

— Вы не боитесь? — спросил негромко, почти шепотом.

Я покачала головой, сама не зная, отчего в ней стало так светло и пусто.

— Боюсь. Но не настолько, чтобы бежать прямо сейчас.

— Может, вам следовало бы…

И он резко, широко шагнул назад, на безопасное расстояние. Но его взгляд, который он по-прежнему не отрывал от меня, говорил совсем о другом. И что-то внутри меня плавилось, наслаждаясь тем жаром, с которым он на меня смотрел.

— Уже поздно, — сказал он тягучим, хрипловатым голосом. — Вы должны отдохнуть, миледи.

— Доброй ночи, милорд. Надеюсь, утром вы сдержите свое обещание.

— Какое? — заинтересованный, он невольно подался вперед.

— Не забудете то, что говорили. И то, что делали.

Шквал эмоций одна за одной сменился на его лице. Подавив улыбку, я плавно развернулась и направилась к двери, и уже в спину мне прилетел его ответ.

— Вы могли бы звать меня по имени, леди Тесса. Эдвард. Это не сложно.

Я обернулась через плечо: Норфолк выглядел чертовски довольным.

— Я подумаю… Ваша светлость.

Утром я стояла перед зеркалом и разглядывала свое отражение. Особенно щеки, покрытые легким румянцем. Смешно. В своем прежнем мире я бы быстро выбросила из головы поцелуй с мужчиной. Но здесь все ощущалось иначе. И чувствовалось также иначе, и поцелуй не был лишь поцелуем. Он казался чем-то бо́льшим.

Или же мне просто этого хотелось.

Когда я спустилась в столовую, то с удивлением услышала от дворецкого, что «Его светлость и молодой лорд Толбот уже давно позавтракали и ушли в гараж». Удивительно, что после вечера накануне герцог так рано проснулся…

— Проводите меня к ним, — сказала я дворецкому и проигнорировала его удивленный взгляд.

Гараж. Слово, звучащее как что-то из моей другой жизни. Неужели Норфолк оказался страстным любителей машин и всего, что с ним связано?.. С другой стороны, теперь это представлялось даже логичным: его страсть к железной дороге стала объяснима.

Герцог и Уильям нашлись в пристройке во внутреннем дворе особняка. Эта часть не была видна с дороги, что вела к дому. Вдвоем они стояли возле паромобиля с открытым капотом. Брат был вымазан маслом или чем-то еще — я не хотела разбираться в природе пятен на лице и некогда белоснежной рубашке.

Когда я к ним подошла, герцог как раз повыше закатывал рукава, и мой взгляд упал на предплечья, на которых проступили вздувшиеся вены. В горле сделалось сухо, и несколько мгновений я украдкой рассматривала его, а когда подняла голову, то встретилась с насмешливым взглядом.

Который я, конечно же, выдержала и лишь слегка вскинула бровь, словно не понимала причину его веселья.

— Тесса! — Уильям взмахнул рукой, в которой он сжимал нечто, похожее на отвертку. — Его светлость показал мне, как устроен паромобиль!

Его глаза сияли, а с лица не сходила улыбка. Я почувствовала, как кольнуло сердце. Брат выглядел по-настоящему счастливым, а такое бывало нечасто за последний год.

Я вновь повернулась к герцогу, который, вальяжно привалившись к капоту паромобиля и посмеиваясь, наблюдал за Уильямом.

— Благодарю вас… — шепнула я одними губами.

Он не был обязан проводить с ним время. Не был обязан им заниматься, и тем не менее, вот они вдвоем, стояли передо мной, одинаково растрепанные и с руками, испачканными в чем-то черном.

— И почему у батюшки такого не было! — Уильям покачал головой, захлебываясь от восторга. — Настоящее чудо ведь! Ваша светлость, а вы научите меня води…

— Нет, — я резко перебила брата. — Нет, Уильям, ты не будешь водить паромобиль до своего шестнадцатилетия. После этого — занимайся, чем пожелает душа. Но не в ближайшие пять лет.

— Но Тесса… — он понурил голову и бросил умоляющий взгляд на герцога.

Это что еще такое⁈ Знаком с ним два дня, провел рядом с ним одно утро, а уже ставит его слово выше моего?

Следом за братом я также посмотрела на Норфолка, сердито прищурив глаза. Подмигнув мне, герцог обратился к Уильяму.

— Не могу спорить с твоей сестрой. Придется подождать.

— Это нечестно! — насупился он.

На Норфолка его обида не произвела ни малейшего впечатления. Он лениво склонил голову набок, разглядывая моего брата с насмешливым интересом

— «Честно»? — протянул он, будто пробуя это слово на вкус. — Уильям, так рассуждают только дети. В жизни не бывает честно или нечестно. Миром правят обстоятельства, сила и умение их использовать. Если хочешь чего-то добиться, научись искать пути, а не жаловаться на «нечестность». Тогда, возможно, и паромобиль получишь раньше шестнадцати.

— Милорд! — я с укором посмотрела на него, пока брат, по-прежнему надувшись, ковырял ботинком землю.

Герцог, довольный собой, рассмеялся. Злиться на него не было никакой возможности, ведь я вообще не помнила, чтобы когда-либо слышала его смех.

Это утро начало казаться почти нормальным, но в тот самый момент нас прервал дворецкий. Он так стремительно шагал от особняка, что несложно было догадаться: что-то случилось. Иначе он никогда не позволил бы себе бежать.

— Ваша светлость, — дворецкий заговорил, даже не отдышавшись, — прибыл ваш поверенный мистер Блэк. И инспектор Уитмор.

— Насыщенное на визиты утро… — пробормотала я себе под нос.

Ничего хорошего от них ждать не приходилось.

— Уверен, мистер Уитмор прибыл, чтобы сообщить, что поймал поджигателя, — в тон мне отозвался герцог с едким сарказмом.

— Но как он мог бы это сделать, если вы все еще на свободе?..

Я прошлась по очень тонкой грани, я это понимала. Но удержаться и не пошутить о безумной теории инспектора, согласно которой Норфолк сам сжег свое имущество, я не могла.

Вокруг нас после моих слов повисла очень вязкая, напряженная тишина. Дворецкий неодобрительно поджал губы. А я же смотрела только на герцога, который, хлестнув по мне острым взглядом, вновь расхохотался.

— Браво, миледи! Теперь, когда моя преступная натура раскрыта, вам стоит опасаться за свою безопасность. И держаться от меня подальше.

Я фыркнула, прикусив губу, а сердце пропустило один удар.

Дворецкий смотрел на нас обоих с каменным выражением лица. Затем, устав ждать, едва слышно кашлянул, привлекая внимание.

— Милорд? Что мне передать гостям? И как… в какой очередности вы их примете?

— Передайте, что мы с леди Тессой вскоре к ним спустимся. Поверенный Блэк очень удачно прибыл: он поприсутствует при нашей беседе с инспектором, — Норфолк переменился в одно мгновение.

На лице не осталось и следа былого веселья, даже голос его погрубел, стал жестче. И говорил он теперь короткими, рубленными фразами. Не столько говорил, сколько приказывал.

Я удивилась, когда он повернулся ко мне.

— Миледи, вас не затруднит проследовать за мной?

Я успела только ободряюще улыбнуться Уильяму и поспешить следом за Норфолком, который широко шагал, совершенно не желая подстраиваться под женщину в неудобной обуви на каблучках.

Мы стремительно прошли к входу для слуг и воспользовались их лестницей на второй этаж, и потому поднялись, никем не замеченные. И лишь когда закрылась дверь, отделив меня от коридора, я поняла, что герцог привел меня в свою спальню.

Неожиданно.

— Решили соблазнить меня, милорд? — пробормотала я, наблюдая, как он принялся резкими движениями рвать пуговицы на рубашке.

Которая и так была застегнута не до конца, и еще на улице я обратила внимание на грудь, изредка выглядывавшую из воротника.

— Нет, — по его губам скользнула слабая улыбка. — Нам нужно поговорить прежде, чем мы спустимся к гостям, и более уединенного места в особняке сейчас не найти.

Закончив с пуговицами, он принялся скидывать рубашку, но вдруг остановился. Потом усмехнулся своим мыслям, повел плечами, поправив ее, и ушел в смежную со спальней комнату. Решил пощадить мое целомудрие.

И напрасно. Я бы могла посмотреть. Ничего такого в этом не было…

Тесса! Мне захотелось хлопнуть себя по щекам.

Нужно было собраться. У нас на пороге инспектор Уитмор с новыми теориями заговора и поверенный семьи, который теперь должен не только переписать на меня часть имущества, но и помочь со множеством иных вопросов… Например, с опекой над Уильямом.

В смежной ванной комнате зашумела вода, и у меня по рукам и спине пробежали мурашки. Да, я ни с кем не целовалась почти уже год и накануне вечером оказалась к мужчине так близко, как еще ни разу не оказывалась в этом мире, но это не было поводом сходить с ума!

И представлять, как капли воды скользили по широким плечам герцога, как спускались ниже, на грудь, а потом на ребра…

Когда Норфолк вернулся в спальню, с небрежно наброшенным на плечи полотенцем, мое лицо по цвету было похоже на помидор.

Пришлось чуть отвернуться, и, благо, герцогу было не до меня: он прошел за ширму к гардеробу и принялся шелестеть одеждой.

— Что… — голос подвел меня, прозвучав каким-то стоном с придыханием. Пришлось откашляться и заговорить вновь. — Что бы вы хотели обсудить?

— Я ознакомился с вашими записями, — отозвался Норфолк из-за ширмы. — И, миледи, в другой раз заберите их с собой. Не следовало оставлять их в столовой у всех на виду. Мне их принес дворецкий — остается надеяться, что ни он, ни слуги не успели внимательно все изучить.

Черт…

Теперь мои щеки обжег уже стыдливый румянец. Я действительно совсем забыла о записях накануне! Боже мой, наверное герцог считает меня идиоткой…

— Не стоит показывать их инспектору, — над краем ширмы взметнулись его крепкие руки: Норфолк надевал рубашку.

— Почему?

— Потому что вы не найдете благодарного читателя в его лице, — не терпящим возражений тоном отрезал герцог.

— Но он считает виноватым во всем вас.

— Пусть считает.

— Но то, как события выглядят, когда изложены структурно и последовательно, поможет вас оправдать…

— А я не желаю быть оправданным.

Я резко замолчала, почувствовав, что наткнулась на непреодолимую стену из его упрямства, обиды, снобизма и еще бог-знает-чего. Спорить не было никакого желания. Где-то глубоко внутри я знала, что это бесполезно.

А еще мне не нужно было разрешение Норфолка, чтобы озвучить инспектору Уитмору свои изыскания…

Закусив губу, я повела плечами.

Он, словно почувствовав мои мысли, вышел из-за ширмы в уже полностью застегнутой и заправленной в брюки рубашке.

— Я не могу вам ничего запретить, — произнес недовольно и хмуро, — ведь считаю вас разумным человеком, а не мужниным придатком.

Его цепкий взгляд прошелся по мне с ног до головы.

— Не хотелось бы разочароваться в моих верованиях.

Инспектор Уитмор поприветствовал нас сухим кивком, когда мы появились в гостиной. На лице у него появилась кислая улыбка, стоило ему заметить поверенного. Время поджимало, и герцог и я едва успели перемолвиться с мистером Блэком парой слов. Впрочем, вряд ли он сообщил бы мне что-то, о чем я не могла догадаться, с учетом моего прошлого в другом мире. Во все времена с полицией следовало говорить осторожно и мало, строго по делу, отвечать на поставленные вопросы и не больше.

Мы обменялись приветствиями и расселись: инспектор в кресло, я и Норфолк на низкую софу, а поверенный Блэк чуть в стороне, на стул с высокой спинкой.

— Итак, инспектор, — заговорил герцог прежде, чем мистер Уитмор успел вставить слово, — что привело вас ко мне этим ранним утром?

— Не такое оно и раннее, раз вы уже принимаете своего поверенного, — хмуро отозвался тот.

По лицу Норфолка пробежала рябь недовольства.

— Решил не дожидаться, пока ваши славные жандармы поймают поджигателя, и хочу заблаговременно связаться со страховым обществом, — оскалился он в фальшивой улыбке.

Я подавила раздраженный вздох. Герцог вел себя как мальчишка! Задирал мистера Уитмора без видимой причины.

— Не знал, что вам удалось сохранить контракт, — с той же едкой желчью обронил инспектор.

Впрочем, последний был не лучше.

— Еще не до конца разорен, — Норфолк улыбнулся одними губами.

Его ледяным взглядом можно было заморозить целый материк.

Оба замолчали ненадолго, косо друг на друга посмотрев. Инспектор заговорил первым.

— Мы будем рассматривать произошедшее как поджог. И открываем расследование по данному факту, — кашлянув, сухим, канцелярским тоном произнес он.

— Хорошо.

— Мне необходимо будет допросить вас. И вашу супругу, — это был первый раз, когда мистер Уитмор на меня посмотрел.

До этого момента он предпочитал меня игнорировать.

Норфолк рвано выдохнул, и я почувствовала, что он начал раздражаться.

— Какое отношение герцогиня имеет к поджигателям моих складов? Чем она может помочь вашему расследованию? — спросил он с ожесточением.

Инспектор сузил глаза.

— Самое непосредственное, — отрезал он, важно надувшись. — Мы не ограничиваем расследование никакими рамками и намерены изучить вопрос со всех сторон.

— Тогда, вероятно, вы уже задумывались о том, кому поджег был на руку? О выгодоприобретателе? — негромко спросила я, рассматривая сложенные на коленях ладони.

В гостиной стало очень тихо. Я услышала тиканье часов в соседней комнате.

— Миледи?.. — как-то смущенно пробормотал инспектор.

Я подавила вздох и пояснила.

— Склады ведь хотели сжечь с какой-то целью, а не просто так. И был человек, который эту цель преследовал. Его и нужно искать. А что бы его найти, необходимо понять, в чем закл…

— Не стоит учить меня, как выполнять мою работу, миледи. Премного благодарен, но я являюсь главой департамента сыскной службы и вполне компетентен.

Вот, значит, как.

Вскинув бровь, я искоса на него посмотрела и почувствовала, как рядом со мной Норфолк подался вперед и также впился тяжелм взглядом в мистера Уитмора.

— Я бы попросил вас выбирать тон, инспектор, когда вы говорите с герцогиней, — процедил он низким, угрожающим голосом.

— А я бы попросил вас присматривать за своей женой! — окрысился тот. — Еще ни одна женщина не смела…

— Зачем же я буду за ней присматривать, если это вы так стремились допросить леди Тессу? — расслабленно откинувшись на спинку дивана, Норфолк расхохотался. — Прошу вас, можем перейти к допросу прямо сейчас.

Мистер Уитмор очень кисло и недовольно на него посмотрел.

Я закусила изнутри щеки. Кажется, беседа не заладилась.

— Я предпочту формальный разговор в нашем участке, — совладав с собой, через губу бросил инспектор.

— Как будет угодно. С удовольствием вас навещу.

— И Ее светлость леди Тесса… — с нажимом произнес мистер Уитмор.

— Исключено, — Норфолк резко мотнул головой.

С несколько минут они буравили друг друга взглядами. Я искоса наблюдала за герцогом, которого не узнавала. Куда делось его насмешливое хладнокровие, его равнодушие и безразличие? Почему он обнажал свои слабости, почему показывал инспектору свои болевые точки?

Я сидела словно на иголках. Безумно, безумно хотелось вмешаться, и я молчала лишь потому, что была уверена, что воззвать к голосу разума мистера Уитмора не получится. Он просто не станет слушать. Он уже показал свое истинное лицо и то, как относится к любым сведениям, если они исходят от женщины.

«А я бы попросил вас присматривать за своей женой» — передразнила я его мысленно детским, писклявым голоском.

— Что же, — с чувством глубокого неудовлетворения инспектор хлопнул себя по бедрам и поднялся. — Тогда жду вас завтра для беседы, милорд. И на вашем месте я бы еще раз подумал о моей просьбе относительно допроса Ее светлости.

— Вы мне угрожаете? — герцог вскинул брови и взвился на ноги.

— Предупреждаю, — бросил мистер Уитмор. — Хорошего дня. Провожать не нужно.

Когда он скрылся за дверью, я посмотрела на молчаливого и невероятно спокойного поверенного.

— Мистер Блэк, вы не могли бы ненадолго оставить нас наедине? — обратилась я к нему и поймала сразу два удивленных взгляда.

Поверенный прежде посмотрел на герцога и, лишь получив его одобрение, кивнул мне и вышел следом за инспектором.

Я дождалась, пока мы окажемся с Норфолком вдвоем в гостиной, и повернулась к нему.

— Что вы творите? — спросила приглушенным, свистящим шепотом. — Зачем вы задираете человека, который может нам помочь?

— Помочь? — переспросил он презрительно и оскалился. — Мы с вами точно говорим об одном человеке? Вы слышали, как он отнесся к вашим словам. Он уже признал меня виновным и постановил приговор.

— А вы ему только помогаете! — воскликнула я, уже не в силах держать себя в руках. — Упрямитесь без причины. Быть может, он послушал бы меня, если бы вы… были с ним помягче.

— У меня достаточно причин упрямиться, как вы выразились, — бросил он и раздраженно заскрежетал зубами. — Я не потерплю в своем доме человека настолько глупого и лишенного разума, что он…

— В вас говорит гордыня! — выдохнула я и замолчала, чтобы перевести дыхание.

Кажется, спор слишком сильно нас увлек. Я видела, что герцог был разгорячен так же, как и я. Моя грудь часто вздымалась, и несколько прядей выбилось из прически и упало на лоб, на котором выступила испарина.

— То немногое, что у меня осталось, — он гневно сверкнул глазами. — К слову, нахожу это забавным: то, как вы отчаянно рветесь к нему на допрос. И то, как страстно инспектор желает вас заполучить.

— Что⁈ — свистящим шепотом выдохнула я.

Норфолк лишь упрямо вскинул голову и посмотрел на меня. Я в шва шага преодолела расстояние между нами и залепила ему звонкую пощёчину. Он дернулся, но не отстранился и не попытался мне помешать. Ладонь обожгло огнем. Я хотела отдернуть руку, когда герцог резко сжал запястье и вновь приложил ее к своей щеке, на которой уже проступил неаккуратный красный след.

Герцог улыбнулся — медленно, криво, так, будто моя пощечина доставила ему не боль, а мрачное удовольствие.

— Ударьте еще, — с жадностью попросил он.

— Вы просто дурак! Лишились рассудка! — я высвободила руку из его хватки и ступила назад, не веря ни своим глазам, ни своим ушам.

Разгоряченный Норфолк продолжал испепелять меня жгучим взглядом.

— Я буду ждать ваших извинений, — холодно бросила я ему, развернулась на каблуках и вылетела из гостиной.

Остановилась я, лишь добравшись до спальни. Захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Сердце по-прежнему стучало словно бешеное, а щеки пылали даже ярче, чем у герцога после пощечины.

Я обвиняла его в несдержанности с инспектором, а сама повела себя ничуть не лучше, но… Но в этом была лишь его вина. Я… я словно становилась другой в его присутствии, и мне это категорически не нравилось. Я не разбрасывалась пощечинами, я не повышала голос, я использовала голос разума, взывала к логике, уповала на здравый смысл.

И уж совершенно точно мне не нравилось смотреть на разгоряченного мужчину прямо перед собой и не нравилось сгорать в его взгляде, не нравилось видеть искры и молнии в его глазах, не нравилось провоцировать!

Черт.

Я прижала к щекам ледяные ладони, надеясь немного остудить лицо.

Я уже ничего не понимала. И мой фиктивный брак фиктивным больше не казался.

Я вообще не знала, каков он теперь.