Фредерика

Глава 25

Через три дня маркиз покинул Гертфордшир. Когда он объявил о своем решении Фредерике, на секунду ему показалось, что в ее глазах мелькнул страх, но она ответила сразу же и очень спокойно:

— Да, конечно, сэр! Меня уже мучает совесть, так что не стоит вам здесь больше терять время. К тому же, как бы нам ни было приятно ваше общество, вы, наверное, смертельно соскучились здесь!

— А знаете, Фредерика, самое странное, что мне совсем тут не скучно, — сказал он ей.

Она засмеялась.

— Вообще-то вам некогда было скучать, правда? Если вы не водили меня на прогулку или не развлекали Феликса, то попадали в железные тиски Джессеми, помогая разбираться с его классиками.

— Это, признаюсь, тяжелое испытание, но я утешался мыслью о том, что мне это полезно. Я так запустил свои знания! Правда, боюсь, в отличие от Джессеми, мне они не пригодятся уже никогда.

— Ну, в этом я не сомневаюсь! — сказала она, насмешливо прищурившись. — Вы могли, конечно, обрадоваться возможности освежить в памяти свои школьные познания, но вряд ли радовались необходимости покидать свою спальню гораздо раньше полудня.

— О, я никогда не придерживаюсь городского распорядка в сельской местности, — парировал он.

— Ужасно, у вас всегда наготове ответ! — заметила она. — А теперь серьезно. Я никогда не смогу отблагодарить вас за все…

— Ваше время истекло, — сказал он. — И поскольку ясно, что ничего важного вы не собираетесь произнести, позволю себе перебить вас. То, что я скажу, действительно серьезно. Из беседы с Элкотом я узнал — а не от вас, — что вы собираетесь отвезти Феликса на какой-нибудь морской курорт. Это пустой номер, Фредерика. В это время года очень трудно найти приличное жилье даже не в самом популярном месте, а если вам это и удастся, то придется довольствоваться обществом разных выскочек, старающихся замаскировать свое убожество!

— Но ведь есть же и спокойные местечки!

— Несомненно, но мне о них ничего не известно, и вам тоже. Пока мы найдем такое, лето кончится. Если вы рассчитываете на Уортинг, то выбросьте эту идею из головы. Это очень дорого, а собираются там из года в год одни престарелые дамы. У меня есть более подходящее предложение — переехать вам с семьей в Алвер и оставаться там столько, сколько будет нужно.

— Алвер? — изумленно повторила она. — Вы… вы говорите об Алвер-парк, который во всех справочниках значится как ваше главное поместье?

— Ну конечно о нем. Я решил отправить туда Феликса, как только понял, что его необходимо будет вывезти из Лондона. Это в двенадцати милях от курорта Бат, так что он сможет ездить туда на воды или принимать горячие ванны, если ему пропишут. Там гораздо спокойнее, чем на других водных курортах, зато Джессеми и он найдут там массу развлечений. Я распоряжусь проследить за этим. Там есть несколько лошадей, на которых они смогут кататься, а если захотят ловить форель в ручье, я дам им на это разрешение.

— Ах, как был бы счастлив Джессеми! — воскликнула она. — Спасибо, спасибо вам! Как вы добры! Но я, конечно, не могу принять это предложение. Не искушайте меня.

— Почему вы не можете его принять? Из-за вашей привычки отвергать любые предложения?

— Нет, но… но это совсем другое. Мы и так обязаны вам слишком многим.

— Не будьте банальной, Фредерика. Это не идет вам. Вам кажется, что там должна находиться хозяйка? Нет ничего проще. Если ваша тетушка не согласится оставить свою сестру, то у меня есть одна вдовствующая тетка, две тетушки — старые девы и целая стая кузин, которые будут счастливы поселиться в Алвере! Многие из них пытались устроиться там не один год.

Она засмеялась.

— Но тогда вам никогда не избавиться от них.

— Вы недооцениваете меня! Если мисс Уиншем не согласится, то я водворю туда одну из своих тетушек, вернее, попрошу ее пока пожить там, как будто сам собираюсь посетить Алвер. Хотя не считаю, что это необходимо: моя экономка поселилась там еще до моего рождения и прекрасно позаботится о вас и о Черис, и будет с удовольствием баловать мальчиков. Вы можете оставаться сколько вам нужно, и пожалуйста, не воображайте, что я оказываю вам услугу! Все наоборот: я хочу, чтобы этот дом был обжит. Так что давайте считать вопрос решенным!

— Но…

Он устало вздохнул.

— Вы беспокоитесь, что будут говорить? Так вот, уверяю вас, скорее всего, сочтут, что я так захотел избавиться от беспокойных родственников, что упрятал их подальше в Алвер при первой же возможности.

— Вечно вам удается сделать так, что за вами последнее слово. Чувствую, что нельзя уступать, но уступаю, потому что это важно для Феликса, ну и для Джессеми. Пора мне всерьез заняться ими. Я была невнимательна к ним последнее время из-за планов, связанных с Черис. Как оказалось, напрасно. Я так надеялась, что она удачно выйдет замуж.

— Не отчаивайтесь, она еще успеет сделать это.

Она согласилась с ним, но знала, что не в состоянии будет выводить Черис в следующий лондонский сезон, так что голос ее прозвучал не очень уверенно.

— Есть еще один важный вопрос, который вам следует решить, — сказал Алверсток. — Не знаю, что вы думаете по этому поводу, но мне кажется, что мальчикам нужен другой учитель, особенно Джессеми. То, что он был доволен помощью такого среднего знатокам как я, говорит само за себя. Что касается Феликса, то, если Гарри хочет отправить его в школу осенью, ему нужно подготовиться. В любом случае он уже достаточно набегался без занятий. О, не смотрите так испуганно, дорогая моя! Вам решать, я просто советую, из-за чего, похоже, кажусь вам еще более отвратительным!

Она покачала головой.

— Нет же, ничего подобного! Вы абсолютно правы, и это лишний раз доказывает, как легкомысленна я была. Надо было заняться этим уже давно. Скажите, как мне лучше всего поступить? Если бы мы остались в Лондоне, было бы легче найти учителя, но…

— Вам лучше всего ничего не делать, а доверить мне поиски учителя, достаточно опытного, чтобы соответствовать способностям Джессеми, но не слишком погруженного в занятия, чтобы у мальчика оставались и другие интересы, достаточно старого, чтобы не влюбиться в Черис, но не такого старого, чтобы наводить на детей тоску.

— Стоп, стоп! — закричала она, испуганно закрываясь руками. — Это невыполнимая задача. В любом случае я не стала бы вас просить об этом, кузен.

— Как же так? — поднял он брови. — Вы ведь уже попросили.

— Я? Просила вас найти учителя моим братьям? Когда это?

— При нашей самой первой встрече, Фредерика, вы сказали, что раз я собираюсь называться покровителем мальчиков, то это для меня самое подходящее занятие. Вы еще добавили, что не понимаете, почему бы мне не оказать вам такую услугу, помните?

— Нет. Если и говорила, то в шутку, может быть. И потом, у меня отличная память в отличие от вашей, сэр!

— У меня занятная память, — невозмутимо сказал он. — Я помню только то, что мне интересно. Я не собираюсь нанимать учителя, а только предлагаю найти подходящего человека и попрошу его подождать, когда вы вернетесь в Лондон.

— Спасибо, — покорно сказала она. — Остается только надеяться, что для вас это будет не слишком утомительно.

Он был уверен как раз в обратном, но ошибся. На следующий день после своего возвращения на Беркли-сквер он просматривал бумаги со своим секретарем и между прочим спросил его:

— Кстати, Чарльз, ты не знаешь среди своих знакомых кого-нибудь, кто мог бы заняться образованием Джессеми и Феликса? Совсем ненадолго, скажем, на три месяца?

— Вроде бы нет, сэр, хотя…

Он замолк, и Алверсток, подняв глаза от документа, что держал в руках, увидел, что Чарльз несколько смущен.

— Хотя что? — спросил он. — Ты хочешь сказать, что знаешь такого человека?

— Н-нет, сэр. Впрочем, мне кажется, что Септимус как раз такой человек. Мне не совсем удобно протаскивать его, но вы, надеюсь, не думаете…

Септимус?

— Это мой брат. Он работает в совете церковного колледжа, но я знаю, что он ищет место репетитора на время каникул. Мне кажется, это место ему бы подошло, тем более что вы собираетесь отправить Мерривиллов в Алвер. Он мог бы ездить туда каждый день, а жить дома, что очень обрадует отца.

— Чарльз, да ты просто король секретарей! — сказал Алверсток. — Напиши ему немедленно! Ты думаешь, он справится с такими… э-э… предприимчивыми учениками?

Чарльз рассмеялся.

— Конечно, сэр! Они ему понравятся, и я уверен, что они его полюбят. Он отличнейший малый, не какая-нибудь тряпка! Он знает всевозможные игры и любит заниматься спортом. — Тут он замолчал и покраснел. — Вы можете сами убедиться, сэр, а то я вам тут его расхваливаю!

— Мой милый мальчик, когда ты обманывал меня? Пригласи его сюда на следующей неделе. Думаю, к тому времени Феликсу можно будет переезжать, так что он сможет познакомиться с мисс Мерривилл. Да, завтра мне надо будет заехать на Уимпол-стрит и сообщить Черис последние новости о здоровье Феликса. Пожалуйста, напомни мне об этом.

Между тем Черис пребывала в смятении. Ее первые страхи успокоил Гарри своим заботливым отношением, но не из-за Феликса она переживала бесконечную перемену настроения, от блаженства до отчаяния. Когда Эндимион был с ней (что случалось нередко), она забывала о своих страхах, он ее любил и казался таким сильным и всемогущим. Бесстрастный наблюдатель мог решить, что его сила заключается частично в замечательной внешности, а частично — в оптимистических заявлениях, но Черис не была бесстрастным наблюдателем. Когда Эндимион говорил, что ей не надо впадать в отчаяние, потому что все складывается как нельзя лучше или когда он благородно уверял ее, чтобы она предоставила все устроить ему, хотя и неясно как, она чувствовала себя спокойно и счастливо, не сомневаясь в мудрости этого божественного существа. Сомнения начинали одолевать ее, когда его не было рядом. Но это были сомнения не в его совершенстве, а в том, что они оба достигнут своей цели. Алверсток в ее воображении приобретал черты злого волшебника, который мог разлучить ее с Эндимионом одним лишь взмахом палочки, а Фредерика превращалась из любящей сестры в непримиримого врага. К счастью, Фредерики не было, а необременительные обязанности Эндимиона по службе позволяли ему часто навещать ее и отвлекать от тяжелых мыслей. Появлялся он на Уимпол-стрит под предлогом повидать Гарри или сопровождая Хлою, так что Баддль, хотя и был подозрителен, не мог не пускать его. Гарри, считая, что он прав, потакал этим встречам, хотя, соблюдая правила приличий, не отлучался из гостиной больше чем на полчаса, если там находился Эндимион вдвоем с Черис. Хлоя тоже была полна сочувствия и, будучи привязанной к Черис почти так же, как к любимому брату, с готовностью не раз предоставляла ему возможность побывать на Уимпол-стрит. Заодно с ней в этом выступило и Провидение в образе инфлюэнции. Миссис Даунтри лежала, сраженная этой болезнью, и страдания остальных людей были ничто по сравнению с ее мучениями. Ограничившись обществом горничной и своей преданной кузины, она не допускала к себе в спальню дочерей, поручив их заботам мисс Пламли и гувернантки Дианы. Но так как Хлоя вышла из школьного возраста, а мисс Пламли много времени проводила в комнате больной, никто не препятствовал ее дружбе с Черис и не мешал ей навещать подругу в сопровождении брата.

Иначе обстояли дела с мисс Уиншем, которая, узнав от миссис Харли, как часто наведывается Эндимион на Верхнюю Уимпол-стрит, немедленно привлекла Черис к ответу и говорила с ней так сурово, что та разрыдалась. Мисс Уиншем предупредила племянницу, что ей лучше выкинуть Эндимиона из головы, потому что Фредерика никогда не согласится на этот брак.

Сообщенная Гарри новость, что Фредерика собирается увезти их всех из Лондона, наполнила страхом сердца влюбленных. Эндимион, первым придя в себя, решительно сказал, что постарается поселиться в Ремсгейте, чтобы тайно (хотя он и не одобряет такое поведение) видеться с Черис, но она была полна самых трагических предчувствий.

И вот в такой момент в Лондон возвратился Алверсток. Заехав на Уимпол-стрит на следующий день, он застал в гостиной Черис и Эндимиона, одних.

Смущение молодой парочки было очевидно, и пристальное разглядывание через монокль нисколько его не уменьшило. Эндимион, покраснев до корней волос, пролепетал:

— Я-я пришел узнать новости о здоровье Феликса, сэр! И поговорить с Гарри.

— Но Гарри только что вышел куда-то, — мужественно поддержала его Черис. — На минуту, не больше, вот я и предложила ку-кузену Эндимиону подождать его.

Его светлости с трудом удалось удержаться о смеха и ответить с дружелюбием, которое потрясенной паре показалось весьма зловещим:

— Как удачно, что я пришел вовремя, чтобы избавить тебя от тревог, Эндимион! Рад сообщить, что Феликс поправляется, и я уверен, скоро сможет возвратиться в Лондон. Так что тебе не надо больше томиться здесь. А если у тебя важное дело к Гарри, разве ты не можешь передать через Баддля записку? Не сомневаюсь, он будет рад зайти к тебе.

Эндимиону нечего было сказать в ответ на эту уничижительную речь. Безумную идею раскрыть Алверстоку правду он сразу же отбросил. Во-первых, красноречивый взгляд Черис умолял об этом, а во-вторых, его застали врасплох, и он не был готов сделать такое заявление и не знал, какие доводы привести в пользу этого брака, который, по словам его же матери, маркиз не одобрил бы.

Когда дверь за ним затворилась, маркиз опустил монокль и вошел в комнату со словами:

— Поскольку сейчас с вами нет ни сестры, ни тетушки, Черис, я должен сделать замечание, что вам не подобает оставаться наедине с молодым человеком в отсутствие вашего брата. Это крайне неприлично!

Она покраснела, задрожала и едва смогла совладать с голосом.

— Но ведь он кузен! К тому же друг Гарри, и только хотел справиться о здоровье Феликса!

— Вы совсем не умеете лгать, дитя мое, — заметил он. — Это, конечно, говорит в вашу пользу, но вам надо многому научиться, прежде чем пытаться обмануть такую старую лису, как я! О, прошу вас, не надо слез! Больше всего на свете ненавижу плачущих женщин. Я дам вам хороший совет: никогда не принимайте своих романов всерьез и действуйте как можно осторожнее.

Она попыталась улыбнуться, но это мало ей удалось. Знакомое парализующее чувство скуки начало овладевать им; он постарался подавить его и сказал со слабой улыбкой:

— Не грустите. Могу поделиться с вами еще одним наблюдением: эти любовные истории могут быть восхитительными или мучительными, но они никогда не бывают продолжительными, поверьте мне! Вы не верите, но вам придется: у меня очень богатый опыт. Это, конечно, шокирует вас? Только не говорите своей тетушке.

Она нервно рассмеялась, но сказала:

— У нас все по-другому!

— Конечно, по-другому, так бывает каждый раз, — ответил он.

— Вы не поймете! — горько воскликнула она.

— Это, — немного язвительно произнес лорд, — глупое обвинение, лишенное даже спасительного изящества оригинальности! Каждое поколение считает, что предыдущее не способно его понять или пережить то же самое. Давайте поговорим о другом. Когда я покидал Гертфордшир, Феликс впервые сидел на кровати, играя в карты с Джессеми. Поскольку в тот день он сильно мечтал о бараньей котлете, думаю, что через несколько дней он будет вполне здоров.

Она сделала вторую попытку улыбнуться, но улыбка получилась безрадостной, почти равнодушно она пробормотала:

— Ах, милый Феликс! Какая радость!

Алверсток решил, что она слишком расстроена, и придержал язвительный ответ, который у него был наготове. А то она бы снова заплакала, а это для него было самое невыносимое зрелище. Он решил, что благоразумнее пока не рассказывать ей о планах насчет переезда в Алвер. Глупая девочка безумно влюблена в его не менее глупого кузена и, чего доброго, рухнет в обморок при мысли о том, что скоро им придется разлучиться.

Он склонялся к мысли, что Эндимион не задумывался об этой женитьбе всерьез, иначе (если его наследник действительно хотел жениться на Черис), отчего же этот глупый теленок не обратился за поддержкой к нему. Эндимион неизменно выкладывал ему все свои проблемы и должен был знать, как велико влияние его кузена. Может быть, его увлечение скоро пройдет. Однако, если Черис кажется, что она всерьез влюблена и когда она поймет, что ее надежды разрушились, может впасть в отчаяние. Чем раньше прекратить эту историю, тем лучше: придется предупредить Эндимиона.

Это предупреждение очень сильно подействовало на Эндимиона, но не так, как ожидал лорд. Эндимион сообщил Черис о вмешательстве его светлости, она стала белой, как ее платье, и воскликнула:

— Я так и знала! Он хочет разлучить нас! Господи, что же нам делать?

— Да что такого? — сказал Гарри, которому все эти сложности влюбленных и особенно их нерешительность уже начинали действовать на нервы. — Ведь ты не зависишь от него, Эндимион?

— Нет, то есть он, конечно, назначил мне щедрое содержание, как вы знаете. У меня самого есть около двух тысяч фунтов в год, ну и надежда на наследство. Хотя я не очень-то на него рассчитываю, честно говоря. Ведь что ему стоит взять да жениться?

— Не думаю, чтобы он это сделал. В его-то возрасте? — сказал Гарри. — Он же не сможет лишить тебя наследства, так? Самое большее, что он может сделать, так это услать тебя куда-нибудь за границу. Черт возьми, я не понимаю, чего ты так трясешься?

— Не из-за него, — проворчал Эндимион. — Я боюсь не кузена Вернона. А вот сестрицы, моя мать и Фредерика! Ты просто не можешь понять.

Этот невнятный призыв к сочувствию тронул Гарри. Не имея собственного опыта таких переделок, которых так опасался Эндимион, он по-мужски питал инстинктивное отвращение к женским истерикам. Он сказал испуганно:

— Господи! Об этом я не подумал! Бог мой, какой визг они все поднимут!

Эндимион благодарно посмотрел на него.

— Вот вот. Только не моя мать, — уточнил он. — Она никогда не скандалит, если честно.

— Ну, если так.

— Но она тут же сляжет в постель, — пояснил Эндимион. — Спазмы. Сердечный приступ. Если сказать ей, что я собираюсь жениться на Черис, у нее начнутся судороги: с ней всегда такое начинается, когда ее расстраивают. Потом кузина Пенриетта пошлет за этим чертовым доктором Палфордом, и оба они начнут трезвонить, что я настоящий убийца. Не хочу доводить матушку до такого состояния, это ужасно! И потом, я люблю ее.

— О нет, нет! — быстро проговорила Черис. — Я ни за что не допущу этого! Бедная миссис Даунтри, как же еще она может себя чувствовать от такой новости? Как мне жалко ее!

Глубоко тронутый, Эндимион притянул к себе ее руку и горячо поцеловал со словами, что она ангел. Ее брат, настроенный безо всякого энтузиазма, посоветовал ей не впадать в сентиментальность, а Эндимиону, вставшему на защиту своей обожаемой, сказал, что он запоет по-другому, когда она и его начнет жалеть.

— Ты еще вспомнишь мои слова! — сказал он, — Можешь называть ангельской добротой это желание доставить удовольствие всеми и сожаление о том, что нельзя угодить всем подряд, но я называю это по-другому. Пустоголовость, вот что это такое!

— Нет, не надо! — с мольбой проговорила Черис.

— Да, да! — ответил он. — Я тебе уже говорил об этом! Если ты не прекратишь так жить, то в конце концов ты пожалеешь. Все, что нужно, это немного решительности! Ну что из того, что миссис Даунтри и Фредерика против? Они переживут! И не смотри на меня как баран на новые ворота, Эндимион, я говорю своей сестре то, что считаю нужным!

В этот момент его отвлекла Черис, которая стала с жаром обвинять в грубости по отношению к ее благородному возлюбленному. Во время этой перепалки Эндимион, уступив Гарри его братские права, впал в глубокую задумчивость. Вдруг он произнес:

— А ведь и правда, переживут!

Заметив, что Мерривиллы уставились на него в недоумении, он добавил:

— Ты ведь так и сказал, Гарри! Моя мать и Фредерика! Переживут! А что им останется, если мы поженимся, не говоря никому ни слова, и тогда умолкнут обе стороны! Ну, я хочу сказать, что никакого визга тогда не будет! Никаких сердечных приступов! Только подумайте, никакого смысла посылать меня с какой-то дурацкой миссией и тому подобное!

Нежный взгляд Черис загорелся от восхищения при этих словах, но на Гарри речь не произвела впечатления!

— Да, и никакого смысла сотрясать воздух дальше! Каким, черт побери, образом, можно пожениться, скрывая это от всех? Если ты вообразил, что можешь бежать с Черис, то выкинь это из головы! И если ты думаешь, что я еще буду и помогать своей собственной сестре так опозориться, то хорошего же ты мнения обо мне!

— На это я никогда не пойду! — заявила Черис.

— Да нет же! — сказал Эндимион, густо покраснев. — Хорошего же ты мнения обо мне, Гарри, если думаешь, что я решусь на такое! Несешь сам не знаешь что! Удивительно, как ты разрешаешь видеться со мной Черис наедине?

— Прекрати молоть чушь! — сказал Гарри. — Конечно, я ничего подобного не имел в виду. Но если ты не хочешь бежать, то о чем же тогда речь? Ума не приложу, каким еще образом можно все удержать в тайне!

— Я тоже, — уныло согласился Эндимион.

— Ну тогда…

— Да я не об этом! — объяснял Эндимион. — Просто подумал, как замечательно, если бы это было возможно.

К счастью, в этот момент, когда Гарри уже набрал воздух в легкие, чтобы обрушить поток чувств, которые переполнили его терпение, совещание было прервано каминными часами, неумолимо пробившими час, когда Эндимиону пора было вернуться к своей военной службе! Распрощавшись, он исчез.

— Никогда не встречал такого болвана! — взорвался Гарри. — Просто подумал, как было бы замечательно, если бы! Да, а еще замечательнее, если хоть у кого-то из вас двоих в голове были бы не куриные мозги! У тебя таких точно нет и уж никогда не будет!

Черис разрыдалась.