Фривольное лето. Ярко горят!

Глава 1

День 1

«Ну же, просыпайся! Вот засоня!» — услышал я сквозь тяжёлую пелену сна, и чья-то рука, мягкая, но настойчивая, потрясла меня за плечо. В голове гудело, а во рту было сухо, как в пустыне.

Я с трудом разлепил веки, щурясь от яркого света. Прямо надо мной, подобно ангелу, склонилась девушка невиданной красоты. Её лицо, обрамлённое золотистыми, вьющимися прядями волос, заслоняло всё остальное. На щеках у неё алел едва заметный румянец.

«Я же вроде куда-то собирался ехать…» — эта мысль беспорядочно металась в голове, никак не желая обрести чёткую форму. «Меня что, разбудила кондуктор⁈» — еще не проснувшись до конца подумал я.

— П-простите… — я, повинуясь какому-то неясному рефлексу, полез в карман и извлек оттуда смятый полтинник.

Девушка уставилась на купюру с таким изумлением, словно ей предложили расплатиться золотым червонцем времён НЭПа.

— Что это? — спросила она.

— Деньги… кажется, — неуверенно пробормотал я. И тут же меня, как обухом по голове, ударило осознание: салон автобуса, в котором я оказался, радикально отличался от салона обычной маршрутки, а девушка передо мной была столь же похожа на кондуктора, сколь балерина на боксёра. Моргнув несколько раз, я огляделся внимательнее. Я обнаружил себя в пустом салоне междугороднего автобуса, удобно устроившимся в мягком, слегка продавленном кресле. Солнечный свет заливал салон сквозь большие окна, играя бликами на полированных поручнях. Вокруг — ни души, лишь ряды пустых бордовых сидений.

Я повернул голову к окну, пытаясь осмыслить происходящее. За стеклом буйствовала летняя зелень, сочная, напитанная влагой после недавнего дождя, а солнце светило нестерпимо ярко. «Что за чертовщина? Куда я попал?» — паника, острая, как укол иглы, пронзила моё сознание, но тут же сменилась облегчением: «Ага! Это же сон! Сон про лето и…»

Мой взгляд снова обратился к незнакомке: «Красивая, глаз не оторвать!» — восхитился я. Её прямой и открытый взгляд, в котором светилась юношеская чистота, обезоруживал. Глаза голубые, бездонные, как озёро в ясный день. Русые косы, пышные и длинные, словно специально созданные для того, чтобы любоваться ими. Взгляд скользнул ниже: привлекательная грудь под белой, слегка просвечивающей рубашкой, короткая форменная юбочка, как у школьницы из какого-нибудь аниме, прикрывающая стройные загорелые ноги лишь до середины бедра… Губы сами собой растянулись в улыбке, достойной кота, объевшегося сметаны. «И не просто сон, а эротический!»

— За всё уже заплачено, — ответила девушка после паузы, которая показалась мне вечностью.

«И за тебя тоже, красавица?» — я ухмыльнулся ещё шире, но даже во сне не осмелился произнести эту дерзкую мысль вслух.

Девушка неуверенно сделала шаг назад, и её благодушие несколько увяло. На её лице отразилась лёгкая тень беспокойства.

— Ольга Дмитриевна поручила мне тебя встретить. Она с самого утра ждёт.

«Эх, даже в грёзах прекрасные девы не спешат падать в объятия Семёна Краснова. Всё как в жизни, чтоб её!» — с досадой подумал я.

— И ты тоже? — выпалил я.

— Что?

— Ждала? — я всё ещё надеялся, что вот-вот начнётся нечто волнующее, достойное самых смелых фантазий.

— Ну… — щёки девушки слегка порозовели, она заправила выбившуюся прядь волос за ухо, посерьёзнела и отступила ещё дальше. — Если считать, что все пионеры — это одна большая семья, и ты часть этой семьи, то… да.

«Что-то слишком уж правдоподобно для фантазии. Всё как в жизни — никакого полёта воображения. А что, если… Что, если это не сон⁈»

Холодный пот выступил у меня на лбу. «О, боги! Что я ей тут наговорил? А о чём подумал — и того хуже! Но если не сон, то что? Как я здесь очутился?» Я ущипнул себя за руку, да так, что чуть не взвыл.

«Больно! Чёрт побери, больно! Но разве боль — верный признак яви? Может, это просто очень реалистичный сон? Как ещё проверить? Неужто всё взаправду⁈» Я вскочил так резко, словно в сиденье воткнули раскалённую иглу.

— Простите, а где я… — начал было я, но осёкся.

Должно быть, мой ошалелый вид и резкие движения испугали девушку, и она поспешила к выходу. Я замер с поднятой рукой, чувствуя себя последним болваном.

— Тебе к вожатой надо, она всё расскажет! — она остановилась у двери. — Смотри. Сейчас идёшь прямо-прямо, доходишь до площади, затем налево, дальше увидишь домики. Ну и там спросишь у кого-нибудь, где домик Ольги Дмитриевны! А мне пора.

Девушка одарила меня на прощание взглядом, в котором смешались удивление, испуг и что-то ещё, непонятное, затем выпорхнула из автобуса и скрылась за воротами.

«Ну вот и приехали. Хотя куда приехали — один чёрт знает. Что за дьявольщина творится? Может, я умер? Или свихнулся? Меня похитили инопланетяне?» Все предположения, одно безумнее другого, были одинаково вероятными. И от этого становилось только страшнее. «Эх, была не была! Выйду, осмотрюсь… Авось ничего страшного не случится.»

Я с опаской вышел из автобуса и тут же замер, поражённый нахлынувшими ощущениями. Душный, спёртый воздух салона, пахнущий резиной и пылью дорог, в одно мгновение сменился жарким летним, наполненным разнообразными дурманящими ароматами. Я вдохнул полной грудью — пахло травой, нагретой солнцем хвоей и какими-то цветами. В голове слегка зашумело, как это бывает при опьянении. Легкий ветерок, вместо ожидаемой прохлады, обдал лицо жаром, а горячие лучи солнца, даже сквозь зимнее пальто, принялись припекать плечи. Я огляделся. — «Совёнок»… — прочитал я вслух надпись над воротами и вздрогнул от неожиданного озарения. — Пионерлагерь? Да ещё и действующий! Такое ощущение, что машина времени перенесла меня на несколько десятилетий назад. Виденная ранее пионерка тому подтверждение. Хотя… может, это просто какая-то историческая реконструкция?

Из размышлений меня вывела неожиданная вибрация в кармане, заставившая вздрогнуть. «Что за чудеса? Сообщение? В пионерлагере советских времён?» Я достал мобильник и уставился на экран. Сообщение пришло с неизвестного номера и гласило: «Это не сон. Веди себя прилично и будь хорошим мальчиком. Скоро увидимся!».

В этот момент меня будто ударило молнией. Я вспомнил всё: неожиданный визит странной кошко-девочки, её недвусмысленные намёки и обещание отправить меня в мир вечного лета. «Так вот куда я попал! Но где же обещанные трусики?» — с досадой подумал я. «Выходит, надула меня плутовка. А что, если и всё остальное — лишь красивая сказка?» Это неожиданное осознание подействовало на меня отрезвляюще, как ушат холодной воды. Одно дело — куролесить во сне, и совсем другое — оказаться в столь необычной, но, судя по всему, вполне реальной ситуации. «Нужно собраться с мыслями, отбросить легкомысленность и как следует осмотреться. Кто знает, что меня здесь ждёт?»

Собравшись с духом, я направился к воротам, ощущая себя Алисой, шагающей в Зазеркалье. Пройдя сквозь них, я сразу же увидел приземистое здание с вывеской «Клубы».

Внезапно дверь открылась, и оттуда вышла очередная девочка в пионерской форме, будто сошедшая со страниц советского учебника. Очень красивая и столь же печальная. Глядя на неё хотелось просто подойти, обнять и пожалеть. Увидев меня, она испуганно замерла, точно лань, заметившая охотника.

«Так-так… Себя я уже щипал — больно было, значит, я-то точно настоящий. Но вот насчёт окружающего мира такой уверенности нет. Кошко-девочка, помнится, утверждала, что девушки тут натуральные… Хм, требует проверки!»

Я окинул незнакомку оценивающим взглядом профессионального скульптора, прикидывающего пропорции будущего шедевра. «Матерь божья, какие формы! Крупная грудь, узкая талия, крутые бедра.» В голове сама собой нарисовалась картина: мои руки деликатно исследуют тонкую талию незнакомки, аккуратно скользя вниз на бедра по складкам форменной юбки… «Стоп-стоп-стоп! Семён, очнись! Ты же не в каком-нибудь этти-аниме, где можно безнаказанно лапать школьниц! Помнишь, чем закончилась попытка флирта в автобусе?»

Прогнав прочь неподобающие мысли, я расплылся в самой дружелюбной из своих улыбок и протянул руку:

— Привет! Я Семён. «Гениально! Рукопожатие — это же самый невинный способ прикоснуться к девушке! И главное — совершенно законный».

Незнакомка покраснела так, будто ей предложили не поздороваться, а сразу выйти замуж.

— Л-лена… — произнесла она едва слышно, казалось, само звучание собственного голоса причиняло ей невыносимые страдания. Руку для приветствия она так и не протянула, вместо этого теребя краешек пионерского галстука.

— Очень приятно! А что ты делаешь в клубе? Чем занимаешься?

Лена залилась краской ещё гуще, словно услышала непристойное предложение.

— Я… я… рисую н-немного… — слова давались ей с большим трудом.

«М-да, странный контраст — внешность фотомодели и застенчивость институтки из позапрошлого века.»

— Рисуешь? Здорово! Может, покажешь как-нибудь свои работы?

Лена издала звук, напоминающий писк загнанного в угол хомячка.

— Я… м-может быть… к-когда-нибудь… — ответила та и начала пятиться, стараясь увеличить дистанцию.

Неожиданно из соседних кустов выскочил кто-то, словно чёртик из табакерки. Малявка в ярко-красной футболке с надписью «СССР», будто сошедшая с плаката времён развитого социализма, была полна жизненной энергии и задора. Она была явно младше тех пионерок, что я уже видел, но энергии в ней было на целый отряд.

«СССР», как я мысленно окрестил её, подскочила к Лене и заговорила, яростно размахивая руками. Затем вдруг достала что-то из кармана и протянула ладонь к её лицу.

— И-и-и-и-и! — тихо взвизгнула Лена, заметив в чужой руке большого зелёного кузнечика.

Но девочка и не думала останавливаться. Заметив, что верхняя пуговица на рубашке Лены расстёгнута, она ловким движением закинула кузнечика прямо ей за шиворот.

— Ой! — Лена подскочила, как ужаленная, и, не разбирая дороги, ринулась прямо на меня.

Столкновение было неизбежно. Мы оба повалились на землю, и по какому-то нелепому закону жанра Лена оказалась верхом на мне.

«Вот чёрт! Похоже я вляпался!» — только и успел подумать я, больно ударившись спиной о плитки дорожки.

Ощутив, как что-то большое и щекочущее ползает у неё под рубашкой, Лена в панике заметалась, елозя на мне.

— А-а-а-а! Там! Оно там! Оно ползает! Помогите! — вопила Лена, извиваясь и крепко вцепившись в мои плечи.

— Да что вообще происходит⁈ — я, ошарашенный, пытался выбраться, но Лена, в ужасе от ползающего под рубашкой кузнечика, только усиливала своё «родео».

— Он все еще там! Сделайте же что-нибудь! Спасите! — продолжала кричать Лена, не давая мне встать.

Я понял, что единственный способ прекратить эту вакханалию — изловить нахальное насекомое. Собравшись с духом, я попытался расстегнуть рубашку на Лене.

— Так, спокойно, сейчас я его поймаю… — бормотал я, борясь с пуговицами на продолжающей свой панический «танец» девушке.

От моих прикосновений Лена на мгновение замерла, но тут же снова начала извиваться.

— Ай! Щекотно! И противно! Как же мерзко! Ловите же его скорее!

Я отдернул руки, подумав, что эти слова были реакцией на моё прикосновение.

Лена, поняв, что помощи ей больше ждать неоткуда, сама рванула края рубашки в стороны, пуговицы начали отстреливаться, как пули, разлетаясь в разные стороны. Ткань рубашки с треском разошлась, открывая моему взору не только ажурный бюстгальтер Лены, но и самого виновника переполоха.

Зелёный прыгунец, воспользовавшись моментом, резво выпрыгнул наружу и был таков.

— Есть! Ускакал! — выдохнул я.

Но Лена, всё ещё не пришедшая в себя, продолжала кричать, вцепившись в меня мёртвой хваткой.

— Тише-тише, всё, он ускакал! Успокойся! — попытался я успокоить девушку, прижав её к себе.

Лена замерла, тяжело дыша. Её рубашка была распахнута, а сама она всё ещё сидела на мне, крепко обнимая меня за шею. «Как всё это могло произойти? Что за нелепая ситуация⁈» — успел подумать я, прежде чем Лена начала медленно приходить в себя.

— А? — издала она звук, хлопая глазами, словно только что очнулась.

Постепенно она начала осозновать абсурдность положения, в котором оказалась. Её взгляд медленно опустился вниз, на собственные руки, вцепившиеся в меня, затем на распахнутую рубашку, потом на задравшуюся юбку…

— Ой… — только и смогла произнести Лена, прежде чем залиться пунцовой краской. Похоже, что теперь к ней вернулась её привычная застенчивость, удесятерённая неловкостью ситуации.

Я же, в свою очередь, не мог отвести взгляда от столь пикантного зрелища, не зная, радоваться мне или бояться последствий. «М-да уж, вот это я попал. Сидел себе дома, никого не трогал, а теперь вдруг вот это все… » — подумал я, готовясь к любому развитию событий. «Будь она неладна, эта кошко-девка! Затащила черт знает куда, а я теперь страдай… » Хотя где-то в глубине души я, конечно, так не считал, и эта волнующая ситуация меня завораживала своей необычностью.

Лена, так и не разобравшись, как реагировать на случившееся — то ли плакать, то ли смеяться, первой покинула место происшествия. Запахнув рубашку и придерживая ее руками, она убежала.

«СССР», наблюдая за всей этой сценой, сперва замерла от удивления, а потом начала хохотать так, как умеют только дети, — беззлобно и заразительно. Довольная произведённым эффектом, она развернулась на пятках и умчалась прочь, оставляя за собой шлейф пыли и веселья. Я же остался лежать на земле, размышляя о превратностях судьбы и о том, что день явно обещает быть интересным.

Я брёл по дорожке, разглядывая небольшие домики, выстроившиеся по обеим её сторонам. Словно декорации к фильму о счастливом советском детстве, они выглядели довольно уютно, как игрушечные строения из сказки про трёх поросят. Я хоть и родился в Советском Союзе, никогда не был ни пионером, ни даже октябрёнком. Моё детство прошло в эпоху перемен, когда красные галстуки уже вышли из моды. И представлял я себе быт обычного пионерлагеря несколько по-другому: огромные бараки с рядами железных коек, подъём в шесть утра по сирене, одна минута на то, чтобы заправить кровать, затем построение на плацу… «Стоп! Или я что-то с чем-то путаю… Может, это я насмотрелся фильмов про тюрьму?» — усмехнулся я про себя.

Неожиданно кусты сбоку зашевелились и из них прямо на плитки дорожки вывалилась пионерка, довольно неуклюже растянувшись передо мной. Казалось, будто кто-то вытолкнул её из укрытия при моём приближении.

При этом, мне подумалось, что форменные юбки тут, пожалуй, несколько коротковаты и при любой нестандартной ситуации открывают заинтересованному взгляду стороннего наблюдателя слишком много будоражащих воображение деталей…

Она быстро вскочила, выдернула из длинной рыжей чёлки застрявший листик, деловито поправила непослушные рыжие хвосты и принялась суетливо отряхиваться. «Рыжая-бесстыжая», — мгновенно пронеслось у меня в мыслях. Небрежно повязанная узлом расстёгнутая рубашка открывала живописный вид на выдающиеся достоинства новоявленной пионерки. Приведя свой вызывающий наряд к должному виду, девчонка наконец снизошла до моей скромной персоны:

— Челюсть с пола подними, Ромео недоделанный, — бросила она, одарив меня колючим взглядом.

Я захлопнул рот, который и правда был приоткрыт, и смущённо потупился, встретившись с янтарными глазами, прожигающими меня насквозь.

— Новенький, значит? Прямиком с северного полюса, судя по виду, — я молча кивнул, не зная как реагировать на такое. — Ладно, увидимся! Если не растаешь до вечера, — она смерила меня оценивающим взглядом и отправилась по своим делам.

«Симпатичная! Как и все девушки, встреченные мной в этом фантасмагорическом месте. Жаль только, что надменное выражение лица несколько портит общее впечатление. Очередной причудливый эпизод в этом странном месте. Впрочем, если закрыть глаза на некоторую экстравагантность в одежде и поведении, то… вполне обычная девочка. Может быть, у них тут так принято…»

Прервав размышления из тех же кустов, будто чёртик на пружинке, выпрыгнула давешняя «СССР». Она подкралась ко мне и, хитро прищурившись, спросила:

— Ну что, как тебе открывшиеся виды?

Я густо покраснел, сообразив, что этот рыжий бесёнок и был тем режиссёром, что спланировал внезапное появление предыдущей рыжей.

— Так это ты её… — начал было я.

Девчонка расхохоталась, явно довольная произведённым эффектом.

— А ты думал, она сама так элегантно вывалилась? Нет, это я немножко помогла… исключительно в интересах науки! — заявила она.

«Господи, да тут целый заговор рыжих! И кажется, я начинаю понимать, почему та застенчивая художница так спешно ретировалась…»

— Так понравилось? Отвечай! — не унималась рыжая непоседа.

— Ну… да… прекрасные гм… виды, — нехотя признался я, не в силах пойти против истины.

— Тогда до следующей встречи! Надеюсь, ты будешь ждать ее с нетерпением! — девочка засияла улыбкой и побежала дальше по своим хулиганским делам, оставив меня в полном недоумении.

После слов девочки про «северный полюс», до меня вдруг дошло, что, несмотря на испепеляющую жару, я всё ещё разгуливаю в зимнем пальто! Череда невероятных событий, видимо, настолько выбила меня из колеи, что я совершенно перестал обращать внимание на такие очевидные вещи. Сейчас, оставшись один, я, наконец, осознал, насколько нелепо выгляжу. Одежда противно намокла от пота, крупные капли которого стекали по лбу, попадая в глаза и вызывая жжение. Я немедленно скинул с себя пальто, а заодно и жаркий свитер, свернув их в компактный узел. Покончив с этим, я огляделся, прикидывая, куда направиться дальше.

Медленно, опасливо передвигаясь, я всё же добрался до площади. В самом её центре, подобно часовому на посту, возвышался памятник какому-то неизвестному товарищу. «Наверное, очередной партийный деятель из тех, что любят увековечивать себя в бронзе. А в остальном — площадь как площадь, ничего примечательного.» От площади разбегались в разные стороны дорожки, выложенные плиткой.

По одной из дорожек я и побрёл, надеясь, что она меня приведёт к нужному месту. Неожиданно я вышел к реке. Увидев домик на воде, плавучий понтон и множество пришвартованных к нему лодок, я остановился в недоумении. «Пристань? Похоже, не туда свернул.»

— А, новенький! Ты совершенно не туда пошёл! — раздался знакомый голос за спиной.

Я обернулся, передо мной вновь стояла та девушка, что разбудила меня в автобусе. Теперь она выглядела куда увереннее.

— Я же сказала повернуть налево на площади, а ты куда направился? — спросила она. — Ой, я ведь так и не представилась! Меня Славя зовут! Если точнее — Славяна, но все зовут Славей.

— Ах, да… Семён, — представился я, немного опешив от такого напора.

— Очень приятно, Семён, — Славя протянула руку для приветствия, и я, вспомнив свои недавние размышления о безопасных способах прикосновения, с готовностью ответил на рукопожатие.

Её ладонь оказалась неожиданно мягкой и тёплой, как закатное солнце. Кожа была нежной, бархатистой, будто у фарфоровой статуэтки, внезапно обретшей жизнь. Я невольно наслаждался этим моментом, затягивая рукопожатие куда дольше приличного. Казалось, время замедлило свой бег, а мир сузился до размеров наших соединённых рук.

Славя смущённо опустила глаза, её щёки слегка порозовели. Я, осознав, что всё ещё держу её руку, торопливо отпустил её, чувствуя, как жар приливает к моим щекам.

«Сейчас Славя выглядит куда спокойнее, чем при встрече в автобусе. Видимо, я тогда и правда её напугал».

Пытаясь разрядить возникшую неловкость, я решился задать вопрос, который не давал мне покоя:

— Слушай, а ты… ты не встречала тут случайно такую странную девочку? С кошачьими ушками и хвостом?

Славя удивлённо приподняла брови, а затем понимающе улыбнулась.

— А, ты про нашу местную легенду! Говорят, что кто-то когда-то видел в лагере загадочную девочку-кошку… Некоторые пионеры клянутся, что встречали её в лесу или у старого корпуса. Но лично я считаю, что это всего лишь красивая сказка. Придётся, видно, проводить тебя, пока ты окончательно не заблудился. Пойдём со мной!

«Значит, кошко-девочка — местная легенда? Но я же видел её… Или мне приснилось? Чем дальше, тем страннее кажется это место…»

— Хорошо… — только и смог выдавить я.

Пока мы возвращались назад мне подумалось: «Так, получается, девушки тут действительно живые и настоящие. Случай с Леной уже подтвердил это, но там, из-за сумбурности и скоротечности событий, я не всё до конца прочувствовал. А вот теперь, ощутив прелесть прикосновения к Славяне, я в этом нисколько не сомневаюсь».

И снова площадь. На этот раз не пустая. Теперь здесь, будто молодые чертята, носились уже виденные мной ранее девочки. «Рыжая-бесстыжая», точно фурия, преследовала «СССР», грозя той всевозможными карами, если та не сдастся немедленно на растерзание.

— Вот сейчас догоню, и уже ты предстанешь перед новеньким во всей красе! — радостно выкрикнула она, заметив наше появление.

«Продолжают разыгрывать комедию про беззаботных пионеров? Нужно быть начеку!»

— Ульяна! Прекрати немедленно! Не то расскажу всё Ольге Дмитриевне! — пригрозила Славя.

— Есть, товарищ командир! — отрапортовала «СССР-Ульяна» и помчалась прочь ещё быстрее прежнего.

«Опять эта Ольга Дмитриевна. Похоже, персона весьма влиятельная в здешних краях. Не у неё ли искать разгадку всех этих странностей? А что, если… Что, если все попадают сюда подобным образом, как я? А после, по какой-то загадочной причине, теряют память и начинают вести себя так, будто приехали на отдых в обычный пионерский лагерь… Что, если всё это — гигантская ловушка?» От этих мыслей голова пошла кругом, и я плохо запомнил дорогу до места назначения.

— Вот мы и пришли! — голос Слави вывел меня из задумчивости, и я в нерешительности замер у входа.

Передо мной стоял необычный, треугольный домик. Фронтон его был обшит досками, выкрашенными в светло-зелёный цвет. Краска местами облезла, местами топорщилась, словно чешуя рыбы. Боковых стен в привычном понимании у домика не было, крыша начиналась от самого основания, которое покоилось на вбитых в землю сваях. Само строение было почти скрыто от посторонних глаз буйно разросшимися и цветущими кустами сирени, в которых оно буквально утопало. К широкой двустворчатой двери вело высокое крыльцо.

В следующий миг дверь распахнулась, и оттуда, словно маленький ураган, вылетела Ульяна, пронесясь мимо с хитрой улыбкой на лице. За ней показалась скромница Лена.

— Лена, да не обращай ты на неё внимания! — сказала Славя.

— Да я и не… — начала было Лена, но, не договорив, внезапно залилась краской, будто маков цвет, и поспешно удалилась в сторону площади.

Я невольно проводил её взглядом. Было в этой девушке что-то такое необъяснимое, притягательное…

— Семён! Заходи! — поторопила меня Славя.

Оторвавшись от созерцания удаляющейся Лены и её кружащей голову походки, я глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду, и шагнул внутрь.

Обиталище вожатой выглядело именно так, как и положено домику в загородном лагере. Ничего выдающегося, но какой-то особенный уют всё же чувствовался. Наверное, из-за творческого беспорядка, который царил в комнате. В этом смысле она удивительно напоминала мою квартиру. Но куда интереснее оказалась сама хозяйка: природа не поскупилась, наградив её и внешностью, и фигурой. «По крайней мере, одно в этом царстве абсурда не может не радовать — все его обитательницы на редкость привлекательны».

— Наконец-то появился! Прекрасно! Я — Ольга Дмитриевна, вожатая, — радушно улыбнулась женщина, протягивая мне руку для приветствия.

— Весьма… приятно. А я — Семён, — немного растерявшись от такого приема, ответил я, пожимая ей руку.

— Мы тебя с утра ждём.

— Ждёте? Меня?..

— Конечно! Целый автобус из-за тебя гоняли! — усмехнулась Ольга Дмитриевна.

— Кстати, а где мы находимся? Ну, адрес какой? — я решил попробовать выяснить хоть что-то. — Хотел родителям написать, что благополучно добрался.

— Так твои родители час назад звонили! Передавали тебе привет.

«Вот это поворот…» — только и подумал я.

— Значит, можно им позвонить? Просто я перед отъездом забыл кое-что сказать.

— Нет.

— Почему?

— У нас телефона нет.

— Но как же они тогда звонили?

— А я только что из райцентра вернулась, там с ними и говорила.

«Ах вот оно что…» Всё это время Славя стояла рядом, и, похоже, наш странный разговор не вызывал у неё ни малейшего удивления.

— Ой, тебе же нужно форму подобрать! — спохватилась вдруг Ольга Дмитриевна.

«Наряжаться пионером у меня нет ни малейшего желания! Хотя разгуливать в зимней одежде посреди лета — тоже не самая блестящая идея.»

— Да, спасибо… — неуверенно ответил я.

— Ладненько, я побежала, а ты пока можешь познакомиться с лагерем. И не забудь прийти на ужин! — сказала Ольга Дмитриевна и, подхватив со стола какую-то папку, выпорхнула из домика.

Я остался наедине со Славей.

— Мне тоже пора — дела ждут, — сказала она, мило улыбнувшись. — Ты походи, осмотрись. Увидимся позже.

«Если во всём этом нет никакого подвоха или скрытой угрозы, то эта реальность, особенно в лице Слави, начинает казаться всё более привлекательной!» Я небрежно кинул пальто на кровать, следом за ним отправился и свитер. Выпустив футболку из джинс, я вздохнул с облегчением. «Теперь совсем другое дело!» Ничего не оставалось, кроме как последовать совету и отправиться на экскурсию по лагерю. «Заодно по пути попробую разузнать что-нибудь полезное», — решил я.

Проходя через местный «жилой квартал», я увидел идущего навстречу мне пионера. Именно пионера, а не пионерку — выходит, в этом царстве амазонок есть и мужчины!

— Привет, ты — новенький, наверное, Семён, да? — улыбнулся он, подходя ближе.

— А ты откуда… — начал было я.

— Да уже все знают! Я, кстати, Электроник. Настоящий. Можешь меня так и звать.

«Да конечно! Электроник. Ага. А я — Алиса Селезнёва.»

— Ясно…

— Ульянка меня ещё Сыроежкой зовёт.

— Сыроежкой?

— Фамилия у меня такая — Сыроежкин.

— Ясно…

— Давай, я тебе тут всё покажу! — предложил Электроник.

«Странный он, да ещё эта фамилия, в точности как в старом детском фильме…»

— Ладно, давай, — всё же согласился я, решив, что лучше не бродить одному в незнакомом месте.

Мы двинулись дальше. Снова площадь и Лена, в одиночестве читающая книгу. Электроник уверенным шагом подошёл к ней.

— Лена, привет! Это наш новенький. Зовут Семён. Знакомься!

— Привет. Мы уже знакомы, — сказал я, подходя ближе.

— Да… — Лена бросила на меня мимолётный взгляд, смутилась и вернулась к чтению, словно мы перестали для неё существовать.

«Стесняша, но миленькая. И неразговорчива. Кто-то скажет, что именно такой должна быть идеальная жена.»

— Ладно, пойдём дальше, — сказал Электроник.

— Пойдём, — согласился я, и мы покинули площадь.

— Это столовая, — объявил Электроник, когда мы подошли к соответствующему зданию. — А вот она — Алиса Двачевская. Ты с ней поосторожнее, она не особо дружелюбная. — Он кивнул на «рыжую бесстыжую», с которой мы виделись совсем недавно. — И никогда не называй её Дваче, она этого не любит!

— Чё ты там сказал⁈ — раздался зычный голос Алисы.

— Э-э… Ладно, ты дальше сам как-нибудь… — пролепетал Электроник и бросился наутёк.

Я не успел ничего сказать, как Алиса поравнялась со мной.

— А с тобой, новичок, мы ещё разберёмся! — бросила она и побежала за Электроником.

— А я что? Я ничего! — промямлил я ей в след, виновато улыбаясь.

Похоже, оставшееся время до ужина предстояло коротать в одиночестве. «Впрочем, мне не привыкать…» Решив исследовать восточную часть лагеря, я побрёл наугад и вскоре вышел к футбольному полю. На поле кипели нешуточные страсти — разновозрастная команда пионеров гоняла мяч с таким энтузиазмом, словно это был финал чемпионата мира. Среди игроков особенно выделялась рыжая молния — Ульяна, которая носилась по полю как заведённая.

— Эй, ты! Новенький! Играть будешь? — крикнула она, заметив меня.

«Мне? Играть с детьми? Нет уж, увольте.»

— Давай в другой раз! — крикнул я в ответ.

— Трус! Небось боишься, что девчонка тебя сделает! — Ульяна убежала, оставив меня наедине с уязвлённым самолюбием.

— Ах, наконец-то! Я тебя везде искала, странный новенький! — внезапно откуда-то сбоку появилась запыхавшаяся девушка с длинным бирюзовыми хвостиками.

— С чего это я странный? — удивился я.

— Как с чего? Это же очевидно! По всем законам жанра, тот, кто поступает в школу посреди учебного года, обязательно оказывается необычным человеком! — она сделала глубокий вдох и продолжила с удвоенной скоростью: — Ну у нас, конечно, не школа и не учебный год, но ты же всё равно приехал позже всех! Один! На автобусе! В зимней одежде! О! А какими супер-способностями ты обладаешь? Может, умеешь читать мысли? Или превращаться в кота? Или…

— Я… эм… — только и смог вставить я.

— Ой, я же не представилась! Меня зовут Мику! Правда-правда! Все думают, что я выдумываю и на самом деле я Маша, но нет! У меня мама японка, а папа русский инженер! Он в Японии строил то ли мост, то ли атомную станцию… Или может космодром? А потом они познакомились, полюбили друг друга, и вот я родилась! И теперь я здесь, с тобой, в одном лагере! Правда здорово?

— Ну…

— А давай дружить? И обязательно приходи завтра в мой музкружок! Он вообще-то общий, но я там одна, так что считай, что мой. А если ты придёшь — будет наш! — она игриво подмигнула и добавила: — У меня есть кое-что особенное, что я хочу тебе показать…

«Кажется, это была попытка флирта… Очень своеобразная попытка.»

Мику внезапно подпрыгнула на месте, как будто под ней была невидимая пружина.

— Придёшь? Придёшь? Придёшь? — каждое слово сопровождалось новым прыжком, а её хвостики взлетали в воздух, словно два флажка.

— Л-ладно… — выдавил я, ошеломлённый этим энергетическим штурмом.

Лицо Мику моментально озарилось такой сияющей улыбкой, будто она только что выиграла главный приз в космической лотерее. Она закружилась на месте и умчалась прочь, напевая что-то подозрительно похожее на японскую песенку из аниме, которое я точно где-то видел.

«И это только первый день… Кажется, в этом лагере будет… необычно.» — подумал я, провожая её взглядом.

Пока я бесцельно шатался по лагерю, солнце начало клониться к закату. Вернувшись на площадь, я решил передохнуть и уселся на лавочку, наблюдая за оранжевым, медленно опускающимся светилом. «Оказалось, что за этот суматошный день я уже порядком вымотался. Очень непривычная суета после долгих лет сидения взаперти на 30 квадратных метрах. Никуда больше не сдвинусь. Буду сидеть здесь и ждать ужина. Их же тут кормят, верно?..» Мою мысль оборвал звук горна, раздавшийся из репродуктора на столбе. Судя по устремившимся в едином порыве к столовой ребятам, наступил долгожданный ужин.

Столовая представляла из себя… столовую. Мне в своё время доводилось бывать в заводской столовой. Эта была в точности такой же, разве что почище и поновее.

— Семён, сейчас, подожди, мы тебе место найдём… — Ольга Дмитриевна встретила меня у входа. — Стой, Двачевская! — гаркнула вдруг она на проходящую мимо Алису.

— Что⁈ — огрызнулась та, даже не подумав остановиться.

— Ты как одета⁈

— А как я одета? — Алиса остановилась и оглядела себя. И действительно, наряд её был всё таким же вызывающим, как и раньше.

— Немедленно приведи в порядок форму!

— Ладно, ладно… — буркнула Алиса, поправляя рубашку, и прошла мимо, опять выразительно посмотрев на меня.

«Да что такое? Почему я ей так не нравлюсь? Вроде ничего такого не сделал…» — удивился я про себя. Пока я провожал её взглядом, ко мне подбежала Ульяна.

— Эй!

— Чего тебе?

— Почему с нами в футбол не стал играть?

— Я не в форме, — сказал я, показывая на свою одежду.

— Тогда ладно, прощаю. Пошли, я тебе место заняла!

Припомнив прежние встречи с этой девочкой, я подумал, что стоит поискать другого соседа.

— Это… а может… — начал было я, но Ульяна проигнорировала мой нерешительный протест, потянув меня к столику.

«Что же, видимо, такова судьба», — подумал я, покорившись. Я сел рядом с мелкой хулиганкой. На столе уже стояли тарелка с котлетой и пюре и чай в граненом стакане. Все выглядело очень аппетитно! Я подцепил котлету и…

— Э, куда? — Ульяна остановила мою вилку на полпути, схватив меня за руку. — А штрафная?

— Чего?

— А кто позже всех приехал? Мы уже неделю здесь, а ты только изволил появиться. Давай-ка штрафную! — она указала на стакан с чаем. — До дна! Чтоб успешно влиться в коллектив!

— Да ну тебя, — отмахнулся я и вновь прицелился в котлету.

— Не-не-не! Так не пойдёт! Надо соблюдать традиции того места, где тебе предстоит жить! Тебе трудно уважить товарищей, что ли?

— Ох, ладно, — сдался я, решив, что проще уступить, чем препираться с несмышленым подростком. Подняв стакан, я был опять остановлен.

— А тост?

— Мне что, ещё и тост говорить⁈ Ты придумала это всё, ты и толкай речь, если хочется, — возмутился я.

Ульянка поникла.

— Ладно, хорошо… я скажу… — она набрала в лёгкие воздух, задумалась, задержав дыхание, округлила глазёнки, выдохнула: — За любовь! — и довольно осклабилась.

— Балда! — невольно вырвалось у меня, и я принялся пить. До дна, как и просили.

Однако, вернувшись к своей тарелке, я увидел, что пропала котлета! Я пронзил Ульяну убийственным взглядом.

— Эй, куда дела? — глупо спросил я, хотя и так было понятно куда — стоило посмотреть на набитые щеки похитительницы.

— В большой семье не щёлкай клювом! Отвернулся — и нет котлеты! — довольно ответила та, закончив жевать.

«Так и знал, что ничем хорошим это для меня не закончится. Но не буду же я, взрослый человек, устраивать скандал из-за мелкой пакости. Или буду? Да ладно — пусть подавится!» — с обидой подумал я и, уткнувшись в тарелку, стал меланхолично ковырять пюре.

— Ты не расстраивайся, сейчас что-нибудь придумаем! — Ульяна забрала мою тарелку, вскочила из-за стола и убежала куда-то.

«Ну вот, теперь ещё и без пюре остался», — обречённо подумал я.

Примерно через минуту Ульяна вернулась и поставила передо мной тарелку со свежей ароматной котлетой.

— Вот тебе, голодающий Поволжья!

— Спасибо… — растерянно поблагодарил я.

«А она, похоже, не такой уж плохой человек!» Я подцепил вилкой котлету и…

— Это ещё что⁈ Какой-то жук! Нет, не жук! Насекомое! С ножками, шевелится! — в ужасе прошептал я, разглядев под котлетой нечто омерзительное.

От неожиданности и отвращения я, не контролируя себя, вскочил со стула, опрокинув его. И в тот же миг под руку попалось что-то твёрдое… Я всем естеством ощутил приближение очередных неприятностей и связанного с ними неизбежного конфуза. Резко повернувшись, я, словно в замедленной съёмке, увидел из последних сил балансирующую с подносом Лену, её перепуганное лицо и полные отчаяния глаза.

В конце концов гравитация взяла своё, и весь её ужин, подпрыгивая на бортике подноса, обрушился на пол. Осколки тарелки со звоном разлетелись в разные стороны, вилка с ложкой, дребезжа, запрыгали по кафелю, убегая от катящей за ними стайки зелёных горошин. Шмат картофельного пюре застыл у ног Лены в непринуждённой позе, погребя под собой исходящую паром котлету.

Ульяна демонически гоготала, стоя возле выхода, остальные ужинающие оценили устроенное ей представление и так же громко смеялись над моей неуклюжестью. Я перевёл ошарашенный взгляд на Лену, застывшую, как статуя, посреди столовой. Она стояла, беспомощно опустив руки, словно марионетка с обрезанными нитями. На белоснежной форменной рубашке медленно расплывалось предательское пятно от чая, делая ткань полупрозрачной. Губы её дрожали, а в широко распахнутых глазах застыл такой неприкрытый ужас, что у меня защемило сердце. Смех вокруг становился всё громче, превращаясь в какофонию злорадства. Стены столовой издевательски отражали эти звуки, усиливая их многократно. «Почему же всякие нелепости случаются именно с теми, кто наиболее уязвим?» Внутри поднималась волна горечи и стыда. Не за себя — за всех нас, превративших чужую неловкость в жестокое развлечение. Первая слеза скатилась по щеке Лены, и это стало последней каплей.

«Да ну вас всех к чёрту!» — я развернулся и быстро направился к выходу, чувствуя, как внутри всё клокочет от злости и беспомощности. «Прочь, прочь отсюда! Подальше от этого балагана, от насмешек, от собственного позора… И от этих полных боли глаз, которые теперь будут преследовать меня в кошмарах».

Я брёл по лесу, погружённый в пучину самобичевания и сожалений. Деревья вокруг, казалось, насмехались надо мной, шелестя листвой: «Неуклюжий! Неуклюжий!»

'И угораздило же меня так отреагировать на какую-то несчастную сороконожку! — думал я, пиная попадавшиеся под ноги шишки.

«Устроил целое представление, опозорил себя и бедную Лену. Эх, знать бы, где упадёшь — соломки бы подстелил…» Образ Лены, стоящей с мокрой от чая рубашкой, преследовал меня, вызывая то прилив стыда, то внезапное и совершенно неуместное возбуждение. «Тьфу ты, и об этом ещё думаю! Совсем с ума сошёл в этом пионерлагере!» Чем дальше я углублялся в лес, тем сильнее меня одолевала тоска по дому. «Эх, сидел бы сейчас перед компьютером, смотрел бы очередное аниме… А тут — все эти неприятности, дневная жара и никакого Wi-Fi! За что мне всё это?»

Внезапно я остановился как вкопанный. Под раскидистым дубом сидела… девушка-кошка! Та самая, из моей галлюцинации перед «телепортацией» в лагерь. Она деловито посыпала какие-то грибы чем-то белым, мурлыкая себе под нос непонятную мелодию.

— Эй, ты! А ну-ка объяснись! Во-первых — где обещанные трусики? Во-вторых — я передумал! Немедленно верни меня обратно! — выпалил я, подойдя ближе.

Девушка-кошка подняла на меня свои огромные, завораживающие глаза.

— Ня? Какие трусики? Ты кто вообще такой? — удивлённо спросила она.

— Как это кто? Я тот самый парень, которого ты выдернула из его уютной берлоги и забросила в этот богом забытый лагерь!

— Прости, но я правда не понимаю, о чём ты. Может, ты перегрелся на солнышке?

— Да ты… Да как ты… — от негодования я лишился дара речи. — Я тут страдаю, между прочим! А ты даже не помнишь⁈ —наконец придя в себя, выкрикнул я.

В этот момент из-за дерева вышла вторая девушка-кошка. Она была повыше, с более выразительными формами и взглядом, который, казалось, мог пронзить насквозь.

— Так-так-так. Кто это у нас тут обижает маленьких? — промурлыкала она, подходя ближе.

Я растерянно переводил взгляд с одной кошко-девочки на другую, чувствуя, как ощущение реальности окончательно покидает меня.

— Вы… вы что, размножаетесь делением? — выдавил я.

— О, Семён-кун, ты такой забавный! — вторая кошко-девочка усмехнулась. — Нет, просто ты встретил мою младшую сестрёнку. А я — та самая, кто привёл тебя сюда.

— Так это всё-таки ты! Ну-ка, верни меня обратно! — снова переходя на крик, возопил я.

— Не-а. Ты должен измениться к лучшему, научиться общаться с девушками, испытать настоящие чувства. Только тогда я верну тебя домой.

— Да я и так был счастлив! Верни меня немедленно! — распалился я еще больше.

— Нет. А будешь спорить — расцарапаю лицо! — эта фраза мигом охладила мой пыл.

— Ладно, но хоть трусики-то подари, как обещала! — уже более миролюбиво произнёс я.

— А ты уверен, что на мне они есть? Хочешь проверить? — кошко-девочка игриво прищурилась.

Я покраснел и отступил на шаг.

— Ладно-ладно, не будем ссориться. Слушай, ты же анимешник со стажем! Пересмотрел кучу романтических комедий. Считай это практикой — примени все свои теоретические знания и очаруй какую-нибудь милую девочку. Справишься — окажешься дома быстрее, чем успеешь сказать «Ня!»

С этими словами старшая кошко-девочка, хитро подмигнув, растворилась в чаще леса, оставив меня наедине с младшей сестрой.

— Постой! Куда же ты… Эх, — я тяжело вздохнул и перевел взгляд на оставшуюся кошко-девочку, которая как ни в чем не бывало продолжала посыпать грибы чем-то белым. — А ты… ты чем тут занимаешься? — всё еще взвинченный недавней беседой, спросил я.

— Грибочки сахарю! Хочешь попробовать?

Я посмотрел на девушку-кошку так, словно та предложила мне отведать жареных тараканов.

— Э-э-э… нет, спасибо. А зачем ты их сахаришь?

— Чтобы слаще были, конечно! Ты что, никогда сладкие грибы не ел?

— Знаешь, как-то не доводилось. В моем мире грибы обычно солят или маринуют.

— Ня? В твоем мире? А разве есть другие миры?

Я почесал затылок, осознавая всю абсурдность ситуации.

— Да уж, похоже, я попал в какой-то булгаковский роман. Говорящий кот есть, в данном случае кошка, не хватает только Воланда, — пробормотал я себе под нос.

— Ой, а кто такой Воланд? Это твой друг? Он тоже любит сладкие грибочки?

— Нет, это… А, неважно. Слушай, а ты не подскажешь, как мне отсюда выбраться?

— А зачем выбираться? Тут же так хорошо! Вот, держи грибочек!

Девушка-кошка протянула мне засахаренный гриб. Я с опаской взял угощение, разглядывая его так, будто это была улика на месте преступления.

— Спасибо, но я, пожалуй, оставлю на потом. Слушай, а ты правда не знаешь, где мы находимся?

— В лесу, конечно! Разве не видно? Тут грибы растут, птички поют, красота!

— Да, красота… Прямо как в сказке. Или в дурном сне, — я огляделся вокруг, пытаясь найти хоть какой-то намёк на выход из этой абсурдной ситуации. — Знаешь, я, наверное, пойду. Попробую найти дорогу обратно в лагерь.

— Ня! Приходи еще! У меня много грибочков, угощу!

Я медленно побрёл прочь, то и дело оглядываясь на странную девушку-кошку, которая как ни в чем не бывало продолжала сахарить свои грибы. «За что мне все это? Сначала насекомые в еде, теперь кошко-девочки с засахаренными грибами… Что дальше? Пионерка-невидимка? Или, может быть, медведь в ушанке предложит мне партию в шахматы?» — рассуждая таким образом, я углубился в лес, пытаясь найти дорогу обратно в лагерь и не растерять остатки здравого смысла по пути.

Я бродил по лесу, пока не осознал, что окончательно заблудился. Деревья вокруг, казалось, издевательски перешептывались, меняя свое расположение, стоило только отвернуться.

— Эй! Есть тут кто-нибудь? Помогите! Я заблудился! — крикнул я, отчаявшись найти дорогу самостоятельно.

Почти сразу из-за ближайшего куста выпрыгнула уже знакомая девушка-кошка, та самая, что сахарила грибы.

— Ня! Ты чего кричишь? Нарушаешь покой и благодать!

— Слава богу, живая душа! Послушай, я заблудился. Не могла бы ты вывести меня к лагерю?

— Конечно! Следуй за мной, ня!

Мы двинулись по едва заметной тропинке. Я, стараясь не отставать, начал разговор:

— Слушай, а что это вообще за место? Как я сюда попал?

Мне казалось, что эта кошко-девочка тоже должна знать ответы на все вопросы, которые меня беспокоят, и нужно только разговорить её, чтобы всё, наконец, узнать.

— Это лес, глупенький! Ты же сам пришел, на своих двоих.

— Нет, я имею в виду, что это за мир? Это ведь не обычный пионерлагерь, верно?

— Мир как мир, ня! Тут есть деревья, грибочки, птички поют. А еще есть я! Разве этого мало для целого мира?

Я вздохнул, понимая, что внятного ответа не получу.

— Ладно, а как отсюда выбраться? Есть какой-нибудь выход?

— Выход? Зачем выходить, когда можно войти! Вот, смотри, какая хорошая норка!

Я, пересмотревший множество этти-аниме, ожидал, что девушка при этих словах покажет трусики, обозначая какую норку она имеет в виду. Но нет, она указала на вывороченное с корнями дерево и чернеющую провалом полость в земле под ним.

— Нет, спасибо, я как-нибудь обойдусь без норок, — в очередной раз покраснев от собственных извращённых мыслей, ответил я.

— Напрасно, там довольно уютно, это мой лесной домик! Я там провожу много времени. Мог бы погостить!

— Темнеет, мне надо в лагерь вернуться.

— Жаль, вместе всё-таки веселее, — грустно вздохнула девочка-кошка.

— Слушай, а ты вообще кто такая? Откуда ты взялась?

— Я? Я — это я! Появилась оттуда же, откуда и все — из маминого животика!

— Ага, и у твоей мамы, видимо, тоже были кошачьи ушки?

— Ня? А у кого их нет?

Я схватился за голову.

— Ладно, но хоть имя-то своё ты можешь мне сказать нормально?

— Имя?

— Ну да, как тебя зовут?

— Меня никто и никуда не зовёт… — ещё печальнее ответила девушка, и даже ушки её как-то понуро обвисли.

— Ох, что с тобой поделать… Знаешь что? Давай я буду звать тебя… Юля. Как тебе такое имя?

— Юля? Ух ты, как красиво! Мне нравится!

— Отлично, Юля. Так что ты здесь делаешь целыми днями?

— Грибочки сахарю, за птичками наблюдаю, иногда в лагерь заглядываю за чем-нибудь вкусненьким, потом много сплю. А сегодня, так необычно — тебя встретила!

— Да уж, повезло мне…

Я внезапно осознал, что разговариваю с девушкой-кошкой посреди леса, что не очень вписывается в мои представления о реальности.

— Слушай, Юля, а тебе не кажется, что всё это немного… странно?

— Странно? Почему странно? По-моему, всё очень даже обычно! Вот, смотри, какая красивая бабочка!

Юля указала на пролетающую мимо бабочку, которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась маленьким летающим чайником.

— Так, всё, с меня хватит. Я, наверное, просто сплю. Сейчас проснусь, и всё это исчезнет.

— Ня? Но ты же не спишь! Вот, смотри! — с этими словами Юля легонько укусила меня за руку.

— Ай! Ну зачем так делать?

— Чтобы ты поверил, что не спишь, глупенький! Ой, смотри, мы пришли!

Внезапно Юля склонила голову набок, словно вспомнив что-то.

— Слушай, а что за трусики ты с меня спрашивал? И вообще, почему ты требуешь с кошко-девочек трусики? Это какой-то новый вид приветствия?

Я покраснел, словно варёный рак.

— Э-э-э… Это долгая история. Понимаешь, меня обманули. Обещали трусики, а в итоге забросили в этот странный лагерь.

Юля задумчиво почесала за ухом.

— А хочешь, я тебе свои подарю?

Я поперхнулся воздухом, закашлялся, но быстро пришёл в себя.

— Конечно хочу! То есть… я хотел сказать… Это было бы очень мило с твоей стороны.

Юля хитро прищурилась.

— Хорошо, но у меня есть условие. В течение трёх дней ты должен кормить меня чем-нибудь вкусненьким и принести мешок сахара! Большой! Пятьдесят килограмм!

— Что⁈ Пятьдесят килограммов сахара? Ты с ума сошла? Где я тебе столько найду?

— Ня? А что такого? Мне для грибочков нужно. Ну так что, договорились?

Я на секунду задумался, взвешивая все за и против. С одной стороны, это было безумие. С другой — когда еще выпадет шанс получить трусики кошко-девочки?

— Ладно, договорились. Но учти, если это окажется розыгрышем, я… я…

— Ты что? Снова будешь бродить по лесу и кричать? — Юля усмехнулась.

Я вздохнул, понимая, что угрожать в моём положении было бы глупо.

— Неважно. Просто держи свое слово.

— Конечно! Кошко-девочки всегда держат свое слово! Наверное… — она на секунду задумалась. — Ну, почти всегда. Когда не забывают.

Юля указала рукой в сторону.

— Вон там ворота лагеря. Теперь не заблудишься. Запомнил, где мой домик? Туда сахар приноси. Можешь и так просто приходить — поговорим, грибочками полакомимся. До встречи, Сёма!

И прежде чем я успел что-либо ответить, Юля растворилась в лесу, оставив после себя лишь легкий запах ванили.

«Все возвращается на круги своя, — подумал я, вновь оказавшись на остановке. День заканчивается там, где для меня и начался — весьма символично.»

— Как хорошо, что ты решил вернуться… — Славя появилась буквально из ниоткуда, заставив меня вздрогнуть.

— Что ты тут делаешь? — нервно спросил я.

— Тебя ждала. Надеялась, что вернёшься сам… — голос Слави дрогнул, выдавая смущение, её щёки порозовели. А я обратил внимание на ее влажные косы.

«Явно лукавит — совсем не ждала.»

— Ольга Дмитриевна меня отправила на поиски. За сбежавшего пионера её явно не погладят по панамке, — уже с улыбкой добавила она, пытаясь разрядить обстановку.

«Вместо поисков поддалась искушению окунуться в прохладную реку в такой знойный вечер. Что ж, её можно понять. Славяне, наверняка, не очень-то и хотелось бродить в потёмках, разыскивая какого-то там чудика, сбежавшего не пойми куда. Зачем искать? Рано или поздно сам придет, никуда не денется…» Я грустно улыбнулся собственным мыслям.

Славяна поняла это по-своему:

— Прости Ульяну и не держи на неё зла, она хорошая девочка… хоть и хулиганка, но с возрастом это, наверное, пройдёт. Дети, они такие… сам понимаешь… Первый день немного комом, но… Завтра всё наладится, вот увидишь! Уверена, тебе здесь понравится… жить в этом лагере… с нами.

— Да я не обижаюсь, чего там… Лену больше жалко — неудобно получилось, — засмущавшись, я попытался оправдать свой позорный побег.

— С этим проще всего, стоит извиниться — и вы снова друзья. Она же понимает, что это всего лишь нелепая случайность. А Ульяну уже примерно наказали, так что этот досадный инцидент себя исчерпал, верно?

— Более или менее, — согласился я, слегка улыбнувшись.

— Ты, скорее всего, есть хочешь, поужинать-то нормально не получилось… — заботливо произнесла Славя.

Желудок издал громкий утробный рык. «Да уж, более нелепую ситуацию даже представить себе сложно…»

Славя сдержанно хихикнула.

— Ну, тогда пойдём, я тебя покормлю.

— А разве столовая ещё открыта?

— Закрыта, но у меня ключи есть.

— Ключи?

— Да, у меня от всех помещений лагеря есть ключи. Я здесь вроде помощницы вожатой.

— Понятно. Ну, пойдём, — явно не в моём положении было отказываться от такого щедрого предложения.

По дороге к столовой, когда мы проходили мимо площади, Славя вдруг остановилась.

— Постой, я совсем забыла, что ключи-то у меня не с собой, — она хлопнула себя по лбу. — Вот клуша! — Славя негромко рассмеялась. — Ты иди пока к столовой, а я через минутку, хорошо?

— Ладно… — согласился я и, немного помявшись, побрёл в сторону столовой.

На крыльце столовой шевелилась какая-то тень. Я никак не ожидал, что в столь поздний час там может быть кто-то, кроме меня. И этот кто-то явно пытался открыть дверь.

— Чо стоишь-то, помоги, что ли! — раздался голос Алисы.

— В смысле?

— В смысле дверь открыть, тормоз!

— Зачем?

— Булок я хочу… с кефиром! Не наелась!

— Э-э-э… Может, не стоит?

— А ты сам разве не хочешь есть? Улька то тебе поужинать нормально не дала!

— Так сейчас Славя придёт и…

— Чего⁈ — в голосе Алисы прорезался металл.

— Тогда я отчаливаю! А тебе это припомню! За тобой уже второй должок! — прошипела Алиса и, не дожидаясь ответа, метнулась прочь.

— А первый за что? — спросил я у темноты, но ответа не последовало.

Славя не заставила себя долго ждать.

— Всё в порядке? — спросила она, подойдя ко мне.

— Да, а что?

— Нет, ничего, — про Алису я решил благоразумно смолчать. Стукачество — не лучший способ проявить себя в коллективе: стукачей не любят ни те, на кого стучат, ни даже те, кому стучат. — Всё в порядке. Слова мои явно сочились фальшью, но Славя, похоже, ничего не заметила. Или, по крайней мере, сделала вид.

Мы зашли в столовую. Было непривычно наблюдать её полностью безлюдной. Огромный зал казался ещё больше, чем днём. Ровные ряды пустых столов и придвинутых к ним стульев уходили куда-то в темноту. Славя не стала включать свет. Полутёмное помещение освещалось лишь тусклой лампой из соседнего помещения, где, должно быть, располагалась кухня. Вся эта обстановка невольно настраивала на романтический лад.

— Подожди, я сейчас что-нибудь принесу, — сказала Славя и скрылась за дверью кухни.

Вскоре она вернулась с подносом, на котором стоял стакан кефира и несколько булочек. Ужин мой был нехитрым. «Немудрено. Голодные пионеры, наверное, съели всё подчистую. Впрочем, и это куда лучше, чем большая часть моего обычного рациона.» Какое-то время мы просто сидели в тишине, изредка прерываемой криками ночных птиц с улицы. Я чувствовал лёгкое беспокойство и волновался, попав в непривычную ситуацию. «Новая обстановка и малознакомая особа напротив мало способствуют душевному равновесию. Особенно, если учесть, что мы наедине, а вокруг уютный полумрак. Ох, надо было отказаться от этого невероятного ночного ужина, приближённого к романтическому. Поголодал бы до утра — не помер», — подумал я, отхлебывая кефир.

— У меня что-то на лице? — заметив пристальный взгляд Славяны, я решился прервать неудобное молчание.

— Нет, просто… Прости, хотела показать тебе лагерь, но совсем забегалась сегодня.

— Да я и сам… Вроде ничего не пропустил.

— Прям-таки ничего-ничего? — она улыбалась и смотрела на меня так, что приходилось от смущения прятать глаза.

— Ну, откуда я знаю — я же здесь первый день.

— И что же ты успел увидеть?

— Площадь, столовую вот видел, футбольную площадку…

— А пляж?

— Только издалека.

— Обязательно сходи! Или давай вместе сходим!

— Ну ладно… сходим… — естественность Слави уже начинала меня пугать.

— Слушай, Славяна, а тебе не кажется этот лагерь… немного странным?

Славяна удивленно вскинула брови.

— Странным? Да что ты! По-моему, здесь просто замечательно. Я прямо очарована этим местом.

— Правда? А как ты сюда попала?

— Так же, как и ты, приехала на автобусе. Только не одна, а с ребятами из нашего отряда. Это было неделю назад.

— Вот как, неделю? Я, значит, многое упустил.

— Да ничего особенного не случилось, обычный летний отдых. Так что еще наверстаешь. Как тебе первый день в лагере? Ну, общие впечатления, если не вспоминать Ульяну.

— Ну, я даже не знаю…

— Что, совсем не понравилось? Хочешь уехать домой, сожалеешь, что попал сюда? — кажется, это предположение её опечалило.

— Нет, наверное… Не всё так плохо, просто никогда не бывал в лагере, как-то непривычно… — я попытался дать более определённый ответ и не соврать при этом.

— Ничего, скоро привыкнешь! — к Славе вернулась былая уверенность.

Я помолчал, подбирая слова.

— А так, вообще, здесь неплохо.

— Да?

— Да. Здесь так…

— Как?

Хотелось сказать «в стиле ретро», но я сдержался.

— Ну, я не знаю… мило. Да! Тут мило. «Особенно если учесть, какие тут девушки! Например, вот прямо сейчас напротив меня такая красотка, что глаз не оторвать. В прежней жизни мне о таком даже и не мечталось». Внезапно я вспомнил, как приятно было держать Славяну за руку днём. А еще вспомнил совет кошко-девочки: вести себя как главный герой аниме, чтобы быстрее очаровать девушку и вернуться домой. Я стал в уме лихорадочно обдумывать уместный в данной ситуации предлог, чтобы снова завладеть ладошкой Славяны.

— А вот ты волнуешься…

— Да? Почему?

— Откуда ж я знаю, почему… — она лукаво улыбнулась.

«Шутница, блин».

— Ну, когда кто-то так сосредоточенно жуёт… — все же пояснила она.

— А. Извини.

— Да ничего. Это ты извини, что вот так лезу к тебе с расспросами, не даю нормально поесть.

— Не-не, — я помахал булкой, прожевал и закончил мысль: — Я не против. Даже рад, что кому-то интересно моё мнение. «Была не была!» — подумал я, решившись на отчаянный шаг. — Славяна… а можно я тебя за руку возьму?

Славяна зарумянилась так, что это было заметно даже в полумраке столовой.

— Зачем?

— Ну, знаешь… для улучшения пищеварения. В смысле, чтобы лучше переварилось то, что я сейчас съел.

Славяна нервно рассмеялась.

— Ох, Семён, ты такой… непосредственный, — она на секунду задумалась, словно решая сложную математическую задачу. — Знаешь, уже поздно. Мне пора. И тебе тоже — отбой скоро, — она вскочила так резко, словно её ужалила невидимая пчела.

— А я… мне нужно срочно… проверить, не осталось ли кого на спортплощадке!

И прежде чем я успел что-либо ответить, Славяна выпорхнула из столовой, оставив меня наедине с недоеденной булочкой и чувством легкого стыда.

— Молодец, Семён. Главный герой аниме из тебя, как из Ульянки — прима-балерина, — пробормотал я, собирая со стола посуду.

Я вздохнул и поплёлся к выходу, размышляя о том, что романтика — это явно не мой конёк. По крайней мере, пока.

На полпути меня озарило: «Я же тут сейчас совсем один, и это прекрасный шанс заглянуть на кухню или склад! Где тут у них хранятся продукты? Необходимо выполнить квест и добыть мешок сахара для получения заветного „артефакта“! — эта мысль заставила меня усмехнуться. Надо же, докатился — выполняю квесты в реальной жизни. Хотя, если подумать, вся наша жизнь — один большой квест… Ладно, не время для философии, пора действовать!»

Я выключил свет, поскольку настоящие воры действуют только в темноте, и осторожно пробрался за дверь с надписью «Кухня», стараясь не шуметь. Яркий свет луны, пробивающийся через окно, помогал ориентироваться в темном помещении. Полки и шкафчики были заставлены посудой, кастрюлями, какими-то непонятными агрегатами. Запах стоял умопомрачительный — смесь свежей выпечки, чего-то сладкого и ещё неуловимо-пряного. На секунду я даже забыл, зачем сюда пришёл, но усилием воли заставил себя сосредоточиться. Я принялся осматривать помещение, пока, наконец, за рядом мешков с крупой не обнаружил искомое — большой мешок с надписью «Сахар».

— Вот он, родимый! — победно прошептал я, чувствуя себя Индианой Джонсом, нашедшим Святой Грааль. «Теперь осталось придумать, как его дотащить до леса, не привлекая внимания вездесущих пионеров». Обрадованный находкой, я внезапно вспомнил о Двачевской, пытавшейся взломать столовую. С остывшего противня я взял последние несколько булочек, заботливо прикрытые полотенцем. А заглянув в холодильник, добыл бутылку с кефиром. Положил это все в бумажный пакет, найденный поблизости. С этим добром я вышел на улицу, закрыл двери столовой на ключ и произнёс в темноту:

— Ну что, партизаним?

Из мрака появилась Алиса, словно материализовавшись из воздуха.

— Я так и думал, что ты захочешь понаблюдать, чем мы занимались со Славяной в столовой, — усмехнулся я.

— Да больно вы мне нужны, — фыркнула она, скрестив руки на груди. — Я просто ждала, когда вы закончите свою милую воркотню, и я смогу пожрать.

Я протянул ей булки и кефир.

— Нате вот, пожалуйста. Жрите, не обляпайтесь.

Алиса удивлённо уставилась на меня, недоверчиво прищурившись.

— Ты что, правда это всё для меня взял? Небось к себе хотел в домик просто унести, да? — в её голосе сквозило ехидство, но в глазах мелькнуло что-то похожее на… удивление?

— Да нет, это правда тебе.

— И с чего вдруг такие почести? — Алиса скептически изогнула бровь, но пакет с едой всё же взяла.

Я напряг свой мозг, вспоминая, как положено говорить главному герою с девушкой-цундере. В результате родился такой ответ:

— Хочу тебя приручить!

— Я тебе что ли зверёк⁈ — возмущённо вскинула голову Алиса, едва не выронив пакет.

— Да нет же, ты красивая девушка. За такими девушками хочется поухаживать, позаботиться, проявить галантность. Только и всего. А приручить — это потому что нрав у тебя дикий и необузданный, вот и приходится задабривать, — я постарался вложить в свой голос максимум искренности.

Алиса на секунду потеряла дар речи, явно не ожидая такого ответа, а в её янтарных глазах мелькнуло замешательство.

— Ты… ты что несёшь, придурок⁈ — но в её голосе уже не было прежней агрессии, лишь лёгкое смущение.

— Просто говорю, что думаю. Приятного аппетита, Алиса, — я развернулся и пошёл прочь, оставив Двачевскую в лёгком замешательстве.

У себя за спиной я услышал, как она бормочет себе под нос:

— И что это сейчас было?

«Похоже, я начинаю осваиваться в роли главного героя», — подумал я, ухмыляясь.

На одной из лавочек, под раскидистым клёном, я увидел девочку с книгой. «Лена. Удачный случай принести извинения и как-то загладить вину за недавнее происшествие. Нехорошо получилось, — подумал я, направляясь к ней. 'Особенно паршиво на душе от того, что досталось именно Лене. Она ведь такая хрупкая, ранимая, совсем не похожа на Алису или Ульяну. И почему-то именно такие, как она, чаще всего становятся мишенью для насмешек и розыгрышей.»

— Привет еще раз, — поздоровался я, подойдя к старой деревянной лавочке.

Лена испуганно вздрогнула, уронив книгу, и подняла глаза. В сумерках они казались особенно большими и тёмными, как два бездонных озера.

— Извини, не хотел напугать. Просто подошёл извиниться за тот цирк в столовой. Это всё Ульяна — подложила мне в тарелку какое-то членистоногое создание. У меня, знаешь ли, с ними сложные отношения еще с детства…

— А я думала это мне очередной подарочек от Ульяны. И это она тебя подговорила… — начала было Лена, голос её слегка дрожал.

— Что? Я специально? — я картинно схватился за сердце. — Уверяю тебя, моя грация настолько ужасна, что даже если бы я хотел устроить такое представление, у меня бы не получилось. Кстати, не обожглась?

— Нет… всё хорошо, — тихо ответила Лена и слабо улыбнулась.

Я решительно присел на край скамейки, вспомнив наставления своей кошачьей проводницы про «решительность героя аниме».

— Знаешь, в качестве извинения готов исполнить любое твоё желание! Ну, в разумных пределах, конечно. Например, могу достать для тебя звезду с неба… — я театрально указал вверх, где как раз зажглась первая вечерняя звезда. — Правда, придётся подождать, пока найду достаточно длинную лестницу, — попытался сострить я, но шутка вышла какой-то натянутой.

Лена негромко хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

— Что читаешь? — спросил я, обратив внимание на ее книгу.

Она молча показала обложку.

— «Унесённые ветром»? О, я как раз недавно… — я запнулся. — Хотел посмотреть фильм. Или прочитать книгу. Или хотя бы узнать, о чём она…

— Она о любви. О том, как она меняет людей… — тихо сказала Лена, задумчиво глядя куда-то в сторону.

— Ясно. О любви, значит… — я набрал в грудь побольше воздуха, вспоминая, как это — «быть настоящим героем аниме». — Знаешь, когда я впервые тебя увидел, мне показалось, что ты похожа на лунный свет — такая же красивая и загадочная… — я осёкся, поняв, что сказал какую-то глупость. «Ну вот, Семён, опять ты всё испортил! Что ты несешь⁈ Какой ещё лунный свет?» — мысленно отругал я себя.

Лена залилась румянцем, который был заметен даже в сумерках, и уткнулась в книгу так, словно хотела в ней спрятаться.

— Прости-прости! Это всё влияние романтической атмосферы и… э-э… звёздного неба. Обычно я не такой красноречивый, честное слово! — поспешно проговорил я, пытаясь исправить ситуацию.

— Ничего… мне понравилось, — еле слышно добавила она и тут же, захлопнув книгу, встала со скамейки. — Поздно уже. Мне пора…

— Конечно-конечно. Спокойной ночи. И… извини за мой внезапный приступ поэзии.

— Спокойной ночи. И… спасибо за такое сравнение, — Лена улыбнулась и, чуть помедлив, добавила: — Ты тоже на него похож…

Прежде чем я успел сообразить, что она имеет ввиду, Лена пошла в сторону домиков. Она растворилась в сумерках, оставив меня наедине с новыми мыслями. «Что-то в этой девочке необычное определённо есть. Как будто смотришь сквозь калейдоскоп — вроде всё видно, но цвета и формы постоянно меняются, каждый раз создавая совершенно новую картину…»

«Удивительно — мой комплимент ей понравился! Интересно, что бы сказала на это моя кошачья наставница? Наверное, поставила бы твёрдую четвёрку за попытку быть романтичным героем аниме… с минусом за излишнюю торопливость».

Неожиданно после всех сегодняшних приключений усталость навалилась, как мешок с картошкой. В глазах начало двоиться, а в голове крутился только один вопрос: «Так, стоп. А где, собственно, я буду спать?» Этот вопрос я решил адресовать вожатой.

Я постучал в дверь уже знакомого мне треугольного домика.

— О! А вот и наш беглец, — Ольга Дмитриевна, открывшая дверь, окинула меня строгим взглядом. — Я уж думала, придётся искать с милицией и собаками! Славяна нашла и привела? Вот хваткая девчонка, не зря в вожатые метит!

— Почему сразу беглец? Я это… — я замялся, подбирая слова. — Гулял, с лагерем знакомился. И его окрестностями. Сам не заметил, как стемнело… Так что я сам нашёлся.

— Вот как? Ну что ж, это просто превосходно! — в голосе вожатой проскользнули нотки иронии. — Не придётся тебя в домике запирать, да к кровати на ночь привязывать.

— Кстати, о ночлеге… Где я буду спать? — решил перевести я разговор в практическое русло.

— Хм… Даже не знаю, — Ольга Дмитриевна на секунду задумалась. — Ты же у нас как снег на голову — все места уже заняты. Могу предложить романтическую ночь на скамейке под звёздами. Говорят, очень способствует духовному росту!

Я выразительно посмотрел на пустую кровать в углу комнаты вожатой.

— А может…

— Так-так-так! Даже не думай! — Ольга Дмитриевна пресекла мою попытку на корню. — Я, конечно, современная девушка, но ночевать в одной комнате с малознакомым, пусть и симпатичным, пионером? Увольте!

— Я не… — я хотел было начать спорить, но, поняв, что сил на это уже нет, махнул рукой и развернулся к выходу.

— Стой-стой! Да шучу я, — окликнула меня вожатая. — Есть для тебя место получше.

Ольга Дмитриевна повела меня к небольшому домику неподалёку.

— Извини, придётся жить одному… Хотя… — она лукаво подмигнула. — Всегда можешь кого-нибудь уговорить составить компанию. Может, даже девочку!

Внутри домик оказался довольно уютным. Две кровати, тумбочки, небольшой шкаф — ничего лишнего.

— Вон там твоя кровать, на ней форма, постельное бельё и матрас. Кстати, это всё Славяна со склада притащила, пока ты где-то бродил. Не забудь завтра поблагодарить! — сказала Ольга Дмитриевна.

— Обязательно… — кивнул я, чувствуя, как усталость окончательно берёт своё.

— Ну, спокойной ночи, товарищ… хм… романтический скиталец! — улыбнулась вожатая и вышла, прикрыв за собой дверь.

Я механическими движениями быстро застелил кровать. «А ведь и правда, надо будет поблагодарить Славяну…» — промелькнула у меня мысль, перед тем, как я рухнул на кровать и провалился в глубокий сон. Где-то на краю сознания промелькнула кошачья улыбка моей проводницы и тихий шёпот: «Неплохо для первого дня, Семён-кун…»