Глава 6

День 5

— Семён! Стоять! — раздался резкий окрик Алисы позади меня, когда я делал очередную короткую перебежку, прячась за деревьями.


Я вздрогнул, застыв на месте.

«И откуда она тут взялась? Может, юркнуть дальше? Подумает, что показалось, мало ли, что в темноте померещилось… С чего вообще такая уверенность, что это я? Может, это Шурик демонстрирует свои тайные извращённые наклонности?»


Заячья душа ушла в пятки, мысли заметались. Но я против воли замер по команде, лишь забившись подальше в заросли, когда Алиса подбежала к моему укрытию. Она наклонилась, пристально всматриваясь в темноту.



«Может, и хорошо, что не сбежал. Надумает за ночь себе неизвестно что, а мне потом утром оправдываться. О! Может, она мне опять поможет — всё равно надо где-то раздобыть новую форму. Или найти прежнюю.»


— И что это мы тут делаем? — ласково начала она, но её голос резко стал грозным: — В такое время и в таком виде!


— Ну… Так получилось, — тихо промямлил я.


Алиса выпрямилась, её лицо исказила гримаса ярости.

— Признавайся! Если скажешь, что вы были с Мику и она выгнала тебя, когда ты позволил себе лишнего… то смерть твоя будет легкой и быстрой…


— Да ничего такого! Я сам… Слушай, у меня нет правдоподобного объяснения, а то, которое есть… в него ты не поверишь…


Она усмехнулась, слегка расслабившись.

— А ты постарайся быть убедительным! Сегодня у тебя уже один раз получилось, кто знает, может, опять повезёт. Ты же понимаешь, что даже если я тебя не прибью прямо сейчас на месте, то это так просто для тебя не закончится. Расскажу об этом Мику, например… может, кому-то ещё по настроению.


— Не надо никому говорить! У меня и так неприятности, не знаю, что делать, а ещё ты тут с угрозами… — мой голос дрогнул, хотелось расплакаться.


«За что вообще мне всё это⁈ Почему такая несправедливость? Почему именно со мной происходят постоянно какие-то непонятные вещи?»


— Мне вообще помощь нужна! Я потому и остался, мог бы дальше бежать себе… Понадеялся на тебя…


Я глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки.

— Я минут десять назад проснулся в каком-то странном месте, без одежды, не помню, как там оказался и что делал. Кое-как нашёл дорогу к знакомым местам по темноте, думал, уже в лесу ночевать придётся. Мне почему-то казалось, что если доберусь до домика, то весь этот кошмар закончится, форма найдётся и… может, я вспомню, что случилось со мной этим вечером.


Алиса задумчиво посмотрела на меня, затем протянула в мою сторону полотенце и отвернулась.

— Прикройся.


Я радостно схватил предложенную вещь и соорудил набедренную повязку из влажной ворсистой ткани.


— Всё? — спросила она, не оборачиваясь.


— Да.


— Выходи теперь. Хочу на тебя полюбоваться.


— А если кто-нибудь увидит?.. Нас рядом… Когда я в таком виде… Может, не стоит рисковать? — пробормотал я.


Алиса мигом растеряла весь свой апломб.

— Ох, ты чертовски прав! Ладно, давай туда.


Она махнула рукой, указывая направление, и пошла по дорожке, а я двинулся параллельно, не выходя из зарослей кустарника.


Вскоре мы оказались лицом к лицу на уединённой полянке. Алиса стояла широко расставив ноги, скрестив руки на груди и нагло ухмылялась.

— Давай ещё раз с толком, чувством и расстановкой: где, с кем, сколько раз.


Ядовито предложила она.


— Если это была не Мику, значит, Анна? Так? В глаза мне смотри.


— Да какая Анна? Говорю же — один я был! И ничего не помню, честно! Ну хочешь… не знаю… Мамой клянусь, что ли… Да чем угодно поклянусь, лишь бы ты мне поверила.


Алиса с минуту внимательно изучала моё лицо, потом первой отвела взгляд.

— Не врёшь, похоже…


— Да блин! Конечно, не вру! Я тебе на полном серьёзе говорю, со мной что-то странное случилось! Я уже думаю, может, я лунатик, неприятно, конечно… но, черт побери, это хоть что-то прояснило бы. Вот только до этого дня никогда такого не случалось со мной прежде!


— Не самое плохое объяснение. На твоём месте, я бы этой версии и придерживалась в дальнейшем… — серьезно кивнула она, словно хваля за сообразительность.


— Только я не знала, что лунатики одежду снимают, прежде чем начать ходить. Но учитывая твою озабоченность… это как раз в твоём стиле! — Алиса улыбнулась, и я почувствовал, как камень падает с души.


«Кажись, пронесло. Да я просто везунчик, если не брать в расчет всё прочее случившееся этой ночью.»


— А где проснулся, показать можешь? — деятельно поинтересовалась она.


— Могу, наверное, если опять не заблудимся. Но давай лучше до утра отложим расследование, ладно? Мне бы сейчас найти свою одежду и лечь спать. Хочу, чтоб этот бесконечный день поскорее закончился. — жалобно попросил я.


— А я думала, ты уже выспался, пока лунатил по лагерю в беспамятстве голышом.


Ехидно сказала Алиса и подмигнула.


— Ха-ха, очень смешно.


— Да не, если серьёзно — может, одежда как раз там и осталась? Где-то поблизости от места, где ты очнулся.


— Я не настолько слабоумный, знаешь ли! Всё уже осмотрел, насколько это возможно, учитывая освещение.


— Понятно. Тогда что, следующая точка нашего маршрута — ваш с вожатой домик?


— Да, как раз туда я и пробирался.


— Слушай, а ты-то что вообще делаешь на улице в такое время? — в мою голову неожиданно пришел этот вопрос.


— И нечего на меня так подозрительно пялиться! Я, в отличие от некоторых, прилично одета!


— И тем не менее… совсем не пай девочка… Может, это ты с кем-то была? И поэтому свои грехи приписываешь мне? Свидание на пляже? Купание под луной — очень романтично! Кто это был? Электроник? Ты же к нему неравнодушна, да? Бегаешь за ним, фингал ему поставила, а ведь не зря говорят: «Бьёт — значит, любит!»


— Придурок! — прошипела она, сверкая глазами от ярости.


Алиса развернулась и стала молча продираться к дорожке.


«Вот чёрт, кажется, обиделась! Язык мой — враг мой. С чего вообще меня так понесло? Лишиться единственного союзника в этой непростой ситуации — такой роскоши я не могу себе позволить!»


— Алиса! — окликнул я её.


Я нагнал её уже на дорожке и схватил за руку.

— Прости, я наговорил лишнего. Не хотел тебя обидеть. Просто столько всего произошло… я несколько не в себе. Не обращай внимания, ладно?


«Но, с другой стороны, почему ей можно подозревать меня во всяком… а мне даже в шутку нельзя сказать то же самое о ней?»


Алиса замерла, медленно повернулась ко мне, её гнев постепенно угасал.

— Ладно, — коротко бросила она, отводя взгляд.


Мы вместе двинулись к моему домику. Добравшись до места, мы замаскировались в кустах напротив входа.


— Я что, вместо тебя должна туда идти? — с сомнением уточнила Алиса.


— А если вожатая проснётся, а я такой навис над ней голышом… Смерти моей хочешь?


Она горько усмехнулась:

— А мне, значит, можно умирать? Не жалко, да?


— Тебе-то что? Ты же девушка. Вожатая уж точно не примет тебя за ночного насильника. Да и вообще — подумаешь, очередное бессмысленное хулиганство, одним больше, одним меньше. Все уже привыкли.


Алиса вспыхнула, её лицо пошло пятнами от сдерживаемой ярости.

— Ах вот, значит, как ты обо мне думаешь?


«Да блин, опять на те же грабли!»


— И совсем не так… Может, и хулиганка… Но ты очень хорошая, добрая и отзывчивая. Чуткая и ранимая… в душе, — принялся оправдываться я, стараясь загладить свою вину.


Под конец фразы я даже осмелился провести ладонью несколько раз по её голове между хвостиками, приглаживая волосы. Благо, это было несложно сделать, учитывая, насколько близко друг к другу мы сидели.


— А ещё… настоящий друг! Вот… — добавил я, поражаясь своей внезапной раскованности.


Алиса довольно хмыкнула, мгновенно растаяв от такой неприкрытой лести.

— Давно бы так.


Но всё же она отстранилась и решительно заявила:

— Но заходить я всё равно не буду!


После секундного раздумья она выбралась на дорожку и скрылась в зарослях сирени по другую сторону.


Я остался один, в недоумении проводив её взглядом. Вскоре Алиса показалась вновь.


— Я в окошко заглянула — дрыхнет наша церберша без задних лап. Так что смелее — вперёд, на поиски любимых труселей, — шёпотом напутствовала она, выдергивая меня из укрытия.


Внутри пахло алкоголем. Вожатая лежала на кровати в одежде поверх одеяла и похрапывала, погрузившись в глубокий сон.


«Всё складывается как нельзя лучше!»


Я уже без особой опаски двинулся к своей кровати.


«Слава всем богам, одежда здесь! Какое счастье! Не придётся подбивать Алису ещё и на хищение формы со склада.»


Спешно напялив аккуратно развешанные на спинке кровати вещи, я поспешил наружу.


Алиса встретила меня у входа с ехидной улыбкой.

— Ну вот, а ты боялся.


— Да, повезло. Вожатая спит мертвецким сном, одежда на месте. Можно сказать — легко отделался. Спасибо тебе за помощь! И я надеюсь, ты никому не расскажешь об этом нашем ночном приключении?


Она слегка пожала плечами.

— Завтра ещё покажешь, где проснулся, осмотрим место преступления, и я подумаю, что с тобой делать…


— А я думал, ты мне уже поверила…


— Доверяй, но проверяй! Заходи за мной утром, прогуляемся до завтрака. И полотенце не забудь вернуть!


— А, да, погоди, я сейчас! — я сделал движение в сторону домика, но Алиса меня остановила.


Она смущённо потупилась.

— Это не срочно… и постирать не забудь! Страшно подумать, чем ты к нему прикасался…


— Лучше заткнись и закрой глаза.


— А?


Я недоуменно уставился на совсем засмущавшуюся Алису. Не дождавшись пояснений, я всё же подчинился и почувствовал мимолётный поцелуй на щеке.


— Это тебе… за добрые слова, — шепнула она.


— Э-э-э… да что там… — с трудом выдавил я в ответ.


А когда я открыл глаза, Алиса была уже далеко.


Утром я уже привычно проснулся под звон будильника. Успокоив истерично дребезжащий хронометр, упал обратно на подушку.


Несмотря на ночные приключения, я отлично выспался.


«Интересно, узнаю ли я когда-нибудь, что со мной приключилось и каким неведомым образом я проснулся ночью голым неизвестно где.»


«Определённо, лучше вообще забыть это ночное происшествие и не ломать голову. У меня наконец появилась возлюбленная, мы провели чудесный романтический вечер, и всё, что меня должно заботить на данный момент — как достойно сыграть на выступлении перед кучкой малышни.»


«Надеюсь, Мику меня не бросит после того, как я опозорюсь на этом мероприятии…»


«Стоп! А как же расследование с Алисой? Да, так просто забыть то досадное недоразумение мне не дадут… и нежиться в постели мне, получается, больше нельзя. Долг зовёт.»


Я вскочил, быстро оделся и собрался было идти умываться.


«Ах да, вожатая.»


Я подошёл к кровати Ольги Дмитриевны. Она по-прежнему крепко спала и просыпаться, судя по всему, не планировала.


«Надо же было так наклюкаться.»


— Ольга Дмитриевна! Утро! Пора вставать! — громко произнёс я.


Послушав ровное сопение несколько секунд, я ещё повысил голос:

— Проспите всё на свете! Ну же, подъём!


Вожатая пробормотала что-то невнятное, поморщилась, повернулась на другой бок, причмокнула несколько раз и затихла.


С кровати на пол упали два неровных прямоугольника плотной бумаги. Один лёг цветной стороной вверх, второй — белой. Мозг ещё не осознал, что изображено на яркой половинке фотографии, но руки без всякой команды самостоятельно потянулись вниз.


Соединив порванную на две половинки фотографию, я пару минут, забыв обо всём, разглядывал эту немыслимую красоту.



Художник этой иллюстрации: Alex Dexter

На фотографии была Ольга Дмитриевна. Кто-то снял её крупным планом — она нависала над фотографом, так что нижнюю часть кадра целиком занимала её обнажённая грудь. Чуть выше было её лицо — глаза полузакрыты, а губы сложились так, словно она готовилась поцеловать снимающего.


На этом эротическом фото Ольга была не просто красива — она была сногсшибательна, крышесносна! Её хотелось поместить в храм на пьедестал и приносить ей жертвы.


«На верхнем обрывке вроде надпись.»


Я перевернул кусок бумаги.


«„Люблю, всегда твоя…“ — это что, она кому-то когда-то подарила это фото? Этот кто-то несомненный счастливчик! Вот только почему фото порвано?»


Я заглянул под кровать и обнаружил там смятый лист бумаги:


"Прости, что до последнего скрывал от тебя… Мою кандидатуру утвердили, изнурительные тренировки позади… истекают последние дни моей земной жизни.

Впереди долгий перелёт, и, если всё хорошо закончится для нас всех, то проснусь я уже за много световых лет от нашей родной планеты… от тебя.

Возвращаю фотографию, как символ твоего… нашего обещания. Очень жаль, что «всегда моей» быть ты уже не сможешь. Как и я не смогу быть твоим. Теперь ты свободна.

Я не буду врать, что разрывался между долгом перед тобой и Родиной, выбор был сделан ещё до нашей встречи. Ты молодая, красивая и умная. Я очень надеюсь, что через несколько лет, гуляя с любящим мужем, ты будешь смотреть с легкой улыбкой в звездное небо, вспоминая то недолгое и прекрасное время, когда мы были вместе.

Что касается любви… полагаю, для неё любые расстояния не помеха и даже там, под светом другого солнца, я буду по-прежнему любить тебя и никогда не забуду жаркие летние дни и ночи, что мы провели вместе на побережье курортного городка…"


Я припомнил, что ночью мне нашёптывала Мику, щекоча горячим дыханием, смутился и прекратил читать.


«Кажется, я и так узнал слишком много, бесцеремонно влез в чужие тайны и личную жизнь.»


Да, у Ольги внезапно возникла веская причина приложиться к бутылке.


Я постарался придать листу прежнюю форму, аккуратно вернул на место и поспешил на улицу.


«Вот только почему в письме упоминалось другое солнце? У них тут во всю практикуют межзвёздные перелёты? Космические корабли взаправду бороздят просторы Вселенной?»


«Или ушлый любовник Ольги заговаривает ей таким образом зубы, сделав вид, что улетает навсегда, чтобы как-то оправдать разрыв после мимолётного летнего романа? Но даже и в таком случае не станет же он нести откровенный бред, никак не связанный с реальностью.»


«М-да, куда же я всё-таки попал и где мой дом?.. Каково моё место в этом мире? Ведь когда-то это беззаботное время закончится. Мику уедет к себе домой. А куда мне деваться? Ехать с ней вместе?»


«Девочка вернулась из лагеря сразу вместе с будущим мужем — забавный случай, м-да. А у мужа ни денег, ни работы, ни дома, ни семьи. Вот её мамы обрадуются такому бомжу.»


— Доброе утро! — раздался за спиной жизнерадостный голос Ульянки.


Она догнала меня, дополнив приветствие дружеским ударом по плечу.


— Доброе, — не слишком бодро отозвался я, всё ещё погруженный в невесёлые раздумья.


Ульяна заметила мою мрачность и склонила голову набок, с любопытством глядя на меня.

— А чего грустный такой?


— Да так…


— Не хочешь идти на свидание с Алиской? — с хитринкой спросила она.


— Какое ещё свидание?


— Утреннее!


— Ничего не знаю про… — начал я, но тут до меня дошло:

— А, ты про наш поход? Так это не свидание, мы так… на разведку идём, надо выяснить кое-что.


«Надеюсь, Алиса не разболтала своей подруге, чем мы ночью занимались и в каком виде я при этом был. Ульянка точно хранить секреты не умеет, и ещё до завтрака Мику будет знать обо всём…»


Ульяна подозрительно прищурилась.

— Да-а-а, на разведку… вот, значит, как это теперь называется.


— И вообще, может, это всё для репортажа твоего делается? А я просто пешка в вашей нечистой игре. Давай признавайся, что вы там хотите написать, какие снимки послужат доказательством моих гнусных замыслов?


Ульяна была в восторге.

— Вона как… ничего се, как заговорил!


Она едва сдерживала смех, а затем вдруг заголосила на всю улицу:

— Только посмотрите на него — врёт, как дышит!


— Ульяна! Тихо! — шёпотом прикрикнул я, оглядываясь по сторонам.


Она сделала вид, что успокоилась, но её глаза продолжали искриться лукавством.

— Ну ладно, ладно, я не так уж и против. Доверю тебе Алиску, ты вроде хороший парень… если закрыть глаза на то, что гуляешь сразу с двумя… Семёныч, а ты всё-таки скажи, тебе кто больше нравится, с кем ты останешься в итоге? Алиса или Мику? Надо же выбрать только одну.


Ульяна сделала паузу, словно давая мне время обдумать вопрос, а затем продолжила с серьёзным видом:

— И тогда другая, с кем ты расстанешься, будет страдать — нехорошо получается. Да и вообще, останутся ли они после этого подругами? Не думал об этом?


Я вздохнул.

— Вообще не думал! Мы с Мику любим друг друга и хотим быть вместе, расставаться ни с кем не планирую, а с Алисой мы… С Алисой у нас ничего нет. Просто ваш вчерашний дурацкий розыгрыш зашёл слишком далеко, и мне уже не смешно. Так что заканчивайте с этим.


— Бе-бе-бе, какие мы серьёзные, — протянула Ульяна, снова переходя на насмешливый тон.


— С таким не шутят.


— Ладно, как скажешь, но Алиса всё равно ждёт тебя в домике. И ты должен знать — она тщательно готовилась к этой вашей разведке. Вскочила ни свет ни заря, начала прихорашиваться…


— Я поэтому и решила: тут что-то нечисто. Ляпнула наобум про ваше свидание, а ты и раскололся сразу. Я бы с тобой в разведку не пошла.


Ульяна показала язык, явно наслаждаясь моим замешательством.


— Какое коварство… Ничего себе, у вас тут страсти кипят. Тайны, интриги, расследования, — пробормотал я.


Мы подошли к умывальникам. Чтобы сменить тему, я спросил:

— Ульянка, слушай, а как тут у вас со стиркой обстоит?


Она указала на ряд умывальников.

— Да нормально обстоит: берёшь да стираешь, никаких проблем.


— Что, вот так в холодной воде? Руками⁈


Ульяна оценила мой растерянный вид и расплылась в широкой улыбке.

— И как я могла забыть, ты же витаешь где-то в высших сферах, высокие помыслы — твой удел, а бытовые проблемы — это так низко и приземлённо, ну да, ну да, мирские заботы не для таких, как ты.


— Вроде того… — я почесал затылок, чувствуя себя немного глупо.


— Не приспособлен к жизни, в общем, — вынесла вердикт мелкая заноза.


— Поэтому и обратился за помощью к знающему человеку.


— Семёныч, в тебя влюблены целых две девушки! Неужели они не обстирают одного «бытового инвалида»?


— Боюсь, стирка и любовь не очень-то совместимы. И вообще… Я сам хочу научиться. Покажешь после завтрака, как это делается?


Ульяна задумалась.

— После завтрака у нас репетиция! Мику же хотела начать пораньше, помнишь?


— Подумаешь, задержимся немного. Алиса и Мику без нас начнут, они там всё равно будут утверждать окончательную версию, а наше дело маленькое — что скажут, то и сыграем.


— Ладно, так и быть, постираем мы твои труселя, не дрейфь. Предстанешь в нужный момент перед девушкой во всей красе!


— Да ну тебя…


Когда я вернулся к домику, меня там уже поджидала Антонина. Она нервно вышагивала перед входом, то и дело озираясь по сторонам. Увидев меня, её лицо осветилось такой радостью, будто я был не просто знакомым, а самым дорогим родственником, которого она не видела годы.


«Неожиданно! Похоже, проспалась, и её выпустили из медпункта. Вот только нахрена она опять ко мне припёрлась?» — подумал я.

— О! Семёныч! Ты где пропадаешь, братан? — воскликнула она, подбегая ко мне. — Я тут тебя уже целую вечность жду! Давай, ты должен мне помочь. На тебя моя последняя надежда!

— Что ещё? — хмуро спросил я.

Я всё ещё помнил вчерашние «приключения» с шезлонгом. После разноса от вожатой мне пришлось бегать за носилками через весь лагерь, а затем тащить бесчувственное тело Антонины в медпункт. Она, конечно, не была тяжёлой, но её переноска на такое расстояние изрядно оттянула мне руки. Плечи до сих пор ныли. Второй раз попадать в такие передряги совершенно не хотелось.


— Вчера из нашего разговора я поняла, что ты шаришь в литературе, знаешь, что должно быть в хорошем произведении. Что потенциально может сделать из него бестселлер, — выпалила она. — Ты должен понять: я в глубоком творческом кризисе. Муза, понимаешь, избегает меня. А мне надо писать! Фанаты моего творчества ожидают очередного шедевра, я не могу обмануть их ожиданий! Да и вообще, я хочу писать… нет, я хочу творить!


Она говорила так страстно, будто от этого зависела её жизнь. Это был не просто каприз — в её глазах читалась настоящая мука, почти физическая боль.


— Но у меня абсолютно нет идей. Это невыносимо! Что я только ни делала… — она махнула рукой, не желая вдаваться в подробности. — Кое-что ты и сам видел. Вчера я попробовала последний, самый надёжный способ… и опять ничего!


Антонина сделала паузу, чтобы перевести дух, а затем продолжила с ещё большей настойчивостью:

— Прошу, поговори со мной. Давай вместе проведём мозговой штурм, сгенерим пару десятков идей, пусть даже самых безумных. Уверена, вместе мы сможем преодолеть мой творческий кризис!


Я вздохнул. Отказать ей было невозможно.


— Ладно, если так, давай посидим, поговорим. Есть у меня пара задумок. Будь я писателем, сам бы что-то такое накропал, но я совершенно не умею ладно складывать слова в предложения. А вот идей, идей и мыслей у меня что у дурака фантиков. Моя давняя мечта — почитать что-нибудь подобное тем сюжетам, что роятся в моей голове, да только никто такого не пишет. Только бестолковые фанфики, написанные школьниками, да быстро-романы, наспех за несколько месяцев сляпанные взрослыми графоманами в попытках заработать лёгких денег. Кажется, художественная литература умерла, и больше ничего путного уже не удастся почитать.


Я замолчал, осознавая, что немного увлёкся. «Больная тема для меня, да.»


Мы уединились в её домике.

— Значит, смотри, какая тема, — начал я, устраиваясь поудобнее. — Историю стоит начать с близкого для читателя персонажа. Пусть это будет самый обычный непривлекательный парень, очень умный очкарик. Он мечтает завести себе девушку, мечтает влюбиться, но все девушки отказывают ему, словно злой рок преследует его. И что бы он ни делал, никто его не любит, девушки игнорируют его. Надо написать хороший пролог, чтобы читатель начал сочувствовать бедняге. Несправедливость мира обычно цепляет.


— Точно! — Антонина оживилась. — Прямо в яблочко! А дальше что?


— Со временем он разочаровывается в реальных девушках и решает создать искусственную. Спустя годы разработок он создаёт красавицу девушку-андроида, но и она влюбляется не в своего создателя, а в киборга из соседней лаборатории. Тело у него механическое, а внутри мозг живого человека!


— Киборга⁈ Ничего себе поворот! — воскликнула Антонина, быстро записывая в свой блокнот. — А что с андроидом-то?


— Она такая вся… совершенная, — я попытался подобрать слова. — С идеальной фигурой, все дела и сердце у нее живое… Но вот душа у неё, понимаешь, к киборгу легла. Тут поднимаем модную тему трансгуманизма, а также вопрос: может ли машина любить?


— Трансгуманизма? Ишь, словечки-то какие знает… Умный, значит, а так, с виду, и не скажешь… — пробормотала Антонина, не отвлекаясь от записей.

— Но-но, я сейчас обижусь и не буду ничего больше рассказывать!

— Ой, прости! Я это вслух сказала? Извини, братан, но ты и правда с виду не академик. Поэтому и удивилась! Что ж, значит, тебе ещё один плюс — ты, кроме всего прочего, ещё и умный!

— Само собой!

— Ты продолжай, продолжай. Мне нравится ход твоих мыслей!


— Наш герой горюет, но потом находит в себе силы и пробует себя в генетике — создаёт девушку-кошку. Она мила и прелестна, но, узнав о любовном интересе создателя, в одну из ночей сбегает из лаборатории со смазливым лаборантом.


— Кошко-девочка⁈ — Антонина подняла на меня глаза. — С ушками и хвостиком?


— Ну да! — подтвердил я. — И коготки у неё такие… острые. Надо быть осторожным… с ублажением такой девушки… расцарапает спину в порыве чувств, только так…


— Ой, Семёныч, я смотрю, ты озабоченный на всю голову!


— Воля героя уже крепка, очередная неудача не сломила его, — продолжил я. — Он проектирует межзвёздный двигатель и летит к ближайшей звезде, погрузившись в анабиоз. Не один — целая экспедиция. Думает раз на земле не нашел любовь, значить она ждет его там — среди звезд! Экспедиция обнаруживает мир-болото. Наш герой пытается сблизиться с аборигенками, но все они так же отказывают ему.


— Болото⁈ — переспросила Антонина. — И кто там обитает?


— Ну да, вся планета — сплошное болото. А обитают там всякие… непонятные создания, — замялся я. — Не очень-то привлекательные. А, да, ещё там есть разумные осьминоги, и одна из них проявляет интерес к нашему герою. Только непонятно, гастрономический или любовный.


— Да вы, батенька, извращенец! — хихикнула Антонина, но тут же снова уткнулась в блокнот, лихорадочно записывая каждое слово.


— Экспедиция заканчивается, все погружаются в анабиоз и летят обратно. Но поскольку их межзвёздный корабль первый в своём роде, можно сказать, экспериментальный, то на обратном пути случается авария. Звездолёт сбивается с курса… Без кровожадных пришельцев этой истории не обойтись! В общем, корабль сталкивается с астероидом, на котором была полуразрушенная база пришельцев. Их разгромила другая, более развитая древняя раса, а в развалинах этой базы осталось одно выжившее чудовище… Так что оно просыпается от столкновения, пробирается на корабль и начинает потихоньку, как консервы, поедать астронавтов в их капсулах. Оно этот процесс растягивает, ждёт, значит, когда корабль долетит до обитаемых мест…


— Тут мы переносимся снова на Землю. Она преобразилась благодаря изобретениям нашего героя. Кошко-девочки оказались не только красивы, но и умны. Они смогли мирно захватить власть на планете, и после этой «ня-революции» планета превратилась в рай под их диктатурой, а человек невероятно развился.


— «Ня-революция»⁈ — Антонина захлопала в ладоши. — Это гениально! Кошко-девочки у власти!


— Кошко-девочек теперь выдают самым умным парням, и потому у тех нет проблем с отношениями. Кошко-девушки идеальны — все парни мечтают о них, в итоге все хотят стать умными. Наука развивается семимильными шагами. Надо рассказать подробную историю первой кошко-девочки и как она совершенствовала сначала себя, а потом и весь свой вид. История превозмогания и завоевания враждебного для неё мира.


— Офигеть… — прошептала Антонина. — Покорить целый мир! Да! Это наш масштаб!


— Андроиды и киборги помогают осваивать удалённые планеты и астероиды, — продолжил я. — Тут уместно будет рассказать историю любви между астронавтом, что добывает полезные ископаемые на планетоиде, и девушкой-андроидом, как они строят «рай в шалаше» среди безжизненных равнин.


— «Рай в шалаше»? — уточнила Антонина. — Для влюблённых, я так понимаю?


— Ну… типа, у них там своя атмосфера, — пояснил я. — И они там… кхм… ну, да, ты правильно поняла.


— А-а-а, — протянула Антонина с хитрой улыбкой. — Понимаю-понимаю.


— А ещё история побега кошко-девочки от недостойного паренька, который обманул систему, чтобы завладеть желанной «кошечкой». И хотя все кошко-девочки, безусловно, влюбляются с первого взгляда в того, для кого они предназначены, тут будет особый случай. Можно хорошо раскрыть, в том числе, природу любви и того, кто её достоин, а кто — нет. Ты же хотела показать разные виды любви? Вот!


— Да-да, — закивала Антонина. — Разные виды любви — это важно!


— Эта кошко-девочка постарается сбежать с Земли, чтоб ее не вернули ненавистному мужу. И она, спрятавшись в малом космолете, попадёт к парню-астронавту, что живёт с киборгом, — продолжил я, увлекаясь всё больше. — А что? Любовный треугольник — это тоже популярно! Не забудь написать в этом месте, что заниматься любовью с кошко-девушками довольно опасное занятие из-за их острых коготков! Это важная мысль!


— А что там с нашим героем? Его съели? — потребовала разъяснений Антонина.


— Нет-нет, он жив. Монстр не успел его употребить. Корабль к этому времени долетает до планетоида, где обосновались тот астронавт, его любовница-андроид и беженка кошко-девушка. Самое время добавить жанр «ужасы» в наше произведение! В общем, они отправляются на корабль, который дрейфует неподалёку и подаёт сигналы бедствия… Ну, дальше, я думаю, всё понятно. Напряжённые сражения в тёмных и запутанных коридорах. Безысходность и ужас. Думаю, кошко-девушка погибнет, защищая своего возлюбленного. А остальные завалят-таки инопланетного урода и найдут уцелевшую капсулу с нашим героем. И тот попадёт вновь на Землю.


— А ещё надо рассказать про увальня Федю из глубинки, — выпалил я, — который мечтает о кошко-девочке, но он дурак, и потому «киски» для него — несбыточная мечта. Зато благодаря межзвёздным перелётам открывают планету «Морозко», где обитают снежные люди и враждебная им раса людей-волков. Наш увалень смотрит новости и влюбляется в принцессу девушку-волка. «К чёрту кошачьих, волчицу хочу! На эту планету я срочно лечу!»


— Волчицу⁈ — Антонина прижала руку к груди. — Погоди, а как она выглядит?


— Она как обычная девушка, только с волчьими ушами на макушке. У неё длинные и густые белые волосы. А ещё, конечно, хвост! Девушка-воительница — сильная, гордая, грубая, как и тот мир, что её породил!


— Федор преодолевает трудности межзвёздного перелёта, и оказывается, что, чтобы завоевать сердце принцессы, придётся участвовать в боевом турнире. Романтическая история про преодоление себя и внешних трудностей. А также про то, что мечты бывают ложными, а настоящая мечта всё же достижима. Сюда же можешь драконов приплести — ты вроде о них мечтала? Федя становится королём людей-волков, потом прекращает войны между ними и снежными людьми. Эпичная и героическая история, достойная воспевания бардами!


— Офигеть… — повторила Антонина, её голос дрожал от восторга. — Это же… это…


— Раскрыв все эти побочные линии, можно вернуться к нашему прежнему герою, — подхватил я. — Он за время полёта состарился и с недоумением смотрит на изменившийся мир и на последствия своих изобретений. «Вот так, хотел лишь только девушку полюбить, а вышло — весь мир перекроить», — думает он. С наступлением старости девушки перестали его волновать и он стал совершенно счастлив! Тут подоспеет финальная, рождественская история. Наш герой живёт уединённо в своём доме в глуши, и тут к нему является кошко-девочка.


— Кошко-девочка? — Антонина подалась вперёд. — Опять? Ты на них явно повернут! Но это даже хорошо!


— «Я внучка той кошко-девочки, что создали вы. Ныне я президент всей планеты. Узнала, что недавно вы вернулись к нам на Землю, и поэтому пришла вас, нашего создателя, поблагодарить. Вы наш бог, все мы, кошачьи, молимся на вас», — торжественно произнесла она, склоняясь перед ним.


— Ого! — вырвалось у Антонины.


— Но это ещё не всё, — продолжил я. — Внезапно прибывает Луна — королева планеты «Морозко» и жена Федора.


— Луна? — переспросила Антонина.


— «Меня послал муж, чтобы я отблагодарила создателя межзвёздного двигателя, что позволил нам встретиться», — заявляет она. А затем происходит нечто совершенно неожиданное: Луна кусает нашего героя, и он превращается в оборотня. Но зато при этом становится молодым. Его гостья, кошко-девушка, смотрит на него и влюбляется с первого взгляда.


— Вот так история совершила полный круг и закончилась! — торжественно объявил я.


Антонина замерла, её ручка зависла над блокнотом. Она сидела с выпученными глазами, словно пытаясь осмыслить услышанное.


— Офигеть… Семёныч, ты просто кладезь! — наконец выдохнула она, медленно закрывая блокнот и глядя на меня с восхищением. — Это же… это… у меня слов нет!


Я вскочил с кровати и поспешил к выходу.


— Ну всё, мне пора бежать! Ты бы тоже поторопилась — линейку пропускать нельзя! — бросил я через плечо.


Я забежал в свой домик, чтобы оставить умывальные принадлежности. А когда снова вышел на улицу, столкнулся там с Алисой.


«Блин! Я же со всеми этими фантазиями совсем про неё забыл! Хорошо хоть она не видела, что я выхожу от Антонины. Иначе был бы опять очередной скандал космического масштаба!»


— И где тебя носит? Забыл, о чём договаривались? — вопросила Двачевская без особого дружелюбия в голосе, едва завидев меня.


— Умываться ходил. Сейчас как раз собирался к тебе идти. Ничего не забыл, просто ты же не сказала точно, во сколько зайти, значит, на моё усмотрение. Я же не виноват, что твои ожидания не совпали с моим решением!


Я помолчал несколько секунд, потом понял, что не могу сдерживать накатившее на меня раздражение и продолжил:


— И вообще, что у тебя за манера общения?

— К чему эти постоянные упрёки и необоснованные подозрения? Почему я всё время вынужден оправдываться и защищаться?


Алиса слегка опешила, её глаза расширились от удивления.


— Я что, выгляжу как жертва и лёгкая добыча? Тебе нравится меня третировать? Это повышает твою самооценку или что? В общем, я устал терпеть такое обращение, предлагаю тебе пересмотреть наши отношения. Особенно если учесть, что мы теперь занимаемся в одном кружке и вроде как делаем общее дело.


— Я не умею хорошо говорить, и выяснять отношения тоже не моё. В этом ты сильнее меня. И вообще, все эти перепалки мне тяжело даются и морально, и физически, поэтому… Короче, ты поняла… надеюсь.


Скомканно закончил я свою отповедь, потеряв запал.


Всё это время Алиса, открыв рот, молча внимала.


— Офигеть! Долго придумывал речь? — с улыбкой спросила она.


— Ну вот с утра проснулся, припомнил всё, что было, и начал думать, что мне с этим делать и как дальше жить.


Я смутился.


«Не стоило так опрометчиво высказывать свои мысли», — пронеслось у меня в голове.


— Ладно, давай, пошли на место твоего ночного пробуждения, пока Ульянка не прочухала, где мы, и не увязалась следом.


Алиса потянула меня за руку, придав ускорение.


— Прокладывай курс, мой капитан.


— А подозрения очень даже обоснованные! Ты сам дал повод! И не один. Забыл уже? Могу напомнить.


— Не надо, — буркнул я.


Алиса ухмыльнулась.


— Вот и нечего тогда из себя невинную жертву строить. Обижают, видите ли, его за добрый нрав и беззащитность, а ты, между прочим, тоже не прочь обидеть кого ни попадя.


Она выразительно посмотрела на меня.


— Ну, вспоминаешь, что вчера наговорил? Или это был не ты? Другая сторона твоей личности? А ты в этот момент спал?


— Не спал, и за тот случай я уже извинился. Погладил тебя даже.


— За словом в карман не лезешь, притворяешься только безропотным мямлей и травоядным. А на самом деле волчара в овечьей шкуре. Хам и бабник в придачу.


Алиса скосила на меня хитрый взгляд.


«Похоже, любопытно, как в этот раз отреагирую. Сдается мне, что ранее я проявил непростительное малодушие и слабость, сорвавшись из-за пустячного упрёка. А Алисе понравилось провоцировать меня. Характер, видимо, такой. А значит, ни она, ни я ничего с этим поделать не можем. Что ж, в дальнейшем постараюсь быть более сдержанным и хладнокровным. Не поддамся на провокации. Отыгрывать роль „хомячок в ярости“, должно быть, не лучший способ коммуникации с этой девушкой».


— Не виноватый я, оно само… как-то так получается. Можно списать на чистое везение.


«Она, похоже, и правда марафет навела, ишь как хлопает ресницами длиннющими, наверняка не обошлось без туши и особой кисточки, обеспечивающей плавный, красивый изгиб. И помада… или это её заменитель в виде земляники? Откуда тут тушь с кисточками и помада? Да ещё у такой пацанки».


Мы покинули улицы лагеря и свернули в лес.


Алиса склонила голову набок, её глаза блеснули насмешливо.


— Чистое везение, что ты хам и бабник?

Я напрягся, пытаясь подобрать достойный ответ.


— Я не хам, а очень сдержанный и культурный молодой человек. Надеюсь, мне ещё представится шанс показать себя именно с этой стороны. А везение… вернее, чистая случайность… э-э-э… я хотел сказать, всё, что случилось там, в столовой, и ночью, и…

Мне становилось всё труднее подбирать слова. «Надо взять себя в руки», — подумал я.


— Это нелепое стечение обстоятельств… как бы… можно подумать, будто я пользуюсь некоторым успехом у девушек, но если разобраться, это окажется заблуждением. В реальности всё, конечно, не так!

Алиса рассмеялась, запрокинув голову. Её смех звучал искренне, но в глазах пряталась лукавая искорка.

— Охотно верю. И в этой реальности ты на самом деле сейчас не гуляешь с очередной девушкой по лагерю, а скромно сидишь в домике в ожидании завтрака под бдительным присмотром вожатой.

Она сделала театральную паузу, прежде чем продолжить:


— И конечно мы идём не туда, где ты ночью пытался соблазнить какую-то глупышку своим мужественным обнажённым торсом.


— Ну… надеюсь, осмотр той территории убедит тебя в обратном.

Алиса хитро прищурилась.


— Хочешь сказать, соблазняли тебя?


— Не придирайся к словам, я ведь уже признался: разговоры — не моя сильная сторона.

Она улыбнулась шире, явно наслаждаясь моим замешательством.


— Конечно, у тебя вся ночь была, чтобы замести следы, но я надеюсь, в темноте ты всё же что-то упустил. Или, может, твою соучастницу вновь потянет на место преступления, тогда-то я и выведу вас на чистую воду!


«С чего она вообще взяла, что я веду её именно туда, где был ночью? Честно говоря, детектив из неё так себе… Причём в моих же интересах показать такое место, где никто и никогда не бывает! Знать бы ещё, где это место.»


Я решил перевести разговор на другую тему:

— А ты почему по ночам разгуливаешь?

Алиса сразу стала серьёзной. Она опустила взгляд, словно собираясь с мыслями.

— Да не спалось, неспокойно как-то на душе и в груди… вроде как давит что-то, — негромко призналась она, смотря себе под ноги.

После короткой паузы продолжила:

— Ульянка, как обычно, только добралась до кровати, так сразу и отрубилась, сопит себе в две дырочки, а я лежала, мыслила, ворочалась — сон никак не шёл. Решила на речку сходить искупаться. Думала, поплаваю, расслаблюсь, да засну после этого.


— И как, помогло? — поинтересовался я.

Алиса снова рассмеялась, её глаза весело блеснули.


— Ну… наверное, как раз такого ночного приключения мне и не хватало. Надо будет повторить! Какие у тебя планы на эту ночь?

Она подмигнула.

— Нет уж, увольте. Такие приключения не для меня. Боюсь, ещё одной марафонской пробежки по лагерю в таком виде я не выдержу. Моя нервная система не столь устойчива, как у некоторых.

Я бросил осуждающий взгляд на Двачевскую, которая лишь невинно захлопала ресницами.


— Почему сразу голым и бежать? У тебя, Семён, какие-то извращённые наклонности. Неужели ночью можно заниматься только этим?

— Э-э-э…


Повисло неловкое молчание. Алиса, казалось, наслаждалась моим смущением.


— И долго ещё идти, Сусанин? — спросила она, возвращаясь к обычному тону.

— Вон забор показался уже, — облегчённо выдохнул я, радуясь, что нашёл повод закончить этот разговор.


Предупреждающая надпись «Запретная зона» у входа Двачевскую нисколько не смутила, и мы вошли внутрь через незапертую калитку.


Ночью я толком не разглядел место своего пробуждения, поэтому сейчас с любопытством озирался по сторонам, не уступая в этом своей спутнице. Высокий забор огораживал узкую полосу берега у реки. У забора земля была покрыта густой, высокой травой, а ближе к воде — наносным, чистым песком. Если включить воображение, можно было представить себе уединённый пляж, скрытый от посторонних глаз. Здесь же стояла странная металлическая будка, собранная из листов железа. Она напоминала гараж с односкатной, почти плоской крышей. Краска на стенах облупилась, а сам металл покрылся рыжими разводами ржавчины. Из будки торчала металлическая труба, уходящая в реку.


Алиса, восторжённо оглядываясь, обошла огороженное пространство:

— Ого, вот это да! Вот где нужно купаться по ночам! Да и вообще — и купаться, и загорать! А тут, смотри, и нырять можно! — Она хитро прищурилась. — Кажется, я догадываюсь, чем вы тут занимались, и почему ты был без одежды. Осталось выяснить, с кем ты тут развлекался, ни в чём себе не отказывая. Мику отпадает — я проверила ещё вчера, перед тем как вернуться к себе. И Мику, и Лену спали в своём домике. Круг подозреваемых значительно сузился…


Я устало отмахнулся от очередного абсурдного предположения:

— У тебя слишком бурная фантазия.


«Нет, определённо, зря я её сюда привёл. Надо было показать какую-нибудь полянку в лесу и уверять, что это то самое место. И почему я такой честный и правильный? И глупый. Угораздило же таким родиться… Точнее, меня родили, не спросив, какими чертами характера я хочу обладать. А мне теперь страдать…»


Из мрачных раздумий меня вырвал громкий возглас неугомонной рыжей выдумщицы:

— Ага! Попался! Иди-ка сюда, посмотри!


Я встрепенулся и, отбросив мысли о несправедливом распределении стартовых характеристик, поспешил к ней.


«Да уж, посмотреть и правда есть на что…»

Алиса стояла на краю крыши металлического строения и показывала мне какое-то комнатное растение в горшке. О том, что с такого ракурса мне открывается вид на всё, что скрыто под её юбкой, она, похоже, не задумывалась. Или делала вид, что не задумывалась.



«Ммм… какие изящные трусики. Неужели Алиса не только навела марафет, собираясь на наше „свидание“, но и надела своё самое красивое бельё? К чему бы это?»


С трудом оторвав взгляд, я вскарабкался на металлическую трубу. Отсюда вид был не столь ошеломляющим.


— И что? Какое-то растение. Я тут при чём? — спросил я, стараясь говорить спокойно.


Алиса осторожно приблизилась, присела на край, свесив ноги. Вид загорелых ног, оказавшихся совсем рядом с моим лицом, завораживал. Я скользнул взглядом от коленок до кромки юбки, сглотнул и, отведя глаза, попятился. Из-за узкой трубы под ногами я едва сохранял равновесие.


— Не знаю, чем вы тут занимались, но растение точно ни в чём не виновато. Надо его спасать, пока не засохло, — сказала она и протянула мне горшок.


— Впервые вижу, — пробормотал я, принимая растение. Наши пальцы соприкоснулись, и от этого лёгкого прикосновения по спине пробежал холодок. Я смутился ещё сильнее.


— А это? — Алиса показала мне две узкие полоски бумаги.


— Тоже, — недоумённо пожал я плечами.


— Тут кое-что написано.


— И что же?


— «Хочу хорошо играть на гитаре».


— Ничего себе.


— Да, кто бы мог написать такое? — Алиса выжидающе посмотрела на меня.


— Так я и не отрицал, что был здесь. Но это ничего не доказывает.


— Но есть ещё вторая записка.


— И?


Алиса хитро улыбнулась:

— Может, хватит притворяться, что ничего не помнишь? Расскажи всё начистоту, и я, возможно… мы с Мику… возможно, простим тебя. А иначе… — Она сделала многозначительную паузу. — Сам говорил — у меня богатое воображение. Я сама придумаю, как всё было, на основе этих записок. А оправдываться придётся тебе…


— Так может, не надо ничего придумывать? Я же говорю: ничего не помню! Может, я и правда был здесь не один, но это не значит, что мы занимались чем-то… э-э-э… предосудительным.


— Давай, не тяни, что там написано?


— Отказываешься от чистосердечного признания?


— Да я сам хочу, наконец, узнать, что со мной произошло!


— Какой ты стойкий! А ведь во всех детективах этот приём срабатывает.


— Это потому, что мы не в детективе. Дай сюда, я сам прочитаю.


Я потянулся к бумажке, но Алиса резко оттолкнула мою руку:

— Вот ещё! Это улика! Она останется у меня!


От неожиданности я потерял равновесие. Нога соскользнула с трубы… Мир накренился. Я в ужасе зажмурился. Рассудок мгновенно просчитал все возможные последствия падения в такой неудобной позе и признал своё полное бессилие.


— Ой, кажется, я не вовремя, — раздался ехидный голос Ульянки откуда-то снизу.


«Кажись, живой. И в сознании! Удивительно!»


— Не буду вам мешать, зайду попозже, — продолжила она, явно наслаждаясь произведенным эффектом.


Осторожно открыв глаза, я обнаружил себя крепко вцепившимся в Алису. Со всей возможной поспешностью я попытался отстраниться, ещё раз едва не упав при этом. Алиса поправила юбку, и я почувствовал, как мои щёки заливает жар.


«Стыдно-то как… Да уж, возможно, теперь я не только видел трусики, но и соприкоснулся с ними какой-то частью лица… Хотя нет, тогда бы я ещё ударился головой о край металлического листа. Скорее всего внутренняя поверхность бедра, чуть выше середины… Должно быть, это были приятные ощущения, жаль только, что в стрессовой ситуации сигналы от рецепторов не дошли, куда нужно. Или дошли, но не обработались. Или обработались, но сознание было не восприимчивым, и…»


— А ты здесь откуда? — резко спросила Алиса, сверля Ульяну недовольным взглядом.


«Слава богам, инстинкты меня спасли! Спинной мозг — ты красавчик! Ну а то, что так получилось… надеюсь, Алиса меня простит… и Мику… Это же случайность!»


— Да вот решила за вами проследить. Думала, может, ещё какой удачный кадр для стен-газеты удастся поймать. И ведь не ошиблась! — довольно протянула Ульянка.


— Улья-яна-а! — грозно прорычала Двачевская.


«Интересно, после того, как Ульяна уйдёт, будут ли меня бить?»


— Ухожу, ухожу! Всё, уже нету! Можете продолжать, — довольная мелкая шпионка осклабилась и скрылась за углом.


Я, пытаясь разрядить обстановку, спустился с трубы во избежание дальнейших инцидентов и прикоснулся к горящим ушам:

— Э-э-э… так что там, говоришь, написано?


Алиса поникла:

— Теперь уже не узнаем.


«Похоже, не очень злится. Может быть, обойдётся?»


— Почему это?

— Он улетел.

— Но обещал вернуться? — попытался пошутить я.


Алиса бросила на меня недовольный взгляд:

— Злорадствуешь, да?

— Ничего я не радуюсь, объясни по-человечески.


«Главное — замять неудобную тему! Ничего такого не было, надо просто забыть это происшествие. Всё, что случается в Запретной зоне — остаётся в Запретной зоне!»


— Выпустила из рук, когда тебя ловила. Бестолочь! На ногах даже не можешь удержаться!


«Нет, всё-таки злится…»


— Ну улетел и улетел, написано-то что там было⁈

— Какие-то иероглифы. Начинаю подозревать, что вы и вправду тут с Мику были… Погоди, а вы же с фильма куда-то сбежали, так? У вас тут, что ли, свидание было? А чего ты мне голову морочишь тогда⁈

— Мы не тут были. Там, в лагере, на полянке сидели, чай пили. Мику сказала, что вы там с ней поначалу курили. До того, как… гм… ты бросила. А что за иероглифы? Запомнила?

— Да куда там, закорючки какие-то.


К началу линейки мы с Двачевской не успели — сигнал на сбор прозвучал, как только мы вышли за забор, огораживающий «Запретную зону». Пришлось перейти на бег, и наша утренняя разведывательная миссия закончилась утренней пробежкой.


Ольги Дмитриевны не было видно, и, судя по всему, с её обязанностями успешно справлялась Славяна. Она одарила нас недовольным взглядом, когда мы рысцой выбежали на площадь и устремились к своему отряду. Заняв место в шеренге, я несколько обеспокоился, не заметив в ней Мику.


«Опаздывает, что ли?»


Мужественно и стойко перетерпев нудный утренний ритуал, я подошёл к Лене.


— А Мику почему не пришла? С ней всё в порядке? — спросил я, стараясь скрыть тревогу.


Лена слабо улыбнулась:

— Да, всё хорошо, спит она. Я не смогла её разбудить, на все мои попытки она только мычит что-то и пытается завернуться в одеяло с головой.


«Хорошо хоть, вообще разговаривает со мной, насколько помню, вчера она пыталась убедить Мику, что я ей изменяю напропалую с Алисой.»


— Может, мне стоит попробовать? Завтрак проспит, будет не только сонной, но ещё и голодной.


Лена прихватила меня за край рукава и заставила отойти к скамейке, подальше от снующих в бесконечном броуновском движении пионеров.


— Чего? — недоумённо спросил я, уставившись на скромницу и тихоню.


Лена посмотрела на меня серьёзно:

— Странно только, что ты такой бодрый. Вечером гулял с Алисой под локоток, потом целовался с Мику, пока все смотрели кино, а ночь, судя по всему, провёл опять с Алисой.

Она пристально смотрела на меня, как бы говоря: «Я знаю все твои грязные тайны».

— Разве это честно, после такого идти к обманутой девушке и делать вид, будто ничего не произошло?


Она сжала губы и прищурилась, ожидая моей реакции на предъявленное обвинение.


— Эээ… Почему это я провёл ночь с Алисой? С чего ты взяла?

— Я видела вас вместе! Вот почему! И судя по твоему виду…

Лена покраснела:

— У вас всё замечательно… п-произошло… то самое…

Зло закончила она и отвернулась.


«О боги, ещё одна свидетельница моего позора! Да что ж вам всем не спится-то по ночам⁈»


— Не поверишь, но Алиса мне сказала примерно то же самое… ну, что изменяю Мику с какой-то другой девушкой. Эээ… когда увидела ночью на улице в непотребном виде. Мы с ней столкнулись случайно…


Лена зло сверкнула глазами:

— Эти свои сказки будешь рассказывать Мику!


Она опалила меня яростным взглядом и бросилась прочь.


«Ладно хоть бить не стала за предательство её подруги, и то хорошо. Блииин… что же будет, когда Лена озвучит свою версию событий Мику… Кажется, нашим отношениям конец… А как всё прекрасно начиналось… Что ж мне так не везёт-то с девушками, прямо злой рок какой-то!»


Я поспешил к домику возлюбленной, хотя совсем не понимал, что хочу сделать и сказать в оправдание. Дверь оказалась не заперта, и я беспрепятственно вошёл внутрь. Как и говорила Лена, Мику самозабвенно дрыхла, укутавшись с головой в одеяло.


Я легонько потормошил её за плечо и тихо сказал:

— Мику, проснись! Ну же, это я. Давай вставай! Завтрак уже! Всё на свете проспишь!

Не получив вразумительного ответа, я бросил вороватый взгляд на дверь и попытался распаковать кокон. Добравшись до ушка, я прошептал:

— Любимая… доброе утро! Я пришёл за тобой…


Ни ласковые слова, ни щекотка от моего дыхания не помогли пробуждению спящей красавицы. Она только улыбалась, что-то бормотала на японском и пыталась вяло отмахнуться.


«Ну, что поделать… пусть спит, если так сильно хочет, зачем её насильно отдирать от кровати. Завтрак, так и быть, принесу на дом. Выдали же мне еду вчера, значит, и сегодня получится.»


Судя по всему, завтрак подходил к концу, в столовой было просторно. Самые медлительные пионеры завершали трапезу, неторопливо бряцая металлом о керамику.


«Надеюсь, две порции ещё остались.»


Благодушная тётя Наташа, судя по всему, запомнила непутёвого пионера, приходящего позже всех и набирающего еду сразу на двоих. Получив желанные блюда, я присел за столик и принялся поглощать свою долю.


— Да, ещё забыла спросить кое-что, — ко мне за стол подсела Лена.


— Да?


— А после Алисы ты был опять с Мику? Она ведь ночью куда-то ушла и вернулась только под утро…


Оценив моё вытянувшееся от удивления лицо, она злорадно усмехнулась и добавила:

— Так и думала, похоже, вы стоите друг друга…


Удовлетворённо кивнув, она покинула меня.


«Что значит стоите друг друга? В смысле? Мику что ли тоже гуляет ещё с кем-то помимо меня? С кем⁈ И правда, где это она шлялась всю ночь? Так погодите, а что если мы и правда были в „Запретной зоне “ вместе с Мику. Загадывали желания, писали их на бумажках и занимались… гм… тем самым… не зря же я был голым… да и надпись на японском языке как бы намекает… Вот только, почему я ничего не помню? О! А может, Лена наговаривает на свою подругу, чтобы рассорить нас! Тоже вариант!»


От лихорадочного обдумывания различных теорий меня отвлекла Инна:

— Вот, это тебе, набирайся сил, — сказала она, положила булочку с намазанным поверх маслом мне на поднос и, хихикнув, поспешила к выходу.


«А это что ещё значит⁈»


Когда я проходил мимо угла столовой, меня окликнули шёпотом:

— Семёнчик! Я здесь, иди ко мне!

Аня выглянула из-за угла и поманила меня пальчиком.


«Какое суматошное утро! И почему всем от меня что-то нужно?»


Я тяжело вздохнул, мученически закатил глаза, но покорно пошёл на зов.


«Надеюсь, это последний раз, когда я попадаю сюда вообще и в компании с Аней в особенности. Надо, наконец, покончить с этим недоразумением.»


— Ты теперь не только с Мику встречаешься, но ещё и с Алисой? — сразу перешла она к волнующей её теме, не дав мне и рта раскрыть.

— А я? Как же я? Я тебе разонравилась? Мы больше не вместе?


Она пристально всмотрелась в моё лицо, словно желая по мимике угадать ответ раньше, чем я что-то скажу. Видимо, что-то она на нём всё же рассмотрела, поэтому продолжила не столь трагично, слегка порозовев:

— Или я теперь уже третья, с кем ты… как бы… гуляешь и… всё такое прочее…

— И мне придётся ждать своей очереди?.. А тогда на каком я месте? Ты ведь даже не зашёл ко мне этой ночью, значит, на последнем…


Судя по всему, это умозаключение её серьёзно расстроило:

— Да, понимаю, у тебя, должно быть, не осталось сил, но мы же ещё и не… ничем таким не занимаемся… могли бы просто поговорить… побыть рядом…


— Эээ… тут ведь как получается… — начал объяснять я, отчаянно жестикулируя. — Мику и Алиса, они подруги, поэтому Алиса не злится на Мику за то, что… она со мной… и мы все вместе занимаемся в музкружке, поэтому мы втроём ходим куда-то и проводим много времени. С Мику мы встречаемся, а с Алисой… сложно сказать наверняка, может да, а может и нет…


«Больше уверенности! Алиса моя главная защита!»


— Но Алиса думает, что мы вроде как… больше чем просто друзья. И ей не очень нравится, что ты… тоже проявляешь ко мне некоторый интерес. Поэтому она вчера к вам подошла в столовой и эээ… проявила агрессию. Ты, конечно, симпатичная девушка, и при других обстоятельствах я… был бы только рад такому вниманию… но увы.

Я развёл руками, словно сожалея о таком положении дел:

— Чтобы не злить Алису, нам лучше не… Чтоб она нас не видела больше вместе, понимаешь! Так будет лучше для всех!


«С жаром закончил я, решившись наконец произнести травмирующие мою нежданную поклонницу слова.»


— Но сейчас здесь ведь нет Алисы, и мы можем делать всё, что угодно… — Аня облизнула губы и стала приближаться. — Я поняла тебя, нам стоит быть осторожнее и выбирать такие вот уединённые места, где нас никто не увидит и не помешает…


Тихонько промурлыкала она.


— Нет, нет. Алиса, — она вездесуща, понимаешь⁈ Сейчас её тут нет, а потом раз, — и есть! Я вчера так уже попал! Больше мне этого не нужно! Не хочу ещё раз испытать подобное!


В панике зачастил я и попятился.


— Да, зная Алису… может случиться всякое, — Аня замерла и стала серьёзной. — Но мы что-нибудь придумаем, что с этим можно поделать, верно?


«Как же с ней сложно… почему она не хочет понять, что я хочу с ней расстаться?»


— Или ты струсил и хочешь сдаться? Из-за какой-то девчонки-хулиганки? Готов отказаться от мечты?

Аня соблазнительно изогнулась, демонстрируя мне, что именно я теряю. Я нервно сглотнул.


— Почему струсил? Просто… всё гораздо сложнее! А что, если Алиса расскажет Мику… что видела нас вместе? Или Мику сама увидит… тебя и меня… Я не хочу её расстраивать!


— Семён, скажи: а Мику тебя к Алисе не ревнует?


«А это вообще причём⁈»


— Нет… вроде… они подруги и она ей доверяет.


Аня просияла:

— Кажется, я нашла решение!


Я оторопел:

— Какое ещё… решение?


— Пришло время и мне подружиться с Мику! Сейчас я схожу к ней и мы… обсудим наше общее увлечение.


Она подмигнула мне и решительно направилась прочь.


«Может и правда, пусть поговорят, и Мику ей всё объяснит? В конце концов, я сделал всё, что мог! Кто виноват, что эта настырная девица не понимает того, что я пытаюсь ей сказать? И вообще, Мику сейчас у себя в домике. Может, Аня её не найдёт и на этом успокоится? Да ладно, кого я обманываю. Значит, надо найти Алису и всё ей рассказать! Пусть она разберется с Аней как следует! Прошлого раза ей оказалось не достаточно, не понимает намеков, значит сама виновата! Нет!»


Я сжал кулаки:

«Мужик я или кто? Почему спокойствие моей любимой должна охранять Алиса, а не я? Надо сделать всё самому!»


— Аня, постой!


Я шёл по улице к домику Мику с подносом в руках и размышлял.

Помню, в школе я читал кого-то из классиков русской литературы. По сюжету молодому человеку во время прогулки в саду призналась некая девушка в своих чувствах. Тот, не желая её расстраивать, не дал чёткого ответа, хотя и был уверен, что не любит её. Закончилась история тем, что несчастный не смог найти в себе силы отвергнуть чувства влюблённой в него и был против воли связан узами брака.


Я тогда думал: «Вот чудак, не хотел он, видите ли, обидеть, а то, что сам при этом пострадал, это ничего?» Подозревал, что автор описал нечто, не имеющее с реальной жизнью ничего общего. «Развёл драму на пустом месте, ну не может здравомыслящий человек так себя вести…»


«И вот на тебе. Сам попал в похожую ситуацию. А если представить, что у меня нет Мику, и Анна — единственная девушка, обратившая на меня внимание… Что тогда? Наверное, наша история тоже закончилась бы свадьбой. Нет, Аня, конечно, не крокодил какой-нибудь, очень даже наоборот — весьма привлекательна, но я её не люблю. Интересно, был бы я счастлив, живя с ней рядом? Наверное, любовь всё же необходимый компонент при создании семьи?»


«С другой стороны, слышал я, что любовь быстро проходит, половина браков распадается, причём всего через несколько лет совместной жизни, а другая половина супругов изменяют друг другу… И вообще, что такое эта любовь? Ещё вчера, спроси меня: „Любишь Мику? “, что бы я ответил? В лучшем случае: „Не знаю “. А сегодня, смотри-ка, „любимая “ называю. Некоторое время целовались, выпили чаю со сладостями, и всё — уже „любовь “? Странно, непонятно…»


«Может, это и не любовь вовсе, так… инстинкт размножения… гм… разбушевался… В кровь попали всякие сильнодействующие вещества, свои, родные, мной же и синтезированные, организм обрадовался: „вероятность размножиться не нулевая, пациента нужно подготовить! “. И вот… Теперь я под воздействием этого коктейля творю всякие странные вещи, с подносом даже таскаюсь по лагерю второй день, словно официант… До чего доводят эти ваши чувства!»


«Да… дела…» Мику в домике не оказалось.


«Отоспалась, значит, и уже опять куда-то усвистала. Похоже, у неё есть более важные дела, чем завтрак или встреча со мной. Интересно, что это за дела и связаны ли они как-то с её ночным отсутствием?»


Я поставил поднос на стол и вышел.


Все участники музкружка в полном составе собрались там, где им и положено быть.


— Вот вы где! — воскликнул я.


— Странно, что тебя тут не было! — недовольно заметила Алиса.

— Да! Договорились же пораньше встретиться! — поддержала её Ульянка.


— Сначала я ходил будить Мику, не добудился и пошёл на завтрак, а после него понёс еду к ней домой. И уже не застал её там.


Алиса ехидно улыбнулась:

— А мы думали, ты всё это время провёл с Леночкой. Вы решали какой-то личный вопрос после линейки. Поэтому мы не стали вас отвлекать.


— Ничего такого… личного. Мы о Мику говорили…


Я почесал нос:

— Кстати, Мику, я тебе завтрак принёс. Оставил в домике. Ты же не ела ничего ещё?


Мику радостно улыбнулась:

— Ой, Сенечка, спасибо! Завтрак — это не самое важное сейчас! У нас мало времени, а нужно сделать так много! Я и ночью почти не спала. Я, конечно, легла, чтоб распорядок не нарушать, ну… почти не нарушать, всё-таки мы немного задержались на поляне…


Она смущённо потупилась:

— В общем, легла, и тут меня посетила муза! Я поняла, как сделать правильно, красиво и гармонично. Я про ту песню Алисы, то есть про твою песню, которую Алиса хотела переделать. Не смогла терпеть до утра и сбежала сюда. Так вот, я всё сделала! А ещё меня озарило, как можно мою песню улучшить! Надеюсь, тебе понравится!


«Ага, та самая песня, на сочинение которой её вдохновило моё появление в лагере. Будет интересно услышать, что же там такое получилось. И какие у неё слова! Получается, Мику всю ночь занималась творчеством, а не чем-то предосудительным. Мда, в отличие от меня, она не бегала голышом по лагерю и не смущала своим видом добропорядочных прохожих. Не падала на пионерок, совершенно случайно оказываясь головой у них между ног, и наверняка под юбку тоже не заглядывала… Заревновал на пустом месте, а у самого рыльце в пушку. Надеюсь, Алиса ничего не расскажет, а Ульяна не покажет компромат в виде фотографии. Надо этот снимок у неё как-то изъять… Столько проблем, а ещё репетировать когда-то надо.»


Я закончил играть, отложил гитару и шутливо раскланялся:

— Ну… как-то так.


Алиса вскочила, её глаза метали молнии:

— Чертовы гении, чтоб вам пусто было! Какого лешего я вообще тут оказалась? Как получилось, что я согласилась в этом участвовать⁈ Знала же, что ничего хорошего из этого не получится!


— Потому что мечтала вволю поиздеваться над несчастным неумехой басистом, потешить своё чувство превосходства, полагаю…


Я осторожно улыбнулся, но Алиса только больше разозлилась:

— Ты специально, да? Знал, чем это закончится, и поэтому позвал меня. Хотел доказать, что лучше меня, так? Ну что ж, доказал, доволен?


Она наступала, не давая мне вставить ни слова:

— Специально притворялся валенком, простачком, да? Ух, как я зла… Двуличный негодяй, подонок, гад! И ведь как филигранно втёрся в доверие: Алиса, давай участвовать, один я не смогу, надо исполнить мечту Мику, Алиса, помоги, Алиса, сделай то, сделай сё. Анна ещё эта, ты и её подговорил? Небось ухахатывались вдвоём надо мной.


Я медленно пятился, стараясь держать безопасную дистанцию. В руках Алиса угрожающе держала гитару:

— На свидание водил в эту чёртову запретную зону, будь она неладна. Смотрел там на меня, слюни пускал, потом ещё и упал! Якобы упал! Прям удачно, слов нет!


Её голос взлетел куда-то в область ультразвука:

— Я спрашиваю, доволен, да? Хорошо розыгрыш удался? Ты чё лыбишься, тварь, отвечай, когда я тебя спрашиваю! Ну, доволен, да, ух, я с тобой сейчас за всё поквитаюсь, ты мне за всё ответишь… Я сотру эту довольную улыбочку с твой рожи… скотина…



Она перехватила инструмент за гриф и замахнулась гитарой, как Джимми Хендрикс на колонку.


Последнее, что я разобрал — это надпись «Электрогитара полуакустическая, 4-х струнная, цена 129 рублей, Ленинград, ул. Ча…», несущуюся к моей голове. Дальше был негромкий хруст и тишина. Почему-то надпись показалась знакомой, я начал вспоминать, где мог видеть подобную. Но кто-то слишком быстро погасил свет.


Первое, что я увидел, открыв глаза — расплывчатый образ: трусики знакомой расцветки, бело-зеленые полоски.



«Похоже, это трусики Мику. Значит, это она стоит надо мной», — медленно и неторопливо сформировалась первая мысль.


Её ноги уходили куда-то ввысь. Тень от юбки дарила интимный полумрак видимой области. Это всё, что я видел чётко; всё прочее окружение расплывалось, словно я смотрел сквозь мутное стекло.


— Нет, ты что⁈ Ничего я не знала. Ни в каком розыгрыше мы не участвовали. Ты же сама выбрала эту песню! Алиса, как ты могла такое подумать про меня? — голос Мику звучал возмущённо.


Алиса продолжала напирать:

— Значит, этот козёл ещё и тебя разыгрывает. Ты думаешь, он только с тобой любовь крутит? Наивная дурочка! Он и за мной во всю ухлёстывает, и добился неплохих успехов, должна тебе сказать. Ещё и Анна эта… тоже в его коллекции, не знаю уж, до чего они дошли…


Голова раскалывалась, но открывающиеся виды несколько скрашивали моё незавидное положение.


— О! Смотрите, он очнулся. Алиска, ты сногсшибательна! От тебя все парни теряют голову! Но эффект непродолжителен! — Ульяна хихикнула.


Мику склонилась надо мной. Судя по всему, до этого она стояла на страже моей тушки, не подпуская разъярённую Алису.


— Ульяна! Нельзя быть такой бесчувственной, Сенечке же больно. Нашла время шутить… — Мику строго взглянула на подругу. — Сеня, ты как? Жить будешь? Ты меня очень испугал, просто взял и рухнул! А что, если у тебя сотрясение мозга? Это же очень серьёзно!


Ульяна фыркнула:

— И поделом! Я его предупреждала, что его поползновения ничем хорошим не закончатся. Известно же: за двумя зайцами погонишься — от обоих и получишь. Я ещё удивлена, что ты не присоединилась к Алиске. Больно ему, видите ли, а Алисе не больно, или тебе? Неужели ничего не чувствуешь, может, это ты как раз бесчувственная? Или ты ещё не всё поняла?


Она повернулась ко мне:

— Ладно, Семёныч, хорош там балдеть, пошли, я тебя провожу, оставим их, пусть всё обсудят, выяснят и уладят. Если ещё можно это уладить.


Ульяна подошла и помогла мне встать. Мы вышли на улицу. Я старался идти медленно и плавно, чтобы не тревожить ушибленную голову.


Сделав несколько шагов и убедившись, что в глазах больше не двоится, а мир вокруг перестал качаться, я пошел увереннее. Мне не терпелось обсудить недавнее происшествие:


— Что на неё нашло? Прямо затмение какое-то. Всё на свете собрала. Напридумывала невесть что и на основании этих фантазий решила меня покарать, — пожаловался я Ульяне, надеясь, что хоть кто-то разобрался в ситуации. — Не знал, что и ответить на такие обвинения, только улыбался глупо, за это и поплатился.

— Не, ну а как на подобное можно реагировать⁈ Это же абсурд какой-то, даже оправдываться не знаешь как. Я думал ещё, может, это она так шутит, придуривается, как вчера вечером, опять для вашей этой газетенки старается. Типа «скандал в музклубе, Семён оказался двуличным негодяем». А она это на полном серьёзе получается… Вообще ничего не понимаю!


— Тут ведь как… оценивать по-разному можно и поступки, и события. Можно доверять тебе и верить, что действовал из благих побуждений, а то, что так вышло… ну, всякое бывает, случайности и неудачное стечение обстоятельств никто не отменял, — начала объяснять Ульяна. — Но раз обманул в малом, то мог обмануть и во всём остальном, а тогда получается, всё могло быть как раз так, как Алиса тебе описала. Если смотреть на произошедшее иначе, с другой точки зрения, понимаешь?


— Если честно, не стало понятнее. А обманул в малом — это в чём?


Ульяна окинула меня скептическим взглядом:

— Так и хочется спросить: «совсем дурак? », но, глядя на тебя, веришь: «риторический вопрос». Она же тебе всё растолковала.


Я поморщился:

— Когда у тебя перед носом размахивают гитарой и не говорят, а выкрикивают, нельзя сказать, что это лучший способ донести свою мысль. Удары по голове тоже не очень способствуют, должен заметить.


Я дотронулся до места, куда меня приложила Алиса, и болезненно поморщился.


«Но крови вроде нет, что радует. Кто бы мог подумать, что меня отправят в нокаут гитарой, и я при этом не так уж сильно пострадаю».


— И вам ещё повезло, что я так удачно упал, вообще падение с высоты человеческого роста очень часто заканчивается плачевно. Впрочем, может, это и задумывалось изначально как убийство…


Ульяна усмехнулась:

— Я там, в музклубе, не стала шутить, не хватало ещё мне схлопотать от Мику за зубоскальство, очень уж она за тебя переживала. Но сейчас не удержусь: «Спокойно, Семёныч! Ты же теперь настоящий басист! Удары по голове тебе уже не страшны! »


Ульяна смотрела на меня, слегка улыбаясь:

— Это же и есть ответ на твой вопрос. Зачем ты притворялся, что не умеешь играть и в музыке полный ноль? Прибеднялся на словах и на деле, сказки рассказывал, помощи просил, а сам…


— Чего «сам»? — перебил я. — Я правду говорил. А то, что у меня как-то сразу всё получилось хорошо сегодня… не знаю, оно само…


— Да у тебя всё «само» как-то, — заметила Ульяна. — Тебе и об этом Алиса уже сказала.


— А я-то что сделаю? Я в чём виноват?


— В том, что это непохоже на правду. Поэтому тебе и не верят. Поэтому и не было особого смысла там оставаться и что-то доказывать.


— Что, и ты не веришь?


Ульяна пристально посмотрела на меня:

— Хочется верить. Вид у тебя такой… совсем не похожий на… В общем, слова Алисы… то, как она тебя называла… это, конечно, не про тебя. Мне так кажется. Но какая разница, что думаю я? Посмотрим, чем закончится их разговор. Возможно, Мику удастся убедить Алису изменить своё мнение. Или наоборот…


— И что теперь делать?


— В любом случае, у тебя будет ещё шанс объясниться, когда страсти немного поутихнут. Так что пока придумывай оправдания.


— И что сказать?


— Конечно, правду.


— А смысл? Сама же говоришь, что в такую правду никто не поверит.


— Поэтому и надо думать. Как сделать свою речь убедительной, чтобы после твоего объяснения всё наладилось. Я тоже хочу, чтобы всё было как раньше. И на концерте выступить с такими песнями хочется. Мне понравилась и песня Мику, и та, что выбрала Алиса.


Она хихикнула:

— Посмотреть, как вы с Алисой задорно распеваете: «Тебя я видеть рад, губы, губы горят».


Но тут же посерьёзнела:


— Хотя… Я бы тебе советовала и Алисе, и Мику сказать: «Давай останемся друзьями». Мне кажется, это единственный выход из сложившейся ситуации, чтобы все остались в хороших отношениях.


— С чего это друзьями? — запальчиво воскликнул я. — Я Мику люблю. Мы любим друг друга. — И уже тише, неуверенно добавил: — Ну… если ничего не изменилось.


— Это вряд ли, мой друг, это вряд ли… — Ульяна слащаво улыбнулась. — Алису ты тоже любишь… судя по тому, что вы делали недавно… Вряд ли можно представить более близкие отношения…


— Это недоразумение…


Ульяна улыбнулась:

— Да-да, конечно-конечно… За нечаянно — бьют отчаянно. Что тебе и продемонстрировали наглядно. Надо было раньше думать, кого ты любишь и что при этом стоит делать, а чего нет. Теперь уже ничего не изменишь. Случилось то, что случилось, и будет то, что будет. Остаётся надеяться на лучшее. Чудеса случаются, не так ли? Вот ты вчера не знал, с какой стороны за гитару браться, а сегодня играешь просто отлично. Так что, может, и тут всё удачно сложится. Хотя я и не представляю, как именно.


— Для меня это тоже удивительно — что я, оказывается, гений бас-гитары. Такое ощущение, что всё это уже было со мной. Ну, как минимум, пальцы помнят, будто бы. Я даже особо не старался, не думал головой, то есть… — Я заметил, как оживилась Ульяна, готовая меня перебить, и поспешил добавить: — Да-да, тут самое место для очередной шутки про тупого басиста. Но и ты сыграла свою партию почти сразу. Так что, похоже, волшебство на мне не заканчивается?


— Тут как раз нет ничего сверхъестественного. Так уж получилось, что я — гений! Хочешь сказать, ты об этом не знал?


За разговорами мы незаметно подошли к моему домику.


— По тебе не скажешь… — Я повторил недавний приём Ульяны, пристально рассматривая её.


— Что, даже не догадывался?


— Да с чего бы?


— А как, по-твоему, такая маленькая девочка, как я, оказалась в старшем отряде?


— Хм… действительно, как?


— А вот так! На самом деле, я гораздо старше, чем выгляжу! Так что ты зря записал меня в малышню и даже не рассматривал как девушку. Думал, что я ещё ребёнок?


— Думал. А что, не так?


— Не-а!


— И сколько же тебе лет?


Ульянка жеманно ответила:

— У девушек такое неприлично спрашивать.


— Хочешь сказать, тебе столько же, сколько остальным девушкам в отряде?


— Даже старше!


— Врёшь же!


— Вру, — легко согласилась она. — То есть не вру, а сочиняю! — Ульяна наставительно подняла палец. — Мне тринадцать! Но я очень одарённая личность, поэтому уже перешла в выпускной класс. Могла бы ещё раньше школу закончить, но не очень хотелось.

— Причём успешна во всём! Любая деятельность мне легко даётся: учёба, музыка, спорт. Я тебя и в футбол обыграю! Кстати, пошли? Всё равно пока делать больше нечего!


— Во-первых, меня только что ударили по голове, и поэтому мне хочется прилечь, а не бегать бессмысленно туда-сюда за мячом. А во-вторых… у меня ещё много дел, и поэтому полежать не получится. — Я сделал паузу. — Ты уже забыла про стирку? Это особенно актуально, если с Алисой мы теперь больше не… дружим. Надо вернуть ей вещь, которую я у неё одолжил.


— Труселя? — оживилась Ульяна.


— Да ну тебя, у тебя, похоже, все мысли только о них.


— Учитывая, в какой позе я вас застала недавно…


— Забудь! Это полотенце, а не то, что ты подумала.


Ульяна немного сникла:


— Так не интересно. Ну бери его, мыло, тазик и пошли.


— А что там у вас с Анной? Давай колись, как всё было. Может, я замолвлю за тебя словечко перед девушками, внесу ясность в эту запутанную историю. Мне-то они поверят! — с энтузиазмом предложила она.


— Да ничего у нас с Анной не было… Сегодня утром мы поговорили, и я всё ей объяснил. Надеюсь, она всё поняла, и больше мы её не увидим. — устало ответил я. — Эй, погоди-ка… — Я замер. — Она же мне что-то дарила. Только сейчас вспомнил. Ей-то, наверное, тоже надо теперь вернуть…


Я полез свободной рукой в карман и достал смятую тряпочку.


— Офигеть! У кого, говоришь, все мысли только о трусах⁈ — воскликнула Ульяна.


— Э-э-э… — Я замер в полной растерянности, не зная, что ответить.


«Блииин! Вот теперь я точно попал… Какой же я дурак, надо же было так опростоволоситься!»


— Ну-ка, стой смирно! — Ульяна бесцеремонно принялась исследовать содержимое моих карманов.

— Ага! — возликовала она, обнаружив во втором кармане похожую тряпочку, но другой расцветки. — Семён, я смотрю, ты был напрочь отбитый на голову ещё до близкого знакомства с гитарой Алисы!


— Это чегой-то? Одни Алисины, вторые Микуси? Похвастаться решил таким интересным содержимым карманов? Или ты между делом их стянул с кого-то ещё? Прямо не знаю, что и думать после таких находок.


— Сам не ожидал, — я задумчиво почесал подбородок.


Ульяна нахмурилась:

— Опять твоё обычное «ничего не знаю, я не виноват, оно само»? Решил идти до конца и поссориться ещё и со мной? Настолько не хочешь выступать? Я, знаешь ли, точно не хочу дружить с типом, который коллекционирует девчоночьи трусики, снятые неизвестно с кого! Или не снятые — украл где-то? В любом случае, это мерзко!


— Ничего я не коллекционирую. Погоди, не выдумывай всякие ужасы про меня, дай объясниться. Я, правда, сам не до конца всё понимаю, но… — Я сделал паузу. — В общем, давай не будем делать поспешных выводов и необдуманных действий. И так уже на сегодня этого добра достаточно.


— Надеюсь, в этот раз объяснение будет более убедительным. В которое можно поверить, а ещё лучше — проверить.


— Итак, давай по порядку. Вот эти мы достали из этого кармана, так? — Я продемонстрировал артефакт номер один.


— Так, — кивнула Ульяна.


— Если я всё правильно помню, то в этот карман я положил подарок Ани.


— И не нужно на меня так смотреть. Согласен, странный дар. И я не знал, что это были… трусы. Она мне что-то вчера в столовой всучила, сказала: «Посмотришь дома, а пока положи в карман». Я потом вообще про это забыл, у меня и без этого был день весьма насыщенный.


Ульяна возмущённо фыркнула:

— То есть ты хочешь сказать, что девушка тебе дарит свои трусы, но при этом у вас с ней ничего нет? За дуру меня держишь?


— Ну хочешь, сама у неё спроси. Её ли это вещь и что между нами.


— Даже если это были её, вряд ли она сознается, если я буду спрашивать. А я не буду спрашивать! То же самое про отношения.


— Да, точно. Об этом я не подумал… О! Знаю! — Я воодушевился. — Я же всё равно ей хотел отдавать. Ну, про полотенце заговорили когда, я подумал, что и подарок Ани надо тоже вернуть, всё-таки она, когда дарила, наверное, на что-то рассчитывала. А теперь, когда мы всё выяснили и я её убедил в том, что не испытываю к ней никаких чувств и не планировал какие-то отношения… Что всё, что случилось — это большое недоразумение, что она неправильно меня поняла, а я до этого просто не мог найти в себе силы нормально объясниться…


Я перевёл дух:

— Короче! Я ей их верну, а ты подсмотришь за нами. И подслушаешь. Думаю, это послужит неплохим доказательством? Шпионить всё равно твоё любимое занятие… только, пожалуйста, фотографий не надо!


«Главное, чтобы Анна опять не надумала себе чего-нибудь и не бросилась целоваться. С неё станется. Тогда я точно погиб!»


— Ну, посмотрим! — Ульяна выжидающе посмотрела на меня. — А что насчёт вторых?


— С этим сложнее…


Ульяна торжествующе улыбнулась:

— Ага, значит, есть за тобой всё же тёмные делишки, в которых стыдно признаться!


— Я не знаю за собой дел, за которые мне должно быть стыдно.


— Совесть променял на ластик ещё в третьем классе?


— Всё нормально у меня с совестью, она у меня есть, и она меня не мучит. Потому что не за что! — Я сделал паузу. — Тебе Алиса не рассказывала про вчерашнюю нашу с ней ночную встречу?


Ульяна закатила глаза:

— Романтическая прогулка под луной? А! Поняла! Вы вчера плавали с ней голышом под светом звёзд и планет? И чем это ты испачкал полотенце, что теперь его нужно стирать?


— Это будет долгая история, — тяжело вздохнул я.


…


— То есть, ты хочешь сказать, что не знаешь, откуда у тебя вторые трусы, предполагаешь только, что тебе их могли подкинуть? Получается, некто раздел тебя, потом отнёс вещи в домик и по пути подложил свои трусы.


— Или не свои. Но в целом всё так, другой вменяемой теории у меня нет.


Ульяна скептически фыркнула:

— Пфф. И ты хочешь, чтобы я в это поверила?


— Ну, не знаю, повесь объявление: «Нашлись женские трусы, забирать у Ульяны». Посмотришь, кто придёт, и решишь тогда, что у меня с этой незнакомкой было, а чего не было.


— Ты, Семёныч, ничему не учишься! Никто не придёт и ничего не расскажет. Это мы уже проходили на примере с Анной.


— Больше ничего не придумывается. Фактов и доказательств у меня нет. Не знаю тогда, что делать. — Я ненадолго замолчал, обдумывая дальнейшие слова. — Понимаю, что если ты мне не поверишь, то участь моя незавидна. Последствия тоже представляю. Придётся быть одиноким негодяем, бабником, эксгибиционистом и мерзким похитителем трусиков. Всеобщим изгоем. Очень не хочется, но раз уж так сложились обстоятельства, ничего не поделаешь.


— Ладно. Не плакай. — Ульяна смягчилась. — Я пока ничего не буду рассказывать девочкам. До выяснения обстоятельств.


— Ох, спасибо тебе!


Ульяна выдержала театральную паузу и выпалила:

— Но с одним условием!


— Каким?


— Ты научишь меня целоваться!


— Ась? — Я удивлённо вытаращился на расплывшуюся в довольной ухмылке шутницу. — Прости, но я такой юмор не понимаю.


— Никакой не юмор, это на самом деле моё условие! Не согласишься — всё девочкам расскажу! И покажу. — Ульяна нахмурилась и потрясла недавними находками у меня перед носом.


— Такие условия я принять не могу, — печально вздохнул я.


— Это ещё почему? Гулял, понимаешь, со всеми напропалую, целовал кого ни попадя, а я тебе, значит, не подхожу? С чего вдруг⁈


Я вздохнул ещё горше:

— Никого я не целовал напропалую. Ты привлекательная и задорная девушка, уверен, скоро ты станешь взрослее и найдёшь свою любовь. Вот с этим молодым человеком ты всему и обучишься. Ничего сложного там нет, я проверял. Мы только вчера с Мику пробовали, и с ней я намерен продолжать. Поэтому я вынужден отказаться от твоего заманчивого предложения.


— А-а-а, вон оно как. Ты, значит, верный и принципиальный на самом деле.


— Стараюсь, насколько это в моих силах, но, как видишь, получается не очень.


— И это правильный ответ! Поздравляю! Ты прошёл первое испытание!


— Ура, — вяло порадовался я.


— Рано радуешься. Пока что рабочая версия такова: ты уже получил всё, что хотел, от Мику, и теперь мечтаешь, чтобы она тебя бросила сама, поэтому и устраиваешь подобные представления.


— Э-э-э… не очень-то ты обо мне хорошего мнения. Если судить по событиям, то, наверное, это логичный вывод, но… если логику отбросить? Неужели ты чувствуешь, что я способен на такой подлый поступок? Я именно про чувства и ощущения. И кроме того, если уж я таков, то зачем мне эти сложности? Я бы мог, например, сам её бросить, куда как проще сказать: «Было хорошо, но теперь нам надо расстаться, прощай».


— Это-то и настораживает. Зачем эти хитромудрые построения, неуклюжие поступки и идиотские метания? К тому же я тебе предлагала самый выигрышный вариант — сказать, что одни от Алисы, вторые от Мику, но ты вместо этого понёс какой-то бред.


— Не бред, а чистую правду, хотел бы обмануть — непременно воспользовался бы твоей подсказкой!


— Возможно, ты долго придумывал столь коварный сюжет расставания и теперь просто наслаждаешься, воплощая в жизнь этот злодейский замысел?


— И злодейски хихикаю при этом, потирая ладошки. — Я старательно изобразил такой смех.


— Именно! — хихикнула и Ульяна.


— Хорошо, можешь так и записать для этой своей лихо закрученной истории в газете.


— Обязательно!


— Так мы идём стирать? Или ты больше не хочешь иметь ничего общего с этим мерзким Семёнишкой?


— Идём, куда уж ты теперь без меня. — Ульяна усмехнулась. — Заметь, стирать труселя всё же придётся. Так что я с самого начала была права. А ты всё отнекивался.


— Да уж, в прозорливости тебе не отказать!


Закончив со стиркой, я вернулся к себе в домик. До обеда оставалось еще достаточно времени, и я решил немного полежать и отдохнуть. Недавняя травма головы, как ни странно, никак себя не проявляла, но отдых никогда не помешает! К счастью, у домика в этот раз меня не поджидала ни одна девушка, так что я, вздохнув с облегчением, вошел внутрь.


Едва я успел прилечь, как дверь распахнулась без стука, и в комнату вихрем ворвалась Антонина. Она с порога торопливо и взволнованно заговорила:

— Наконец-то я тебя нашла! Всё утро ищу! Хотела тебя поблагодарить! Надо было, конечно, сразу это сделать, но после того, как ты на меня вывалил всю эту лавину идей… да нет, не идей, это же почти готовый сюжет! В общем, я от всего этого была немного не в себе, а когда пришла в себя, ты уже исчез.


Я сел на кровати. Антонина подошла и протянула руку:

— Дай я пожму твою руку, братан!


Я протянул руку, и Антонина крепко ухватилась за неё и даже несколько раз энергично потрясла — видимо, так пытаясь выразить всю глубину своей признательности.


— Да ничего особенного, — отмахнулся я. — Рад, что смог помочь!


— Ты не просто помог! Ты меня, можно сказать, спас! Творческий кризис как рукой сняло! Теперь у меня в голове столько мыслей, столько идей! Я уже прямо вижу некоторые сцены, как будто они происходят наяву. И все герои — мы с ними уже самые близкие люди! Каждого знаю, как родного. Уверена, теперь я напишу потрясающий роман, эпическую историю! Круче, чем у Толкиена!


— Тут всё просто, — ответил я. — Просто есть разные типы писателей. Есть те, кто придумывают безумную идею «а что, если», и эта захватывающая идея ведёт их через всю книгу. Есть писатели, которые, как я, могут выдать миллион интересных идей и даже как-то связать их. А есть писатели, которые умеют именно хорошо писать текст. Они банальный поход в магазин так опишут, что не оторвёшься, пока не дочитаешь до конца.


Я улыбнулся:

— Так что хорошо, когда книгу пишут несколько человек. Мне будет интересно почитать, что у тебя получится.


— Да! Да! Обязательно прочитаешь! Знаешь, я даже хочу включить тебя в соавторы! Будет твоя фамилия на обложке! На первом месте причём! Сначала твоя фамилия, а уже потом — моя! — торжественно заявила Антонина.


— Так и быть. Я — Краснов. Хотя нет! Давай не так! Пусть лучше будет творческий псевдоним: Дмитрий Арканов! — выразительно продекламировал я. — Звучит?


— Ещё как! Решено! Будешь Аркановым! О! У меня и фамилия похожая! Будет здорово смотреться рядом! — Антонина удовлетворённо и мечтательно прикрыла глаза, уже, должно быть, представляя себе яркую суперобложку и наши имена рядом.


Внезапно её фигуру окутало сияние, яркое, золотисто-жёлтое. Очертания её тела начали размываться, словно она таяла в этом обволакивающем свете. А потом её тело, будто распадаясь на отдельные тонкие лучи, стало медленно подниматься вверх, совершенно беспрепятственно проходя сквозь потолок. Это происходило не одновременно: одни столбики золотистого света поднимались быстрее, другие — медленнее, но постепенно все они исчезли.


Я, открыв рот от изумления, наблюдал за этим невероятным зрелищем, не в силах вымолвить ни слова. Сердце колотилось где-то в горле.


«Кажется, что-то подобное я видел в кино. Когда неупокоенный дух обретает то, чего был лишён при жизни. Если сбывается его самое заветное желание, которое и не позволяло ему окончательно покинуть мир живых, он уходит с похожими спецэффектами. Неужели это произошло и с Антониной?»

«Она, получается, была духом? Привидением? Но мы же обменялись рукопожатием — я всё прекрасно чувствовал. Может, она и не совсем обычная девчонка, но и привидением точно не была!»


Я выскочил из домика и, запрокинув голову, попытался найти в небе эти лучи света, но на меня с безоблачной синевы лишь привычно светило ослепительное солнце.


— Вот те на… — пробормотал я, совершенно сбитый с толку, и медленно вернулся в домик.


Добравшись до своей кровати, я вдруг остановился как вкопанный, поражённый внезапной догадкой: а что, если это было не «вознесение», а телепортация? Может, Антонина сейчас сидит у себя в домике и хихикает, представляя, какое ошеломляющее впечатление произвёл на меня её необычный «уход»?


Я пулей вылетел обратно в жаркий полдень и, быстро добравшись до домика Антонины, забарабанил в дверь.


— Войдите! — раздался девичий голос.


«Ага, значит, моя догадка верна!»


Я рванул дверь на себя и заскочил внутрь, но вместо Антонины увидел её тихую соседку.


«Хм, вот как…» — я на мгновение растерялся.


— Слушай, а ты не видела Антонину? — всё же решил спросить я.

«Они же сюда прибыли вместе. Может, эта девушка тоже какое-то волшебное существо, и она мне расскажет, что я сейчас видел».


— Антонину? — девушка непонимающе посмотрела на меня.

— Ну да, соседку твою!


— Какая соседка? Я тут одна живу! — она чуть нахмурилась, словно пытаясь понять, шучу я или говорю серьёзно.


Теперь уже я с изумлением уставился на собеседницу:

— Ну, погоди! Вы же приехали два дня назад вместе. Антонина и ты. Выселили меня из этого домика, потому что вас было двое. Иначе тебя поселили бы к вожатой, а я тут так бы и жил.


— Ты что-то путаешь! Я как приехала одна, так и живу тут одна. Никого тут больше не было и нет! Кто это вообще такая — Антонина⁈ Я никого с таким именем не знаю! — в её голосе звучало искреннее недоумение.


«Не, ну не похоже, что она мне врёт, глядя прямо в глаза».


«Может, это я сошёл с ума? И Антонина — плод моего больного воображения? Да нет же, повариха откручивала ей ухо, вожатая силой затаскивала в домик, а потом и вовсе обливала водой». Воспоминания были слишком яркими, чтобы быть выдумкой.


«Так, ну ладно, если я не сошёл с ума, то, может, эта бедняга не в себе и не может адекватно воспринять реальность?»


— Понятно… — пробормотал я и поспешил на улицу.


Вернувшись к себе в домик, я обнаружил там вожатую, лежащую на кровати. Она прикрыла глаза панамкой и на звук открывшейся двери никак не отреагировала.


— Ольга Дмитриевна! — позвал я.


Вожатая неторопливо приподняла панамку, не спеша, впрочем, откладывать её в сторону.


— Чего тебе? — вяло произнесла она. Вид её всё ещё вызывал сочувствие.


— Вы Антонину случайно не видели?


— Антонину? Это кто-то из другого отряда? Не слышала о такой. — С этими словами она снова водрузила панамку на глаза, явно не желая продолжать разговор.


— Почему из другого? Из нашего. Она и её соседка приехали ещё позже меня. Поэтому вы меня выселили из моего домика, и я переехал к вам.


— Семён, ну что за фантазии? И так голова раскалывается, ещё ты тут со своими выдумками, — уже громче отреагировала вожатая, в её голосе явно сквозило недовольство.


— Нет, ну скажите нормально — вы правда не помните Антонину?


Вожатая села на кровати:

— Семён, вот что ты до меня докопался? Может, и была Антонина, в прошлой смене или в позапрошлой. Может, она есть в другом отряде, я всех ребят не помню по именам, вас слишком много. Тебе надо — ты и ищи её. Дай полежать спокойно, в конце концов. У меня не так уж много времени для этого. А ты тут привязался, как назло.


— Ладно, — сдался я. — Скажите тогда, почему я живу с вами, а в том домике напротив, где раньше жил я, обитает только одна девушка?


— И правда, почему ты тут? — озадачилась вожатая. — Странно, конечно. Ладно, это надо будет исправить. Потом скажу Оле Булочковой, чтоб переезжала ко мне. На этом всё. Давай, иди, займись чем-нибудь, лишь бы я тебя не видела, — попросила она.


— Хорошо, — ответил я, так и не докопавшись до правды.

Я вышел и удобно устроился в шезлонге рядом с домом.


«Вот так чудеса. Исчезла Антонина, и как будто её и не было тут никогда. У всех, кроме меня, стёрлись все воспоминания о ней. Что же это за место такое?»


Но долго размышлять о произошедшем я не смог: глаза норовили закрыться сами собой, и я не стал противиться. Сон навалился на меня, погрузив в блаженное беспамятство.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги