Гас

Среда, 10 мая (Скаут)

Сегодня выступлений нет. Мы едем по Техасу и, несмотря на все тот же автобус, это хоть как-то разнообразит наш обычный распорядок дня. Парни занимаются своими делами: читают, слушают музыку или копаются в ноутбуках. Каждый ушел в свой собственный маленький мирок.

Последний час я переписываюсь с Пакстоном. Мы почему-то начали цитировать наши любимые высказывания из фильмов, в основном смешные. Все началось с обычного обсуждения, а в итоге превратилось в странный разговор с использованием одних цитат. У нас хорошо получается. Пакстон — умный парень с отличной реакцией, а значит, мне приходится быть начеку и старательно копаться в памяти. Это весело. Но вскоре он уходит на лекцию, поэтому я начинаю читать новую книгу, которую купила утром на стоянке для дальнобойщиков. Это криминальный роман "Зов кукушки". Захватывающее произведение, хотя обычно я таким не интересуюсь. Может, стоит чаще почитывать новые жанры.

Густов слезает с кровати и уходит. А потом возвращается через несколько минут и забирается на нее снова. Этого недостаточно, чтобы отвлечь меня от книги, тем не менее, я чувствую как он двигается.

Тишину в автобусе нарушает звук разрываемой пластиковой упаковки, за которым следует то, что может быть только открыванием банки. Неожиданно в нос ударяет запах арахисового масла. Я обожаю его. И теперь, когда уловила, мне безумно хочется есть. Я бы убила за сэндвич с арахисовым маслом.

Судя по всему, я не единственная, кого привлек этот запах.

— Эй, передай и мне немного, засранец. — раздается голос Франко.

Краем глаза замечаю движение — обмен едой. Все, что касается арахисового масла, раздражает мои вкусовые рецепторы. Я бы все отдала за ложечку этого лакомства.

И, как будто он может читать мои мысли, рука Густова тянется ко мне через проход.

— Хочешь?

На его ладони лежит сэндвич — два соленых крекера и между ними арахисовое масло. Я приподнимаюсь с кровати, чтобы лучше видеть.

— Хочешь один?

Какое аппетитное зрелище. Не знаю почему, но я сомневаюсь. Он пытается быть милым, я же отвечаю ему подозрительностью. Это рефлекторная реакция. Мне бы хотелось ответить добротой на доброту, поэтому делаю попытку: "Что это?". Нет, я знаю, что это, но никогда не видела, чтобы кто-нибудь ел соленые крекеры и арахисовое масло вместе.

— Самая вкусная еда в мире. Ты должна попробовать. Серьезно. Возьми.

Я так и делаю, на какое-то время задвинув свою подозрительность подальше.

— Спасибо.

Откусив, я понимаю, что он прав. Не успев доесть этот сэндвич, мне уже хочется другой. Даже несмотря на крошки, падающие на кровать.

— Ты не сможешь остановиться на одном, — говорит Густов. Снова появляется его рука, в которой в этот раз лежат две божественные вкусняшки.

Я улыбаюсь, хотя он и не видит мое лицо, и беру их.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста. У меня целая пачка крекеров. Так что дай знать, когда будешь готова к следующей порции. Ах, да, у меня есть виноградный сок, если тебе нужно запить. С крекерами и АМ[2] лучше всего идет виноградный сок.

Я, улыбаясь, качаю головой.

— Тебе что, пять лет?

С кровати Франко раздается смех.

— Типа того. Во всяком случае, в душе. — Густов не выглядит обиженным. В его голосе чувствуется искренность.

Мой язвительный комментарий превратился в комплимент, который он принял.

Это немного смягчает мое отношение к нему.

— Нет, спасибо. У меня есть вода.

— Как хочешь. — Он вручает мне еще два крекера.

Пока я жую, мне приходит в голову мысль: крекеры с арахисовым маслом — как оливковая ветвь, которую он протянул мне, даже не осознавая этого.