Гас

Пятница, 27 января (Гас)

Когда мы приземляемся в Берлине, уже наступила пятница. До этого я никогда не вылетал за пределы США, но быстро понял, почему жалуются люди — джетлаг — это такая сука.

У меня ноет задница с того момента, как мы вышли из самолета, прошли таможню и до самой гостиницы. Сегодня время работает не на меня. Перед саундчеком нам предстоит несколько, одна за другой, встреч, а потом два интервью перед концертом.

Мне не удается натянуть на себя деловое выражение лица. Да не особо, черт возьми, и хотелось. У меня в принципе с этим не очень. Поэтому я очень благодарен Гитлеру, который везде сопровождает нас. Чувак просто влюблен в свой голос, а я более чем счастлив, позволить ему распинаться на встречах за нас. Да и большинство тем все равно будут касаться того, в чем он разбирается лучше. А когда он инструктирует обоих журналистов, что не допускается никаких личных вопросов, я готов чуть ли не расцеловать его. Гитлер запретил расспрашивать о том, почему тур был отложен и почему мы пропали с радаров на целый месяц. Слава Богу, иначе я, скорее всего, снес бы кому-нибудь голову, если бы они упомянули ее имя. Я мысленно произношу про себя имя Опти миллион раз за день. Но услышать его в устах незнакомца, который никогда не знал ее? Увидеть в его глазах притворное огорчение и сочувствие? Да мне сразу же захочется заткнуть их кулаком.

Ужин начинается и заканчивается несколькими пинтами крепкого немецкого эля.

В моем организме достаточно алкоголя, чтобы, выйдя на сцену с гитарой в руках, почувствовать себя расслабленным. Толпа — всего лишь смутное движущееся пятно. Уже на грани отключки, я вспоминаю, что нужно сконцентрироваться на аккордах, которые играю и на словах, которые пою. После этого на целый час все остальное вылетает из моей головы. Кажется, я нашел средство справиться с болью: побольше алкоголя и выступлений. Это самое настоящее волшебство.