Ген медведя

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Даже не давая мне ответить, Рид побежал по коридору. Я продолжала стоять в дверях моей спальни, внезапно все тело пробила дрожь. Помимо того, что я была ошеломлена тем, что происходило, я чувствовала себя буквально замороженной от страха. Страх и что-то еще. Ожидание, может быть. Предвкушение смешалось с чем-то вроде ужаса.

Все, что я сейчас чувствовала, было прямым результатом осознания того, что все в Сомерсете могут быть убиты, включая Рида. И я знала, что не могу этого допустить.

Я была дурой, когда думала, что есть шанс, что могу просто сидеть сложа руки и не драться. Теперь я знала, что идея была нелепой. Смешно, когда на кону были жизни многих невинных людей, и когда у меня был навык, который мог спасти людей, включая отца моего ребенка. Конечно, я знала, что Рид может больше, чем справиться с ними в битве, но это не заставило меня чувствовать себя лучше о его шансах решительно выйти на первое место в его ослабленном состоянии.

Я не двигалась в течение нескольких секунд, но мой разум лихорадочно работал. Затем, с какой-то невидимой силой, казалось, желающей, чтобы моё тело двигалось и двигалось быстро, я побежала по коридору, преследуя Рида.

— Рид, стой! Пожалуйста, подожди!

Всего за несколько секунд, за то короткое время, что я стояла в дверном проеме, он прошел уже по длинному коридору, и спустился вниз по более короткому коридору, который вел к лестнице. Я поймала его на лестничной площадке, где он, казалось, на мгновение остановился, услышав мои крики.

— Пожалуйста, подожди секунду, Рид. Пожалуйста, подожди.

Он нахмурился, повернулся ко мне и нахмурился еще сильнее, когда я на секунду проглотила глоток свежего воздуха, прежде чем заговорить.

— Послушай. Я знаю, что «Порожденные кровью» атакуют, и нельзя терять времени, но я просто хочу, чтобы ты выслушал меня перед уходом. Я…

— Саманта, мне нужно присоединиться к моим людям. С той скоростью, с которой они идут, Джерард и его люди приблизятся к пределам деревни в течение десяти минут или около того, если не раньше и я…

— Я знаю. Я полностью понимаю. Тебе нужно идти со своими людьми. Но просто послушай меня, пожалуйста. Десять секунд. Все, что я хочу сказать, это то, чтобы ты пообещал мне, что дашь нам шанс после всего этого. Я просто хочу, чтобы ты пообещал это, потому что я знаю, что ты выживешь… и когда ты это сделаешь, я хочу, чтобы у нас была надежда.

Рид сердито фыркнул.

— Я уже в ослабленном состоянии. Ты хочешь, чтобы я еще больше ослабел, влюбившись в тебя? Я не собираюсь лгать; мог бы сделать это очень легко. На самом деле, я думаю, что что-то изменилось в моем сердце в ту ночь, когда мы переспали, и мне это не понравилось. С тех пор мне снились сны о смерти в бою, когда ты всегда была на заднем плане. Ты хочешь, чтобы это стало реальностью? Я, например, не хочу. Я не хочу умереть, как Шон. Когда ты это поймешь?

Я схватила его свободную руку, которая не опиралась на перила, и сжала ее в обеих своих.

— Я умоляю тебя, Рид. Пожалуйста, не ходи туда с мыслью, что-то, что случилось с Шоном, может случиться и с тобой. Просто пообещай мне, что будешь сражаться так словно веришь, что это не будет твоей судьбой, потому что я знаю, что это не так. Мы должны верить в это. Обещай мне, что сделаешь это.

Рид вырвал свою руку из моих рук.

— Ну, я не собираюсь просто лечь и умереть. Я могу пообещать тебе это. Я собираюсь сражаться. И если Джерард и его люди в конечном итоге убьют нас всех, я позабочусь о том, чтобы они за это заплатили.

Зная, что это было так близко к обещанию, которое собиралась получить, а также зная, что время было очень важно, и драгоценные секунды тикали, я кивнула.

— Отлично. Для меня этого достаточно. Просто сражайся изо всех сил, Рид, и просто знай, что я чувствую, что мы снова увидимся.

Я действительно чувствовала это, и где-то глубоко, глубоко, так же, когда почувствовала «дрожь». Я не была уверена, но я чувствовала это нутром.

К моему удивлению, после того как я сказала то, что у меня было, каменное выражение лица Рида внезапно превратилось в мучение, и он схватил меня за руку, сжимая, как будто то, что я сказала о том, чтобы снова увидеть друг друга, физически причинило ему боль. Затем он нежно поднял мою руку и поцеловал ее, позволив своим теплым, твердым губам задержаться на моей коже на очень долгое время, на самом деле исключительно долгое время, учитывая обстоятельства и спешку. Желая остаться в этом моменте навсегда, с ощущением его рта на моей коже, я съежилась, когда он отпустил мою руку и заговорил низким голосом, глухим от эмоций.

— То, что ты сказала… я хочу, чтобы ты знала, что я хочу этого, Саманта. Я хочу этого больше всего… для нас, чтобы увидеть друг друга снова, и для нас, возможно, по крайней мере, попытаться исследовать что-то другое, чем «деловые отношения». Я не могу ничего обещать, но… я хочу этого, всем сердцем.

Он посмотрел на меня долю секунды своими бледно-голубыми глазами, полными боли, прежде чем снова схватил мою руку и поцеловал ее, хотя в этот раз намного быстрее.

— Мне действительно нужно идти.

Он опустил мою руку во второй раз, и его выражение снова стало каменным и суровым.

— Скоро прозвучит сирена, чтобы предупредить всех в городе об опасности. И пока эта сирена все еще звучит, я хочу, чтобы ты оставалась в доме, все окна и двери заперты. Ты меня понимаешь? На самом деле, я хочу, чтобы ты спустилась в подвал, где есть своего рода бункер со стальной дверью. Мэри знает, где он находится. Я думаю, она сейчас на кухне, и отведет тебя туда, когда зазвучит сирена.

Я кивнула головой.

— Хорошо.

Всего через долю секунды у меня появилась внезапная мысль и я покачала головой.

— Подожди, нет. Нет, не все в порядке. Я не собираюсь спускаться в подвал. На самом деле, я даже не собираюсь оставаться в доме. Я собираюсь помочь бороться с порожденными. У меня огромная кожаная сумка, и как только я набью ее ножами…

— О, ради всего святого. Это медведи, Саманта. Чрезвычайно мощные перевертыши. Я уверен, что ты сможешь нанести им некоторый ущерб, но в то же время любой из них может разорвать тебя на куски так же легко, как…

— Однако я им этого не позволю. Я буду быстрее, чем они. Если кто-то попытается напасть на меня, он получит нож в глаз до того, как узнает, что его ударило.

— Ты говоришь так, как будто это будет самая легкая вещь в мире.

— Нет, это не так. Я не говорю, что это будет легко, я просто говорю, что я могу это сделать. Пока есть хоть какой-то шанс, что я смогу помочь…

— Нет. Черт возьми, Саманта. Нет. Ты меня понимаешь? Ты останешься здесь, в этом проклятом доме.

Он практически рычал на меня, но мне было все равно. Я немного зарычала в ответ.

— Я не собираюсь оставаться в доме. Я тебе не принадлежу, так что…

— Послушай. Мои люди и я может и ослаблены, но мы намерены бороться изо всех сил; мы на нашей собственной территории, и мы, безусловно, держим все под контролем. Нам не нужна твоя помощь.

— Ну, судя по тому, что ты говорил несколько минут назад, вам она нужна.

— Что ж…

— И если ты думаешь, что ты и твои люди так быстро возьмете все в свои руки, то, что плохого в том, что я выйду на улицу, чтобы помочь? Так или иначе, нападают все порожденные? Итак, что плохого в этом?

— Вред в том, что ты можешь быть убита, не говоря уже о том, что наш ребенок тоже может быть ранен или убит. Ты забыла об этом?

— Нет, я не забыла этого, но беременна или нет, я не собираюсь сидеть сложа руки, пока невинные люди в этом городе страдают, что может даже уже происходить, пока мы говорим.

— Тогда обещай остаться в доме и позволь мне помочь им прямо сейчас!

Неизмеримо расстроенная, я попыталась подтолкнуть Рида по лестницу.

— Тогда, уходи уже! Иди и помоги всем!

Несмотря на попытки толкнуть его изо всех сил, обе руки на его груди, я даже не смогла подтолкнуть его ни на дюйм. Его тяжелые черные сапоги твердо стояли на блестящем сосновом полу, словно единственное, что его толкало, это легкий ветерок или перо.

Со сжатыми челюстями, он взял меня за запястья, чтобы я убрала от него руки.

— А теперь послушай меня. Ты не покинешь этот проклятый…

Его слова были отрезаны звуком сирены, звенящей вдали. Мы могли ясно слышать его, даже с несколькими открытыми окнами в доме. В то же время телефон Рида начал звонить, звук едва слышен над сиреной.

Он выругался себе под нос, оглянувшись через плечо в сторону города, затем повернул взгляд ко мне, глаза его сверкали, как будто они горели огнем.

— Оставайся в этом доме, Саманта. Ты меня понимаешь? Я предупреждаю тебя. Тебе лучше остаться здесь, и не высовываться ни на один палец наружу, да поможет мне Бог.

Я ничего не сказала, и после долгого момента, это, казалось, удовлетворило его.

— И черт возьми, запри за мной дверь, когда я уйду.

Опять же, я ничего не сказала, просто немного фыркнула. Но, это, казалось, удовлетворило Рида. После последнего поспешного поцелуя, поцелуя в губы, он исчез, пролетев коридор, выйдя через переднюю дверь и спустившись по дороге, превратившись в медведя, массивного и черного, он побежал. Надеясь и молясь, что мы действительно увидимся снова, я наблюдала за ним всего несколько секунд в ярком солнечном свете, прежде чем закрыть входную дверь и запереть все замки. Я не хотела, чтобы медведь из порожденных смог попасть в дом до того, как я буду вооружена полной сумкой ножей и готова к бою.

Я собиралась причинить боль как можно большему количеству порожденных, и собиралась попытаться защитить всех в городе, насколько могла, даже людей, которых не знала или не имела никакой связи с ними. В конце концов, я понятия не имела, где буду жить в будущем, но начала видеть Сомерсет как дом моего ребенка, и всех людей в нем, как его или ее соседей.

Однако это была не единственная причина, по которой я собиралась сражаться. Я хотела доказать Риду, что «отвлеченность» сильными чувствами не обязательно делает кого-то плохим бойцом, и это не должно привести к их убийству. Я также хотела доказать Риду, что я действительно заботилась о нем так сильно, что была готова рискнуть своей жизнью, чтобы помочь защитить его.

Конечно, я боялась Джерарда Блэкторна и всех его медведей. Честно говоря, я в ужасе. Полагаю, что любой здравомыслящий, разумный человек будет. Однако, несмотря на это, мои мышцы все еще двигались. Я не замерла, как недавно в дверном проеме моей спальни. Конечно, мои ноги были резиновыми, но они несли меня через сосновое фойе, когда я побежала к кухне, чтобы схватить свою большую кожаную сумку, в которой обычно держала свой ноутбук и кучу других вещей.

Что бы ни случилось, когда я покину дом, то не собиралась позволить себе замереть. Я была полна решимости не делать этого. Я чувствовала, что пока продолжаю двигаться, пока просто продолжаю ставить одну ногу перед другой, я буду в порядке. Однако остановилась у входа на кухню, услышав свое имя.

Одетая в свою обычную домашнюю форму из мешковатых вязаных штанов и поношенной футболки, Мэри стояла и смотрела на меня через просторную комнату, широко распахнув глаза, кажется, со стороны лестницы, показывая, что мы, возможно, как-то разминулись.

— Нам нужно спуститься в подвал, Саманта. Мы должны поторопиться!

Моей реакцией на нее было сопротивление, точно так же, как я поступила с Ридом, но сразу же подумала об этом и сказала, что скоро приду.

— Ты идешь первой. Я лишь возьму несколько вещей, которые нам могут понадобиться.

Кивнув, Мэри чуть не вылетела из кухни и стала направляться в подвал по лестнице в коридоре.

Внутренне сжавшись, поняла, что Мэри доверяет мне, и что я собиралась разрушить это доверие. Я сказала себе, что это для общего блага, истинно веря этому. Я знала, что, если бы сказала Мэри правду, это привело бы к долгому спору, как с Ридом, и последнее, что мне сейчас нужно, это тратить больше времени. Если бы я была наивна и глупа, как была уверена думает Рид, я по крайней мере, хотела быть лучше.

Глупо и нелепо или нет, но я все еще была полна решимости осуществить свой план, и знала, что нельзя терять ни секунды. С сердцем, стучащим в ушах, я схватила свою кожаную сумку для «ноутбука и барахла», опустошила ее, а затем вылетела через кухню в небольшую нишу, в которой был китайский ящик, заполненный ножами всех видов. Руки тряслись, я открыла ящик и начала набивать свою большую сумку ножами, сердце колотилось достаточно громко, чтобы услышать его над звуком сирены, все еще ревущей снаружи. К моему крайнему раздражению я только что обнаружила второй ящик ножей и загрузила содержимое в сумку, когда поняла, что мне нужно воспользоваться ванной, до такой степени, что мой мочевой пузырь был готов взорваться.

— О, черт возьми.

После быстрого похода в одну из ванных комнат на первом этаже, я собрала свои длинные волосы в хвост с помощью резинки, которая была на моем запястье, переобула теннисные туфли, а затем закинула ремешок моей тяжелой сумки на плечо и отправилась в дом на кухню, где вытащила один дополнительный нож, тесак, с деревянной колодкой. Закинув его в сумку, я снова побежала, направляясь в фойе к входной двери.

Именно там я действительно испугалась, чудовищность того, что собиралась сделать, поразила меня. Представляя как медведи из порожденных будут рвать меня в клочья, замедлилась, затем полностью остановилась. Я вспомнила, как страшно выглядел один из них, когда встретила его в лесу в свой первый день в Сомерсете, и вспомнила, каково было думать, что делаю свой последний вздох. Я никогда не хотела чувствовать себя так снова; я никогда не хотела даже смотреть на порожденного снова, если быть полностью честной.

Но мне придется, и я это знала. Казалось бы, по своему усмотрению, одна из моих ног повернулась на градус или два в сторону более короткого коридора за кухней. В конце этого короткого коридора был альков с входной дверью в подвал. Подвал, где была хорошая, безопасный бункер со стальной дверью, как сказал Рид. Там я буду в полной безопасности, по крайней мере, какое-то время. Однако, стиснув зубы, я заставила ногу повернуть в другую сторону. Затем я заставила свою руку отпереть дверь и открыть ее. Потом заставила ноги переступить через порог. Если бы не сирена, все еще воющая откуда-то в городе, и чувство истерии, поднимающееся в моей груди, на самом деле было прекрасное утро. Первые лучи солнца окрашивали небо в огненно-оранжевые и фуксово-розовые оттенки, яркие зеленые молоденькие листья многих деревьев во дворе мягко трепетали на ветру, а сирена была достаточно далеко, чтобы можно было услышать пение птиц, идущее из густого кустарника, граничащего с крыльцом.

Не желая позволять себе передумать из-за какого-то вызванного беспокойством страха, который отправит меня обратно в дом, я захлопнула дверь позади меня, вытащила ключи из кармана и быстро заперла засов, прежде чем бросить ключи в густой кустарник. Теперь пути назад не было. Нет, если только я не хотела ползти под колючим кустарником на руках и коленях, чтобы найти ключи, чего, честно говоря, желала. Я хотела схватить их и побежать обратно внутрь и вниз в подвал к Мэри, но отказалась поддаться импульсу. Мне просто нужно было продолжать двигать ногами, надеясь, что смогу быть такой же сильной против порожденных, как я думала, и надеясь, что если бы это было не так, то смогла бы защитить себя и нанести какой-то урон своим оружием.

Крепко держась за ремень кожаной сумки, я начала шагать по длинной дороге, которая вела от дома к короткой асфальтированной дорожке, соединявшейся с главной дорогой через город. Мой план состоял в том, чтобы держаться ближе к высоким деревьям, как только я достигну переулка, может быть, даже идя позади них, тщательно прикрытой их толстыми стволами и более короткими деревьями поблизости. Затем, как только доберусь до городской части деревни, я проберусь через множество маленьких магазинов и предприятий, идя более или менее позади них, если можно, пока не найду подходящее место для засады, вероятно, переулок. Тогда я бы лежала в засаде, пока не увидела порожденного медведя, готовившегося к нападению. В то же время, пока иду по длинной дороге, я бы следила за высоким холмом к западу от глубокой долины, чтобы увидеть, что происходит, потому что там их было уже много.

Сотни и сотни чернильных черных фигур, крошечные точки, которые были для меня так же далеки, как и я, поднимались на крутой холм, начиная собираться, образуя одну большую точку цвета оникса. Из этой большой точки, состоящей из тростника и медведей, я слышала низкий гул, который звучал как гром, даже над все еще воющей сиреной. Также я почувствовала это в виде слабой вибрации, которая проходила у меня под ногами. Рид и его люди ревели, поднимаясь на холм на всех парах, готовые встретить врага, которого я еще даже не видела.

Короче говоря, я задавалась вопросом, понадобится ли моя помощь в городе. Столь же свирепые и мощные, как и Рид, несколько сотен перевертышей, ревели и смотрели, несмотря на их ослабленное состояние, я задавалась вопросом, не уберут ли они Джерарда и всех его шпионов почти сразу, не позволяя никому из них даже приблизиться к сердцу города.

Я знала, или, по крайней мере, была уверена, что знала. Рид и его люди были слишком ослаблены, чтобы исход атаки был таким же простым, как минутный бой. Кроме того, я достаточно наслышана о Джерарде, чтобы понять, что он хитрый и коварный, и жаждет земли в Сомерсете, и крови. Он не остановится, пока Сомерсет не будет под его командованием, или он будет мертв, в этом я была уверена. Это также убедило меня, что он, вероятно, сказал своим людям попытаться обойти Рида, чтобы как-то отделить его от своих людей и вызвать хаос, что затем заставило меня убедиться, что я могу что-то сделать, чтобы попытаться помочь, и сделать это таким образом, чтобы у меня был элемент неожиданности. Я знала, что не получу этого, если попытаюсь присоединиться к Риду и его людям, поднимающимся на холм. Это приведет меня к тому, что меня, вероятно, защитит кольцо медведей или притащат обратно в дом.

Как бы ни была уверена, я не была слепа к тому факту, что если бы попала в серьезные неприятности во время боя и нуждалась в спасении, это спасение могло бы отвлечь Рида или некоторых из его людей и от более крупной битвы, где они были необходимы, чтобы помочь другим. Я также знала, что, если бы попала в серьезные неприятности и должна была быть спасена, это спасение может быть даже невозможно в любом случае. Рид и его люди могут быть заняты, или они не смогут услышать мой крик. И на самом деле, теперь, когда я думала об этом, и теперь, когда видела, где, вероятно, будет проходить бой, была почти уверена, что они не смогут услышать мой крик. Холм был слишком далеко. Я бы тоже не смогла связаться с Ридом по сотовому, потому что, хотя у меня был мой в кармане, у него, конечно, не было его на нем, пока он был в форме медведя. Он бы не получил его обратно, пока не вернулся в человеческую форму, с его одеждой и телефоном, перемещающимися с ним.

Однако, дело в том, что с моим планом устроить засаду для одного порожденного медведя, я, в первую очередь, не планировала попасть в серьезные неприятности. Я не планировала ни от кого спасаться. И если бы я это сделала, то знала, что это было бы тяжело для меня. Я, очевидно, не хотела умирать, и была просто в ужасе от такой перспективы, как тогда, когда встретила одинокого порожденного в лесу, но ничто не могло остановить меня от того, чтобы помочь и доказать Риду, что я действительно забочусь о нем. В течение предыдущих двух недель с тех пор, как узнала, что беременна, мне казалось неизбежным, что я должна хотя бы попытаться. Я никогда не смогу жить, зная, что позволю отцу моего ребенка ускользнуть от меня.

Когда была примерно на полпути вниз по длинной дороге, я увидела что-то вроде темной тени на вершине высокого холма на Западе, а затем она начала спускаться, чтобы встретить Рида и его людей, которые все еще поднимались на холм. Мне не нужен был бинокль, чтобы увидеть, из чего именно состоит эта темная тень. Я знала, что это наверняка был Джерард и его люди, сгруппированные плотно друг к другу, появляющиеся как темное грозовое облако с большого расстояния. Это темное грозовое облако очень быстро набирало скорость, сокращая расстояние между Ридом и его перевертышами, и я начала произносить тихую, срочную молитву за их безопасность.

Однако я не закончила свою отчаянную молитву. Потому что именно тогда, звук того, как кто-то выкрикивал мое имя во всю глотку, отвлек мое внимание от холма и от дома.

С ее округлой фигурой, казавшейся обманчиво маленькой в ста футах от дома, Мэри стояла на крыльце перед домом, обхватив руками рот.

— Саманта! Что ты делаешь? Пожалуйста, вернись!

Задыхаясь от стона, я кляла себя под нос, не в силах помочь, но чувствую, что меня только что застукала крадущуюся из дома мама. Однако, как и в тот единственный раз, когда это действительно произошло в подростковом возрасте, я не смогла собрать много гнева. Из-за того, что знала, что мама просто беспокоилась о моей безопасности, и я знала, что, то же самое верно и в отношении Мэри в настоящее время. Но все же, в отличие от того, что сделала в семнадцать, я не собиралась быстро возвращаться в дом на этот раз.

Сделав несколько шагов назад по подъездной дорожке, я положила свою большую тяжелую кожаную сумку, а затем прокричала Мэри, обхватив руки вокруг рта:

— Пожалуйста, не беспокойся обо мне! Я в порядке, и знаю, что делаю! Просто вернись внутрь и спускайся в подвал!

— Что?

Опять же, я чертыхнулась себе под нос, борясь с быстро нарастающей волной крайнего раздражения.

— Просто вернись внутрь, Мэри! Спускайся в подвал! У меня есть план, как помочь в бою, и я знаю, что делаю!

— Что? Скажи это еще раз! Мне жаль, но я не могу услышать тебя!

Хотя она никогда конкретно ничего не говорила об этом, я заметила, что Мэри иногда может быть немного трудно слышать. К сожалению, это, казалось, был один из тех времен, потому что я слышала ее просто отлично, даже над нарастающим звуком сирены, несмотря на то, что, время от времени, я задавалась вопросом, многочисленные рок-концерты во время колледжа не оставили ли меня с легкой потерей слуха.

Или, рассуждала я, Мэри, возможно, просто пытается вернуть меня в дом, заставив подойти ближе к ней, чтобы меня услышать. Но если это так, то я не собиралась на это попасться.

Ноги прочно укоренились на месте, я прижала руки ко рту и на этот раз закричала еще сильнее.

— Пожалуйста, послушай! Все полностью под контролем! У меня есть план, и я собираюсь его осуществить! Пожалуйста, спустись в подвал!

— Просто пойдем и войдем внутрь со мной, Саманта! Нам нужно спуститься в подвал прямо сейчас!

— Нет!

— Просто иди сюда!

— Я сказала нет, Мэри! Не пойду!

— Да! Пойдешь! Иди сюда прямо сейчас!

— Нет!

Теперь я действительно начала чувствовать, что у меня подростковая ссора с мамой. Может, даже детская истерика.

Казалось, Мэри была раздражена, она убрала руки ото рта, но теперь подняла их обратно и снова закричала во все горло.

— Не могла бы ты просто подойти прямо сейчас? Я даже слышать тебя не могу!

Я сделал медленный, глубокий вдох и выпустила его так же медленно, борясь с кризисом в стиле малыша или, по крайней мере, хорошим топотом моей ноги.

— Саманта, пожалуйста! Дом будет первой мишенью для порожденных, если они в состоянии пройти мимо командира Уоллеса и его людей! Так что, просто поднимайся сюда! Прямо сейчас!

Я сделала еще один глубокий, медленный вдох, глубоко наполняя легкие самыми громкими, самыми сильными криками, которые я, вероятно, когда-либо делала в своей жизни.

— Нет! Я не собираюсь возвращаться в дом, Мэри! Это не так! Сама спускайся в подвал! В эту секунду! И я извиняюсь за крики, и извиняюсь за то, что прозвучало так резко, но мне нужно это сделать! Я должна попытаться помочь в битве, чем смогу! Итак, я ухожу прямо сейчас! Прощай и возвращайся внутрь!

Я опустилась на колени и схватила свою сумку, полную ножей, намереваясь продолжить движение по дороге, не взглянув на Мэри, но, поднявшись, я не могла не увидеть ее краем глаза. Пока ее длинноватый серый пучок качался, она спускалась по ступенькам крыльца из золотого дуба. Нахмурившись, она, казалось, бормотала про себя, казалось, так же раздраженная и сердитая на меня, как и я на нее.

Теперь я не могла даже попытаться заглушить стон; просто застонала, не то чтобы Мэри, вероятно, даже услышала меня. Я, конечно, не хотела, чтобы она преследовала меня в опасности, но и не собиралась возвращаться с ней домой. Я даже не собиралась подходить достаточно близко к тому месту, куда она могла меня затащить. Несмотря на то, что ей было около шестидесяти, так как она была большой женщиной, чем я, я знала, что она, вероятно, сможет это сделать.

— Мэри, возвращайся назад! Пожалуйста, просто сделай это! Просто возвращайся в дом!

Теперь, штурмуя дорогу ко мне в быстром темпе, она не выглядела так, как будто собиралась.

— О, Мэри… черт побери.

Раздраженная выше моего предела, я даже не потрудилась закричать в тот раз. Было очевидно, что дальнейшие крики были совершенно бессмысленны. Я бы скорее вздохнула или захныкала, чувствуя себя за гранью разочарования. Мэри, казалось, тоже закончила кричать, и, кроме того, теперь мы были почти на расстоянии громкого разговора. Все еще шагая ко мне с лицом, неподвижным в материнском хмурости, как будто готовая хорошенько отругать меня, она была, вероятно, всего в двадцати или двадцати пяти футах от меня. На самом деле, она, возможно, даже была немного ближе, чем когда я увидела, что черная форма оникса выползает из-за большого вечнозеленого растения в десяти футов слева.