Желанная Шести

В каждом доме один раб – сам хозяин

Юргис отступил на шаг, пронзая меня взглядом.

– Я уйду отсюда через несколько дней.

– Но ты подвергнешь опасности жизни всех остальных здесь присутствующих!

– Думаешь, меня это волнует?

– Но если кто-то из них покинет это место после тебя, ты тоже умрешь!

– Тоже все равно. Я устал от всего этого существования, – вздохнул Юргис, и на его лице появилась усталость. – Кроме того, я уверен, что они не способны на это. Никто не способен. Может, за исключением Морана… Но даже он в эти дни стал слишком мягкотелым.

– Тогда… зачем тебе нужна я?

– А как бы ты себе это представила, если бы я пригласил с собой кого-нибудь из этих болванов? Ты здесь единственная девушка. Логично же, – парень пожал плечами, в уголках его рта заиграла ухмылка.

Я заглянула ему в глаза, пытаясь найти долю шутки. Но увидела – искренность, отчаяние и проблеск чего-то более темного.

– Итак, каков твой окончательный ответ?

– Нет.

– Что у тебя сегодня с голосом, человечка? – прищурился Юргис, наклоняясь ближе. – Я не слышу ни слова из твоего бормотания! Поговорим завтра. Еще есть время. Береги себя!

Он повернулся, подобрал бутылку и сделал большой глоток, прежде чем неторопливо удалиться.

– Кстати, сейчас мое время для вылазки. Удобно свалить прямо сейчас. К концу этой недели, когда они поймут, что я не вернусь обратно, я уже буду за море от них!

– Подожди, Юргис! Куда ты сейчас направляешься?

– Куда? Думаю, поищу девушку для серьезных развращений. Желательно, с лицом как у тебя. Что навряд ли найду! Развращенных много, а лицо у тебя одно такое умное. Нечестно. Кстати, судя по запаху, у вас в поместье скоро намечаются гости-вонючки. За версту их запашок чую! Тебе лучше ступать в свою комнату, человечка! – его голос затих, когда тот скрылся в саду.

Я нахмурилась. Если кто-то и должен был прийти, то это, должно быть, лисы, проверяющие в очередной раз дела в поместье.

Я бросилась в свою комнату, торопливо одеваясь.

Когда я спускалась по лестнице, люстры были погашены, и только мерцающие тени указывали мне путь. В парадные двери раздался громкий стук, за которым последовал еще один, более громкий и настойчивый.

Внезапно чьи-то руки схватили меня за плечи и развернули к себе. Это был Моран, его лицо было в одном вершке от моего.

– Что ты здесь делаешь? Иди спать, – прошипел он низким рычащим голосом.

Он оттолкнул меня в сторону, направляясь к выходу. Я наблюдала, как он в нерешительности взялся за дверную ручку.

– Я сказал, иди спать.

Я кивнула, поднимаясь по лестнице, мои мысли метались. Добравшись до второго пролета, я присела на корточки, пытаясь расслышать приглушенные голоса внизу.

– Позволите нам войти? – донесся тихий голос Дария.

– Нет. У меня нет такого желания, – резко ответил Моран.

Суматоха нарастала, голоса становились громче. Я уловила, как сквозь шум пробился пьяный смех Юргиса.

– Ваше предположение ещё в силе?

– В силе, – процедил ядовитым тоном Кума.

– Тогда мы снова отказываемся! Ха-ха-ха!

– Зачем ей она? – спросил Моран.

– Не только – она. Но и щенок, который преданно последует за ней во дворец, – голос Дария был бесстрастен.

– Какой ещё щенок? – вмешался Юргис. – У нас здесь нет никаких щенков. Только волки с острыми зубами!

– Не валяй дурака, рыжий, ты знаешь, о ком мы говорим, – раздраженно огрызнулся Кума.

– Её сын, – добавил Моран. – Ратибор.

– Умный волк. Итак, каков ваш ответ? Мы забираем девчонку и мальчишку, и вы больше никогда о нас не услышите.

– А как же проклятие? – вопросил Юргис, внезапно протрезвев.

– Как только вы согласитесь на наше предложение, проклятие больше не будет существовать. Вы сможете покинуть поместье. Договорились? – настаивал Кума мягким, как шелк, голосом.

– Нет, – отрезал Моран. – Те, кто заключает сделки с лисами, не уважают себя.

– А что, если я скажу тебе, что твоя Шура сама этого захочет? Она пойдет с нами добровольно, – съязвил Дарий.

– Чушь. Этого не случится, – прорычал Моран.

Раздался мелодичный смех, в голосе Кумы зазвучали веселые нотки:

– Тогда будет лишь приятнее доказать, что ты ошибаешься!

Раздался звук удаляющихся шагов, – лисы уходили.

Я бросилась к огромным окнам лестничного пролета, вглядываясь в ночь. Две фигуры, одна из которых была закутана в белый мех, а другая в черный, неторопливо направились к лесу. Кума обернулся, видимо, почувствовав мой взгляд, и подмигнул мне.

Я поджала губы и отпрянула от оконной рамы, мои мысли лихорадочно заметались.

***

Я отнесла краски и холст Кириллу в подвальные комнаты, он выглядел даже лучше, чем прежде, но мои мысли все еще путались в хаосе ночи и переживаниях за него. Позже, когда я шла в гостиную, меня осенила одна идея.

Я поспешила обратно в его мастерскую, чтобы еще раз взять краски и холст.

Сидя на полу у камина гостиной, я уже вовсю изливала свои эмоции на белый холст. Я нарисовала свое любимое место: умиротворенную поляну в лесу, усыпанную сиреневыми цветами, но также я добавила и безмятежное озеро в лучах восходящего солнца. В центре озера я изобразила камень.

Пока я работала, на меня накатила усталость, огонь тихо потрескивал на заднем плане. В конце концов, мои веки отяжелели, и я задремала.

Сквозь сон я почувствовала, как меня поднимают, словно баюкая, сильные руки. Сначала подумала было, что это Агний, и инстинктивно прижалась ближе, ища утешения. Но когда чуть пробудилась, то поняла, что меня обнимал совсем не он. А – Моран.

Вожак волколаков тихо баюкал меня в своих руках, сидя на краю моей кровати, полагая, что я все ещё погружена в сон. Мое сердце учащенно забилось от неожиданной близости. Я всегда считала его порождением жестокости, мрачной тенью, таящейся в уголках моей судьбы. И все же он был тут, рядом со мной – большой страшный волк, убаюкивающий меня с трепетом.

Я хотела покопаться в его прошлом, раскрыть те переломные слои его истории, которые оставались окутанными мраком. Я уже видела трагические истории других обитателей поместья, но история Морана ускользала от меня каждый раз. Он остался последним.

Когда волколак накрыл меня одеялом, я почувствовала острую тоску, необходимость раскрыться ему в своих думах – какая глупость! Он ещё пуще меня оттолкнет от себя.

Когда он наконец ушел, тихо прикрыв за собой дверь, я подскочила на кровати, и во мне загорелась решимость. Если я смогла пересечь пограничные земли с помощью картин Кирилла, то, несомненно, должен быть способ и заглянуть в прошлое Морана.

Ночь темна, она тянулась. Я вновь оказалась в мастерской Кирилла, роясь в его картинах в поисках той, что нашла бы отклик с Мораном. Но все казалось неправильным; ни одна из работ не вызвала у меня тех эмоций, которые у меня были при мыслях о нем. Возможно, для меня еще не пришло время увидеть его прошлое…

Вернувшись в свои покои, я обнаружила на подушке записку.

«На нашем месте, среди буйных цветов. Приходи. Я буду ждать тебя там!»

На моем лице появилась улыбка. Агний…

Я быстро переоделась, охваченная приятным волнением, и пошла по тропинке, которую он показал мне раньше. Воздух становился теплее, аромат цветов вел меня все дальше в лес.

Наконец, я наткнулась на нашу поляну, утопающую в море ярких цветов. Агний сидел на камне и наигрывал на флейте медленную, завораживающую мелодию.

Когда я подошла, он поднял глаза, и лицо его озарилось мягкой улыбкой.

Он поднялся и заключил меня в объятия, мир вокруг померк.

– Шура… – выдохнул он, крепко прижимая меня к себе. Я чувствовала исходящее от него тепло, окутывающее меня коконом безопасности.

– Я скучал по тебе.

– Я тоже.

– Знаешь… Если мое тело принадлежит зверю внутри меня, то мое сердце… оно будет твоим, Шура, – вдруг прошептал он, касаясь пальцами моей щеки. – Вовеки веков.

Когда я наклонилась ближе, наши губы встретились в нежном поцелуе, вызвавшем тепло, что распространилось по мне подобно лесному пожару. Мир вокруг ещё раз затуманился, и на этот мимолетный миг все остальное прекратило иметь значение.

Но когда Агний отстранился, я заметила, что в нем что-то изменилось. Его лицо нахмурилось, под глазами залегли тени.

– От тебя пахнет Мораном. Почему?

Я прикусила щеку, опуская взгляд.

– Он отнес меня в мою постель, когда я заснула в гостиной.

– Отнес тебя в твою постель? – повторил он, тщательно проговорив каждое слово.

Беспокойство закралось в мое сердце, сжимая его, как тиски.

– …Ты злишься на меня за это?

Вместо ответа Агний крепко обнял меня. Я почувствовала напряжение в его мышцах, то, как он держал меня, словно я вот-вот могла выскользнуть из его рук, как птица.

Ближе к полудню, мы задержались в тишине его спальни, воздух был насыщен невысказанными словами. В конце концов, Агний устроился рядом со мной, взяв книгу с прикроватной тумбочки.

Когда он читал, его голос звучал успокаивающе, но я чувствовала, что в глубине его души назревает буря. Грустная мелодия его флейты все ещё эхом отдавалась в моей голове, убаюкивая меня.

«Это для твоего же блага», – засыпая, я слышала, как он что-то пробормотал себе под нос.

Я видела кошмар. В моих снах Агний преображался на моих глазах, превращаясь в волка, его мех переливался в лунном свете. Но что-то было не так; его глаза горели яростным огнем. Я почувствовала, как первобытный страх сковал мою грудь, когда он бросился на меня, оскалив зубы, из его горла вырывалось низкое рычание.

– Агний! – я закричала, но звук отдался гулким эхом в мире грез, поглощенный тишиной.

Проснувшись, я присела, вся в поту. В комнате было темно. Агния рядом со мной больше не было.

Я спустила ноги с кровати, немного оклемавшись ото сна. Хотела было отправиться к себе, но дверь не поддавалась. Заперта.

Я бросилась к окнам, но они тоже были плотно закрыты.

– Агний?

Ответа не последовало, только тишина.

Мой взгляд метнулся по комнате, останавливаясь на записке, лежащей на прикроватном столике.

Я схватила ее, и в груди у меня шевельнулось беспокойство, когда я прочитала знакомый почерк.

«Прости меня за это, Шура. Но здесь ты будешь в безопасности. Моран слишком опасен для тебя. Я буду отправлять тебе еду на кухонном лифте. Открою двери, когда Моран уйдет на вылазку. Пожалуйста, пойми меня, любовь моя. Я желаю тебе только добра!»

Ярость захлестнула меня, горячая и ослепляющая. Я скомкала записку в руках, мои пальцы дрожали от негодования. Как он посмел так ограничить мою свободу?!

Я закричала, швырнув скомканную бумагу через всю комнату.

Я хотела, чтобы он услышал мое возмущение, почувствовал всю тяжесть моего разочарования. Я чувствовала себя в ловушке не только из-за запертых дверей, но и из-за его решения, сделанного за меня. Как он мог думать, что защищает меня, заключая в темницу???

Я мерила шагами комнату, в голове у меня бушевал вихрь. Тени, казалось, смыкались вокруг меня, и я не могла избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Казалось, что стены сжимаются, душат.

Глубокой ночью я лежала в постели. У меня давно закончились силы освободиться. Я устало уставилась в зеркало на стене.

А что… А что, если мне не нужна никакая картина, чтобы пересечь границы миров? Что, если я могу просто представить картину в своем воображении, глядя в зеркало?

Я представила Морана и место, которое вызывало у меня ассоциации с ним. Старый дуб, закованный в цепи, возник в моем воображении, пугающий и древний.

Внезапно в комнате похолодало, воздух сгустился, и по зеркальной поверхности пополз иней. Я увидела, как в нем материализуются фрагменты той картины: дуб, лес, цепи, связывающие его.

Я представила себе нору под деревом, то самое место, где я нашла тогда спящие тела волколаков.

Я углубилась в видение и обнаружила, что Моран лежит там, запутавшись в корнях, его дыхание было поверхностным, а на лице застыло обеспокоенное выражение.

Опустившись перед ним на колени, я смахнула землю и листья с его лица.

– Моран…

– Не прикасайся ко мне. Уходи. Уходи, Шура… – пробормотал он, и на его лице отразилась боль, когда он начал растворяться в земле.

– Нет! Я не уйду. Я не оставлю тебя здесь, – порывисто воскликнула я, обнимая его и притягивая к себе.

Я чувствовала, как моя кожа сливается с его кожей, будто я была приклеена к нему – наши судьбы переплелись, когда я крепче прижала его к своему сердцу. Если он уйдет сейчас под землю… Тогда я последую за ним. Если бы Моран был таким злым, как хотел, чтобы я верила, он бы не бросался спасать меня каждый раз, как я попадала в беду. Нет… Он был другим.

Мое зрение затуманилось, превращаясь в очередное видение.

Воздух наполнился запахом мокрой от дождя брусчатки и отдаленным эхом города, который никогда по-настоящему не спал.

***

Прошлое Морана

***

Юный Моран стоял на краю осыпающейся крыши, его темная одежда удачно сливалась с тенями. Под ним извилистые улочки Чернограда шептали о своих тайнах, а мерцающие газовые фонари отбрасывали призрачный свет на улицы. Он был наемным убийцей Княжеской семьи с юности, эту работу унаследовал от отца. В его руке сверкал в темноте клинок – он только что выполнил очередной заказ.

Парень спрыгнул с уступа крыши, ветер пронесся мимо него, когда он спускался вниз. Его приземление было бесшумным, лишь шорох по влажной земле. Юноша поправил плащ, ощущая знакомую тяжесть спрятанных под ним кинжалов. Сегодня вечером у него была другая миссия – встреча с девушкой, которая слишком долго посещала его мысли.

Когда Моран шел по узкой улочке, тени, казалось, цеплялись за него, обволакивая юное тело. Город был полон грохота повозок и отдаленного смеха, доносившегося из трактиров. Он подошел к небольшому киоску, украшенному баночками с разноцветными порошками и травами, – местной торговке лекарств традиционной медицины.

– Агнесса, – поприветствовал Моран, его голос был низким и вкрадчивым.

Молодая брюнетка подняла голову, ее большие серые глаза расширились при виде ухажера. Подобрав свою верную спутницу, черную кошку, девушка кивнула.

– Это ты, Моран. Что привело тебя сюда сегодня вечером?

Он ухмыльнулся, его сердце встрепенулось от ее голоса.

– Мне нужно кое-что. Аконит, если он у тебя есть. Десять корней.

Агнесса нахмурила брови, сгорая от любопытства.

– Зачем тебе так много?

Моран наклонился ближе, на его лице расплылась лукавая улыбка.

– Сходи со мной на свидание, и я расскажу тебе.

Щеки девушки вспыхнули.

– Свидание? Ты серьезно?

– Смертельно серьезно.

Девушка тихо хихикнула, поглаживая кошку, ее смех был как музыка для его ушей.

– Ну ладно. Свидание, так свидание.

***

Я распахнула глаза, сбитая с толку, и обнаружила, что лежу на груди у Морана. Сырая земля под нами была прохладной, а воздух вплетал в себя густой аромат мха. Когда я пошевелилась, то почувствовала, как толстые корни обвились вокруг моих ног, удерживая меня на месте, словно кандалы. Теперь-то я поняла, что связывало Морана с Темной Княгиней Агнессой, молодой девушкой, которой суждено было стать предвестницей его краха.

Я взглянула на Морана. Он лежал неподвижно, его грудь не двигалась. Наклонилась ближе, прижавшись ухом к его груди, пытаясь уловить малейшее сердцебиение. Ничего. Холодная волна озноба захлестнула меня.

– Моран! Проснись!

В отчаянии я начала рвать корни вокруг него голыми руками, мои пальцы царапали грубую кору. Каждый рывок отдавался острой болью в ладонях, шипы впивались в кожу, и выступала кровь.

– Пожалуйста, держись! Еще немного!

Последним отчаянным рывком я высвободила его из тисков земли. Я схватила его под подмышки, мое сердце бешено заколотилось, когда я стала пытаться вытащить его из норы.

– Давай, Моран! Мы не можем здесь оставаться!

Когда я добралась до выхода, меня поджидала страшная неприятность. Вход был завален толстым слоем снега, замерзшим барьером, который насмехался над моими попытками покинуть это место.

Нет! Нет, нет, нет! Я заколотила кулаками по ледяной стене, слезы потекли по моему лицу.

– Пожалуйста, Боги Небесные, Боги Прави, спасите нас! Помогите мне спасти его…

Я осторожно положила голову Морана себе на колени, убирая разметавшиеся волосы с его лба.

– Моран… если ты меня слышишь, прошу, помоги мне. Нам нужно убираться отсюда. – мой голос дрожал, когда я гладила его по щекам.

Но он не реагировал, его глаза были по-прежнему закрыты, тело безжизненно. Я зажмурила глаза, чувствуя, как холод пробирает меня. Нет, это не может быть концом! Я хочу жить. Я так много всего хочу ещё испытать в этой жизни....

Как только я начала погружаться в темноту, то почувствовала, как меня окутывает волна тепла. Руки Морана внезапно притянули меня к себе, сильные и успокаивающие.

– …Моран? – прошептала я, едва слышно, уткнувшись лицом ему в грудь.

Волколак издал низкое рычание, и когда я подняла глаза, то увидела, как его черты искажаются, превращаясь в волчьи. Его тело расширилось, мышцы заиграли под шерстью, и он превратился в великолепного зверя. Его глаза светились неземным светом, наполненные яростной решимостью.

С оглушительным ревом Моран бросился на заваленный снегом вход, обрушив на него свое мощное тело. Звук отдался эхом, как раскат грома, земля задрожала под нами.

Снег расступился, и свет хлынул в нору, освещая самые темные её уголки.

Моран рухнул на землю, его массивный волчий облик снова превратился в человеческий, а я так и осталась лежать на его груди.

Я сжала его руку, чувствуя, как тепло медленно покидает его кожу.

– Уходи сейчас же… – прошептал он хриплым, едва слышным голосом.

Он прижался своим лбом к моему, его дыхание было прерывистым.

– Ты должна уйти… пока не стало слишком поздно. Они найдут тебя.

– Нет, Моран… Я не оставлю тебя.

Я чувствовала, как темнота снова сгущается в уголках зрения. Моран коснулся моей щеки, его глаза закрылись.

– Обещай мне… – пробормотал он. – Обещай мне, что будешь жить.

Его хватка на моей руке ослабла, я почувствовала, как мир вокруг меня снова погружается во тьму.

– Обещаю.

***

Прошлое Морана

***

Дни превратились в недели, и тайные встречи Морана и Агнессы стали привычным делом. Агнесса, единственная дочь фармацевта, заключенного в тюрьму за продажу запрещенных отваров, находила утешение в заботливом присутствии Морана. Они лежали в полях за городом, и солнце согревало их кожу, пока Моран рассказывал о своей работе на Княжескую семью, о величии и власти.

– Представь, что ты князь, – размышляла Агнесса однажды днем, и в ее глазах светились мечты. – У тебя могло бы быть все, что ты захочешь!

– Или за все, что ты захочешь, придется заплатить дважды, – ответил Моран, и тень пробежала по его лицу. – Корона не так блистательна, как кажется. Она тяжелая.

Но Агнесса была очарована этой идеей, ее разум рисовал фантазии о жизни, не обремененной цепями ее бедной жизни, где ей приходилось работать каждый день от заката до рассвета, чтобы заработать на еду.

Шли дни, и в девушке росло мрачное осознание. Чтобы обрести власть, нужно быть готовой пойти по головам за ней.

Однажды вечером, под покровом сумерек, Агнесса раскрыла жестокий план, который зрел в ее голове.

– Моран, мне нужно тебе кое-что рассказать, – произнесла она дрожащим голосом. – Это была она. Княгиня Чернограда приказала заключить в темницу моих родителей. Они скончались в неволе из-за нее. Она презирала традиционную медицину!

Сердце Морана сжалось, но на его лице отразилось неверие.

– Почему ты говорила мне, что то были власти Белоярска?

– Нет. Я не хотела тебя расстраивать, но сейчас я хочу, чтобы ты понял мою боль, – взмолилась девушка, в ее глазах заблестели слезы. – Я хочу отомстить ей. Хочу, чтобы Княгиня Чернограда заплатила за то, что она сделала с моей семьей!

Его любовь к Агнессе ослепила Морана, и он не заметил мрачности ее слов.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Заставь её страдать, – прошептала Агнесса, лаская его щеку. – Я помогу тебе.

Моран, охваченный любовью и желанием видеть свою возлюбленную в покое, не сразу, но согласился. Будучи близок к княжеской семье, как никто другой, он начал отравлять пищу Княгини, медленно и методично, день за днем.

Когда здоровье Княгини пошатнулось и она вскоре слегла и скончалась, Агнесса превратилась в интриганку. Через некоторое время, в их губернии проходила ярмарка, на которой коварная девушка сыграла свою тщательно подготовленную роль – странствующая некромантка, которая может разговаривать с мертвыми. Все, чтобы привлечь внимание Князя.

Во время краткого визита знати на ярмарку ей удалось приблизиться к нему, и ее голос дрожал от притворной настойчивости.

– Милостивейший Государь мой, я могу рассказать всю правду о вашей любимой покойной жене.

Старый Князь, заинтригованный таинственной девушкой, пригласил ее в свой дворец. Там, во время загадочного сеанса, Агнесса поведала историю о предательстве и смерти, соткав ее слова, словно искусный гобелен. Она точно знала, что сказать, как описать ее, мертвую Княгиню, – она помнила все рассказы Морана о ней. Князь Чернограда, очарованный красотой и мастерством Агнессы, почувствовал, что очарован прекрасной некроманткой.

Моран почувствовал, как в нем поднимается буря, буря гнева и предательства. Он столкнулся с Агнессой в ее новых покоях во дворце. Теперь она была фавориткой Князя, и ревность воспламенила его сердце яростным огнем.

– Я не узнаю тебя, Агнесса. Ты изменилась. Твое сердце… Оно запомнилось тьмой. В какую игру ты играешь?

– Неужели ты не видишь? – воскликнула она с ухмылкой. – Это наш шанс! У нас может быть все! Я выйду замуж за старого Князя, он скоро сгинет при трагических обстоятельствах, а ты, Моран, станешь новым правителем! У Князя не осталось наследников!

– …Единственное, чего я хотел, это быть с тобой. Чтобы ты была счастлива.

– Я буду счастлива! Когда у меня будет власть. Я никогда не вернусь к бедной жизни, Моран. Здесь я свободна от голода, отчаяния и нищеты!

– Это не ты говоришь! Моя Агнесса никогда бы так не сказала.

– Ну что ж… Значит, твоя Агнесса мертва.

– …Ты хоть когда-нибудь любила меня?

Но девушка молчала. Потому что не знала, что сказать, или потому что ей было грустно, или стыдно. Она не знала.

– Завтра я все расскажу Князю. Я расскажу ему, как мы отравили Княгиню. Я был ослеплен любовью к тебе, ты была ослеплена любовью к власти и богатству.

На следующий день, во время очередного сеанса с Князем, Агнесса предала Морана.

– Ваша жена говорит, что ее убили! Убил ваш княжеский наемный убийца, – твердо заявила она. – Говорит, что его зовут Моран. Это был он. Он отравил её, потому что она отвергла его чувства. Княгиня… Она требует мести.

Мир Морана рухнул, когда княжеские стражники схватили его, зловеще звеня кандалами. Агнесса равнодушно наблюдала, как они втащили его в тронный зал и бросили к их ногам.

– Ты будешь публично казнен на рассвете следующего дня. – объявил старый Князь, глядя на своего некогда самого верного слугу.

***

Я вернулась к старому дубу. Снег таял от моих жгучих слез. Мое сердце отчаянно болело, словно кровоточащая рана, которая отказывалась заживать. Я не могла представить, какую муку, должно быть, испытывал Моран, наблюдая, как его возлюбленная вонзает кинжал ему в спину, разбивая его сердце на тысячи кусочков.

Я огляделась. Морана нигде не было. Паника охватила меня. Пейзаж, окутанный белым покрывалом, ослеплял. Внезапно меня пронзило леденящее душу осознание.

Я начала раскапывать снег, мои пальцы сразу онемели от холода. Я больше не чувствовала их, но я продолжала копать там, где когда-то лежал он.

– Нет, нет! – бормотала я, судорожно хватая ртом морозный воздух.

Наконец, после того, что казалось вечностью, я откопала его. Тело Морана неподвижно лежало под замерзшим одеялом, бледное и безжизненное.

Я быстро сняла свою шубку и накинула ее на него, пытаясь защитить его от холода.

Согревая его лицо своим теплым дыханием, я начала растирать его руки, грудь, щеки.

Его заледенелые ресницы начали постепенно таять, и я могла видеть, как синева на его губах тоже исчезает, возвращаясь к более естественному цвету.

Но вдруг надо мной нависло зловещее присутствие. Какая-то темная сущность приближалась, ее мощь была ощутима, обещая разрушение на своем пути. Угрожающая и исполненная ненависти, буря теней, которая грозила поглотить меня.

Церберы… Они учуяли мое присутствие. Бодрствующая в землях спящих.

Я поспешно оттащила Морана поглубже в лес, в ямку под поваленным деревом, и укрыла его густыми еловыми ветками, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы защитить его от них.

Я повернулась и побежала. Я должна была отвлечь Церберов от него, они не должны были узнать, что он пробудился.

Я выбежала в открытое поле, вокруг меня завывала непроглядная метель. Все было белым-бело. Земля подо мной ушла из-под ног, и я почувствовала, что лечу вниз в белую бездну.

***

Я резко проснулась от крика, звук эхом разнесся в тишине комнаты.

Внезапно я услышала тихий щелчок: звук поворачивающегося замка. Мое сердце подпрыгнуло, когда в комнату вошел Агний.

Беспокойство на его лице сменилось удивлением, когда он увидел меня на полу, дрожащую, с дикими глазами.

– Шура? Что случилось?!

Я пристально посмотрела на него, эмоции переполняли меня.

– Что случилось?? Ты запер меня! Думаешь, я какая-то заключенная?!

Его лицо вытянулось, на нем отразилось сожаление.

– Я сделал это, чтобы защитить тебя. Ты не понимаешь—

– Защитить меня? Заперев меня?? Ты не можешь так контролировать меня, Агний! Я же не ребенок, не зверушка! Я не твой пленник!

Он шагнул ближе, его глаза потемнели.

– Ты не знаешь, на что способен Моран. Я не могу подпустить его к тебе ещё раз. Он все больше увлекается тобой!

– Может, я сама буду решать, с кем хочу быть рядом? – выпалила я в ответ, вскакивая на ноги.

Лицо Агния посуровело.

– Думаешь, что сможешь справиться с ним? Ты хотя бы знаешь, что он сделал с Сияной? Я не могу выпустить тебя из этой комнаты, пока кое-что не выясню. Мы сможем наконец-то покинуть это место вместе, Шура! А Моран… Он останется со своей тьмой внутри.

Я отступила на шаг, тяжесть его слов обрушилась на меня.

– А как насчет тьмы в тебе? Ты не святой, Агний. Я помню, что ты сделал со своей сестрой. С Аннет.

Мужчина вздрогнул, обвинение задело его за живое. Нас окутала тишина, воздух сгустился от напряжения.

– Прости, Агний.

– Почему у меня такое ощущение, что ты извиняешься и за что-то другое?…

Я скорбно кивнула, у меня перехватило дыхание.

– Это правда. Мне действительно жаль. Прости меня, но у нас слишком разные взгляды.

Он долго стоял с опущенной головой, напоминая безмолвную статую.

Наконец, Агний выступил вперед, его голос был тихим и страдальческим.

– Я знал, что все не может быть так прекрасно долго. Спасибо тебе за те мгновения, Шура. Я буду помнить их вечно.

Слезы защипали мне глаза, уязвленность, прозвучавшая в его признании, пронзила мое сердце.

Он протянул руку и смахнул слезинку с моей щеки.

– Я не держу тебя. Невозможно удержать то, что хочет уйти. Можно любить лишь то, что у тебя есть, пока оно у тебя есть…

Я подошла к нему и обняла так, как любящая женщина может обнять только своего мужчину, в последний раз.

– Это ведь не прощание, правда? – прошептала я, сжимая ткань блузки на его спине.

– Правда. Хотя я знаю, что ты планируешь скоро покинуть поместье. Но я всем сердцем надеюсь, что мы встретимся снова. И, возможно,… Возможно, обстоятельства сложатся иначе для нас. Я буду молиться об этом так, как ты учила меня.

Агний отпер двери, отступил в сторону, и выпустил меня.