Желанная Шести

Багровые реки судьбы и ночное солнце

Я спешила по тускло освещенным коридорам поместья, на меня давил груз неуверенности. Я должна была найти Морана до полуночи. Срочность терзала меня изнутри, и я чувствовала смесь страха и решимости. Я не могла уехать, не повидавшись с ним в последний раз.

Я бросилась в другое крыло дома, мои шаги эхом отдавались от холодных каменных стен. Когда я приблизилась к его покоям, я услышала звуки какой-то возни, доносившиеся из его комнаты. Его гостиная была пуста, кабинет – тоже…

Без стука я ворвалась в двери его спальни.

Моран стоял ко мне обнаженной спиной, погруженный в какую-то книгу. От его вида у меня по телу пробежала дрожь волнения. Пришло время задавать вопросы.

– Багровая река у поместья...... Это кровь тех, кто погиб от твоих рук, когда ты служил при дворе?

Он долго молчал, потом медленно опустил книгу, пока та не выпала у него из рук.

– Ты видела мое прошлое, – наконец проговорил он, и в его тихом голосе прозвучало смирение.

Я бросилась к волколаку, обвила руками его талию, прижалась щекой к его горячей спине.

– Ты всегда был так жесток ко мне, говорил мне, что я никогда не покину это место. Теперь я знаю почему. Я все понимаю.

Моран повернулся ко мне лицом, выражение его лица было непроницаемым, но круги под глазами выдавали усталость.

– Ты уйдешь этой ночью с лисами?

Я опустила взгляд, не в силах выдержать его пристальный взгляд.

– Да. Я должна.

Он мрачно кивнул и подошел к окну, за которым бушевала темная метель.

– Земли вокруг поместья полны всякой нечисти и жаждущих живой энергии тварей. Когда я нашел тебя, едва живую, на берегу реки, подумал, что нахожусь в бреду. Обычно, когда какая-то душа натыкается на наше поместье, сразу ясно, что она скоро уйдет в иной мир, в лучший мир. Но ты… В тебе было столько живой силы. Пришлось наложить на тебя свою волчью метку, чтобы спрятать от этих тварей твой запах и энергию. Это сработало. Церберы тебя не учуяли. Я пытался защитить тебя. Но ты была такой упрямой. Такой… живой. Как я себя проклинал, когда проглядел и ты сбежала к себе в деревню!… Я был готов разорвать Ратибора за это. Ты и сама видела. Яд вурдалака, хоть и был опасен для твоей светлой души, но и помог спрятать тебя на некоторое время, когда моя метка разрушилась. – Моран хмыкнул, скрещивая руки на груди. – Будет лучше, если ты уйдешь сейчас. Ты подчинила вурдалака в себе, но не можешь полностью контролировать его. Я прав?… Княгиня научит тебя. Уверен, лучше неё с этим никто не справится. Езжай.

– А как же Рати? Почему он здесь? Он же ещё жив?

– Он волколак. Это значит, что часть его души принадлежит зверю, а этот зверь – часть мира Нави. Он не может свободно перемещаться между границами живых и мертвых, как ты. Он застрял на границах. Агнесса хочет вернуть его, но он уже слишком долго спит в её мире. Ей нужна Верховная Жрица. Агнесса может и сама пересекать границы, но у нее недостаточно сил, чтобы забрать сына с собой. Она хочет, чтобы это сделала ты.

– Я помогу ей.

– Даже не думай. Ты ещё недостаточно сильна в этом мастерстве.

– …Но я могу попробовать?

Внезапно Моран круто развернулся и схватил меня за плечи.

– Здесь, в поместье, безопасно благодаря барьеру Сияны. Но если Церберы поймают вас на границах, они не просто погрузят вас в сон, они полностью уничтожат ваши души. Ты перестанешь существовать, Шура. Ты хоть понимаешь это???

– …Ты беспокоишься за меня? – спросила я, мое сердце бешено заколотилось, в горле все пересохло.

Моран тяжело заморгал, отпуская мои плечи. Я заметила, что его руки слегка подрагивают. Он опять отвернулся к окну, как будто ему было больно смотреть на меня.

– Да, беспокоюсь. Потому что я любил тебя слишком долго, чтобы потерять так быстро, – проговорил он еле слышно.

У меня перехватило дыхание, колени чуть не подогнулись. Я не поверила своим ушам. Нет, Моран не мог этого сказать. Должно быть, я грубо ослышалась.

Но он продолжил ещё более тихим голосом:

– Я хотел покончить со всем этим жалким существованием, покинуть поместье и остальных. Упал в реку и просто плыл по течению. Наверное, прошло несколько дней, когда мне на грудь прибило цветочный венок. От него шел человеческий запах. Я не знал, как венок из мира живых оказался в этой реке. Но сразу понял, что должен найти человека, чей запах он несет. Так я нашел тебя в лесу на болотах. И как только увидел, не смог забыть больше. Я приходил в своем волчьем обличье, чтобы наблюдать издалека, как ты работаешь возле своей избушки в лесу. Твоя наставница, старая ведунья, видимо, почуяла мое присутствие и наставила разных ловушек. Пришлось постараться забыть о тебе… Не смог.

– Моран… – коротко выдохнула я, пока все тело обдавало ледяными волнами, ибо жар в моей груди становился слишком опасным.

– Я ненавидел тебя за твою хрупкость, – признался он, и на его лице отразилась болезненная неприязнь. – Хотел оградить тебя ото всех, но никогда не получалось так, как хотел я. Когда доставил тебя, раненную, в поместье, сразу отправился добивать упырей, которые преследовали тебя. Их нельзя было отпускать живыми, чтобы не пришли за тобой снова. У меня ушла неделя, чтобы уничтожить каждого из них.

Моран развернулся ко мне лицом. Его – мертвенно бледное, мое – покрытое трепетным румянцем с наворачивающимися на глаза слезами.

– Вот такая история.

Его слова повисли в воздухе, как исповедь. Затем, не раздумывая, он наклонился и нежно поцеловал меня.

Когда он отступил, я застыла, в голове у меня иссякли все мысли. Мне нужно было выразить ему свою благодарность. Я ведь была жива только благодаря ему.

Я бросилась к Морану, неуверенно прижалась к его губам, вкладывая в поцелуй все свои возникшие чувства к нему.

Мир вокруг померк, и я мельком увидела свое отражение в окне. Мои волосы постепенно седели, кожа становилась все бледнее. Необъятная обжигающая сила прошла через меня волной, пробуждая что-то глубоко внутри, будоража до беспамятства.

– Ты вся горишь… – прошептал мне в губы Моран, проводя пальцами по моим серебряным волосам. – К тебе возвращаются твои исконные силы. Верховная Жрица…

– Теперь мое сердце будет запечатано. У тебя будет печать, – проговорила я, прижимая его прохладную руку к своей разгоряченной щеке. – Я хочу, чтобы ты уехал со мной.

– …А как же Агний?

Я опустила взгляд, кивнув.

– Между нами все кончено. Мы уже попрощались друг с другом.

Моран глубоко вздохнул, коснувшись моей брови.

– Сейчас единственное, на чем тебе нужно сосредоточиться, – это учиться и оттачивать свои жреческие способности. Стань Верховной Жрицей Чернограда. Это изменит тебя. Тогда… тогда и вернемся к этому разговору.

Он опустился в кресло, уставившись на кружащийся снег за окном.

– Когда я увижу тебя снова? – спросила я, понизив голос почти до шепота.

Моран молчал, не отрывая тяжелого взгляда от метели.

– Я блуждающая душа. Я никогда не перерожусь из-за своих смертных грехов. Зачем тебе видеть меня снова? Ты вернешься в свое тело и встретишь кого-нибудь более… Живого.

Я аккуратно взяла его за руку, призывая подняться.

– Если мы расстаемся сейчас… Я хочу запомнить тебя. Пожалуйста, поцелуй меня. В качестве прощального подарка.

Лицо Морана смягчилось, и он наклонился, снова завладевая моими губами. Его рука переместилась на мой затылок, притягивая меня ближе, и наш поцелуй стал более глубоким.

– Забудь мои слова. Это не прощальный поцелуй, – прошептал он мне в губы. – Я буду навещать тебя во время всех своих вылазок в волчьем обличье. В Яви я могу быть только зверем.

– Это нечестно. У тебя вылазка наступит через пять недель, но для меня пройдет целых пять лет!

– Зато у тебя будет стимул учиться усерднее и быстрее оттачивать свои способности Жрицы, чтобы изменить нашу ситуацию.

Он улыбается, и я не могу оторвать от него глаз. Впервые я увидела, как он улыбается вот так – по-доброму, искренне. И только сейчас я всецело осознала, что влюбилась в него. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вернуть его из этого мира ко мне, в мир живых.

Моран снова притянул меня к себе для поцелуя, на этот раз я увидела печаль в его черных, как уголь, глазах. Я почувствовала, как весь его гнев и разочарование превратились в неприкрытое желание: его губы жадно впились в мои, язык ворвался внутрь бороться с моим за первенство.

Он отступил назад – наши губы все ещё были соединены, он направлял меня, пока мы не наткнулись на его кровать и не упали на мягкие простыни.

В приливе уверенности я оседлала его колени, спешно развязывая шнурки своего корсета. Я стянула шелковую ткань через голову, оставшись в изящном кружевном белье. Его глаза расширились, и он попытался притянуть меня к себе для еще одного поцелуя, но у меня были другие планы.

Мои дрожащие пальцы неопытно шарили за спиной в поисках завязок. Я ещё никогда так не нервничала.

Моран спокойно остановил меня, накрыв мои пальцы. Одной рукой обхватив меня за талию, он без усилий развязал завязки моего белья, позволив шелковистой ткани соскользнуть вниз по моей груди.

Жар прилил к моим щекам, когда я осознала всю свою наготу, и опустила взгляд, чувствуя себя крайне уязвимой.

– Боги… Ты такая красивая… – прошептал Моран хриплым от желания голосом.

Его теплые ладони обхватили мою грудь, нежно сжимая её. Я ахнула, схватив его за запястья, но он лишь ухмыльнулся, качнув головой.

Я решила немного отвлечь его, чтобы самой немного успокоиться и унять дрожь. Почти невесомо поцеловав его губы, я спустилась влажными поцелуями по его прекрасному телу, развязывая пояс от его брюк.

Поймав мои руки, Моран помог мне стянуть их до колен.

– Если мы продолжим… – пробормотал он мне в висок, его дыхание обжигало. – Я точно не смогу остановиться. Ты потеряешь свою…

– Я хочу стать твоей. Только твоей, – заявила я, прижимая ладони к его вздымающейся упругой груди.

Его затуманенный взгляд нашел мой. Возможно, мне показалось, но в уголках его глаз что-то блеснуло, пока он не привстал, притягивая меня к себе.

– Иди сюда.

Он с легкостью развязал шнуровку моей юбки, позволяя той сползти на пол. Моран обхватил мои бедра, чувственно сжимая их. Он придвинулся к краю кровати и притянул меня за собой, усаживая так близко к моей заветной цели.

Я наклонилась, покрывая поцелуями его обнаженную грудь. Не было слов, чтобы описать это чувство – я будто исцелялась благодаря нашей близости. Если бы я была звездой, то сияла бы сейчас пуще всех вместе взятых звезд с небосвода.

Моран наблюдал за мной из-под полуопущенных век, поглощенный моментом.

– Это… Я так долго представлял… Я больше не знаю, что уже реально, а что....

Наш обмен бессвязными репликами замедлился, напряжение между нами ослабло.

В бездыханном состоянии, я наконец осознала, что сидела у него на коленях, полностью обнаженная, а он одной рукой обнимал меня за поясницу, удерживая на месте, когда его губы щедро ласкали мою шею и грудь.

– Скажи мне, если станет больно, – прошептал он, придвигая меня ещё ближе. – Я постараюсь остановиться, но не могу обещать, что точно сделаю это.

Даже если бы это было так, я скорее умерла бы на месте, чем возразила хоть слово.

Я кивнула, и его хватка на моей талии усилилась. Он медленно вошел в меня. Острая боль пронзила меня насквозь, сильнее, чем я могла себе и представить. Думала, сердце мое остановиться, а легкие откажут, но я всё же смогла это стерпеть.

Моран стал плавно и осторожно двигаться, направляя меня за талию. Я инстинктивно раскачивалась взад-вперед, стараясь ускорить темп, когда уже привыкла к этой странной боли. Он застонал, и я поняла, что все делаю правильно, поэтому продолжила двигаться быстрее. Мое дыхание участилось, и я была удивлена звуками, срывавшимися с моих губ.

– Ты вернешься ко мне. Ты будешь помнить меня как единственного мужчину, заполучившего тебя, – выдохнул он мне на ухо. – Ты моя.

– Я… – выдохнула я, переполненная болезненным удовольствием от ещё одного вторжения. Я уже привыкла к боли, и теперь она затуманивала мой разум.

– Скажи мне, что ты моя, и ты вернешься ко мне, – настаивал он, намеренно замедляя наш темп.

– Пожалуйста, не останавливайся, Моран, – умоляла я, пытаясь двигаться быстрее, но он удерживал меня на месте.

– Сначала повтори, что я сказал.

– …Я твоя, и я вернусь к тебе.

Он ухмыльнулся, и мне захотелось влепить ему пощечину за то, что он использовал мою уязвимость против меня, но я не могла найти в себе силы разозлиться из-за своей острой потребности в нем. Я так чувственно ощущала прикосновение его обнаженной кожи к моей, чувствуя себя полноценной и окрыленной рядом с ним.

– Прости… Мне нужно было это услышать, – промолвил он, заставляя мои бедра снова двигаться в желанном темпе.

Я почувствовала, что медленно приближаюсь к самой высшей точке наслаждения. Моран стал нашептывать мне что-то на ухо, ускорившись, и заставив меня схватиться за его лопатки, чтобы не упасть с кровати.

Все мое тело напряглось, и уже через мгновение блаженно растаяло в его руках, отдавшись ему полностью. Моран тоже в последний раз сжал мою талию мертвенной хваткой, издав протяжный стон мне в шею. Тяжело дыша, он увлек меня за собой на кровать.

– Ты нужна мне, Шура. Если ты не вернешься… – обронил он мрачным тоном, прижимая меня к себе. – Я сдамся Церберам. У меня не будет никакого смысла продолжать прятаться от них за барьером.

Моя голова упала ему на грудь, я обхватила его плечи, пытаясь отдышаться. Мягко поцеловала его в шею, щеку, край губ, и склонилась над ним для последнего поцелуя следующих пяти лет.

Вскоре Моран заснул, до последнего прижимая меня к себе, слово ребенок любимую игрушку.

Выйдя из его покоев, я медленно спустилась по лестнице вниз. Мои волосы, теперь цвета свежевыпавшего снега, струились волной по спине, а глаза приобрели темно-красный оттенок. Я стала той, кто приходил ко мне во снах с разговорами о извечном. Теперь же я имела власть над этим бессмертным существом. Как всё изменилось…

При моем приближении погасли все канделябры и свечи в столовом зале. Огонь в камине, издав жалостное шипение, тоже потух.

Я вошла в зал, и Агний мгновенно поднялся, удивленно уставившись на мою новую внешность.

– …Шура?

Я посмотрела на него с тенью грусти в глазах.

– Я готова покинуть поместье прямо сейчас, – объявила я гостям.

Лисы заговорщицки переглянулись и тотчас встали из-за стола.

– Перенесите вещи из её покоев в карету, – распорядился Яков, не сводя с меня любопытного взгляда. – Приятно наконец познакомиться с тобой, Верховная Жрица.

Он протянул мне руку в перчатке, и я вложила свою в его, шагнув вперед.

Я взглянула на бесстрастное, восковое лицо Казимира и хмурое, безотрадное – Юргиса. Наши взгляды встретились, и он опустил глаза.

Я не хотела смотреть на Агния, было трудно наблюдать за переменой его эмоций, но пришлось: на пороге обернулась через плечо. Он лишь грустно улыбнулся, кивнув мне напоследок.

Когда мы вышли на улицу, я спросила Якова:

– Что с Ратибором?

– Он уже ждет нас в карете.

Подойдя к воротам, я с удивлением заметила, что статуи ангелов поворачивают головы в мою сторону, когда я прохожу мимо них. Неужели сила моя настолько сильна, что даже бездушный мрамор признает её?…

У багровой реки Кума сказал, что нам нужно подождать немного здесь, пока Дарий отправится за экипажем.

– Не нужно, – я остановила их взмахом руки, ступая на берег. Кровавые воды отступили в стороны, когда я вошла в них, будто сама река боялась коснуться моей кожи и замарать подол моего платья.

Я подождала, пока остальные переправятся по песчаному дну реку, и, когда я вышла за ними, вся вода вернулась в нормальное русло.

Мы приблизились к карете, и я уловила шепот и какой-то скрежет исходящий со стороны ночной чащи.

– Сегодня необычно шумно, – пробормотал Кума, оглядываясь по сторонам.

– Полнолуние же. – буркнул Дарий, сморщив нос. – Все твари бесятся от лунных чар.

Я хлопнула в ладоши, и все звуки моментально стихли в округе.

– Недурно! – хмыкнул Кума под впечатлением. – Весьма.

Яков открыл передо мной дверцу кареты, галантно подав мне руку. Рати уже сидел там, скрестив ноги, с озабоченным видом.

– Почему так долго, Яков? – проворчал мальчик, бросив на меня беглый взгляд. – Я жду вас тут уже битый час!

Теперь-то я вижу в нем княжеские повадки…

– Нам некуда спешить. Мы в Нави – здесь спешить просто глупо, – ответил Яков, откидываясь на спинку сиденья и прикрывая глаза.

– Ты что, меня глупым назвал только что?! Мало того, что про мир Нави я прознал всего пару часов назад, так теперь я ещё и – глупый?

Яков не ответил на нападки младшего брата. Видимо, изрядно устал.

Когда мы тронулись, я выглянула в окно. Рати всё это время избегал со мной зрительного контакта, но внезапно я почувствовала, как его пальцы переплелись с моими – молчаливый жест поддержки, который никто не заметил.

Я подумала о волколаках – их трагические судьбы переплелись с моей. Их самые глубокие шрамы были вызваны женской рукой в их судьбах. Я не была той женщиной, что могла бы исцелить их израненные души. Я была ведуньей, которой вскоре предстояло стать Верховной Жрицей Чернограда, и чья душа сама нуждалась в спасении. Но единственное, что я могла бы сделать для них, – это стать достаточно могущественной, чтобы освободить их. Вот о чем я буду молиться.

Я услышала, как кто-то скребется в дверь. Приоткрываю её, и Кума запрыгивает внутрь в обличье белого лиса, оборачиваясь человеком.

Он плюхается на сиденье рядом со мной, заставляя Рати недовольно нахмуриться.

– Как приятно выводить этого щенка из себя. Только посмотри на него, – проворковал Кума мне на ушко, приглашая придвинуться ближе к нему, в его роскошные меха, чтобы согреться.

Я завернулась в лисий мех, мой взгляд рассеянно блуждал по туманным лесам за окном.

– Теперь-то ты понимаешь, что это за место? – вопросил Яков с закрытыми глазами. – Поместье и территория вокруг него. Почему здесь всегда зима, а обитателям дома разрешается покидать его только раз в неделю?

– Это земли мертвых, – спокойно ответила я.

При моих словах лицо Рати перекосило и бледность остудила его щеки.

– Да. Неделя здесь сравнима с годом в мире Яви. Вот почему только в день поминовения усопших, раз в году, один из них может покидать это место и навещать мир живых, – пояснил Яков.

Какое-то время мы ехали по лесу в тишине.

– Моя Княгиня так долго искала таких, как ты. Ты уникальна по своей природе, мой кролик, – шепотом высказался Кума, но так, чтобы все услышали. – Ты будешь помогать ей во многих вещах. Ты не представляешь себе, какие важные дела на тебя возложат. Можно даже сказать, что от тебя, мой милый кролик, будет зависеть дальнейшая история всего Чернограда!

Я взглянула на Якова и заметила недружелюбный отблеск в его глазах, прежде чем он отвернулся.

Стало как-то не по себе, но проплывающий мимо лес быстро увлек меня и вскоре я увидела, что наша карета приближается к огромному древнему дубу, который, словно страж, возвышался посреди дороги. В центре дуба было отверстие, достаточно большое, чтобы в него могла проехать целая карета.

«Вот он – выход из мира Нави. Скоро я вернусь в свое тело в мир живых....», – подумала я, укутываясь поглубже в лисий мех.

Кто знал, что ожидало меня во дворце Чернограда? Какие интриги и дела?… Но я цеплялась за надежду на счастливую развязку нитей моей судьбы. У меня теперь был мужчина, которому я посвятила себя и свой жизненный путь, – Моран. Я обязана вернуться к нему. Но и ещё… Я все же надеялась снова когда-нибудь посмеяться над неуместными шутками Юргиса, попробовать вкуснейшую стряпню Кирилла, посидеть с Рати у камина, рассказывая истории друг другу, и полежать на цветочном поле с Агнием, слушая его чтение. А пока я хотела бы сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тем, кто оказался беспомощным и потерянным перед лицом нечистой силы, как я когда-то.

Теперь я смогу помогать другим. Ведь я… Я научилась принимать тьму внутри себя, ведь порой она помогает разглядеть свет в моменты, когда тебе кажется, что солнце уже никогда не взойдет для тебя. Взойдет. Обязательно взойдет. А если нет… Его всегда можно заменить луной.