Жена для виконта-отступника

ГЛАВА 23

Путь в Эрбишир занял больше двух недель. Это оказалось дольше, чем мы планировали, но меньше, чем могло бы быть, учитывая отвратительное состояние дорог по всей стране. За всю свою жизнь я не так уж много путешествовала, но однажды в детстве, Эбигейл отвезла нас с Андри к своей дальней родственнице на юге страны. Тогда еще на троне сидел король Ортанар, про которого, можно было сказать много нелестного, но тракты при нем были на порядок лучше.

— Вместо того, чтобы наводнять страну инквизиторами, лучше бы мужу королевы позаботиться о дорогах, — пробормотала я, когда экипаж тряхнуло на очередной колдобине.

Откровенно говоря, я считала это меньшей из бед, принесенных Беренгарией и ее мужем. В памяти снова явилось лицо несчастной Молли — замученной и позорно сожженной на потеху толпе.

— Что с тобой? — спросил Ричард, увидев выражение моего лица.

— Ничего, — я откинулась на спинку сиденья и задернула штору. Серый дождь и утонувшие в грязи пустоши с редкими деревьями, тянущими к небу костлявые ветви, наводили тоску. — Но как же я все-таки их ненавижу.

Ричарду не понадобились объяснения. Вздохнув, он приобнял меня за плечи притянул к себе.

— Сама королева, может, и не такое чудовище, — он задумчиво почесал подбородок, — но она попала под дурное влияние.

Я с удивлением подняла голову.

— Тебя послушать, так ты с ней знаком.

— К сожалению, или к счастью, Лиз, но нет, — Ричард тихонько усмехнулся и поцеловал меня в макушку. — Такая честь мне не выпала.

— Зато выпала честь подружиться с еретиками, — пошутила я. — А мне: сделаться женой одного из них. — Я заерзала в попытках устроиться поудобнее. — Скорее бы уж нам добраться до Эрбишира.

За время пути мой зад (не постесняюсь этого слова) должно быть, превратился в синяк, несмотря на то, что сиденье устелили подушками. И это не считая таких мелочей, как пролитый чай, рассыпанные по полу бусины, когда в недобрый час мне приспичило заняться рукоделием и прочее.

Я никогда не любила постоялые дворы, но в эту поездку жесткие кровати и насквозь продуваемые комнаты гостиниц казались королевскими покоями. А еще была во всех этих неудобствах какая-то своя, особенная прелесть. Видимо, дух путешествий все же жил во мне, как бы ни старалась Эбигейл его вытравить.

Утром пятнадцатого дня мы, наконец, пересекли границу Эрбишира, но в месте назначения оказались лишь к вечеру. Я видела, как нарастало волнение Ричарда, и могла лишь гадать, что было тому причиной. Переживает, как отнесутся ко мне его друзья? Или намечается очередная заварушка? А, может, все вместе? Последний вариант казался наиболее вероятным — я понимала, что познакомить меня с влиятельными союзниками — далеко не единственная, и даже не первая цель нашей поездки. Но главное: Ричарда явно что-то беспокоило. Последние несколько часов он молчал, хмуро глядел в окно, но взгляд его был обращен далеко за пределы того, что окружало нас. Он смотрел, но не видел.

— Видимо, затевается нечто действительно серьезное.

Ричард наконец отвернулся от окна и посмотрел на меня. В сгущающихся красках вечера его глаза казались почти черными.

— Я не хотел втягивать тебя в это, — он откинулся на спинку. Пальцы его в это время перебирали четки, но к молитве это не имело отношения. Он доставал их всегда, когда требовалось упорядочить мысли. — Но отступать уже поздно.

Вскоре я задремала. Устроилась на скамье, положив голову Ричарду на колени, и с наслаждением вытянула ноги. Мне даже начал сниться сон, когда экипаж остановился. Резкий толчок выдернул меня из чуткой дремы и, открыв глаза, я обнаружила, что уже стемнело.

— Приехали, Лиз, — лицо Ричарда глядело на меня сверху. Он улыбался краешками губ, а глаза его в темноте блестели, как два антрацита.

За пару часов мышцы затекли, и поднялась я с трудом. Волосы растрепались, но к счастью в дорожной сумочке лежал гребень. С его помощью я наспех собрала боковые пряди и закрепила их на затылке. Не бог весть что, конечно, но иных вариантов не было.

Ричард выпрыгнул наружу. Послышался тихий всплеск, а следом такое же тихое ругательство.

— Здесь лужа прямо под ступеньками.

Из экипажа я шагнула прямиком к нему в руки, а оказавшись на твердой земле, увидела глухой забор и кованые ворота. Ветер дул нещадно, из чего стало понятно, что находимся мы посреди пустоши. В темноте я разглядела лишь черное поле, да острые верхушки деревьев, царапающие горизонт.

— Идем, — Ричард взял меня под руку, — смотри под ноги, тут полно ухабин, — предупредил он.

До ворот вдоль забора мы прошли не больше тридцати футов, но в темноте я все равно умудрилась наступить в пару глубоких луж. В левом сапоге противно хлюпала вода, а к подолу платья налипла грязь.

Наконец, мы дошли до ворот. За ними возвышалось здание, но определить его размеры не получалось — я видела лишь, что оно достаточно большое, больше Фитфилд-Холла, но до замка все же не дотягивало. От центральной части уходили в стороны два крыла, над многочисленными трубами клубился дымок, но почти во всех резных окнах было темно. Свет горел лишь в двух: большом стрельчатом на первом этаже и маленьком полукруглом на третьем. На мгновение показалось, что в нем за шторой мелькнул человеческий силуэт.

За открытыми воротами дежурили пятеро мужчин с факелами. Нас явно давно ждали. В дрожащем свете огня поблескивали закрепленные на поясах клинки. Когда мы подошли совсем близко, один из дозорных направился в нашу сторону.

— Приветствую тебя, Стенсбери, — он пожал Ричарду руку. — Мы ждали вас днем. Миледи, — он повернулся в мою сторону и учтиво поклонился. — Леди Элизабет, не так ли?

— Совершенно верно, сэр, — ответила я, протягивая ему руку для поцелуя. — Мое имя вам известно. Могу я узнать ваше?

Выглядел незнакомец лет на двадцать пять — тридцать. Уверенные жесты и дорогая одежда указывали на то, что он явно не был простым слугой.

— Роберт, — представился он с хитроватой, придворной улыбкой. За время обитания во дворце я повидала их немало.

Он казался очень воспитанным и обходительным, к тому же был весьма недурен собой, но я хорошо знала такой тип мужчин — при дворе их пруд пруди. Улыбаются, говорят комплименты и ловко кружат головы юным девам. Слава богу, что в свое время Эбигейл научила меня, как взаимодействовать с ними.

— Благодарю, что встретили, сэр Роберт. Это ваш дом? — во всяком случае, вел он себя как хозяин.

Ричард и новый знакомый посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Ну, что вы, миледи. Я всего лишь скромный гость, которому доверили честь встретить вас. Ну, пойдемте же.

Нас провели за ворота и далее по широкой длинной аллее, ведущей непосредственно к дому. Подойдя ближе, я поняла, что прогадала с размерами — это был вполне себе добротный замок.

По обеим сторонам дороги раскинулся ухоженный сад: даже сейчас, когда ничего еще не цвело и не зеленело, было видно, что о нем ревностно заботятся.

— Добро пожаловать в Хэррон-Хаус, — сказал Роберт, когда мы подошли к высокому крыльцу.

Из пустого холла нас провели в гостиную, где уже ждал накрытый стол и несколько слуг. В помещении царил мягкий сумрак — верхние свечи в канделябрах не горели, и единственным источником света был тлеющий камин высотой больше человеческого роста.

Несмотря на размеры и искусную архитектуру, замок удивлял скромностью, я бы даже сказала бедностью внутреннего убранства. Портьеры выцвели, облупившуюся мебель покрывали царапины, а немногочисленные гобелены на стенах поблекли. Когда-то здесь царили благополучие и роскошь: стол и стулья были выполнены из красного дерева, обивку дивана украшали золотые нити, а вытесанные из камня виноградные лозы по бокам камина могли сойти за произведение искусства.

Все было сделано добротно, но не устояло под натиском времени: из окон тянуло сквозняком, деревянные панели не стенах местами отсутствовали, открывая взгляду серый камень. И все же, судя по многочисленным коврам, безделушкам и самодельным украшениям, здесь отчаянно пытались создать уют.

Мы сели за стол. Ужин был скромный: жареное мясо, тушеная репа, мед и орехи. На потемневшем серебряном подносе источал аромат горячий хлеб. За день я почти не ела, и на запах нехитрой еды желудок отозвался ноющей пустотой. Однако, набрасываться на ужин в отсутствии хозяев было невежливо.

Ричард, сложив руки на груди, наблюдал за игрой огня в камине, сидящий напротив меня Роберт, лениво потягивал напиток из кубка, и время от времени бросал в мою сторону игривые взгляды. Справедливости ради, пошлости в них не было — скорее, он делал это по привычке флиртовать с любой оказавшейся поблизости женщиной.

— Будешь заигрывать с моей женой, сломаю нос, — спокойно предупредил Ричард и даже не взглянул в его сторону.

Роберт отхлебнул большой глоток и беспечно засмеялся.

— Ладно-ладно, — он вскинул руки в примирительном жесте, а затем хлопнул себя по ногам. — В драке ты, однозначно, победишь, — Роберт снова подмигнул мне, — хоть мне и сложно держать себя в руках, когда рядом такая женщина.

— Как и сложно придумать что-то оригинальное, — беззлобно улыбнулась я. — Предпочитаю необычные комплименты.

Ричард посмотрел сперва на него, затем на меня и усмехнулся. В комнате снова воцарилась тишина.

— А где же хозяин? — спросила я через несколько минут. — Он не поужинает с нами?

Может быть, мы и не бог весть какие именитые гости, но подобное поведение казалось откровенным невежеством. И вообще, согласно этикету, хозяевам надлежит лично встречать гостей по прибытии. На этой мысли я вспомнила свой приезд в Фитфилд-Холл. Ричард где-то пропадал, и моим размещением занималась Маргарет. Интересно, у них у всех так принято?

— Хозяйка сейчас спустится, — Роберт подкинул карманный нож и поймал его на лету.

— Хозяйка? — я удивленно посмотрела на Ричарда. — Уж не та ли самая, что шлет тебе письма?

Прежде, чем он успел мне ответить, в арке мелькнул черный силуэт, а миг спустя на свет вышла молодая женщина. На вид она казалась немногим старше меня, но, может быть, это лишь приглушенный свет сглаживал черты. Дама была невысокого роста и хрупкого сложения, что подчеркивало элегантное, но явно не новое платье из светло-зеленого муслина. При дворе этот наряд сочли бы весьма откровенным — приспущенные рукава оголяли острые белые плечи, а вырез порядочно обнажал грудь, стянутую тугим корсетом.

Доходящие до пояса рыжие волосы обрамляли не слишком красивое, но запоминающееся лицо. Кожа у нее была белая, как алебастр, брови и ресницы почти бесцветные, но глаза… Пронзительно-зеленые, блестящие, как влажные камушки, они пробежались по комнате острым взглядом и остановились на мне. Тонкие губы изогнулись в полуулыбке.

— Добрый вечер, — дама перевела взгляд на Ричарда, который встал из-за стола и поцеловал ее тонкое запястье. Странно, но я даже не испытала ревности. — А вы, должно быть, новоиспеченная леди Стенсбери? — женщина вновь обратилась в мою сторону. На сей раз более внимательно, цепко. Она без сомнения меня оценивала.

— Да. Я Элизабет Стенсбери. Ричард много говорил о вас, но ни разу не называл вашего имени.

Я в свою очередь так же оценивала ее. Неприязни она не вызвала, но, однозначно была себе на уме. Осанку дама держала безупречно, походка и жесты источали мягкую кокетливость, но глаза смотрели жестко, хоть и без враждебности.

— Это не удивительно. Но вот вы здесь, и я рада нашей встрече, леди Стенсбери. Мы с вами уже встречались однажды, очень давно, но, вижу, вы меня не узнали. — Она улыбнулась, на сей раз тепло.

Ее слова сбили меня с толку. Я смотрела в ее лицо, но не узнавала, она даже не казалась мне знакомой. Если только когда-нибудь в детстве… Но даже тогда у меня почти не было подруг, а тех, что имелись я помнила по именам.

Дама тем временем продолжала улыбаться. Было видно, что ситуация ее забавляет.

— Так и думала, что вы меня не вспомните, — сказала она. — И я бы тоже не вспомнила, если бы Ричард не сказал мне вашу девичью фамилию.

Меня уже просто распирало от любопытства. Кто она? Молодая женщина, некогда мне знакомая, и, судя по всему, не последняя личность среди сторонников прежней веры. Однако, сколько бы ни вглядывалась я в ее лицо, не находила в нем даже смутно знакомых черт.

— Ваша покойная матушка была придворной дамой моей матери. — Дала она подсказку. — Как и ваша тетушка в свое время.

Я замерла с кубком в руке. Мерно потрескивали догорающие поленья, бил по стеклам дождь, а в голове у меня словно пороховая бочка взорвалась. Догадка была столь безумной и, кажется, столь маловероятной, что я не решалась произнести ее в слух.

— То есть, выходит, что вы…

— Все верно, — дама покровительственно улыбнулась. — Принцесса Инилея.