Женщина моей мечты

ГЛАВА 3

С этого дня они больше не разлучались. Если первый совместно проведенный день был похож на случайную искорку волшебства, то последующие недели создавали ощущение бесконечной сказки.

Даже погода изменилась в унисон с их настроением: ярко светило солнце, помогая им наслаждаться любимыми занятиями. Они много гуляли, катались на лодке, ловили рыбу… Но главное, жизнь для них перестала быть тоскливым существованием. Мерил уже давно забыла значение слова «счастье». Теперь она знала, что такое счастье — это когда рядом любимый и заботливый человек. То же можно было сказать и о Ризе: морщинки у глаз и рта разгладились, напряжение исчезло с лица. Теперь он вел себя, как беззаботный мальчишка.

Ночи не были похожи одна на другую. Иногда они занимались любовью медленно, постепенно изучая друг друга. Риз не только умел доставить ей удовольствие, но и научил ее доставлять наслаждение ему, отбросив все запреты и табу. В другие дни они проводили в постели горячие и страстные минуты.

Одно оставалось неизменным — их неиссякаемое стремление друг к другу. Уже три недели Мерил купалась в невероятном счастье, о существовании которого до сих пор и не подозревала. С каждым днем она все больше любила Риза.

С чем можно сравнить чувства влюбленного? Пожалуй, с тем, что испытывает человек, рискующий попасть под машину, но счастливо избежавший этой участи. Странное щекочущее чувство в районе желудка, состояние удивления, восторга, сменяющееся глубокой печалью и боязнью снова оказаться в экстремальной ситуации и потерять так неожиданно обретенное спасение. Вам то холодно, то горячо, вы то голодны, то ненасытны, вы полны энтузиазма и надежд, которые вдруг сменяются приступами мрачного пессимизма.

Странно, но любовь никогда не предупреждает о своем приближении. Ты окунаешься в нее со скоростью прыжка в бассейн с десятиметровой вышки. Нет ни малейшего шанса успеть обдумать, что происходит, нет ни времени, ни особого желания. Случилось нечто, не поддающееся контролю. Сумасшедшая, захватывающая дух гонка по вертикали. И самое странное и манящее — то, что назад пути уже нет.

Лишь единожды весточка из внешнего мира донеслась до Мерил. Утром позвонила Моргана. Они, как раз приняли душ, и Риз отправился на утреннюю пробежку. Воспоминания об этом телефонном разговоре каждый раз заставляли ее улыбнуться.

— Ой, да ты мурлычешь, как кошка, которая только, что слопала канарейку, — сказала Моргана. Ее задорный смех доносился сквозь расстояние.

Мерил зарделась, бросив взгляд на смятые простыни. Сегодня с самого рассвета они занимались любовью.

— Да, мне нравится… отпуск. — Она все-таки запнулась.

Моргана расхохоталась:

— Можно подумать, что какой-то мужчина проник в твое жилище отшельника.

Мерил застыла:

— С чего ты взяла? — Откуда Моргана все знает? Она еще не готова поделиться своей тайной.

— Просто у тебя какой-то странный голос. — Моргана снова засмеялась. — Как бы то ни было, рада за тебя — просто мне хочется тебя увидеть.

— Хорошо, я заеду к тебе.

Как скоро… Со щемящим чувством Мерил осознала, что их отпуск подходит к концу, а она знает о Ризе Корбетте не больше, чем в день знакомства. Если не считать постели. В этом смысле они досконально изучили друг друга, но, как человек он оставался для нее тайной за семью печатями.

Ей не удалось поговорить даже о его работе. Из нескольких вскользь оброненных фраз можно было заключить, что он занимается чем-то вроде исследовательской деятельности. Она с уважением относилась к его нежеланию распространяться на эту тему и, отбросив любопытство, не задавала вопросов. Никаких скользких проблем они тоже не обсуждали. Хотя у каждого из них был свой скелет в шкафу, они так весело проводили время, что копаться в прошлом просто не хотелось.

Кроме того, между ними существовало молчаливое соглашение: после той первой беседы в день знакомства ни он, ни она не пытались ворошить прошлое.

Но дни бежали, неумолимо приближая конец их идиллии. Риз до сих пор ни словом не упомянул об их возможной встрече в «большом мире». У Мерил же все настойчивее стучал в голове вопрос: женат ли он? Нет, он не может быть женат, повторяла она себе снова и снова. Мерил не могла поверить в неискренность его чувств. Да, когда они познакомились, он был похож на загнанного зверя, но ведь проблемы, которые он явно отказывался обсуждать, не обязательно связаны с браком. Все же непохоже, чтобы он изменял жене. Нет, конечно, нет, она просто ищет неприятности на свою голову, убеждала себя Мерил. В любом случае необходимо успокоиться до возвращения Риза.

— Знаешь, я бы не отказался, от здоровенного куска мяса, — сказал он утром, целуя ее радостную улыбку. — И давай устроим пикник у меня. Я ведь единственный счастливый обладатель гриля. — И он отправился в ближайший супермаркет.

Она, как раз собиралась приготовить салат и соус для мяса, когда в двери раздался скрежет ключа.

— Гм-м, как вкусно пахнет! — Риз широкими шагами проследовал на кухню и положил на стол сумку с продуктами. Затем повернулся и внимательно посмотрел на Мерил.

— Это картофель фри, я решила, что отбивных и салата недостаточно для пикника. — С его появлением беспокойство улетучилось.

Мерил не могла налюбоваться им. Она смотрела во все глаза на его сильные бедра под обтягивающими джинсами, вспоминала их прикосновения к своим ногам. Сегодня, несмотря на прохладную погоду, он не надел куртку, а предстал перед ней в свободном желтом свитере.

Их глаза встретились. Они без слов научились угадывать желания друг друга, — достаточно было одного взгляда, чтобы огонь их страсти разгорелся с новой силой.

Мерил отвела глаза и, сдерживая внезапную дрожь в руках, принялась смешивать помидоры для соуса. Господи, как она его любит!

— Помочь чем-нибудь? — Он нежно обнял ее.

— Нет… нет, почти все готово, — улыбнулась она. Казалось, он целую вечность смотрел ей в спину, прежде чем выйти из кухни.

Оказавшись на улице, Риз застонал. Как сильно он полюбил ее! Как быстро, всего, за несколько недель, эта тоненькая робкая женщина с испуганным взглядом смогла протоптать дорожку в его израненную, одинокую душу. Даже сейчас он возбудился, вспомнив ее розовые от жара печи щеки, ее округлую грудь под рубашкой.

Он точно знал, что по-настоящему любит ее, сильнее, чем кого-либо прежде, и сильнее, чем сможет полюбить в будущем. Она не принадлежала ему, но это не меняло дела.

Эти отношения принесут несчастье им обоим. В себе он не сомневался, но втягивать ее в водоворот своих проблем, в пучину его ужасной жизни он просто не имел права. Во всяком случае, сейчас. Нужно подождать, пока все уладится.

— Риз? — Ее голос отвлек его от мрачных мыслей. Он обернулся только после того, как убедился, что его лицо не выражает смятения, терзавшего душу. Натянув на лицо бодрую улыбку, он произнес:

— Отбивные почти готовы. Ты проголодалась?

— Как волк.

— Я тоже. Подожди минутку, пока шеф-повар закончит стряпню.

Затем он надрезал кусочки мяса и, удостоверившись в их готовности, гордо повернулся к Мерил:

— Само совершенство! Неси тарелки.

— Скромность явно не самая сильная черта твоего характера. — Улыбка не сходила с ее лица, пока она бегала за тарелками и накладывала в них горячие сочные отбивные.

Их совместные трапезы стали для Мерил еще одним волшебством в череде чудес, подаренных ей Ризом.

Они выпили бутылку вина, и Мерил от души хохотала над очередной его остротой. Она была на седьмом небе от счастья. Наконец Мерил удовлетворенно потянулась и, медленно обводя взглядом пустые тарелки, спросила:

— Кто будет мыть посуду? Бросим монетку?

— Забудь про посуду. — Риз прищурился. — Я знаю, как провести время с большей пользой. — Он плотоядно улыбнулся.

— Ты думаешь, я буду возражать?

Он смотрел на нее страстным взглядом:

— Я другого, и не ожидал.

Он взял в ладони ее лицо, закрепляя сделку быстрыми поцелуями. Мерил знала: это только прелюдия, скоро он вновь вознесет ее к небесам. Воспоминания о проведенных вместе ночах не покидали ее ни на минуту независимо от того, чем она занималась: принимала ли душ, разделяла ли с ним трапезу или просто болтала на совершенно абстрактные темы. Теперь их объединяло таинство любви — не просто плотского совокупления, а именно любви.

Спальня манила их, они оба были готовы отдаться взаимному желанию, когда внезапно протяжный звонок разорвал тишину.

Они застыли на месте.

— Черт, — тихо выругался Риз и, отпустив ее, направился к телефону.

Мерил, наконец обрела дар речи.

— Не отвечай! — взмолилась она. Ледяной ужас сковал ей сердце.

Он помедлил секунду и, не оборачиваясь, произнес:

— Я должен.

Непонятный страх охватил Мерил. Она почти видела, как мир вокруг них рушится. Она, молча наблюдала за Ризом. Выслушав собеседника, он проговорил:

— Хорошо, я еду. — И повесил трубку.

Их взгляды встретились. Он опять смотрел на нее, как загнанный зверь.

Тяжелая, гнетущая тишина повисла в комнате.

— Я… я должен ехать. — В его голосе слышались и боль, и сожаление, и невероятная тоска. — Мой сын…

— Сын! О нет! — закричала Мерил. Она вскочила и закрыла уши руками, не заметив, что задела стул. Он с грохотом полетел на пол, будто подчеркивая расстояние, отныне разделяющее их.

На ватных ногах Мерил добралась до окна и посмотрела на лунную ночь. Она знала, что он стоит позади нее.

Мерил охватила паника. Она сжалась в комок, будто хотела защитить себя от надвигающегося кошмара.

— Мерил… — начал он.

Она повернулась к нему. Саркастическая улыбка тронула ее губы.

— Ты женат, — утвердительно произнесла она. Гнетущая тишина нависла над ними, никто не смел шевельнуться, даже вздохнуть. Лицо Риза приняло мертвенно-бледный оттенок, он тяжело дышал. Мерил молчала, внезапная паника унесла все ее силы.

— Мерил, — повторил он, — я…

— Пожалуйста, Риз, не говори ничего, — с мрачным достоинством перебила она, — уходи. Иди к жене и сыну.

Риз вздрогнул:

— Мерил, позволь мне объяснить!

Она зашипела, как дикая кошка:

— Объяснить?! Черт возьми, ты женат! Что тут объяснять! Довольно, мы не дети!

Мерил повернулась и уткнулась лбом в холодное стекло. Она поняла, что, если позволит себе хотя бы минутную слабость, ее мир рухнет окончательно. Именно сейчас необходимо вспомнить, кто она, что с ней произошло за последний год, и зачем она сюда приехала. Вовсе не для того, чтобы проводить долгие ночи с мужчиной, и уж точно не для того, чтобы в него влюбиться. Необходимо избавиться от этого наваждения. Мерил не впервые в своей жизни испытывала боль, она умела с ней бороться, умела сдерживать свои чувства — почему же теперь нужно делать исключение? Вот и все. Жизнь вернется в привычную колею, дни побегут один за другим, похожие, как две капли воды. Они не принесут ей счастья, не принесут наслаждения, подобного тому, что она испытала с ним. Но и боли, невыносимой боли они тоже не принесут.

Риз растерялся, он вдруг почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Но мужчины не плачут. Необходимо, чтобы она выслушала его — это последний шанс, другого не будет. Поэтому он сделал глубокий вдох, собрался с силами и сказал:

— Сейчас я не могу тебе ничего объяснить, я вернусь, и мы поговорим. — Он шагнул к ней, но она замахала руками:

— Нет, Риз! — Она хотела проскользнуть мимо него, но он схватил ее за руку. Первобытный страх и инстинкт самосохранения подсказали ей дальнейшие действия. Ни в коем случае нельзя снова расслабиться, нужно защитить себя, спасти от нового удара. Она собрала в кулак всю свою волю и попыталась вырваться.

— Что «нет»? Не оправдываться или не возвращаться?

— Ты делаешь мне больно. Отпусти руку и позволь мне уйти.

— Нет.

— Пожалуйста!

Он быстро заговорил, вынуждая слушать его:

— Мы уже два года не живем с Кэти, как муж и жена. Я не скажу, что все было плохо с самого начала, первое время мы были счастливы, а потом постепенно стали отдаляться друг от друга. Я погрузился в работу, она начала пить, связалась с дурной компанией, — его голос задрожал, — потом забеременела.

— Прекрати! — Слезы мешали ей говорить. Ее захлестнул стыд, страх за то, что она сделала. Может быть, стоило сначала выслушать его, ведь любой человек, даже преступник, имеет право на последнее слово, но что-то мешало ей быть великодушной. Собственная боль заглушала разум, она молчала и не отрываясь смотрела на него пустым, ничего не выражающим взглядом.

Риз сжал челюсти, его губы дергались.

— Поэтому я не мог развестись, она пользовалась Джейсоном, как щитом. К тому же он болен. — Риз устало всплеснул руками. — Как ты не понимаешь: ты единственное лекарство, способное вылечить мою израненную душу! Я не хотел этого, я боролся, как мог, но она оказалась сильнее. Когда все закончится, мы… — Он сбился, растерянно развел руками, не находя слов.

Риз не вполне понимал, почему он пытается оправдаться, но знал, что, если не сделает этого, потеряет ее навсегда — женщину, без которой он уже не сможет полноценно существовать. Эта, в сущности, малознакомая женщина перевернула его душу, заставила по-новому взглянуть на прожитые годы, он почти поверил, что жить все-таки стоит и в его жизни может наступить праздник. И вот теперь он теряет ее, так по-настоящему и не приобретя.

Мерил не вслушивалась в его сбивчивые фразы, она испытывала невыносимую боль, будто ее забросали камнями, и сердце ее превратилось в одну сплошную кровоточащую рану. Многие годы она жила однообразной, зависимой жизнью. Теперь она одна, и ее снедает чувство вины. И вдруг на этом мрачном фоне появляется человек, ожививший ее, научивший радоваться, подаривший невероятные ощущения, сладкое томление и неукротимое желание. Но все проходит. Вот сейчас он уйдет, чтобы никогда не вернуться. И она ничего не может с этим поделать. Ложь — то, к чему она не привыкла и с чем никогда не сможет смириться.

Боль, отчаяние, угрызения совести, обида захлестнули ее:

— Никогда не приближайся ко мне! Как я могла быть такой глупой, слепой дурочкой?! Я поддалась на твои ласки, твои лживые нежности…

— Подожди же, Мерил! — Риз нетерпеливо прервал ее. — Я никогда не лгал тебе.

— Но ты и не говорил правду.

— Не припомню, чтобы ты спрашивала.

— Но ты должен был сказать.

— Я даже не знал, что для тебя это так важно.

— Что?!

Риз хотел подойти к ней, но силы вдруг покинули его. Глядя в ее глаза, полные презрения, он пробормотал:

— Прости. Я уйду, но ты должна знать: после того, как Кэти оставила меня и забрала сына, ни одна женщина не значила для меня больше, чем ты.

— Пожалуйста, прекрати, это слишком жестоко! — рыдала Мерил.

Как она глупа, она ведь с самого начала чувствовала неладное, но ей было так хорошо, что она поддалась соблазну, а потом ей очень захотелось поверить в лучшее! Она не послушала голоса разума и дорого за это заплатила. Теперь она никогда не пойдет против своих принципов, она не сможет даже дотронуться до женатого человека.

— Я не знаю, что мне делать. — Он пытался защититься.

— Не надо ничего делать. — Она ненавидела себя за то, что все еще любила его.

— Я вернусь. Надеюсь, через несколько дней. Пожалуйста, дождись меня.

Она не заплачет, нет. Она просто скажет ровным голосом, что все кончено. Но комок в горле мешал говорить, и страшная боль заполнила ее целиком.

— Мне очень жаль, — прошептала она, наконец и решительно направилась к двери.

Он отказывался сдаваться:

— Подумай еще немного, Мерил… — Он смотрел ей вслед, и ледяной холод сковал его душу.

— Нет.

Одно коротенькое слово. «Нет». Оно убило его. Впрочем, некого винить, кроме себя.

Он знал, что потерял ее навсегда.

Мерил почти не помнила, как преодолела расстояние, разделявшее их жилища. Добравшись до своего одинокого бунгало, она опустилась на пол и долго сидела, уставившись в одну точку. Сколько прошло времени, она не знала. Может быть, день. Может быть, вечность. Ей было все равно.

Все кончено, для нее в этом не было сомнения. Она чувствовала себя так, будто ей дали медленно действующий яд. Он отравлял ее организм, и теперь смерть — лишь вопрос времени.

Может быть, принять яд и есть лучший выход? «Человеческое сердце не в силах вынести такой боли!» — кричала ее душа. За что жизнь так наказывает ее?

В какой-то момент она поднялась с пола, собрала вещи и заперла бунгало. Мерил возвращалась к цивилизации, и ее единственной компанией отныне стали разбитое сердце и воспоминания, которые до сих пор терзали ее душу…