Женщина на все времена

Глава 19

Спала Нола беспокойно, постоянно вертелась с боку на бок. Под тентом в повозке было очень жарко, и на рассвете она чуть-чуть откинула его, чтобы впустить немного свежего воздуха.

Англичанке снилось, что она с ведром воды идет между овцами и поднимает их опущенные головы, чтобы они могли попить. Она всхлипывает, слезы текут по ее щекам и капают в ведро.

— Иду, — кричит она время от времени, услышав жалобу очередной овцы.

Животных было очень много, и учительница в отчаянии пыталась помочь всем. Потом начался дождь. Она смотрела вверх, а на лицо ей падали крупные капли, смешиваясь со слезами.

— Спасибо тебе, Господи, — прошептала Нола.

Сон был таким реальным, что молодая женщина, казалось, ощущала капли дождя. Она глубоко дышала и наслаждалась свежестью, видела, как жадно пьет выжженная земля. Учительница запрокинула лицо и ощутила влагу, как бальзам на обгоревшей коже. Она снова слышала овец и явственно видела, как они ловят капли открытыми ртами. Нола была так счастлива, что одновременно и плакала, и смеялась.

Потом молодая женщина приоткрыла глаза и посмотрела на небо. Оно было серым. Минуту она раздумывала, сколько сейчас может быть времени. Почему небо не голубое, а серое? Внезапно сердце у Нолы замерло, а потом забилось часто-часто. Она провела рукой по лицу. Щеки и лоб были мокрыми, действительно мокрыми, и не от слез, а от капель дождя. Она замерла. Капли падали часто-часто, и с каждой каплей радость Нолы росла. Дождь был незнакомым — не колким и холодным, как в Англии, а теплым, но все равно освежающим. Нола Грейсон затрясла Шеннон, спавшую рядом с ней под навесом.

— Шеннон! Шеннон! Просыпайся скорее! Идет дождь!

Девочка недовольно заворочалась и тут же буквально подскочила на месте. Она моргала, пытаясь прийти в себя, а затем удивленно распахнула глаза. На лице ребенка появилась недоверчивая улыбка. Маленькая ручка сначала провела по мокрому лицу Нолы, потом по своему собственному.

— Это дождь? — она рассмеялась.

Они вместе выбрались из повозки и выбежали под дождь. Между тем он становился все сильнее. От раскатов приближающегося грома Шеннон вздрогнула, но Нола засмеялась и стала объяснять девочке, что это такое. Внимавшая ей аудитория расширилась — к ним подошли Киган и Хиз. Потом появился Гален, и Нола замерла на полуслове. Впрочем, ее объяснения уже были не нужны. Дети прыгали и смеялись не переставая. Хетфорд смотрел на небо с почти суеверным ужасом.

А Нола не стала терять времени даром. Она распустила волосы и провела рукой по лицу, как будто желая стереть пыль и пот последних дней. Будь она здесь одна, англичанка точно бы разделась догола. Гален очнулся только тогда, когда она положила руку ему на плечо.

— Это настоящий дождь… Невероятно… — пробормотал он, все еще не в силах поверить в то, что это явь, а не массовая галлюцинация.

— Конечно, дождь. Что же еще, по-твоему? Я знала, что так и будет. Я верила, что Господь услышит мои молитвы.

— Это ч-чудо, — пробормотал Хетфорд, заикаясь, и протянул ей руку.

— Да, — Нола схватила ее и прижала к своей щеке. — Настоящее чудо.

К ним подбежала Шеннон.

— Папа, папа, смотри! Это дождь!

Гален замер. Его дочь первый раз в жизни видит дождь.

— Разве это не чудесно, Шеннон? — он высоко поднял девочку и подбросил в воздух.

Малышка завизжала от удовольствия, а Нола рассмеялась. Подошли мальчики, потом к ним присоединились Ленгфорд Райнхарт и Хэнк. Они стояли рядом друг с другом, и радость этого чудесного мига была общей.

Позади ревели овцы. Как и в том сне, что видела Нола, они слизывали капли дождя. Многие животные встали. Они тоже в первый раз видели дождь. Хотя овцы не могли знать, как близки были к смерти, и они на свой манер поняли, какое это счастье — дождь. Он обещал им жизнь.

Это был уже настоящий ливень. Гален решил не терять времени и подогнать стадо к реке, чтобы овцы смогли напиться. Понукать никого не пришлось — животные и сами стремились к воде. Река поднималась буквально на глазах. Животные припали к воде, причем стадо растянулось по всему берегу, благо спуск здесь был пологий. Мужчины выставили под струи дождя все пустые канистры. Нола решила воспользоваться возможностью вымыться самой и вымыть Шеннон, но до этого несколько раз спросила и Галена, и Хэнка, нет ли здесь пиявок. Оба поклялись, что нет. Молодая женщина взяла свою воспитанницу за руку, и они пошли вверх по реке. Очень скоро Нола отыскала подходящее местечко, и они вошли в воду. Это было блаженство…

Мужчины погнали стадо вперед. Нола и Шеннон удобно расположились на своем месте в повозке. От дождя их защищал навес. Обе переоделись в сухую чистую одежду и впервые за последние дни чувствовали себя по-настоящему хорошо. Шеннон все время высовывала руку наружу, чтобы почувствовать влагу. «Малышка никогда не забудет первый дождь в своей жизни, — подумала Нола. — Эти эмоции останутся с ней навсегда». Молодая женщина попробовала посмотреть на дождь глазами Шеннон, как будто видит его в первый раз, и поклялась себе никогда больше не воспринимать дождь как нечто само собой разумеющееся. Нет, это поистине счастье!

Нолу ошеломило то, как чудесно преобразилось все вокруг. Несносной пыли больше не было, мух тоже. Но самым удивительным оказалось то, что, когда они днем остановились на отдых, из-под земли уже показались первые ростки. Она вспомнила рассказ Тирмана Скелли о том, что после каждого дождя трава вырастает буквально за несколько дней. Тогда Нола в это не поверила, а сейчас склонна была полагать, что именно так и будет. Не могла же она не доверять собственным глазам! Видеть овец, которые наклоняют головы в поисках пищи, было для нее удовольствием, с которым мало что могло сравниться.

В этот же день они дошли до железной дороги. Здесь их ждал приятный сюрприз. Послышался шум приближающегося поезда, и на рельсах появился паровоз. Машинист остановился, и пассажиры что-то закричали им в открытые окна. Гален вместе с Ленгфордом подъехали к вагонам и стали махать находящимся в поезде шляпами.

— Что они говорят? — Нола очень удивилась этой неожиданной остановке.

— На севере тоже идет дождь, — крикнул Ленгфорд. — Около Винтона.

— Похоже, засуха и правда кончилась! — Гален не мог сдержать радость.

К поезду, привезшему эту чудесную новость, подъехали Хэнк, Джимми и Джек, и они все вместе разразились счастливыми криками. Слезы радости снова потекли по щекам Нолы. От избытка переполнявших ее чувств молодая женщина схватила Шеннон и прижала ее к груди. Подумать только — поезд остановился для того, чтобы пассажиры рассказали им, что на севере идет дождь! Впрочем, чему же здесь удивляться? Кто не знает, как много значит дождь для австралийцев!

На Нолу Грейсон произвело большое впечатление, как в едином порыве радовались люди, жившие в этой суровой стране. Она вспомнила огромный Лондон, где человек мог упасть на улице, и прохожие шли бы мимо, и подумала о том, что достижения цивилизации — это, конечно, хорошо, но сострадание и участие — тоже совсем неплохо.

Через пять дней они были в Мериборо. Оживившихся овец погрузили на три корабля, которые должны были отправиться в путь на следующее утро. Стадо передали в руки опытных пастухов, нанятых для переезда, и все обитатели фермы Ленгфорда Райнхарта во главе с самим хозяином отправились в отель. Нужно было отпраздновать успех столь нелегкого и рискованного перехода. Это им удалось на славу, а утром Гален Хетфорд сел в почтовую карету, отправляющуюся в Брисбен. Оттуда он поездом намеревался ехать в Сидней.

Ленгфорд предложил всем еще несколько дней провести в Мериборо. Нола, Шеннон и мальчики были в восторге. Хэнку, Джимми и Джеку идея тоже пришлась по душе, и они решили прогуляться по здешним пивным. Аборигены хотели побыстрее вернуться к своему племени и очень обрадовались, когда Хетфорд через Джека сообщил им, что они могут отправляться и оставить себе лошадей.

Ленгфорд Райнхарт за последние недели преобразился совершенно. Видно было, что человек возродился к жизни. Его интересы оказались очень разнообразными: например, хозяин фермы предложил Хизу и Кигану сходить на рыбалку.

— В вашем возрасте я был завзятым рыболовом, — теперь он буквально обо всем говорил весело. — Хотите, я научу вас ловить рыбу?

Мальчики с восторгом согласились, и они тут же отправились в магазин за снастями. Ленгфорд, казалось, вернулся в свою юность, был полон жажды деятельности и оптимизма.

— А вы не хотите пойти с нами? — он задал этот вопрос, лукаво улыбаясь.

— Нет, спасибо. Мы с Шеннон сходим за покупками. Она хочет куклу, а я надеюсь здесь купить ей нарядное платье для рождественского вечера.

Ленгфорд Райнхарт совсем забыл о большом событии, ожидавшемся в Джулиа-Крик, хотя уже неоднократно слышал о нем.

— И себе обязательно купите новый наряд для танцевальной вечеринки, — с этими словами он протянул ей несколько купюр.

— Это не нужно, — запротестовала Нола. — Я даже не знаю, пойду ли туда!

— Чепуха, Нола. Молодые люди будут из-за вас там драться на дуэлях.

Учительница почувствовала, что краснеет.

— Ну что вы говорите, Ленгфорд! Нет, я туда, скорее всего, не пойду.

Райнхарт покачал головой.

— Там будет видно, но вы все-таки купите наряды вам обеим. И, если вас не затруднит, возьмите, пожалуйста, на почте письма, пришедшие на адрес нашей фермы.

— Конечно. Встретимся в отеле.

Первым делом купили куклу. Шеннон была счастлива и с удовольствием отправилась следом за Нолой на прогулку по городу.

Девочка удивлялась красивым товарам, выставленным в витринах. С тех пор, как Нола была в Мериборо, здесь открылись три новые лавки, и город значительно вырос. В одной из них молодая женщина купила Шеннон черепаховый гребень.

Следующим на центральной улице был магазин женской одежды «Леди Лоуэл».

В витрине висело чудесное платье. Шеннон замерла перед ним в восторге, и Нола тут же толкнула дверь вперед. Они вошли. Зазвеневший колокольчик вызвал хозяйку магазина в торговый зал.

Элизабет Лоуэл вышла, улыбаясь, но ее улыбка сразу застыла. Лицо хозяйки магазина выражало такой ужас, как будто Нола была не в брюках и мужской рубашке, а в звериной шкуре.

— Я работаю на ферме. Это далеко отсюда, и нам пришлось проделать тяжелый путь. Мы перегоняли овец, — сочла возможным пояснить Нола, правильно поняв выражение лица миссис Лоуэл.

Хозяйка магазина чуть в обморок не упала от таких объяснений.

— Вы перегоняли овец?

— Мисс Грейсон — учительница, — вмешалась Шеннон.

Нола улыбнулась, и Элизабет Лоуэл тоже.

— Я в Австралии совсем недавно. Сами знаете, какие здесь были сложности. Мне приходится не только преподавать, но и делать кое-что по хозяйству, потому что у нас не хватает рабочих рук. Брюки на ферме, согласитесь, просто практичнее, чем платья. Так сложились обстоятельства, что мы отправились в путь вместе со своими мужчинами. Они только что перегнали в Мериборо большое стадо и погрузили овец на корабли.

— Ах, вот как, — миссис Лоуэл бросила взгляд на Шеннон, прижимавшую к груди куклу. — А теперь вы решили вознаградить себя. Ищете что-нибудь для особых случаев?

— Да, — Нола была довольна тем, как складывался разговор. — Мы живем недалеко от Джулиа-Крик и решили устроить там на Рождество танцевальный вечер. Я хочу купить нарядное платье для девочки. Ее зовут Шеннон.

— У меня есть нарядное платье, — пояснила хозяйке магазина Шеннон. — Его сшила мисс Грейсон. Оно очень красивое.

Нола была очень тронута. Простенькое платьице, которое она сшила, конечно же, ни в какое сравнение не шло с чудесным платьем на витрине, но ведь считает же его Шеннон красивым!

— Я хочу, чтобы у тебя было самое нарядное платье, какое только может быть, Шеннон, — серьезно сказала девочке учительница. — Я хочу, чтобы, когда ты с папой и братьями пойдешь на рождественский вечер, ты была самой красивой девочкой в городе, и твой папа гордился бы тобой.

Взгляд Элизабет Лоуэл смягчился.

— А что же вы сами? Вы разве не собираетесь идти на рождественскую вечеринку? — она с удивлением посмотрела на Нолу.

Англичанка пожала плечами.

— Есть вам во что одеться, если вы все-таки решите пойти? — не унималась хозяйка магазина.

— Даже не знаю.

Элизабет Лоуэл задержалась взглядом на волосах Нолы. Строгий узел не мог скрыть, как, должно быть, они красивы — медового цвета, длинные. Если ей сделать локоны, они выгодно оттенят ее бархатные карие глаза. Черты лица у этой странной учительницы правильные, и при хорошем освещении она была бы очень мила. Кожа прекрасная, хотя и немного обгорела.

— Мисс, хочу вам сказать, что вы и понятия не имеете, как могли бы выглядеть, приложив немного усилий и имея правильно подобранный гардероб.

Нола Грейсон потеряла дар речи.

— Я ношу только практичные вещи, — оборонялась она, когда Элизабет сняла с вешалки и протянула ей шелковое вечернее платье.

Миссис Лоуэл замерла в изумлении.

— Вы это называете практичными вещами? — она презрительно кивнула на мужскую рубашку. — Может быть, они и практичные, но только для мужчин. Даже работая по хозяйству на ферме, женщина должна оставаться женщиной!

Нола была смущена, но сдаваться не собиралась.

— И все-таки давайте посмотрим наряд для Шеннон, — англичанка так и не взяла шелковое платье, которое держала в руках хозяйка магазина.

Голубые глаза миссис Лоуэл сверкнули, и от их уголков разбежались лучики. Хозяйка улыбнулась. Она оценила достойного противника. Элизабет Лоуэл и сама была упрямой женщиной.

Оказалось, что владелица «Леди Лоуэл» способна уговорить кого угодно. Она принесла целый ворох платьев — элегантных и попроще, и до того, как Нола вообще сообразила, что происходит, она уже примеряла одно, потом второе… Шеннон принимала во всем этом самое деятельное участие. И Элизабет, и малышка, казалось, наслаждались, каждая по-своему. Ноле пришлось согласиться с тем, что вечернее платье и соответствующая прическа превратят ее совсем в другую женщину. А она даже не знала о том, что та, другая, существует.

Когда Нола вышла из магазина, ей стало нехорошо. На нее одна за другой накатывали волны тошноты. Они с Шеннон шли по главной улице, и вдруг взгляд Нолы уперся в вывеску врача. Молодая женщина решила воспользоваться этой возможностью, потому что уже не попадала на прием к доктору, который бывал в Джулиа-Крик. Сыграло свою роль и то, что англичанка укрепилась в своих подозрениях относительно того, что скоро станет матерью.

Чтобы врач подтвердил это предположение, много времени не потребовалось. Нола Грейсон была беременна уже почти четыре месяца.

Едва в состоянии ясно мыслить, Нола забрала на почте пачку писем, предназначенных для фермы Райнхарта, и повела Шеннон в отель. Ей становилось все хуже, и в номере она сразу легла на кровать.

— Мне что-то нехорошо. Я прилягу, — она серьезно посмотрела в глаза девочки. — Будь умницей. Поиграй пока внизу со своей новой куклой.

Шеннон грустно посмотрела на учительницу и пошла к двери. Она услышала, как Нола всхлипнула, и совсем расстроилась. Шеннон хотела, чтобы здесь был папа. Он наверняка знал бы, что нужно делать. Уже не радуясь больше новой кукле, девочка села в кресло в холле отеля.

— Мисс Грейсон огорчена, — первым делом сказала она Ленгфорду Райнхарту, когда он с Хизом и Киганом вошел в отель. У Хиза в руках было ведро, полное рыбы.

— Почему же? — Ленгфорд сел рядом с девочкой.

— Я не знаю. Она плачет.

Райнхарт растерялся. Ведь еще три часа назад Нола была в хорошем настроении. Что могло случиться за это время?

— Вы ходили за покупками? — Ленгфорд решил начать сначала.

— Да. Мы купили мне куклу. Вот она, — девочка протянула Райнхарту новую игрушку. — Потом мы купили наряды для рождественского вечера. А еще мы были у врача. Мисс Грейсон сказала, что не больна, но ее должен осмотреть доктор.

«Интересные дела! — подумал Ленгфорд Райнхарт. — Зачем здоровой женщине идти к врачу?»

Нола Грейсон сидела на постели и вытирала слезы.

— Что толку себя жалеть? — сказала она вслух. — Нужно успокоиться. Я должна принять решение.

Ей, конечно же, следует вернуться в Англию и встретиться с Лейтом. Он имеет право знать, что станет отцом.

Нола просмотрела письма и, к своему удивлению, нашла адресованное ей. Отправителем был Тильден Шелби. Молодая женщина открыла письмо. Может быть, здесь есть какие-то важные для нее новости?

Ленгфорд сидел в холле отеля до тех пор, пока вниз не спустилась Нола Грейсон. Молодая женщина улыбалась, но можно было заметить, что она совсем недавно плакала.

— Шеннон здесь, внизу? — она села рядом с Райнхартом. — Я ее не нашла наверху.

— Мальчики взяли ее на прогулку. Они пошли на побережье собирать раковины. Не хотите ли что-нибудь выпить со мной?

— Спасибо, я выпью лимонаду, — вздохнула Нола.

Ленгфорд заказал ей лимонад, а себе виски с содовой. Ожидая напитки, они молчали. Нола смотрела в окно на порт, в котором стояло множество кораблей и тут и там сновали лодки. Выглядела молодая женщина так, будто мысли ее были где-то очень далеко.

Лимонад она тоже пила молча, маленькими глотками. Словом, Нола Грейсон была сама не своя. Райнхарт уже третий раз спрашивал себя, как ему начать разговор. Может быть, прямо спросить о том, почему она так опечалена? Наконец, он решился.

— Извините, если досаждаю вам, Нола, но мне кажется, что у вас что-то произошло. Не могу ли я чем-нибудь быть вам полезен? Расскажите мне, в чем дело.

Молодая женщина поставила свой стакан на стол и посмотрела Райнхарту прямо в глаза.

— Я еще не приняла решение, — она старалась говорить спокойно, — но может случиться так, что я не смогу вернуться с вами на ферму, Ленгфорд.

Райнхарт ждал чего угодно, только не такого заявления.

— Вы пережили много потрясений, Нола. Я понимаю, что вам нужно немного отдохнуть. Мы могли бы провести здесь еще несколько дней, если хотите.

— Нет, Ленгфорд. Это ничего не изменит. Я возвращаюсь в Англию.

— Но почему?

— Вы с самого начала были правы. Я не выдерживаю жизнь в Австралии, — Нола ненавидела ложь, но у нее не хватало мужества сказать старику правду.

— Вы? Не выдерживаете? Глупости, — Ленгфорд покачал головой. — За последние недели вам многое довелось испытать, но я не знаю кого-либо другого, мужчину или женщину, кто справился бы со всем лучше, чем вы. Хотел бы я, чтобы у меня была хоть часть вашей силы.

Райнхарт не спускал с молодой женщины глаз. Он понял, что она сказала ему неправду, и это насторожило старика. Нола Грейсон не была лгуньей. Уж у него-то было сколько угодно возможностей убедиться в том, что она предпочитает прямую дорогу тропинке в обход.

— Вы от чего-то бежите. От чего именно? — взгляд Ленгфорда упал на уголок конверта, высовывавшийся из ее сумочки.

Значит, она получила письмо. Скорее всего, проблема в этом. От кого может быть послание?

— Нола, я задам вам вопрос прямо. Скажите, в Англии у вас есть поклонник?

— Да, был…

— Он просит вашей руки?

Вряд ли Ленгфорд Райнхарт мог сказать в этой ситуации что-нибудь более неподходящее. Нола Грейсон разрыдалась.

— Он… он женится на другой, — сквозь слезы выдавила учительница.

— Я уверен, что для вас это лучший выход, — Райнхарт сказал это совершенно спокойно.

Это возымело действие. Молодая женщина перестала всхлипывать и удивленно посмотрела на него. О чем он говорит?

— Я уверен в том, что было бы ошибкой, если бы вы вышли замуж за кого-нибудь в Англии. Вам намного больше подходит Австралия. Вы очень похорошели в последнее время. Несмотря на то, что вам довелось пережить, вы просто расцвели.

Нола смотрела на него с таким изумлением, что Райнхарт не выдержал и рассмеялся.

— Я знаю, что вам и в голову не могло прийти то, что вы услышите от меня такие слова. Конечно, у меня нет права так говорить с вами, поэтому сразу примите мои извинения. А теперь давайте вернемся к делу. Вы с самого первого дня были со мной честны, и я прошу вас не нарушать эту традицию. Итак, объясните мне, что вас беспокоит. Любить этого человека вы не любили, иначе бы не уехали из Англии. Значит, причина в другом. В чем же?

Нола снова начала всхлипывать. Ленгфорд совсем растерялся. Что он такого сказал, что она опять готова разрыдаться? Он наклонился к молодой женщине и по-отечески похлопал ее по руке.

— Мы поможем вам справиться с любыми неприятностями, поверьте мне. Бежать — это не решение. Мы очень за многое благодарны вам. Позвольте теперь нам сделать для вас хоть что-нибудь.

Нола вытерла слезы и посмотрела ему в глаза.

— Ленгфорд, вы не знаете, о чем идет речь. Я не могу воспользоваться вашей благодарностью. Я не хочу навлечь на вас позор.

— Позор? Да о чем, ради всего святого, вы говорите?

И тут Райнхарт, все мысли которого сосредоточились на письме, полученном Нолой из Англии, вспомнил, что рассказала ему Шеннон. Англичанка была у врача. Он сопоставил это с новостью о мужчине, который женится на другой. Нола его не любит, это ясно. То, что он кого-то там ведет под венец, имело для нее значение только в одном случае. Если она… Так, начнем сначала.

— Он идиот, что женится на другой. И уверяю, для вас это большая удача. Вы уж мне поверьте.

— Я знаю, — кивнула она.

— Вы ведь не любите его, не так ли?

Нола отрицательно покачала головой.

— Тогда в чем дело? Почему вы так переживаете? Что произошло?

Райнхарт смотрел ей прямо в глаза. Взгляд у него был спокойный и немного насмешливый. Нола Грейсон неэлегантно шмыгнула носом.

— Я… я… — она не могла вымолвить этого слова.

— Вы беременны. Вы ждете ребенка, — закончил за нее Ленгфорд.

У нее удивленно поползли вверх брови.

— Я не ошибся? Если женщина вашего склада, хотя таких, наверное, и в природе больше нет, полдня рыдает, для этого должна быть веская причина. Например, беременность.

Глаза у Нолы снова увлажнились, но на сей раз она справилась с эмоциями. Молодая женщина кивнула.

— Вы, вероятно, не рассчитывали на то, что наймете беременную учительницу.

— Это уж точно. Того, что Нолан Грейсон окажется беременным, я и предположить не мог, — Райнхарт говорил все так же спокойно, но сейчас в его голосе была слышна явная ирония.

Нола осмелилась взглянуть на него и не увидела в глазах Ленгфорда ни презрения, ни отвращения. Только сочувствие и понимание.

Она нашла в себе силы улыбнуться. Райнхарт продолжал:

— Уже лучше. Вы помогли нам решить много проблем, казавшихся неразрешимыми. Теперь наш черед помочь вам. То, что у вас будет ребенок, — радостная новость для меня. Вы, безусловно, будете ему прекрасной матерью. А уж как обрадуется Шеннон!

«Шеннон, может быть, и обрадуется, — подумала Нола, — а вот Гален…»

— Обо мне будут болтать на всех фермах. Я навлеку позор на вас и на Галена. Я не хочу этого.

— Нола, на моей ферме очень многое изменилось с тех пор, как вы к нам приехали. И все к лучшему. Самое большое изменение произошло со мной. Уверяю вас, что ни моей репутации, ни репутации Галена ваше положение заметного ущерба не нанесет. Наша жизнь и так уже несколько лет служит темой сплетен для всей округи. То, что думают другие, не интересует ни Галена, ни меня. И в будущем меня не будет это интересовать. После всего, что я узнал о вас, я не могу себе представить, что и вас будут беспокоить сплетни.

Нола с трудом сдерживала слезы, но сдерживала.

— Сказать откровенно, я совсем не хочу возвращаться в Англию. Но мне нужно думать о своем ребенке. Ведь отец должен знать о его существовании. Вы не думаете, что так будет лучше?

Ленгфорд наморщил лоб.

— Я не считаю, что это решение нужно принимать именно сейчас. Сначала родите ребенка. У вас должно быть время, чтобы все взвесить. Даже если вы поедете в Англию следующим пароходом, отец вашего малыша к тому времени, как вы окажетесь в Европе, без сомнения, уже будет женат.

— Вы правы. Я уверена, что он вряд ли обрадуется, увидев свою бывшую возлюбленную, к тому же беременную.

Она подумала о лорде Родвеле. Он сделает все, чтобы защитить свою семью от новых скандалов. Этот человек будет настаивать на том, что она беременна от кого угодно, но не от его сына, и вообще на всех углах станет рассказывать о том, что Нола Грейсон безнравственная женщина, не знающая, что такое мораль. Ну и какой будет жизнь ее внебрачного ребенка, если он вырастет, окруженный сплетнями и дурными слухами о своей матери?

— Я еще не готова к тому, чтобы каждый узнал об этой новости, Ленгфорд.

— Понимаю. От меня никто не услышит ни слова. Когда дело для всех станет ясным, я во всем поддержу вас.

— Спасибо, — прошептала молодая женщина.

Тем временем Гален Хетфорд прибыл в Сидней. Он снял номер в отеле, который назывался «Вид на порт». Хотя жили здесь в основном моряки, хозяин заверил, что скандалов у них не бывает. Корабли, на которых перевозили стадо Райнхарта, должны были прибыть только на следующий день. С балкона номера было хорошо видно порт, поэтому Гален решил, что, увидев корабли, он сразу организует транспортировку овец на рынок.

Для начала Хетфорд осведомился о ценах. Они его порадовали, и настроение управляющего сразу улучшилось. Их овцы будут первыми, прибывшими сюда с севера. Хетфорд был очень благодарен Ноле за ее идею отправить в Сидней стадо на корабле. Имелось у него и еще одно важное дело. Гален хотел посоветоваться с юристами по поводу притязаний семьи Янус на ферму. Настроен он был более чем решительно.

На следующее утро Гален Хетфорд рано отправился на поиски адвоката. Наконец около половины десятого он оказался в конторе «Хедвин, Маннус и сын» в Пирмонке. Линкольн Хедвин, старший партнер, принял скотовода с севера сразу. Представившись, Гален объяснил, какую позицию в деле, по которому он пришел, занимает Ленгфорд Райнхарт. Он рассказал о смерти жены хозяина поместья и упомянул, что деньги, полученные ею в приданое, помогли ей и Ленгфорду купить землю, на которой они построили ферму. В конце Гален сообщил о притязаниях братьев Элен Райнхарт на их поместье. Хедвин уточнил кое-какие детали и спросил, где точно расположена ферма.

— Восемьсот сорок миль от Таусвиля, сэр.

— Довольно далеко, — Хедвин ухмыльнулся и почесал затылок.

— Да, не близко. Ближайшее местечко к нам — Джулиа-Крик.

— Оставила ли Элен Райнхарт завещание? — спросил Хедвин.

— Да. Единственный наследник — Ленгфорд Райнхарт, ее муж.

— Кто подтвердил ее смерть?

Гален Хетфорд растерянно посмотрел на адвоката.

— Когда речь идет о делах, связанных с наследством, суду необходимы доказательства. Могут ли свидетельствовать о ее смерти священник или врач?

— Нет, у нас нет ни врача, ни священника. Обстоятельства смерти Элен Райнхарт можем под присягой засвидетельствовать мы с Вэйдом Дэлтоном. Это был несчастный случай. Из-за жары мы должны были быстро предать тело миссис Райнхарт земле.

Хедвин кивнул.

— Так как мистер Райнхарт один наследует жене, дело может осложниться из-за того, что единственными свидетелями являетесь вы и мистер Дэлтон. Если завещание оспорят или найдут причину смерти сомнительной, труп эксгумируют.

— Эксгумируют? — изумился Гален. — Миссис Райнхарт умерла больше десяти лет назад. Что там эксгумировать?

— Вы ничего не сказали о том, когда она умерла, — теперь был озадачен Хедвин. — По истечении столь долгого времени никаких претензий выдвигать нельзя. Притязания братьев Янус не имеют под собой почвы.

Гален растерялся от столь неожиданного для них заявления.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно уверен. О притязаниях по закону не может идти и речи. Если ваши противники представляют вам дело по-другому, они, я полагаю, лукавят. То есть или они плохо информированы, или пытаются вас ввести в заблуждение.

Гален Хетфорд не мог поверить в то, что дело разрешилось столь быстро и благополучно. С его плеч как будто свалился тяжелый груз.

Потом он рассказал Хедвину о бандитах, появившихся на земле Райнхарта, и о том, что они покушались на их жизнь.

— Я советую вам немедленно обратиться в полицию, мистер Хетфорт. Если бандиты, которых вы поймали, наняты братьями Янус и дадут свидетельские показания против них, то вы, вероятно, сможете добиться того, что им будет предъявлено обвинение в подстрекательстве к попытке убийства и угрозе жизни людей. Если они предстанут перед судом и вам нужен будет юрист, я к вашим услугам. Вы уже были в полиции в Сиднее? Если нет, могу порекомендовать достойного доверия человека.

Гален на минуту задумался.

— Я знаю одного полицейского. Он помог мне несколько лет назад. Его фамилия Рафферти.

— Колин Рафферти?

— Вы знакомы?

— Да. Он начальник отдела в полицейском участке Ультимо.

— Да что вы говорите?

— Отсюда это пять минут пешком. Участок находится на Харрис-стрит.

Расплатившись за консультацию и пообещав держать Хедвина в курсе дела, Гален Хетфорд вышел из адвокатской конторы.