Женщина на все времена

Глава 20

Колин Рафферти взглянул на настенные часы в своем кабинете. Девять утра, а в полицейском участке Ультимо на Харрис-стрит дел, как всегда, уже полным-полно. С восьми начальник отдела занимался писаниной — занятие, которое ему было до глубины души противно. Когда Рафферти в следующий раз оторвал взгляд от бумаг, потому что в кабинет кто-то вошел, его голубые глаза радостно сверкнули. В дверях стоял Гален Хетфорд.

— Доброе утро, — поздоровался вошедший так обыденно, как будто они попрощались только вчера вечером. — Если не ошибаюсь, я говорю с начальником отдела Колином Рафферти, не так ли?

— Именно так! Гален Хетфорд! Как я рад видеть тебя снова!

Это приветствие было не просто выражением вежливости, оно шло от самого сердца. Почти четыре года назад их свела вместе трагическая история. Колин Рафферти был тогда простым полицейским и проявил живое сочувствие к Хетфорду. Он почувствовал муки Галена и сделал намного больше, чем требовалось от него по долгу службы.

— Заходи, пожалуйста, — Колин встал навстречу старому знакомому. — Как ты меня нашел?

— Мне сказал адрес адвокат, Линкольн Хедвин.

— Линкольн, так… — Колин размышлял, что это могло бы значить. — Хорошо выглядишь, Гален. Как дети?

— Растут. Хиз уже стал мне настоящим помощником.

Рафферти улыбнулся.

— Я тоже рад тебя видеть, Колин, хотя приехал сюда не только для того, чтобы повидаться, — Гален решил сразу перейти к делу.

Рафферти понимающе кивнул.

— Чем я могу тебе помочь?

Гален Хетфорд коротко объяснил, что привело его в Сидней. Пока он говорил, Колин Рафферти делал какие-то пометки в блокноте.

— Я позвоню коллегам в Брисбен и выясню, как обстоят дела. А ты пока посмотри, кто у нас находится в розыске.

Гален очень быстро нашел описание разыскиваемого полицией Нового Южного Уэльса Жака Люнди и протянул его Рафферти.

— Похоже на младшего из наших клиентов, только он был без бороды. Этот человек говорил с сильным акцентом. Я думаю, он француз.

— Люнди! Это уже лучше. А описание другого ты не нашел?

— Пока нет.

— Рискну предположить, что тот, кто постарше, уже начал лысеть, лицо у него немного асимметричное, а глаза узкие и злые.

— Точно. Это он.

— Если Люнди не отправляется на дело один, то с ним чаще всего идет Айвен Ленг, которого я тебе описал. К сожалению, у нас в данный момент нет объявления об его розыске, но, насколько я знаю, его разыскивают в Виктории в связи с нападением на почтовый вагон. Ленг умный, а Люнди ужасно наглый. Вместе они та еще парочка. Значит, я звоню в Брисбен и спрашиваю, как там у них дела.

Очень скоро выяснилось, что Жак Люнди и Айвен Ленг уже на пути в Сидней. Айвена должны были переправить отсюда в Викторию.

— Они прибудут завтра утром. Я получил разрешение допросить обоих. Ты сможешь прийти?

— Конечно.

— Хорошо. А еще я узнаю, что удастся, о братьях Янус. Посмотрим, не обнаружим ли мы что-либо…

— Я могу еще чем-нибудь помочь?

— Нет. Мы все сделаем сами. На то мы и полиция…

Мужчины пожали друг другу руки, и Хетфорд вышел из участка.

На следующее утро ровно в восемь Гален был на Харрис-стрит. Рафферти ему обрадовался.

— У меня для тебя куча новостей, — крикнул он, едва Хетфорд появился в его кабинете. — Проходи, садись и слушай.

Гален так и сделал. Рафферти начал с места в карьер.

— Ты, наверное, знаешь, что Джон и Мэри Янус умерли два года назад.

Гален кивнул.

— После их смерти Вендел и Тревис унаследовали ферму в Дарлинг-Даунс. Дела там шли очень хорошо.

— Точно. Ленгфорд Райнхарт рассказывал мне, что ферма родителей его жены одна из самых преуспевающих во всей округе.

— А сегодня благодаря страсти Тревиса и Вендела к азартным играм она на грани разорения…

Вряд ли что-нибудь могло больше удивить Галена Хетфорда, чем такая новость.

— Дела там совсем плохи, — продолжил Колин. — У них большие долги. Так как смерть Элен была трагическим несчастным случаем, ее семья ничего не могла против вас предпринять. После смерти отца и матери Вендел и Тревис потеряли много денег. Им пришла в голову мысль предъявить права на ферму мужа сестры, чтобы как-то возместить свои потери. Джон и Мэри ведь дали за дочерью хорошее приданое.

— Это верно, — кивнул Гален. — Когда ферма стала приносить приличные доходы, Ленгфорд пытался вернуть им деньги, но родители Элен ничего не хотели об этом слышать.

— Я поговорил с адвокатом, который занимается их делами. Эдвин Макманус твердо убежден в том, что ни Джон, ни Мэри не хотели брать назад деньги, которые дали за дочерью. Это было приданое Элен. Жаль, что они не оставили никакого письменного распоряжения в связи с этим, и теперь есть уязвимое место, которое может заинтересовать суд. Сейчас Макманус упрекает себя в том, что не позаботился о документах, потому что речь шла о значительной сумме.

Гален покачал головой.

— Теперь ты знаешь мотив. Неуемная жадность плюс отчаянное положение.

Хетфорд продолжил мысль Рафферти:

— Они должны были знать, что срок на претензии давно истек. Однако тем не менее попытались возбудить дело. Ленгфорд, безусловно, заплатил бы им. Мы оба посчитали бы, что они имеют на это законное право. Я хочу отправить этих мошенников в суд до того, как вернусь на ферму. Ты мне поможешь, Колин?

— Конечно. Мы не можем обвинять братьев Янус только из-за того, что они выдвигают незаконные требования, но могли бы кое-что предпринять против них, если бы удалось доказать, что они подстрекали кого-то на преступление. Боюсь только, что Айвен Ленг и Жак Люнди будут молчать. Надо подумать, что здесь можно сделать. Знаешь, что, пойдем…

Колин Рафферти встал из-за стола и кивнул Галену на дверь. Через минуту они покинули участок и сели в экипаж.

— У меня есть план… — Колин наклонился к товарищу.

Айвена Ленга и Жака Люнди вели по грязному коридору старого здания следственной тюрьмы в Сиднее. В то же самое время Колин провел Галена в свой бывший кабинет, находившийся над камерами.

— Я здесь работал три года и знаю кое-что, что, надеюсь, может нам сегодня пригодиться.

Арестованных провели в камеру, которая выглядела какой-то заброшенной. Похоже было, что последний раз сюда люди заходили по крайней мере год назад. У Айвена это вызвало подозрения.

— Зачем нас сюда привели? — настороженно спросил он молодого полицейского, сопровождавшего их.

— Чтобы допросить. Ждите, — с этими словами полицейский повернул ключ в громадном замке, и арестованные оказались предоставлены сами себе.

Жак повернулся к Айвену.

— Догадываешься, о чем я думаю?

Ленг услышал в его голосе панические ноты, и разозлился. Он терпеть не мог трусов.

— Нас привели сюда для того, чтобы мы заговорили. Вот о чем я думаю.

Он подошел к окну и осмотрел решетку. Может быть, когда-то она и была прочной, но сейчас сильно проржавела. Ленг сильно тряхнул решетку, и на пол камеры посыпалась труха — рама прогнила.

— Не попытаться ли нам найти выход отсюда?

Он начал раскачивать решетку. Жак смотрел на все эти манипуляции с недоверием. Через минуту он заговорил о том, что даже не пришло Ленгу в голову.

— Ты что, полагаешь, что сможешь пролезть в это окошко? Боюсь, что это по силам только пятилетнему ребенку. Да и куда идти дальше? Я ведь объявлен в розыск.

Айвен в бешенстве посмотрел на Люнди.

— Скажи еще, что ты объявлен в розыск из-за нас. Не ты ли сам просил, чтобы тебя взяли в дело? Тогда ты считал, что это хороший способ быстро заработать деньги. Так что прекрати иронизировать и думай, что нам делать.

В кабинете над камерой Хетфорд и Рафферти понимающе переглянулись. Они сидели на стульях у вентиляционного отверстия, расположенного в стене. Рафферти наклонился поближе к этой дыре.

— Сейчас послушаем, до чего они додумаются, а потом спустимся вниз, и я допрошу их, — сказал Рафферти Галену. — Подозреваю, что они не будут спешить открывать нам свои карты. Братья Янус знали, кого им нанять. Эти люди не из болтливых. Кроме того, они дорожат своей репутацией, что в их деле дорогого стоит. Они могут предпочесть тюремное заключение, и тогда Янусы выйдут сухими из воды.

В этот момент Ленг и Люнди сначала посмотрели друг на друга, а потом на вентиляционное отверстие. Айвен тут же приложил указательный палец к губам, чтобы заставить Жака замолчать. Ленг молча подставил табуретку, коих в камере было три, и приник к вентиляции. Сверху слышался приглушенный голос. Айвен прислушался.

— А не могли бы мы попробовать договориться с ними? — услышали он голос, показавшийся ему знакомым.

Этот вопрос задал Хетфорд.

Айвен наклонился и знаком подозвал к себе Жака. Потом заговорил шепотом.

— Наверху люди. Их слышно по вентиляции.

Жак тут же взгромоздился на вторую табуретку и замер.

— Они на это не пойдут, — это возразил первому голосу второй.

— Я мог бы взять их на поруки, если они согласятся свидетельствовать против Янусов, — снова говорил человек, голос которого Айвен уже когда-то слышал.

— Очень в этом сомневаюсь. Может быть, Люнди еще и удастся уговорить, но Ленг на это точно не согласится.

Айвен презрительно ухмыльнулся, и Жак скорчил гримасу оскорбленного в своих лучших чувствах праведника.

— Какие еще есть против них обвинения помимо разбоя на землях Ленгфорда Райнхарта и попытки убийства мисс Грейсон, закончившейся для нее столь печально?

Глаза у Люнди округлились.

— Столь печально? О, я же не…

Айвен закрыл ему рот рукой, но люди, находившиеся наверху, слышали это и улыбнулись, довольные друг другом.

— Ленга разыскивают в связи с нападением на почтовый вагон на железной дороге, и за Люнди водятся кое-какие грехи. Но попытка убийства — это совсем другое дело. К тому же мисс Грейсон — подданная Великобритании…

— Если они объявят, что готовы выступить против братьев Янус, я мог бы забрать свое заявление назад. В этом случае вы не станете им предъявлять другие обвинения?

— Мистер Хетфорд, я уже говорил вам, что хорошо знаю людей этого типа. С такими парнями, как Айвен Ленг, вести переговоры невозможно. Он лучше пойдет в тюрьму, чем согласится свидетельствовать против своих нанимателей.

— Ну что же. Значит, они пообещали в случае чего ему свою помощь.

— Да уж. Думаю, Янусы клялись позвать лучших адвокатов, если Айвен и Жак попадутся. Однако здесь Ленг просчитался. Я сегодня узнал от своего информатора, что Вендел и Тревис забронировали каюту на корабле, отплывающем в Новую Зеландию. Они ведь знали, что их притязания на землю Райнхарта безосновательны, и понимали, что не получат от него ни цента. Так что Ленг и Люнди могут рассчитывать только на себя.

Наверху ненадолго замолчали. Внизу тоже не произнесли ни слова. Потом в кабинете над камерой заговорили снова. Это был голос Галена Хетфорда, и как только Ленг не узнал его с первого слова!

— Похоже, нам придется довольствоваться тем, что по крайней мере Люнди и Ленг сядут в тюрьму лет на десять. Хотя лично я предпочел бы увидел на их месте братьев Янус.

— Ну что, пойдем?

Хетфорд и Рафферти еще немного посидели молча, улыбаясь другу, а потом отправились вниз.

— Полагаю, что мой план удался, — шепнул Колин, когда они уже приближались к камере.

Гален был настроен самым решительным образом. Он хотел, чтобы Вендел и Тревис Янусы заплатили за то, что Нолу чуть было не убили, да и за все остальное тоже. Рафферти открыл дверь камеры, и они вошли. Айвен Ленг не дал им и слова сказать.

— Если мы согласимся сотрудничать с вами, на что можем рассчитывать? — он не стал ходить вокруг да около и задал вопрос по существу.

Вошедшие обменялись притворно удивленными взглядами.

— Мы же не совсем идиоты, — Айвен перевел взгляд с полицейского на Хетфорда, — и вовсе не хотим гнить в тюрьме из-за Янусов.

Рафферти обратил свой взор на Галена.

— Может быть, вы сходите к Линкольну Хедвину? Он свяжется с адвокатом братьев Янус. А я тем временем кое о чем спрошу этих джентльменов.

Когда они возвращались назад, Ноле несколько раз становилось плохо. Ленгфорд Райнхарт делал все, что было в его силах, чтобы как-то помочь молодой женщине.

Хэнк, который совсем не понимал, почему в ее самочувствии произошла столь разительная перемена, тоже по мере своих сил заботился о ней.

— Нола, вы заболели? — спрашивал он снова и снова и не хотел верить, когда она заверяла его в том, что вполне здорова. — Это все здешняя вода, или, может быть, вы все-таки перегрелись на солнце.

Англичанка согласно кивнула и на первое предположение Бредли, и на второе.

— Нужно отвезти ее к врачу, — предложил Хэнк Райнхарту, когда после завтрака учительнице стало еще хуже.

Они находились уже в одном дне пути от фермы, и Ленгфорд воспротивился этому предложению. Бредли не отступал.

— А если она умрет? — вырвалось у него против своей воли, так он был напуган тем, что Нола Грейсон лежала в повозке чуть живая.

— Ей скоро станет лучше, — возразил Ленгфорд, хотя и он с трудом сохранял хладнокровие.

— Да с чего вдруг?

— Я знаю, что говорю. Пройдет…

Хэнк не понимал.

— Это же ненормально, что женщине постоянно плохо, если только…

Внезапно он остановился и уставился на Ленгфорда.

— Если только… Мисс Грейсон в положении?

Райнхарт не ответил на вопрос, попавший в точку. Хэнк тронул лошадь с места, и тут Ленгфорд испугался, что он поедет к ней и задаст этот вопрос теперь уже ей самой.

— Хэнк, не говори ей ничего, — старик смотрел на Бредли в тревоге. — Нам всем нужно время…

В голове Хэнка роились всевозможные предположения. Перед глазами живо встала картина — Гален и Нола в объятиях друг друга.

— Гален должен на ней жениться, — это Бредли сказал сквозь стиснутые зубы.

Ленгфорд наморщил лоб.

— Как тебе пришло это в голову? Гален не имеет к этому ребенку никакого отношения. Нола была беременна, когда покинула Англию. Конечно, она ничего не знала о своем состоянии. Это выяснилось только в Мериборо.

Хэнк сник. Он устыдился своей горячности.

— Мисс Грейсон уедет от нас? Она возвратится в Англию, к отцу своего ребенка?

На этот раз Ленгфорд Райнхарт не выдержал.

— Тебя, Хэнк, это вообще не касается.

— Мне очень симпатична мисс Грейсон. Я беспокоюсь за нее. Нужно ехать к врачу.

Ленгфорд Райнхарт прищурился.

— Если ты не успокоишься и скажешь кому-нибудь хотя бы одно слово, Бредли, я позабочусь о том, чтобы ты не нашел работу во всем Галф-Кантри.

Хэнк развернулся и тронул лошадь в галоп.

Когда они наконец добрались до фермы, был уже вечер. Нола чувствовала себя очень плохо. Ленгфорд старался сделать поездку для нее как можно более удобной, но дорога от этого не стала ни короче, ни легче. Молодая женщина сразу же легла спать и проснулась только на следующее утро около десяти часов. Если бы она чувствовала себя лучше, ей наверняка доставила бы удовольствие зелень, преобразившая поместье Райнхарта. Вода в ближайшей речке после прошедших дождей поднялась как никогда высоко, и Хиз с Киганом решили как можно быстрее отправиться на рыбалку. Это очень обрадовало хозяина фермы.

Ленгфорд принес в комнату Нолы чашку чаю с молоком. Как только он вошел, за ним влетел Песочек и прыгнул на постель своей хозяйки.

— Я не сомневался, что он обрадуется, увидев вас снова дома, — Райнхарт поставил чашку на ночной столик.

Молодая женщина, смеясь, уворачивалась, чтобы Песочек не облизывал ей лицо.

— Спасибо за чай. Вы меня балуете.

— Я этого и хочу. Как вы себя чувствуете?

— Лучше. Намного лучше. Меня больше не тошнит.

— Вот и отлично. Пейте чай и спускайтесь вниз. Вас ждет сюрприз.

— В самом деле? Что же это?

— Скоро узнаете.

На веранде Нола увидела Вэйда Дэлтона. Только сейчас она осознала, как много он успел сделать за время их отсутствия. Ограда была отремонтирована, металлические перила заново покрашены. Козырек крыши очищен. Паутины нигде не видно. Вэйд указал на площадку перед домом. Все, что она посеяла, взошло, и он пересадил цветы на клумбы. А Ленгфорд протянул ей коробку, в которой было много маленьких растений в горшочках.

— Я купил их в Мериборо, — гордо сказал Райнхарт.

Оказывается, он по дороге домой прятал свое приобретение, чтобы сделать ей сюрприз.

— Если вы скажете Вэйду, куда хотите их посадить, он сделает это немедленно.

Нола была очень тронута.

— Я могу это сделать сама, — она прижала коробку к груди. — У Вэйда и так много работы. Спасибо вам обоим за все.

— Позвольте лучше заняться посадками Вэйду. Я сказал ему, что вы не очень хорошо себя чувствуете.

Ленгфорд бросил на молодую женщину многозначительный взгляд. Она поняла, что о своей просьбе пока ничего никому не говорить может не волноваться.

— А как там наш теленок? — Нола сделала два шага к Вэйду и протянула ему коробку.

— О, у него дела идут великолепно. Он подрос и скоро будет больше, чем Нелли. Я давал ему коровье молоко, потому что козье для него слишком жирное. С тех пор, как прошли дожди, у нашей коровы снова много молока.

К ним подбежала Шеннон и забралась на колени к Ноле. Девочка выглядела печальной.

— Я так скучаю по Тилли, мисс Грейсон. Как вы думаете, она нас когда-нибудь навестит?

— Конечно, малышка. Я тоже по ней скучаю.

Нола подумала о том, что сейчас на ферме очень пригодились бы аборигенки. Они так ей помогали по хозяйству! Как она будет одна справляться с делами по дому, особенно в последние месяцы беременности?

Нола очень хотела бы сказать Шеннон, что скоро в доме появится маленький ребенок, потому что желала увидеть, как обрадуется этому девочка. Однако для таких заявлений было слишком рано. Молодая женщина еще и сама была не уверена, захочет ли она остаться на ферме. Она не представляла, как расскажет Галену, Хэнку и Вэйду о том, что скоро станет матерью. А Хизу и Кигану как сказать об этом? В конце концов, она не могла надеяться на то, что они примут эту новость так спокойно и благожелательно, как Ленгфорд Райнхарт. Странно, что события приняли именно такой оборот. Несколько недель назад она бы изо всех сил старалась скрыть свое положение от хозяина поместья, а сейчас его поведение по отношению к ней давало молодой женщине основания надеяться, что в конце концов все будет хорошо.

Ночью Нола долго не могла уснуть. Она вышла на веранду, села в кресло и стала смотреть на звезды. Все остальные обитатели дома уже давно крепко спали. У ног молодой женщины лежал верный Песочек. После возвращения хозяйки собачка просто не отходила от нее. Казалось, щенок о чем-то беспокоится.

Еще до того, как Хэнк Бредли заговорил, Песочек вскочил и залаял.

— Успокойся, малыш, — Нола погладила своего защитника.

— Вы тоже не можете заснуть? — Бредли подошел к ее креслу.

— Да, что-то не спится. Наверное, потому что я сегодня встала так поздно.

Однако сама Нола знала, что причина не в этом. Ей нужно было о многом подумать. Хэнк сел в кресло напротив нее.

— Чудесная ночь, — он не знал, с чего начать, и решил, что эта фраза нисколько не хуже любой другой.

— Да, очень хорошо. Звезд так много.

Хэнк подался к ней. Было слишком темно, чтобы различить выражение его лица, но молодая женщина почувствовала, что Бредли что-то тяготит.

— Я рад возможности поговорить с вами наедине, Нола. Я хочу вам сказать…

Он понизил голос и запнулся. Учительница напряженно ждала.

— Вы знаете, что мои чувства к вам сильнее, чем просто дружеские. Я не красноречив и скажу прямо. Я вас люблю.

Нола глубоко вздохнула.

— Я и не подозревала, Хэнк, что у вас ко мне такие сильные чувства.

— Я хотел бы жениться на вас, Нола. Считайте наш разговор предложением руки и сердца.

— Жениться на мне! Это несколько неожиданно… — она была ошарашена. — Вы ведь не знаете ничего о моих чувствах. Я и сама еще о них ничего не знаю. Как же можно говорить о браке?

— А почему нет? Я сделаю все, чтобы вы были счастливы со мной.

Нола начала кое-что понимать.

— Вы ведь уже знаете, не так ли, Хэнк?

Бредли кивнул.

— Я понял, что с вами что-то не так. Вам было очень плохо.

— Благодарю за сочувствие Хэнк, но мне не нужны жертвы.

— Я и не предлагаю себя в жертву, и вы это знаете. Я действительно люблю вас. Я просто не хотел торопить события. Ждал знака, что, может быть, вы ответите на мое чувство. Но теперь речь даже не об этом. Вам нужен муж.

— Если вы считаете, что мне нужен муж, то вы меня совсем не знаете.

— Я знаю, что вы независимая женщина, Нола. Я никогда в этом не сомневался. Но если вы позволите своей гордости отойти в сторону и подумаете о ребенке, вам должно стать ясно, что ему необходим отец. Я прошу вас стать моей женой. Я никогда не испытывал таких глубоких чувств к женщине и даже не знал, что можно кого-нибудь так любить, как я люблю вас. Вашего ребенка я буду любить так, как если бы он был моим собственным. Я стану ему хорошим отцом. Обещаю.

Нолы была потрясена тем, что услышала.

— А вы не хотите ничего узнать о настоящем отце моего ребенка, Хэнк? — она посчитала бы совершенно естественным, если бы он задал ей вопрос об этом человеке.

— Меня интересует только одно. Вы его любите?

— Нет, но все не так просто. Я бы очень хотела сделать вас счастливым, Хэнк. Вы один из тех немногих людей, дружбой которых я дорожу.

— Но?..

— Но есть только одна причина, сообразуясь с которой женщина может принять предложение. И это вовсе не желание дать имя своему ребенку или найти защиту от сплетен. Единственная причина — любовь. Я не знаю, какие чувства испытываю к вам, Хэнк. Я не хотела бы вас обидеть, но хочу быть честной.

— Я ценю вашу откровенность, Нола. Это одно из качеств, которые так мне в вас нравятся. То, что вы меня не любите, не столь важно. Любовь может прийти со временем. Я готов ждать. Но, пожалуйста, подумайте об этом как следует. Подумайте о себе и о своем будущем ребенке.

— Хорошо. Спасибо вам!

Хэнк встал. Когда он повернулся и ушел, Нола подумала, сколько счастья выпало ей на долю. У нее был дом, и рядом оказался человек, который ее любит. Почему же она не может избавиться от чувства, что все-таки что-то не так?

Молодая женщина вошла в дом и поднялась по лестнице. В комнате Ленгфорда Райнхарта горела лампа, и дверь была приоткрыта. Она заглянула.

— Я думала, вы давно спите…

— Заходите, пожалуйста. Я сидел на балконе, дышал свежим воздухом.

Этот балкон располагался прямо над верандой, с которой она только что ушла.

— О! — Нола села на стул. — Тогда вы, вероятно, слышали, что мне говорил Хэнк.

Ленгфорд кивнул.

— Да. Мне, конечно, нужно было дать вам знать, что разговор не конфиденциальный, но я как-то не сориентировался. Приношу свои извинения.

— Все в порядке. Я, собственно, даже рада, потому что ценю ваше мнение. Что вы посоветуете мне, Ленгфорд? Вероятно, я не получу от мужчин слишком много предложений руки и сердца. Хэнк хороший человек…

— Это верно, но он не сможет обеспечить ваше будущее. Есть и более важный вопрос. Вы ведь не любите его, Нола. Так, как женщина должна любить мужчину.

Учительница потупилась.

— Может быть, по истечении какого-то времени…

— Это не про вас. Вы реагируете на людей инстинктивно. Если вы до сих пор не увлеклись Хэнком, то уже никогда не увлечетесь. Если вы по-настоящему кого-нибудь полюбите, это будет с самого начала, с первого взгляда. Может быть, вы сами себе не признаетесь, но каждый раз, когда вы будете приближаться к нему, в вашей душе будут летать бабочки, а сердце будет биться быстрее. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Нола была поражена тем, как точно выразился Ленгфорд Райнхарт. С каждым днем он удивлял ее все больше и больше.

— Как вы стали таким мудрым? — она улыбнулась.

— Это приходит с возрастом. Спокойной ночи, девочка.

— Спокойной ночи, — ответила Нола. Она поднялась и направилась к двери. — Между прочим, Ленгфорд, вам не нужно привыкать называть меня девочкой. Боюсь, через несколько месяцев это уже будет неактуально.

Старик притворно насупился.

— Для меня вы всегда останетесь девочкой.