Жестокое желание

16

МИЛА

Я хочу защитить тебя. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности рядом со мной.

В тот момент, когда эти слова прозвучали из уст Лоренцо, я не знала, что мне делать: дать ему пощечину или разрыдаться. Сейчас, в безопасности своей гримерки, я закрываю рот рукой и стараюсь не плакать.

Я могла бы, если бы захотела.

Как у балерины, исполняющей главную роль, у меня есть своя личная гримерная, и состояние моего макияжа сегодня не имеет никакого значения. Спектакль закончен, вечеринка окончена. Мне ничего не остается, кроме как отправиться домой, где меня будет ждать Дарси, уложив Ники спать, чтобы рассказать, как им понравилось представление.

Но я не хочу плакать.

Я устала от этого. Устала плакать из-за всего, что происходит в моей жизни и кажется неконтролируемым. Устала хотеть того, чего не могу иметь. Устала от того, что мне говорят, что то, чего я хочу, я хочу не так.

Лоренцо не ошибается, что наши отношения не могут быть равными, если бы от этого зависела моя безопасность. Но это было бы лучше, чем то, что мы имеем сейчас, — украденные, виноватые моменты, которые он всегда готов назвать ошибкой, в то время как я выполняю для него опасную и незаконную работу, с которой, как мне кажется, совершенно не справляюсь.

Мы находимся на пути столкновения друг с другом с того момента, как он поймал меня в особняке Альфио, и теперь это кажется неизбежным. Как будто мы просто боремся с чем-то, в чем лучше было бы уступить.

И при этом делаем друг друга несчастными.

Я смотрю на свое усталое отражение в зеркале. Сегодня я хорошо поработала. Аннализа никогда не похвалит меня, но отсутствие ее жалоб говорит мне о том, что мне нужно знать. Пока я могу удерживать свою жизнь от крушения и сгорания вокруг себя, у меня есть все шансы занять место примы в балете. Я буду продолжать получать главные роли, делать карьеру, о которой всегда мечтала. И все же, стоя здесь, я не могу найти в себе ликующую радость, которую, как я знаю, должна испытывать.

Всю вечеринку я думала о Лоренцо. Разговаривала с мужчинами, которые могли бы захотеть стать моим покровителем, которые могли бы облегчить мой путь вперед, и знала, что неизбежно откажу любому, кто сделает попытку, потому что мне не нужен никто, кроме Лоренцо. Ночь в моей квартире еще больше убедила меня в том, что под холодной, деловой внешностью скрывается человек, который является всем, чего я хочу. Я могла бы полюбить его, если бы он позволил себе быть таким человеком, а не тем, кто все переосмысливает.

Звук хлопнувшей двери в гримерку выбивает меня из колеи. Я чуть не выпрыгиваю из кожи, издавая недостойный писк, когда мои пальцы хватаются за край туалетного столика, а затем мое сердце замирает, когда я вижу Лоренцо позади себя, отраженного в зеркале.

Как будто мои мысли вызвали его. Как будто он услышал все, о чем я думала, и пришел сюда за мной.

Я поворачиваюсь, сердце колотится в груди, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как он резко закрывает дверь и поворачивает замок. Он движется ко мне длинными, быстрыми шагами, которые сокращают расстояние между нами, а затем обе его руки оказываются на моем лице, притягивая меня к себе, и его рот накрывает мой в обжигающем, пожирающем поцелуе.

Мой рот открывается без раздумий. Я тянусь вверх, хватаясь за переднюю часть его пиджака, зная, что должна оттолкнуть его, но желая лишь притянуть ближе. Поцелуй получается жестким и наказуемым, его зубы скребут по моей нижней губе, его язык проникает в мой рот и жарко сплетается с моим, но я не могу думать о том, как хорошо все это ощущается. Как сильно я хочу того, что он делает со мной прямо сейчас.

Лоренцо стонет, его твердое тело прижимается к моему, когда он толкает меня обратно к столу. Его член упирается в мое бедро сквозь тонкую ткань костюма, твердый и настойчивый, и я стону в поцелуе, понимая, что должна требовать объяснений, но не в силах сделать ничего, кроме как поцеловать его в ответ.

Он наконец разрывает контакт, тяжело дыша, его зеленые глаза темны и дики от вожделения. Его челюсть стиснута, на лице отражаются какие-то неразборчивые эмоции, и я не знаю, ужасаться ли мне или возбуждаться, поскольку вижу, что он возбужден.

— Тебе не следует здесь быть, — шепчу я, и Лоренцо мрачно усмехается, его бедра все еще прижаты к моим.

— Я Лоренцо Кампано, — выдыхает он, его взгляд темнеет и тяжелеет, когда он задерживается на мне. — Замглавы самой могущественной мафиозной организации в Лос-Анджелесе. Я могу заходить, куда захочу.

Мое сердце колотится сильнее от этого, восхитительное сжатие глубоко в моем сердце, воюющее со всплеском страха, который пронзает меня. Этот мужчина может делать со мной все, что захочет, но сейчас я хочу этого. Я хочу быть полностью в его власти, так, как никогда не была ни с кем. Это должно пугать меня, и так оно и есть.

Его рука скользит по моим волосам, пальцы перебирают тугой пучок на затылке.

— Ты знаешь, почему я последовал за тобой сюда, детка?

Я качаю головой. Я могу придумать сколько угодно причин, но я хочу услышать его. Я хочу услышать, что он скажет.

— Я видел, как ты разговаривала с другими мужчинами на вечеринке. Я видел последнего мужчину, с которым ты разговаривала, флиртовала с ним. Смеялась над его шутками. — Пальцы Лоренцо впиваются в мой пучок, откидывая мою голову назад. — Ты знаешь, кто он?

Я снова качаю головой, небольшое, быстрое движение против напряжения пальцев в моих волосах, колеблющихся между страхом и желанием. То, с какой силой Лоренцо держит меня, будоражит что-то глубоко внутри меня, разжигая горячее, новое желание, о котором я и не подозревала. Мне никогда не нравилось, когда меня сдерживали или причиняли боль, как это делал Альфио, но с Лоренцо все по-другому. Я доверяю ему, хотя, возможно, и не должна. Я не верю, что он действительно причинит мне боль.

— Он сказал, что его зовут Егор, — шепчу я. — На самом деле я мало что знаю, кроме этого.

Взгляд Лоренцо темнеет, зрачки расширяются, челюсть сжимается, когда он наклоняется ко мне.

— Он из Братвы, — бормочет он, его глаза скользят по моему лицу, спускаясь к вырезу платья. — Я стоял и смотрел, как ты флиртуешь с мужчиной из братвы, в то время как последнее воспоминание о том, как я тебя видел, это твоя постель, твоя кожа, заляпанная моей спермой. — Его бедра снова впиваются в мои, его член упирается в мое бедро, точно говоря мне, как сильно он хочет повторить этот опыт.

Кусочки начинают складываться в единое целое.

— Ты ревнуешь, потому что я разговаривала с кем-то из Братвы, — шепчу я. Маленькая, безрассудная часть меня хочет подтолкнуть его дальше. — Что бы ты сказал, если бы я сказала, что он упомянул о том, что его организация хочет внести свой вклад в балет? Покровительствовать ему? Хорошее русское развлечение, сказал он и упомянул, как высоко ценятся балерины в России…

Я не успеваю закончить то, что хотела бы сказать дальше. Лоренцо снова прижимается к моему рту, горячему и жесткому, целуя меня так грубо, что на мгновение я задумываюсь, не пустят ли его зубы мне кровь на губе.

— Ты моя, — рычит он мне в губы, тяжело дыша. — Моя, Мила Илени, и…

Я отшатываюсь назад, несмотря на его руку в моих волосах и бедра, удерживающие меня, задыхающуюся от нехватки воздуха.

— Я пыталась стать твоей! — Я отшатываюсь назад, глаза расширены, грудь вздымается. Рука Лоренцо лежит на моем бедре, задирая юбку, его ладонь впивается в ткань. — Ты продолжаешь отказываться от того, что я предлагаю…

— Я хочу, чтобы ты была моей без всяких условий. — Его рот снова притягивается к моему, язык лижет те места на губе, где он меня укусил. — Я хочу, чтобы ты умоляла меня быть внутри тебя, потому что ты хочешь меня, и ни по какой другой причине.

Его рука скользит под юбку, поднимается по гладкой длине бедра и проникает между ног, прежде чем я успеваю запротестовать. Он застонал, почувствовав тонкий шелк стрингов под моим платьем, влажный и прилипший ко мне, пропитанный желанием.

— Вот так, — пробормотал он, его взгляд стал горячим и темным, когда его губы снова прижались к моим. — Капай на меня, потому что ты жаждешь меня, как и я тебя. — Его рот скользит по моему, сильно прижимаясь. — Я собираюсь трахнуть тебя, Мила, — прорычал он мне в губы, его пальцы обвились вокруг шелковых стрингов. — Но сначала ты кончишь на мои пальцы. А потом ты будешь умолять.

Его два пальца проникают в меня, грубые и требовательные, и я вскрикиваю, когда мои руки скручиваются в кулаки на передней части его пиджака. Его рука в моих волосах натягивается, удерживая мою голову на месте, пока он начинает трахать меня пальцами, сильно и быстро, пока его большой палец нащупывает мой клитор. Его рот прижимается к моему уху, его дыхание согревает его оболочку, пока мое возбуждение стремительно нарастает.

Я собираюсь трахнуть тебя. Прямота его слов только еще больше разжигает мое желание, заставляя меня трепетать между его руками и ртом, пока он доводит меня до жесткой, безжалостной кульминации. Я чувствую, как он прижимается к моему бедру, его возбуждение так же остро, как и мое, и задыхаюсь, когда его пальцы проникают внутрь меня.

— Не задерживай меня, Мила, — дышит он мне в ухо. — Кончи для меня, детка.

Как по команде, мое тело разрывается на части. Мой рот открывается в крике, когда я сжимаю его пальцы, мои бедра выгибаются в его руках, и я стону достаточно громко, чтобы любой, кто пройдет мимо моей гримерки, понял, что именно здесь происходит. Эта мысль заводит меня еще больше, по телу пробегают мурашки удовольствия, а в момент кульминации напрягается каждый мускул, рот Лоренцо оказывается на моем горле, и он жестко трахает меня своими пальцами. Мои руки так крепко вцепились в край стола, что костяшки пальцев побелели, все тело пульсирует от потребности, даже колени слабеют от облегчения, когда разрядка проникает в меня. Мне нужно больше, чем просто его пальцы, и он это знает.

Лоренцо освобождает руку и подносит пальцы к губам с мрачным выражением лица. Его язык вьется вокруг них, когда он хватает меня за талию, слизывая мое возбуждение со своей руки, а другой рукой задирает мое платье.

Он раздвигает мои ноги, убирая платье с дороги, и рывком расстегивает молнию, освобождая свой толстый член. Я вижу в зеркале, как он проводит рукой по его длине, и сперма уже капает с кончика, когда он отпускает себя ровно настолько, чтобы снова скользнуть пальцами по тонкому шелку моих стрингов.

Лоренцо дергает, и шелк влажно рвется, вырывается на свободу, когда он подается бедрами вперед и вонзает в меня свой член.

— Лоренцо! — Я выкрикиваю его имя, когда он погружается в меня, слишком толстый, слишком быстрый. Я чувствую, как мое тело растягивается вокруг него, сжигая боль и наслаждение в одном горячем скольжении, когда он входит в меня до упора, и мой туалетный столик раскачивается от силы его первого толчка.

— Моя, — рычит он мне в ухо, а рука, которая придерживала мое платье, поднимается, чтобы снова запустить пальцы в мою теперь уже распущенную гульку. — Моя. Скажи это, Мила. Каждое слово сопровождается жестким толчком его бедер, и каждый раз его твердый, толстый член заполняет меня.

Я выгибаю шею, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Во мне вспыхивает негодование: сколько раз я умоляла его сделать именно это, трахнуть меня и сделать своей, хотеть меня так сильно… а теперь он требует этого, как будто я не хотела этого с того самого момента, как он поставил меня на колени в своем кабинете.

— Сделай меня своей, — шепчу я, и в глазах Лоренцо сверкает что-то темное и опасное.

— Ты хочешь, чтобы я сделал тебя своей? — Его голос — низкое, хриплое рычание, его член вонзается в меня снова и снова, его темп карает. Стол раскачивается под нашим общим весом, каждый жесткий толчок грозит его опрокинуть, и я издаю очередной пронзительный стон, когда он упирается бедрами в мою задницу. Он так чертовски хорош, такой толстый, заполняет меня именно так, как я хочу. Я могу кончить, если он только прикоснется к моему клитору…

— Я так близка, — хнычу я, выгибая спину. — Я собираюсь кончить на твоем члене, Лоренцо…

— Нет, не кончишь. Пока не скажешь. — Он рывком выходит из меня, заставляя меня снова вскрикнуть от внезапно возникшей ноющей пустоты. Он вертит меня как куклу, его рука все еще держит мои волосы, толкая меня на колени перед ним. Мои губы в дюйме от его твердого члена, заметно пульсирующего, блестящего от моего возбуждения и капающего с него. Мой рот открывается прежде, чем я успеваю остановить себя, и я смотрю на него, когда он проводит кончиком по моим губам.

— Ты моя, — бормочет Лоренцо, проталкивая набухшую головку в мой рот. — Посмотри на себя. Стоишь на коленях и умоляешь меня трахнуть тебя в горло. Я буду трахать каждую твою дырочку, не позволяя тебе кончить, пока ты сама не скажешь. Ты этого хотела, Мила? Чтобы я взял тебя вот так? Трахал тебя вот так?

Мои глаза слезятся, когда он вводит свой член мне в рот, мои губы растягиваются вокруг его ширинки, но я беззвучно киваю. Вот чего я хочу: какое-то темное, глубоко запрятанное желание, о котором я и не подозревала, поднимается на поверхность, заставляя меня желать того, о чем я никогда не думала. Я хочу, чтобы он поглотил меня, чтобы я стала его, чтобы он взял то, что хочет.

Все это время я хотела узнать, что нужно сделать, чтобы он потерял контроль над собой. Сегодня ночью я узнала. И это сводит меня с ума от желания так же, как и его.

Его рука вцепилась в мои волосы, удерживая мою голову неподвижно, и он начал трахать мое лицо.

Неустанно. Его член снова и снова заполняет мой рот, скользит по языку, проникает в горло, пока я не захлебываюсь им. Я кашляю, когда он вырывается, и он дает мне лишь секунду, чтобы отдышаться, прежде чем снова сильно всадить в меня, увлекая за собой, пока мои губы не касаются его пресса, и все, что я чувствую, это его вкус и ощущение.

— Боже, Детка, — рычит он, его голос дрожит от возбуждения, а глаза такие темные, что уже почти не зеленые. — Я так чертовски тверд. Я мог бы кончить на твое милое личико и остаться твердым после. Ты хочешь этого, принцесса? Чтобы твое лицо было залито моей спермой, пока я трахаю твои другие дырочки?

Я не могу говорить, но пытаюсь кивнуть, когда он снова вставляет свой член в мое горло, его рука хватает меня за затылок, а его бедра бьются о мои губы, проталкивая себя глубже. На его лице дикая похоть, его пальцы впиваются в мой затылок, когда он внезапно освобождается, а другая рука обхватывает его длину и начинает лихорадочно гладить.

— Блядь, Мила, — дышит он, крепко сжимая свою руку, когда влажный звук плоти о плоть заполняет комнату. — Боже, я сейчас кончу на твое милое личико…

Первая струя падает мне на губы, на язык, его вкус заполняет мой рот, когда следующая горячая полоска его спермы стекает по моей щеке. Она брызжет мне на переносицу, в рот, лицо Лоренцо напрягается от удовольствия, он стонет, член пульсирует, окрашивая мое лицо своей спермой.

— Боже, ты выглядишь так чертовски великолепно…, — дышит он, продолжая поглаживать, его член все еще твердый, когда он трется набухшим кончиком о мою щеку. — Я мог бы держать тебя так. Покрытую моей спермой, готовую и мокрую для меня…

Он резко поднимает меня на ноги, все еще твердый, и снова поворачивает лицом к столу.

— Скажи это, детка, — дышит он, снова задирая мою юбку. Скажи, что ты моя.

Мое отражение в зеркале подсказывает, что так и должно быть. Я вижу себя, раскрасневшееся лицо, заляпанное его спермой, его вкус все еще на моих губах, моя аккуратная гулька уже почти без шпилек, когда Лоренцо обхватывает рукой мое горло.

— Скажи это, и ты сможешь кончить, Мила.

Мой клитор набух и болит, желание уже почти мучительно. Мне жарко, я раскраснелась, моя кожа слишком напряжена, каждая частичка меня умоляет об оргазме. Но какая-то часть меня хочет узнать, что еще он сделает, чтобы заставить меня сказать это.

— Нет, — вызывающе шепчу я, встречая его взгляд в зеркале, и глаза Лоренцо снова темнеют.

Он отбрасывает мою юбку в сторону, его пальцы раздвигают мои складочки, проникая в мою намокшую киску.

— Это говорит об обратном, — вздыхает он. — Но, возможно, ты еще недостаточно сильно хочешь оргазма, детка.

От ощущения его пальцев во мне, его большого пальца на моем клиторе, когда он гладит свой член другой рукой, возвращая себя к полной эрекции, у меня слабеют колени. Я задыхаюсь от желания кончить, дрожу, но хочу довести его до предела. Его контроль наконец-то ослаб, и я хочу довести его до неизбежного конца.

Только тогда, в конце всего этого, я узнаю, кто он на самом деле.

Тупая головка его члена упирается в мой вход, его бедра снова подаются вперед, и я задыхаюсь, когда он погружается в меня. Его толчки жесткие и безжалостные, одна рука по-прежнему обвивает мои волосы, пока он смотрит на мое отражение в зеркале.

— Скажи это, и ты сможешь кончить, детка, — мурлычет он, протягивая руку вверх, чтобы прижать большой палец к уголку моего рта, где мои губы все еще липкие от его спермы. Я чувствую запах своего возбуждения на его пальцах. Комната полна этого, запахов пота и секса, жестких, грубых звуков, когда его бедра снова и снова встречаются с моими, шум влажный и очевидный для любого прохожего. От этой мысли я вздрагиваю, сжимаясь вокруг его члена, и Лоренцо низко рычит в горле.

— О чем ты думаешь, принцесса? — Пробормотал он, снова сильно толкаясь бедрами о стройный изгиб моей задницы. — Я чувствую, как ты сжимаешься вокруг меня. — Его губы касаются моего уха. — Подумай об этом еще раз.

Я закрываю глаза, представляя, как другие балерины останавливаются в коридоре и перешептываются при звуках жесткого траха по ту сторону двери, вызывая очередной спазм удовольствия. Лоренцо сильно дергает меня за волосы.

— Держи глаза открытыми, детка, — рычит он. — Я хочу все видеть.

Он овладевает мной по сантиметру за сантиметром, завладевает каждой моей частью, и я хочу отдаться ему полностью. Его рука убирается с моего рта, задирая юбку на талии и затягивая ее так, что я полностью обнажаюсь перед ним от пояса вниз. Я чувствую, как он ласкает ладонью изгиб моей попки, слегка замедляя толчки, позволяя мне ощутить каждый толстый дюйм, когда он входит и выходит из меня. И вот, когда очередной беспомощный стон вырывается из моего рта, я чувствую, как его пальцы, все еще влажные от моего возбуждения, скользят по тугой дырочке чуть выше того места, где его член заполняет меня.

— Лоренцо! — Его имя вырывается из меня, наполовину шокированный вздох, наполовину испуганный писк. Его большой палец прижимается к тугой мышце, обводит ее, и я испускаю задыхающийся стон, который заставляет его хихикать в глубине горла.

— Тебя трахали здесь, Мила? Кто-нибудь трахал эту красивую попку? — Его большой палец нажимает сильнее, погружаясь внутрь, и я непроизвольно сжимаюсь вокруг его все еще стоящего члена.

— Нет, — шепчу я, и не успевает это слово сорваться с моих губ, как я уже знаю, что именно он собирается сделать.

— Хорошо, — рычит Лоренцо. Он снова делает жесткий толчок, покачивая бедрами, когда трахает мою задницу кончиком большого пальца. Я стону, переполненная чувством обладания, мои губы все еще имеют вкус его спермы, в то время как он заполняет меня во всех остальных местах. Я чувствую себя развратной, грязной, и это все, чего я хотела. — Скажи, что ты моя, Мила, и я заставлю тебя кончить, прежде чем трахну твою задницу. В противном случае ты кончишь на мой член, пока я буду наполнять твою попку своей спермой.

Дрожь вожделения охватывает меня, прокатываясь по телу, и мой рот раскрывается, а из него вырывается пронзительный стон.

— Пожалуйста, — шепчу я, дрожа, колени едва держат меня, когда Лоренцо фиксирует свой взгляд на мне в зеркале, темная улыбка кривит его губы.

— Ты сама напросилась, детка, — пробормотал он и освободил свой член.

Я стону, снова ощущая пустоту и желая, чтобы он заполнил меня всю сразу, пока он скользит членом от моей киски до тугой дырочки, из которой выскользнул его большой палец, смачивая меня моим собственным возбуждением. Я чувствую, как его набухшая головка толкается, его бедра напрягаются, когда он начинает проникать в мою задницу, но я слишком тугая, а он слишком толстый.

— Расслабься, — рычит Лоренцо, рукой дергая меня за волосы. — Я собираюсь трахнуть эту милую попку так или иначе, детка. Расслабься, и все будет проще.

Этот приказ что-то успокаивает во мне, требовательность его слов позволяет мне расслабиться в его руках. Его пальцы скользят между моих бедер и начинают дразнить мой клитор, а рука, запустившаяся в мои волосы, освобождается от свободных шелковистых прядей и переходит к горлу.

— Впусти меня в себя, Мила, и я буду ласкать твой клитор, пока ты не кончишь. Ты сможешь кончить столько раз, сколько захочешь, детка, когда мой член будет в твоей попке.

Даже легкое поглаживание его пальцев заставляет меня быть на грани. Мой клитор набух и стал таким чувствительным, как никогда раньше, его дразнят так, как я никогда не чувствовала, каждый дюйм моей киски блестит и капает от возбуждения. Лоренцо убирает руку, чтобы смазать ею свой член, и я стону от мысли, что он смазывает себя моей собственной влагой, заставляя меня вздрагивать и выгибаться от эха того места, где мгновение назад были его пальцы.

— Моя маленькая красивая шлюшка, — промурлыкал он, и его пальцы вернулись к моему клитору. — Будь хорошей девочкой, Мила, и позволь мне трахнуть твою попку.

Я беспомощно хнычу, когда его пальцы перебирают мою чувствительную плоть, а его бедра толкаются вперед, когда его слишком толстый член начинает проникать в мою задницу. Никто никогда раньше не трахал меня туда, никто не делал больше, чем просовывал внутрь палец, и я вскрикиваю от этого ощущения. Я слышу, как Лоренцо стонет сквозь стиснутые зубы, и издаю стон, который наполовину похож на крик, когда его толстая головка члена проникает в меня, и жжение проносится по моему телу, сменяясь трепетным удовольствием.

— Я… — Он тяжело выдыхает. — Боже, твоя задница такая чертовски тугая, я не могу… Боже, я буду трахать тебя так чертовски жестко…

Его бедра подаются вперед, как бы выполняя обещание, и он быстро и жестко заполняет меня своим членом. Я вскрикиваю от внезапного вторжения, боль уменьшается только от ощущения, что его пальцы неустанно перекатываются по моему клитору.

— Я не могу этого вынести…, — вздыхаю я, хныча, когда он снова делает толчок. Я заполнена им до отказа, его член входит и выходит из моей задницы с тем же карающим ритмом, с каким он трахал мою киску минуту назад, и я знаю с внезапной разрушительной уверенностью, что сейчас кончу.

Боль и наслаждение слились воедино: его пальцы гладят мой клитор, его рука крепко сжимает мое горло, а его член жестко трахает меня. Я наблюдаю за ним в зеркале, его взгляд темнеет за моей спиной, когда он захватывает мое горло и полностью меня поглощает.

От оргазма я едва не падаю. Я падаю вперед на стол, мои волосы выбиваются из пучка и длинными клочьями падают на лицо, я хватаюсь за край туалетного столика, чтобы спастись. Я слышу, как выкрикиваю имя Лоренцо, задыхаясь от удовольствия, когда он снова погружается в мою задницу, а его пальцы все еще перекатывают мой клитор под кончиками, словно он намерен поддерживать мой кульминационный момент так долго, как только сможет.

Кажется, что это продолжается вечно. Я слышу его приглушенный стон, слышу, как он пыхтит позади меня, когда он снова вставляет в меня свой член, а его рука на моем горле сжимается.

— Блядь, Мила, я сейчас кончу…

Его пальцы перекатываются по моему клитору, посылая еще одну волну удовольствия, и я испускаю всхлипывающий стон, чувствуя, как его бедра впиваются в меня.

— Я собираюсь наполнить твою задницу своей спермой, блядь…

Он никогда раньше не кончал в меня. Я выгибаюсь назад, чувствуя, как он заполняет меня, как горячие струи спермы бьют в мою задницу, когда я сжимаюсь вокруг него, удовольствие все еще искрится в каждом моем нерве. Я чувствую себя разбитой, лишенной костей, разрываемой на части от удовольствия, и наблюдаю в зеркале, как его лицо искажается от ощущения собственного освобождения.

Лоренцо долго стоит так, тяжело дыша, его член все еще погружен в меня, он держит меня между двумя руками, глядя на меня в зеркало. А затем, медленно, я вижу, как меняется его лицо, и его выражение начинает дрожать.

Он выходит из меня, отстраняясь, и я быстро оборачиваюсь, когда моя юбка падает вокруг моих лодыжек. Где-то на полу валяются рваные обрывки моих трусиков, я вся мокрая от собственного возбуждения и его спермы, но я вижу, что он уже на грани того, чтобы снова сбежать от меня, и это последнее, чего я хочу.

— Лоренцо…

— Мне жаль. — В его голосе звучит что-то слишком похожее на сожаление, чтобы меня это утешило. — Я видел, как ты разговаривала с Егором, и я…

— Ты приревновал. — Я тянусь к его руке, пытаясь не дать ему отстраниться. — Я понимаю…

— Дело не только в этом. — Лоренцо окидывает меня взглядом: раскрасневшееся лицо, все еще липкое от его спермы, растрепанные волосы, измятое платье. — Черт, Мила… — Он почти с отчаянием смотрит на мой туалетный столик и едва не набрасывается на меня, когда видит упаковку салфеток для макияжа. — Не дергайся.

Он тянется к ним, вырывая одну, и я пытаюсь выхватить ее из его рук.

— Я могу…

— Нет. — Команды в его голосе достаточно, чтобы я застыла на месте, не сводя с него глаз, и он берет мой подбородок между пальцами одной руки, а другой начинает аккуратно стирать разводы на моем лице. — Позволь мне.

От его нежности, заботы, контрастирующей с грубостью секса, у меня снова слабеют колени. Я смотрю на него, пока он мягкими движениями очищает мое лицо, его взгляд пристален.

— Я знаю Егора, — тихо говорит Лоренцо, выбрасывая одну салфетку для макияжа в мусорное ведро и доставая другую. — Я ревновал, да. Но это еще не все. Он и раньше создавал проблемы для моей семьи и нашего бизнеса. Я беспокоился, что он может узнать, что ты работаешь на меня.

Он заканчивает вытирать последнюю каплю спермы с моей щеки и отбрасывает вторую салфетку. Его ладонь прижимается к моей чистой, влажной коже, удерживая мое лицо, пока он смотрит мне в глаза.

— Я действительно имел в виду, когда говорил, что хочу уберечь тебя, Мила, — пробормотал он. — Это зашло слишком далеко. Но я больше не могу заставить себя заботиться об этом.

Его большой палец проводит по моей нижней губе.

— Ты все еще не сказала этого, — шепчет он.

— И ты позволил мне кончить. — Я поднимаю на него глаза, боясь этих слов. Боюсь того, что будет означать принадлежать ему, этому человеку, который попеременно то горяч, то холоден, который может быть как самым бесстрастным, так и самым дико напряженным человеком, которого я когда-либо знала. У меня такое чувство, что никто еще не видел его так, как я сегодня.

— Я никогда ни с кем так не трахался, — пробормотал Лоренцо, словно услышав мои мысли. — Я никогда…, — прочищает он горло, выглядя почти смущенным после этого. — Я никогда не делал этого как в последний раз…

— Ты никогда раньше не трахал никого в задницу? — Я поднимаю на него глаза и чуть не лопаюсь от смеха, когда вижу, что его щеки слегка покраснели. Этот холодный главарь мафии, человек, который, без сомнения, наводил ужас на всех, кто попадался ему на пути, который, скорее всего, всегда имел женщину в своей постели, когда хотел этого, краснеет.

Это восхитительно. Я наклоняюсь и провожу губами по его губам. Он медленно кивает.

— Никогда. Я думал об этом. Я фантазировал об этом — с тобой. В тот день в особняке, когда я впервые встретил тебя. В моем кабинете. Каждый раз, когда я видел тебя, я думал о том, чтобы взять тебя и сделать каждую частичку твоего тела своей. Но я боялся, что ты убежишь от меня, если я это сделаю. И я не хотел, чтобы это было…

— Я все еще здесь. — Я поднимаю руку и касаюсь его щеки. Старый страх поселяется где-то глубоко в моем животе. — Я не могу перестать работать на тебя, Лоренцо. Я… — Я тяжело сглатываю. — Я работаю в стриптиз-клубе. Если ты ревнуешь меня к другим мужчинам, ты не можешь расстраиваться, когда я флиртую с другими. Когда я танцую для других. Только если ты не хочешь заменить все это чем-то другим, каким-то другим способом оплачивать мои счета. И даже тогда я не знаю, захочу ли я перестать танцевать стриптиз. Мне это не нравится, но я не могу полностью довериться одному человеку. Даже с…

— Не говори этого. — Рука Лоренцо плотно прижимается к моему лицу. — Я не хочу слышать его имя на твоих губах. Я понимаю. Но Мила, я не могу…

— Я знаю. — Я наклоняюсь вперед, импульсивно кладу голову ему на плечо. Я чувствую, как он напрягается, всего на мгновение, а затем его рука обхватывает меня, прижимая ближе к себе. — Ты сказал, что хочешь, чтобы я чувствовала себя в безопасности рядом с тобой, — шепчу я. — Я чувствую, даже если знаю, что, возможно, не должна. Но это сложно. И я не единственный человек, о котором мне нужно беспокоиться. Теперь ты это знаешь.

— Я знаю. — Подбородок Лоренцо упирается мне в макушку, его рука гладит мои распущенные волосы.

— Я не знаю, что делать.

— Я тоже не знаю. Ты продаешь для меня, это конфликт интересов, Мила. Если ты работаешь на меня, а я сплю с тобой…

— Или так, или ты принимаешь мое предложение. Или мы прекращаем. — Я отстраняюсь, глядя в его красивое лицо. Моя грудь болезненно сжимается при мысли о том, что он больше никогда не прикоснется ко мне, не поцелует меня, что это будет последний раз, когда он будет во мне. Глаза горят и наполняются непролитыми слезами. — Я могу сказать тебе, что я бы выбрала. — Мой голос слегка дрожит.

Лоренцо испускает долгий вздох.

— Пока что все может оставаться так, как есть, — тихо говорит он. — Мы будем жить одним днем за раз.

— Мы? — Я чувствую, как сильно бьется сердце в груди. — Мы?

Лоренцо наклоняется и снова ловит мой подбородок в свои пальцы, прижимаясь поцелуем к моим губам.

— Об этом, — тихо говорит он, — мы можем поговорить в моей квартире. Не хотите ли вы пойти со мной домой на ночь, мисс Илени?

Я не могу сдержать улыбку, расплывающуюся по моему лицу.

— Да, — тихо шепчу я. — Да, я бы очень этого хотела.