Жестокое желание

2

ЛОРЕНЦО

Мне выпало разбираться с последствиями смерти Альфио Альтьере.

Технически это должен был сделать мой старший брат, Данте. Он — дон Кампано, главный в этой семье, но в последнее время его отвлекает личная жизнь. Альтьере убили после того, как он посмел похитить женщину, в которую влюбился мой брат, и я был рядом с ним, чтобы убедиться, что дело сделано. Теперь я прибираю то, что осталось.

Я не возражаю. Я привык справляться с грязной работой, особенно с тех пор, как скончался наш отец и Данте взял на себя роль дона. Я предпочитаю встречаться с нашими людьми, заниматься поставками, забирать наличные и общаться с теми, кому нужно напомнить об их месте в чине, чем сидеть на бесконечных деловых встречах и переговорах. На самом деле, один из единственных плюсов, который я могу найти в том, что родился вторым — и поэтому не стал наследником, это то, что мне не приходится проводить встречи. А если и приходится, то это обычно что-то вроде того, что мне нужно сделать сегодня днем: встретиться с шефом полиции, чтобы убедиться, что наше с ними взаимопонимание сохраняется. Поскольку к нашему списку преступлений в городе добавилось недавнее убийство еще одного дона, я должен убедиться, что это не будет расследовано.

Водитель заезжает на заднюю площадку участка, черный внедорожник стоит рядом с рядом круизеров, и я выскальзываю из машины, натягивая солнцезащитные очки от ярких лос-анджелесских бликов. Поздний летний зной действует угнетающе, и я быстро иду к входу, желая облегчиться хорошо кондиционированным воздухом.

Женщина, сидящая за стойкой регистрации, симпатичная, с короткими вьющимися каштановыми волосами, широкими ореховыми глазами и кукольным пухлым ртом. Она окидывает меня оценивающим взглядом, когда я захожу внутрь, снимаю солнечные очки и заправляю их в расстегнутую рубашку. Сегодня я обошелся без галстука, предпочтя рубашку на пуговицах и летний шерстяной блейзер.

— Чем могу помочь? — Она качает головой в одну сторону, продолжая рассматривать меня, ее губы приоткрываются, когда она делает вдох. Кажется, что она пытается быть неуловимой, но ей это не удается.

К такой реакции я привык и редко ей потакаю. Мои старший и младший братья — плейбои в семье, по крайней мере, Данте им был, пока не влюбился в свою татуировщицу. Я всегда был не очень заинтересован в том, чтобы в моей спальне вращалась дверь, в которую входили и выходили женщины. Я не монах, но такой образ жизни никогда не приносил мне пользы. Так же, как и женщина, которая смотрит на меня так, будто хочет съесть меня, как закуску, тоже ничего во мне не трогает.

— Мне нужно поговорить с шефом Доусоном. — Укоризненно смотрю на нее.

Она прикусывает нижнюю губу.

— У вас назначена встреча?

— Мне не нужно. Передайте ему, что пришел Лоренцо Кампано, чтобы поговорить с ним.

Женщина тяжело сглатывает.

— Я…

— Просто сделайте это, пожалуйста.

На мгновение она выглядит так, будто собирается спорить. Она нервно облизывает губы, часть флирта уходит, и, когда я не колеблюсь, она быстро кивает.

— Я сейчас вернусь, мистер Кампано.

— Спасибо.

Я жду, пока она бежит к задним кабинетам, и возвращается через несколько минут с немного расстроенным выражением лица.

— Он сказал, чтобы вы проходили. Полагаю, вы знаете, где находится его кабинет?

— Я знаю. — Я прохожу мимо стола, пока она опускается в свое кресло, и направляюсь к кабинету, который я посещал несколько раз. Наши платежи, благодаря которым полиция не вмешивается в наши дела, осуществляются незаметно, конечно, их не приносят прямо сюда, но время от времени полезно наведаться и поболтать, чтобы убедиться, что все в порядке. Напоминание о наших щедрых пожертвованиях и заверение в том, что ничего не изменилось, устраивает всех в этих отношениях.

Когда я вхожу, шеф Доусон сидит за своим столом с кружкой черного кофе на локте и что-то рассматривает на экране компьютера перед собой. Это лысеющий, грузный мужчина лет пятидесяти, его лицо изборождено морщинами от многолетнего стресса, а рот представляет собой тонкую, строгую линию лица. Он поднимает глаза, когда я вхожу, и его взгляд слегка темнеет, когда он видит меня. Мы оба не особенно любим друг друга, но, насколько я понимаю, это не имеет значения. Деловым партнерам не обязательно быть друзьями или даже особенно нравиться друг другу, лишь бы дело было сделано.

— Мистер Кампано. — Доусон откинулся в кресле, сложив руки на животе глядя на меня. — Чем обязан?

В его тоне есть намек на сарказм, но я его игнорирую. Он не предложил мне сесть, но я все равно сажусь, опустившись в одно из кресел на противоположной стороне его стола.

— Я хотел сообщить вам, что в этом месяце к нашим взносам в фонд участка будет добавлена дополнительная сумма.

Губы Доусона еще больше истончились, почти полностью исчезнув.

— Понятно. И я полагаю, есть причина для такого щедрого пожертвования? Которая, возможно, скоро окажется у меня на столе?

— Да. — Приятная улыбка на моем лице не сходит с лица. — Учитывая, что у ваших детективов прибавится работы, было бы правильно позаботиться о том, чтобы вы могли оплатить дополнительные услуги. И наша семья рада внести свой вклад в развитие общества, частью которого мы являемся.

Доусон издал глубокий горловой звук.

— Конечно. Поиск альтернативных способов закрыть дело, которые на самом деле не раскрывают его, создает много работы. — Он делает долгий вдох. — А мне не наплевать, кто это будет на этот раз?

Я пожимаю плечами.

— Скорее всего, нет. Если что, думаю, мы облегчили тебе жизнь. Но я просто выполняю свою работу и слежу за тем, чтобы наши взаимовыгодные отношения продолжались.

Он машет рукой.

— Хватит словоблудия, Кампано. Я все понял. Ты набиваешь мои карманы, а я забочусь о том, чтобы ты и твои близкие не оказались в тюрьме. Хотя, может быть, облегчитесь на несколько дней после этого. Если у тебя есть какие-то грузы, постарайся побыстрее с ними разобраться и затаиться на некоторое время, а? У меня всегда найдется парочка зазнаек, которые считают себя слишком хорошими, чтобы брать взятки, а я не хочу заработать еще одну язву.

— Тогда вам, наверное, лучше отказаться от черного кофе. — Я киваю на кружку у его локтя. — Но я приму это к сведению. Наши поставки скоро увеличатся, как и некоторые другие наши предприятия, но я постараюсь отложить это до тех пор, пока все не уляжется.

— Позаботься об этом. — Доусон бросает на меня взгляд, который говорит о том, что его терпение на исходе, но меня это не беспокоит. Я не хуже него знаю, что он не собирается ставить под угрозу деньги, которые семья Кампано вливает в это место. С поставками может возникнуть небольшая проблема — дон Фонтана хочет, чтобы наш наркобизнес развивался, после того как он договорился с моим братом об устранении Альтьере. Но это не проблема, с которой я не справлюсь.

— Всегда рад. — Я встаю и киваю ему, прежде чем покинуть офис. Наши встречи всегда коротки, никто из нас не хочет проводить с другим больше времени, чем нужно, и я этому рад. Уже поздний вечер, а у меня еще много дел до наступления ночи, и я отправляюсь в особняк Альтьере, чтобы убедиться, что уборщики тщательно выполнили свою работу. К завтрашнему дню этим делом займутся копы, и его особняк станет местом активного преступления. Нельзя оставлять ничего, что могло бы осложнить наше соглашение с полицией: мы не оставляем беспорядка, а они следят за тем, чтобы мы не платили за наши преступления.

Я уже почти вышел за дверь, игнорируя администратора, когда она распахнулась, и внутрь вошел высокий молодой офицер, которого я раньше не видел. Он замечает меня, и его глаза мгновенно сужаются, а плечи напрягаются, когда он останавливается в дверном проеме, фактически преграждая мне путь к выходу.

Я поднимаю бровь.

— Могу я вам помочь? Мне нужно пройти.

Его верхняя губа слегка изгибается.

— Я знаю, кто ты, Кампано. Опять терся о шефа?

— Вам придется поговорить с ним об этом. — Я киваю в сторону места, которое он загораживает. — Извините.

Он не двигается с места.

— Не все из нас здесь настолько жадные, чтобы предпочесть набивание карманов выполнению работы. Вам это не будет сходить с рук вечно.

Ах. Должно быть, это один из тех "горячих голов", о которых говорил Доусон, новый офицер с блестящими идеями о будущем города.

— Уверен, я не понимаю, о чем вы говорите.

— Конечно. — Его темные глаза сузились. — Ты и все подобные тебе в конце концов заплатят, Кампано. Однажды твоя удача закончится.

Мой рот кривится в полуулыбке, и я чувствую опасный блеск в глазах, когда возвращаю ему взгляд.

— Но не сегодня. И если ты не будешь осторожен, сынок, твоя может закончиться первой. А теперь извини меня.

Я делаю шаг вперед, немного тесня его, и вижу, как его лицо слегка бледнеет. Он обходит меня и выходит из дверного проема, но я вижу гнев на его лице. Ему не нравится, что ему пришлось отступить. Теперь он ненавидит меня еще больше.

По правде говоря, мне все равно. Одного копа недостаточно, чтобы создать для меня проблему, и даже если среди них есть несколько единомышленников, они быстро встанут в строй или научатся подавлять свои возражения, если хотят сохранить работу. Доусон тоже не тот человек, которому стоит перечить.

Я выкидываю его из головы, когда иду обратно к ожидающему меня внедорожнику. Скоро он усвоит урок, и не мне его преподносить.

Позже тем же вечером, направляясь в особняк Альтьере, я делаю несколько звонков по рации людям, занимающимся предстоящими поставками. Я знаю, что Данте не в восторге от того, что приходится продолжать, тем более расширять, наш наркобизнес, но я доволен результатом. Он хочет по максимуму разорвать связи с Сицилией, отстранив нашу семью от незаконных мафиозных сделок и вложив деньги в легальные, более безопасные проекты. Я склонен считать, что нет причин разрушать то, на что наша семья потратила целую жизнь, создавая империю. Нет причин отменять связи, которые наш отец и дед установили с доном Фонтана, и нет причин отрываться от Сицилии и того, что она нам предлагает.

Пока что я получаю то, что хочу — часть сделки, которую Данте заключил, чтобы заставить Фонтану дать ему людей для спасения женщины, в которую он влюбился и которую у него украл Альтьер. Что будет дальше — понятия не имею. Я знаю, что Данте будет терпеть все это только до тех пор, пока не найдет способ снова начать отступать. Когда-то я думал, что со временем получу больше контроля над семьей, но теперь знаю, что этого не произойдет. Было время, когда Данте не собирался жениться, и титул дона, скорее всего, перешел бы к моему будущему сыну, как только я бы женился. Но теперь Данте и Эмма ждут ребенка, и, если у них не родится мальчик с первого раза, я уверен, что со временем это произойдет. Семейная линия продолжится через Данте, и я не могу найти в себе силы расстроиться из-за этого, потому что знаю: так хотел наш отец.

Черт, может, он знал, что Данте еще больше отдалит нашу семью от всех тех незаконных дел, которые строили последние три поколения Кампано. Может, именно поэтому он дал Данте титул. Или, что более вероятно, он передал его Данте, потому что он старший, и по-другому быть не могло, независимо от того, виделись ли они глазами или нет.

Наш отец был приверженцем традиций. И, нравится им это или нет, я — средний сын.

У меня нет планов подрывать своего брата. Наша семья сильна только до тех пор, пока мы держимся вместе. Я даже не уверен, что хотел бы справиться с давлением, которое оказывает на меня роль дона. Просто хотелось бы, чтобы Данте почаще слушал меня.

Например, я заподозрил Альтьере в опасности задолго до него. Он отмахнулся от моих опасений, и вот мы здесь.

Мы въезжаем на территорию Альтьере с черного хода, и водитель заводит черный внедорожник за особняк. Я бегло оглядываюсь по сторонам, прежде чем направиться к задней части дома, но вся охрана Альтьере, пережившая наше нападение, уже давно скрылась. Они перешли на другую работу, не желая быть втянутыми в то, что Альтьере наложил на себя руки. Он был не из тех, кто внушал преданность тем, кто на него работал, и я не опасаюсь, что кто-то из его бывших сотрудников будет мстить нам. В особняке так же тихо и пусто, как я и ожидал, и я прохожу через черный вход и комнаты на втором этаже, по пути убеждаясь, что все следы произошедшей здесь драки убраны.

Здесь нет ни крови, ни тел, ни разбитых стекол. Разрушенная мебель убрана, окна заменены, все поврежденное унесено. Нижний этаж чист, и я поднимаюсь на второй, тщательно осматривая лестницу и коридор. Наши уборщики работают тщательно, но я не люблю оставлять все на волю случая. Я тщательно слежу за тем, чтобы после нас не осталось ничего, что могло бы нас преследовать, и это одна из причин, по которой Данте часто поручает это мне.

Спальня Альтьере, где он был убит, — моя последняя остановка. Я тщательно осматриваю каждый сантиметр комнаты, ищу брызги крови, разорванную одежду, все, что может указывать на то, что здесь произошло. Я не следователь на месте преступления, но в обязанности уборщиков, которых мы нанимаем, входит следить за тем, чтобы они ничего не нашли, когда приходят сюда.

Проверяя пол, я приостановился. На краткий миг мне показалось, что я слышу шаги в коридоре. Здесь больше никого не должно быть, и я выпрямляюсь и быстро иду к двери, чтобы выглянуть в коридор. Открыв дверь, я положил руку на пистолет, спрятанный в задней части брюк, готовый к тому, что там кто-то есть. Всегда есть вероятность, что кто-то из людей Альтьере вернулся, чтобы разграбить это место, и если это так, то они получат быстрый урок, почему это был плохой выбор.

Но когда я оглядываю коридор вдоль и поперек, там никого нет.

Только звуки дома. Я возвращаюсь к осмотру комнаты и потираю рукой затылок. Расследование меня утомило, и я готов покончить с ним, чтобы пойти домой и расслабиться, выпив перед сном.

Сделав последний круг, я выхожу из спальни и направляюсь в холл. Мысленно я уже думаю о том, что еще мне нужно сделать в плане бизнеса, и даже не замечаю никого в темном коридоре, как вдруг прямо передо мной проносится чье-то тело.

Я реагирую инстинктивно. Я хватаю человека за руки и почти поднимаю его, прежде чем осознаю, насколько он легок. Я пихаю его назад, прижимая к стене.

Аромат ягод и сахара доносится до меня за мгновение до того, как я понимаю, что по какой-то причине в доме Альтьере находится неизвестная женщина.

А я только что заманил ее в ловушку.