21

Медленно встаю.

— Я буду в коридоре, — тихо говорю я ей. — Отдохни немного. Мне нужно позвонить брату, и тебе придется остаться здесь на несколько дней, пока я буду следить за тем, чтобы не было возмездия. А после этого мы сможем решить, что делать дальше.

Мила кивает.

— Хорошо, — просто говорит она и ложится обратно на кровать. Она ложится рядом с Ники, и, глядя на них, я ощущаю тишину и покой, которых никогда раньше не испытывал.

До этого момента я понимаю, что никогда не знал, что значит быть по-настоящему счастливым.

Я начинаю поворачиваться, идя к двери, но слышу ее голос позади себя.

— Я люблю тебя, — шепчет она, и я чувствую, как по моему лицу расплывается улыбка.

— Я тоже тебя люблю.

Когда я оглядываюсь, чтобы проверить, услышала ли она меня, она уже спит. Но это неважно.

Утром она будет здесь, чтобы я повторил это снова.

А если повезет, то и каждое последующее утро.

МИЛА

Если бы кто-нибудь спросил меня в первый вечер, я бы поклялась, что через несколько дней мы с Ники вернемся домой. Может быть, не в ту же самую квартиру, в тот вечер, когда Лоренцо привел нас к себе, я задавалась вопросом, смогу ли я когда-нибудь вернуться туда. Но я думала, что мы с Ники найдем другую квартиру. В основном потому, что я была уверена, что Ники захочет уехать, как только проснется в незнакомом месте.

Как оказалось, все совсем не так.

Проснувшись на следующее утро, я вижу кофе и завтрак на подносе рядом с кроватью, а рядом — записку, в которой говорится, что Лоренцо ушел на встречу с братом и вернется сегодня днем. Я медленно встаю, — Ники еще спит — и ковыляю в ванную. Вчера вечером я была слишком измотана, чтобы принимать душ, а с гипсом, как оказалось, душ невозможен. Вместо этого я набираю горячую ванну, надеясь, что Ники будет спать достаточно долго, чтобы я могла привести себя в порядок, и неловко перекидываю ногу через край. На двери висит толстый халат, и я заворачиваюсь в него, а потом, ковыляя, возвращаюсь к Ники, который только что проснулся, а Дарси свернулась калачиком на кровати рядом с ним.

Она смотрит на меня, испуская медленный вздох.

— Давай поедим, — тихо говорит она, — и устроим Ники так, чтобы было что посмотреть. Потом мне нужно, чтобы ты мне все рассказала.

Завтрак, как выясняется, когда я снимаю крышки с тарелок, это яичница с сыром, бекон и блинчики. Подозреваю, что Лоренцо заказал все это откуда-то — не верю, что он умеет готовить, — но для меня это не имеет ни малейшего значения. От мысли, что он делает это для нас, мне становится тепло и мягко внутри. Мы втроем поглощаем еду, после чего Дарси помогает Ники подняться, чтобы отнести его в гостиную и усадить перед телевизором.

После этого она возвращается и закрывает дверь с серьезным выражением лица.

— Я даю тебе добро, — тихо говорит она. — Но мне нужно знать все.

И я рассказываю ей. Все, начиная с убийства Альфио и встречи с Лоренцо в особняке, до моего предложения, которое я ему сделала, и его встречного предложения о работе, всех тех случаев, когда мы виделись между тем и сейчас. Я рассказываю ей о Егоре на вечеринке и в клубе, о том, как я сломала лодыжку, и о реакции Лоренцо.

— Прости меня, — шепчу я, когда все закончила. — Теперь я понимаю, что должна была рассказать тебе с самого начала. Я думала, что будет лучше, если я этого не сделаю, ты будешь в большей безопасности и не будешь волноваться. Но ты все равно ввязалась в это, а если бы знала, то, по крайней мере, могла бы решить сама. Я не думала, что для тебя есть какой-то риск, я действительно не…

Я чувствую, как по моему лицу снова начинают катиться слезы, и Дарси, вздохнув, садится рядом со мной на кровать.

— Я знаю, — тихо говорит она. — Я знаю, что ты не стала бы специально подвергать меня опасности. Или Ники. Не думаю, что кто-то из нас мог понять, насколько это опасно. И я понимаю, почему ты это сделала.

— Понимаешь? — Я прикусываю губу, глядя на подругу, и она медленно кивает.

— Я понимаю. Но это не значит, что я считаю, что это было правильно. Ты должна была поговорить со мной. Я бы помогла. У меня есть сбережения…

— Я не могла просить тебя об этом…

— Это было бы лучше, чем если бы ты продавала наркотики. — Дарси резко выдыхает. — Я знаю, что тебе трудно полагаться на других, Мила. Правда, знаю. Но ты должна была довериться мне. Мы бы нашли способ. Ты мне как сестра. Я забочусь о Ники как о брате. Мы бы во всем разобрались.

— А что сейчас? — Шепчу я, и она вздыхает, бросая взгляд на дверь.

— Я думала об этом всю прошлую ночь, и сегодня утром. Я должна сказать, что мне нужно пространство, что я собираюсь дать себе некоторое время и посмотреть, хочу ли я все еще быть частью этого. Я видела, как Лоренцо смотрел на тебя, не думаю, что он куда-то уйдет. — Дарси проводит рукой по волосам.

— Но… — Тихо говорю я, и Дарси качает головой.

— Как я уже сказала, вы с Ники для меня как семья. Я люблю вас обоих. Мне будет ужасно вас не хватать. — Дарси смотрит на свои руки. — Я немного боюсь. Его… того, что случилось. Этой жизни, частью которой ты, похоже, являешься. Но я не хочу не быть частью твоей.

В ее голосе звучит что-то маленькое и мягкое, и я наклоняюсь к ней, обнимая ее за плечи. Дарси наклоняется ко мне, возвращая объятия, и мы остаемся так на долгий миг, прежде чем она отстраняется.

— Ты собираешься остаться здесь? — Наконец спрашивает она, оглядывая комнату. — С ним?

— Я не знаю, — честно отвечаю я ей. — В основном это зависит от Ники и от того, что он чувствует. Но я не знаю, сможем ли мы вернуться туда. Новое место, может быть… — Я прикусила губу, глядя на дверь. — Я просто не знаю.

Как выясняется, Ники не хочет уезжать. Дарси остается еще на день, а Лоренцо посылает людей присматривать за ее квартирой после того, как она вернется домой, — с ее разрешения, чтобы убедиться, что никто не следит за ее жилищем. В течение недели мы с Ники делим главную спальню, Лоренцо спит в коридоре, пока наконец не чувствует себя в достаточной безопасности, чтобы спать в гостевой спальне одному. К тому времени Лоренцо забрал все наши вещи из старой квартиры и расторг договор аренды с хозяином, и я привожу Ники в новую комнату, чтобы узнать, что Лоренцо обустроил ее точно так же, как комната Ники в нашей квартире.

Я прикрываю рот рукой и удивленно смотрю на него.

— Ты не должен был…

— Я знаю, — мягко говорит он. — Но я подумал, что так ему будет легче остаться. И я очень хочу, чтобы ты осталась.

Ники перебегает через комнату и прыгает на кровать, которая гораздо больше и гораздо мягче, чем его прежняя. Он сворачивается в клубок и смотрит на нас, а Лоренцо крепко сжимает мою талию. Всегда, когда он дома и я нахожусь в вертикальном положении, его рука обхватывает меня, как будто он постоянно беспокоится, что я перетружусь, если он не будет меня держать.

— Тебе нравится, приятель? — Спрашиваю я, и Ники с энтузиазмом кивает. — Ты сможешь здесь спать?

Он снова кивает, и я ковыляю к нему, укладываю его и целую на ночь. Лоренцо даже принес свой ночник, и, оглядываясь назад, прежде чем мы с Лоренцо уйдем, я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.

— Спасибо, — тихо шепчу я, когда мы снова оказываемся в коридоре. — Это так много значит для меня. Ты даже не представляешь.

— Думаю, я догадываюсь. Он наклоняется и нежно целует меня в макушку, а затем подхватывает на руки.

Он несет меня до самой кровати и ложится рядом со мной, пока я переодеваюсь в одежду для сна и забираюсь под одеяло. Только когда я лежу рядом с ним, прижавшись к его груди, он наконец заговаривает.

— Я никогда раньше не проводил ночь с кем-то в своей постели, — тихо говорит он, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, пораженная.

— Никогда?

Лоренцо качает головой.

— Никогда, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в висок. — Я никогда не хотел.

Я переворачиваюсь на спину, прижимаясь к нему. Все мое тело жаждет его, но в этот конкретный момент я хочу, чтобы меня просто обняли. Интересно, будет ли он возражать, ведь прошло столько времени с последнего раза, но, похоже, нет. Его рука проводит по моей талии, по бедру, и он медленно выдыхает.

— Я думал об этом все ночи, пока жил в гостевой комнате. Я надеялся, что ты останешься достаточно долго для этого. Чтобы я мог спать с тобой рядом в своей постели. — Он колеблется на слове "моя", как будто чуть не сказал "наша". Но это не наша кровать, пока нет.

— Я хочу остаться, — мягко говорю я. — Мы просто должны посмотреть, как пойдут дела. Я…

— Я знаю. — Лоренцо сдвигается с места, чтобы слегка поцеловать меня в губы. — Мы не должны ничего торопить. Даже с этим. — Его рука слегка сжимает мое бедро, и я понимаю, что он имеет в виду.

— В клубе той ночью… — Я тяжело сглатываю, глядя на него. — Он не заставлял меня. Но он угрожал. И он… пока я танцевала… — Я не могу заставить себя закончить фразу, сказать ее вслух, но, судя по выражению лица Лоренцо, мне это и не нужно.

Его выражение мрачное и холодное.

— Если бы я мог убить его снова, я бы это сделал, — говорит он наконец. — На этот раз медленнее.

— Он мертв. — Я касаюсь голой груди Лоренцо и чувствую, как по ней проходит легкая дрожь. Я вижу, что он хочет меня, это было слишком долго для нас обоих. — И он больше не причинит нам вреда. А кто-нибудь еще…

Лоренцо быстро качает головой.

— Данте говорил с паханом. Егор действовал без разрешения. Договор между семьями пока в силе. — Его голос тихий, слегка зловещий, когда он говорит "пока", но я понимаю, что это вопросы за пределами этой комнаты, за пределами того, что он или я можем контролировать.

— Значит, мы в безопасности. — Я медленно выдыхаю, и Лоренцо поворачивается ко мне, кивая. Он тянется вниз и берет мои руки в свои.

— Да. Я серьезно, Мила. Я всегда буду оберегать тебя. Тебя и всех, кто имеет для тебя значение. Теперь они тоже важны для меня.

Моя грудь напрягается. Я придвигаюсь ближе к нему, наклоняюсь и освобождаю одну из рук, чтобы прижать ее к его лицу.

— Я люблю тебя, — шепчу я. — Я рада, что могу сказать это сейчас.

— Я тоже. — Он снова целует меня, нежно, и когда я выгибаюсь в его руках, он издает низкий стон. — Мила…

— Я хочу тебя. — Я притягиваю его ближе, чувствуя, как его член упирается в мое бедро, как он нетерпеливо двигается мне навстречу, даже когда пытается дать мне возможность сказать "нет". — Я хочу чувствовать, что я твоя.

— Так и есть. И я тоже твой. — Он переворачивает меня на спину, и его руки уже движутся, чтобы стянуть с меня одежду, спуская мягкие штаны для сна. — Боже, Мила…

Его член проникает между моих бедер, его руки гладят меня. Он застонал, почувствовав, какая я мокрая, его колено мягко раздвигает мои ноги, когда кончик его члена проникает внутрь меня.

— Черт, ты так ощущаешься…

Это медленно и сладко, так, как я никогда не знала, что секс может быть таким. Лоренцо покачивается на мне, каждое скольжение его члена длинное и медленное, как будто он хочет, чтобы я почувствовала каждый дюйм, и чтобы он почувствовал каждый дюйм в ответ. Его рот пробегает по моим губам, челюсти, горлу, ключицам, по груди, когда я выгибаюсь и вскрикиваю, прикрывая рот рукой, когда я обхватываю его член, чувствуя, как втягиваю его глубже, когда Лоренцо стонет.

— Я…, — вырывается у него дрожащий вздох, и я тянусь вниз, чтобы прижать руку к изгибу его задницы, подталкивая его глубже.

— Я принимаю таблетки, — шепчу я. — Я ничего не говорила раньше, потому что не была уверена, что хочу, чтобы ты… — Я тяжело сглатываю, чувствуя, как пульс бьется в горле. — Я хочу этого сейчас.

Я приподнимаюсь, притягивая его к себе, и прижимаюсь губами к его уху, когда он снова начинает двигаться внутри меня.

— Войди в меня, — шепчу я. — Кончи в меня.

Он вздрагивает, его рука сжимает подушку рядом с моей головой, и я чувствую, как он пульсирует, когда он глубоко входит в меня, наполняя меня жаром, когда я кончаю вокруг него во второй раз.

* * *

Неделя превращается в две, потом в три, а затем в месяц. Лоренцо не хочет, чтобы мы уезжали, а я не хочу уезжать, и, к моему удивлению, Ники тоже. Если бы я еще не доверяла Лоренцо так полностью, то доверие Ники к нему было бы решающим фактором. С того вечера, когда Лоренцо пришел на ужин, Ники полюбил его, и, похоже, ему тоже нравится жить в этой квартире. Я уверена, что огромный телевизор, бассейн на крыше и общий комфорт, окружающий нас, имеют к этому самое непосредственное отношение. Тем не менее, здесь ему так же спокойно, как и дома, и я не вижу причин снова все менять ради новой квартиры, когда мы счастливы.

Счастливы. Я и не знала, что можно чувствовать себя так. Мы втроем входим в ритм, почти не думая об этом. Лоренцо не позволяет мне платить ему ни за что, предлагая вместо этого откладывать ползарплаты с балета, а я не могу найти причину, чтобы заставить его это сделать. Оставаясь с ним, я не могу заплатить ни за что, кроме как оставить наличные там, где он может их найти, — нет никаких счетов, которые я могла бы оплатить. Первые пару недель ему доставляют продукты. Затем, на третьей неделе, он небрежно подносит ко мне свой телефон с открытым приложением и говорит, чтобы я сама выбрала, что мне нужно. Его водитель отвозит нас с Ники на приемы к терапевту, которые, как я узнаю, он полностью оплачивает автоматически, когда я пытаюсь заплатить за следующий прием, на который мы идем. И когда я отмечаю, что это очень близко к тому соглашению, которое я пыталась предложить ему с самого начала, Лоренцо становится очень тихим.

— Если ты так считаешь, — говорит он мне, — то я буду спать в коридоре и не трогать тебя. Это не сделка между нами, Мила, и не какой-то контракт. Я люблю тебя и хочу заботиться о тебе. На этом все начинается и заканчивается.

Правда в том, что я не знаю, как позволить кому-то заботиться обо мне. И никогда не знала. Но я знаю, что он это имеет в виду, и это последний раз, когда мы говорим об этом.

Вместо этого я пытаюсь научиться получать от этого удовольствие. Позволять заботиться о себе и о Ники. Я вижу, как он постепенно расцветает в новой обстановке, он все еще не говорит, но уже в первый месяц он начинает писать послания Лоренцо и мне на блокноте. Впервые после аварии у меня состоялся настоящий разговор с братом, и я разрыдалась за обеденным столом, читая его.

В тот вечер я рассказываю Лоренцо о том, что произошло. Я рассказываю ему об автокатастрофе, о том, что они приехали за мной, и о том, что Ники больше не разговаривал с тех пор, как его вытащили. Лоренцо держит меня, пока я плачу, пока я не засыпаю у него на груди. А утром я просыпаюсь с облегчением.

Дарси приезжает в гости, и хотя я вижу, что ей требуется некоторое время, чтобы простить мою скрытность, с течением времени отношения между нами налаживаются. Когда месяц превращается в два, и гипс меняют на мягкий сапог, она приходит помочь мне с физиотерапевтическими упражнениями. Какое-то время она напряжена рядом с Лоренцо, но со временем это тоже проходит.

Через два с половиной месяца после случившегося Лоренцо приходит в постель и видит, что я сижу, уставившись вдаль. Он присаживается на край кровати и смотрит на меня.

— Могу сказать, что у тебя что-то на уме, — тихо говорит он. — Ты можешь рассказать мне все, что угодно.

— Я знаю. — Я прикусила губу. Последние два с половиной месяца были похожи на сон, прекрасный, идеальный сон, и я боюсь, что то, что я собираюсь сказать, изменит это. Это разрушит наш покой и сделает так, что мы не сможем продолжать жить так, как живем. Но я также знаю, что не могу держать это в себе.

— Доктор сказал, что через две недели я смогу снова начать танцевать. Мне придется делать это медленно, но я смогу вернуться к тренировкам. Еще через месяц я смогу вернуться к работе. — Я выдохнула, глядя на лицо Лоренцо, и он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Что ты об этом думаешь? — Тихо спрашивает он, и я глубже впиваюсь зубами в нижнюю губу.

— Я не могу дождаться, когда вернусь в балет. Я словно из кожи вон лезу, желая снова танцевать. А все остальное… — Я настороженно смотрю на него. — Я не хочу возвращаться в Бутон розы. Не думаю, что смогу, после того, что там произошло. Но я подумала, что другой клуб, где-нибудь в более приятном месте…

Выражение лица Лоренцо становится жестким, и я чувствую, как у меня сводит живот.

— Ты хочешь, чтобы я перестала танцевать стриптиз, не так ли?

— Я… — Он начинает говорить, но я врываюсь, говоря так быстро, что мои слова начинают спотыкаться друг о друга.

— Я люблю оба вида танцев. Я скучаю по ним. Я знаю, что это может тебя расстроить, но дело не только в деньгах, есть такое чувство… — Я смотрю на него, пытаясь дать ему понять. — Я не знаю, как это объяснить. Я просто знаю, что если я уйду, то мне будет чего-то не хватать.

Лоренцо протягивает руку, его пальцы касаются тыльной стороны моей ладони.

— Я понимаю, — тихо говорит он. — Но я не могу тебе лгать, мне неприятна мысль о том, что ты танцуешь для других мужчин. То, о чем я думал, когда видел, как ты танцуешь в клубе, то, что я хотел бы сделать с тобой, я не могу вынести мысли об этом, пока мы вместе, каким бы хорошим ни был клуб.

Мой желудок снова опускается.

— Но ты сказал, что понимаешь…

— Понимаю. — Он внимательно смотрит на меня. — У меня есть другая идея. Я бы хотел, чтобы это был сюрприз. Если ты доверишься мне…

Предложение повисло между нами. Он терпеливо смотрит на меня, его зеленый взгляд прикован к моему, и я киваю.

— Хорошо, — шепчу я. — Я доверяю тебе.

* * *

Вечером в пятницу я нахожу на кровати красное платье, а рядом с ним пару нюдовых балеток. Это великолепное платье — тонкие бретельки, V-образный вырез, заходящий далеко за грудь, юбка с разрезом до бедер с обеих сторон. Рядом с ним лежит записка, написанная размашистым почерком Лоренцо.

Дарси придет сегодня вечером, чтобы присмотреть за Ники. Надень это для меня. Под ним ничего нет. Будь готова к восьми.

Я перечитываю записку дважды, и волнение подстегивает мой желудок, а вместе с ним и нервозность. Это, несомненно, тот самый сюрприз, о котором говорил Лоренцо, и я понятия не имею, что он может иметь в виду. Я должна доверять ему, как и обещала, и я доверяю.

В семь я собираюсь, надеваю платье, под которое ничего не надеваю. Волосы распускаю по спине, длинные и шелковистые, и наношу простой макияж — тонкий кошачий глаз, розовая помада. Лоренцо ждет в гостиной, когда я выхожу, а Дарси, увидев меня, свистит.

— Куда вы двое идете? — Спрашивает она, глядя на Лоренцо и оценивая его костюмные брюки и рубашку на пуговицах, а он ухмыляется.

— Это сюрприз, — говорит он, а затем берет меня за руку и ведет к ожидающей машине.

— Мне нравится, когда ты на каблуках, — говорит он, открывая дверь машины. — Но я не думал, что твоя лодыжка еще выдержит.

— Это было правильное решение. — Я чувствую себя тронутой тем, что он подумал об этом. — Ты не собираешься говорить мне, куда мы едем?

— Ни слова. — Он так же ухмыляется и закрывает дверь, а машина отъезжает от обочины.

Здание, к которому он нас привозит, — неприметное каменное строение чуть дальше от центра города, с тяжелой черной дверью на входе без ручки. Я чувствую нервозность в животе, перехватываю руку Лоренцо и поднимаю на него глаза.

— Что это?

— Ты доверяешь мне? — Снова спрашивает он, и я киваю.

— Да.

— Тогда следуй за мной. Скоро ты все поймешь.

Он сильно и быстро стучит в дверь, и через мгновение она открывается. Женщина, стоящая по ту сторону, потрясающе красива, одета в наряд, который представляет собой не более чем набор черных кожаных ремней и туфель на высоком каблуке. Ее темные волосы собраны на голове, макияж тяжелый, но все же искусный, и она жестом указывает на черную глянцевую дверь в конце коридора перед нами.

— Наслаждайтесь, — говорит она, и Лоренцо ведет меня вперед.

Мы входим через черную дверь в большую комнату, и моим глазам требуется мгновение, чтобы адаптироваться. Когда это происходит, я начинаю понимать.

Комната огромна. Пол из гладкого камня, а в дальнем конце я вижу барную стойку, верхняя часть которой покрыта лаком, как и дверь, через которую мы только что прошли. Освещение мягкое и радужное, и я вижу винтовую лестницу, ведущую на этаж выше нас. Но из-за всего остального в комнате я не знаю, куда смотреть.

По всей комнате разбросано множество аппаратов, которые я узнаю теоретически, хотя сама никогда ими не пользовалась. В одном конце комнаты — крест Андрея Первозванного, скамейки для шлепков. В центре комнаты — помост, и я вижу, что, хотя он пока пуст, взгляд Лоренцо тут же устремляется на него, а затем обратно на меня.

Я не могу перестать смотреть по сторонам. Пока что комната заполнена людьми наполовину, но, думаю, с наступлением вечера здесь станет еще оживленнее. Женщина лежит лицом вниз на одной из скамеек для шлепков и стонет, а мужчина стоит позади нее и лениво бьет ее по заднице и бедрам флоггером. Мужчина прикован наручниками к Андреевскому кресту, перед ним женщина и другой мужчина поочередно дразнят его эрегированный, связанный член. По всей комнате происходит то же самое, и, оглядываясь по сторонам, я ощущаю жар между бедер, медленно осознавая, зачем Лоренцо привел меня сюда.

Я поворачиваюсь к нему, чувствуя себя немного неуверенно.

— Почему мы здесь? — Тихо спрашиваю я, и его рука ложится на мою талию, притягивая меня ближе.

— Потому что, детка, — бормочет он, убирая волосы с моего лица. — Кажется, я понимаю, почему ты любишь танцевать на сцене в клубе, и не только ради балета. Думаю, это та же причина, почему ты так сильно кончила на мой язык, когда услышала шаги за пределами комнаты в студии, и почему я почувствовал, как ты обхватила мой член, когда услышала то же самое за пределами своей гримерки. Почему ты так громко закричала, когда кончила, хотя тебя могли услышать.

По позвоночнику пробегает дрожь, меня обдает жаром, и Лоренцо наклоняется, прижимаясь губами к моему уху.

— Тебе нравится, когда за тобой наблюдают. Хвастаешься. Чтобы тебя увидели. Тебе нравится мысль о том, что тебя вожделеют, даже если ты не осознаешь этого. Тебе нравится мысль о том, что другие знают, что тебя трахают, что они слышат и видят, как ты кончаешь.

Когда он отстраняется, я понимаю, что он видит, как покраснело мое лицо. Я чувствую, как дрожат мои колени, и меня охватывает тепло.

— Так ты привел меня сюда? Чтобы…

— Делать все, что ты хочешь, чтобы другие смотрели, как ты это делаешь. — Лоренцо протягивает руку и проводит костяшками пальцев по моей щеке. — Если тебе нравится заниматься сексом на публике, моя милая, мы можем делать это здесь. Вместе. Так много или так мало, как ты захочешь. Меня это тоже возбуждает, хотя и не так сильно, как, думаю, тебя, — добавляет он с ухмылкой.

— Но если ты не хочешь, чтобы за мной наблюдали другие…

— Я чувствую себя по-другому, если это мы с тобой, вместе. Если другие смотрят, как я доставляю тебе удовольствие, или как ты делаешь то же самое со мной. Если они возбуждаются, глядя, как я трахаю тебя или как ты делаешь то же самое для моего удовольствия.

При этих словах меня пробирает дрожь, и Лоренцо смеется, темный звук, звучащий низко в его горле. Его рука скользит вниз по моей спине, прижимая меня к себе, и я чувствую, что он тверд.

— Я знаю, что тебе понравилось, как тебя чуть не поймали в балетной студии, принцесса, — пробормотал он, его голос приобрел густой оттенок возбуждения. — С тех пор я фантазирую об этом. Если хочешь, мы можем не спешить, нам не обязательно трахаться здесь сегодня. Мы можем возвращаться так часто, как ты захочешь. И когда ты захочешь сексуально показаться другим, моя милая, чтобы они смотрели на тебя и мечтали прикоснуться к тебе, ты сможешь сделать это здесь, где они увидят, что я наслаждаюсь тобой так же, как и ты мной.

— А как же балет? — Меня охватывает внезапный страх, но Лоренцо быстро качает головой.

— Это совсем другое дело, — сразу же говорит он. — Я никогда не отниму это у тебя. Но стриптиз, это мой компромисс, — тихо говорит он. — Это то, что я хотел бы тебе предложить. Деньги тебе не нужны, я позабочусь об этом. Но выступление, потребность выразить себя сексуально таким образом, я это понимаю. Я подумал, что это может быть другой способ — способ, где мы оба можем быть счастливы и наслаждаться.

Меня охватывает прилив счастья, которого я никак не ожидала. Я никогда не думала, что кто-то может так хорошо меня понять, и я импульсивно наклоняюсь, прижимаясь к его губам поцелуем.

— Давай сначала выпьем, — тихо шепчу я. — Это нечто большее, чем я когда-либо делала, гораздо большее, чем просто стриптиз. Но мне нравится эта идея. Мне нравится твой компромисс.

Лоренцо улыбается, его рука прогибается к моей спине.

— Выпьем, — говорит он. — И посмотрим, куда нас приведет эта ночь.

В комнате царит атмосфера секса. Даже в клубе он никогда не был таким откровенным. Повсюду мужчины и женщины на разных стадиях раздевания, звуки удовольствия наполняют воздух, смешиваясь с мягким ритмом музыки. Лоренцо подводит меня к бару, и мы садимся, красное платье спускается между бедер, обнажая их до самого верха, а Лоренцо наклоняется и заказывает нам обоим по напитку. Когда он поворачивается ко мне и видит мои ноги, его взгляд становится горячим.

— Так или иначе, — пробормотал он, скользя пальцами по моему бедру, — сегодня ночью они будут обхватывать меня.

Меня охватывает похоть, и я чувствую тепло и влагу между бедер, пульсирующий пульс поселяется там. Я бросаю взгляд в сторону одной из скамеек, где разложена обнаженная женщина, мужчина между ее ног вылизывает ее до оргазма, а другой мужчина впивается в ее рот сверху.

— Никто больше не прикоснется ко мне, — тихо говорю я, и Лоренцо кивает.

— Я бы никогда этого не позволил. — В его глазах появляется темный блеск, который говорит мне, что он имеет в виду именно это. — И я никогда не позволю никому другому прикасаться ко мне.

— Хорошо, — тихо пробормотала я, потянувшись за джин-тоником, который заказал для меня Лоренцо. За последние недели, прожитые в его квартире, у меня появилась возможность узнать свои вкусы, чего я никогда не делала раньше. Спиртные напитки, которые я раньше считала ненавистными — например, джин, — как выяснилось, мне просто не нравились, потому что я пила низкопробное пойло. Вкус восхитительный — травяной с нотками цитрусовых, сверху плавает свежий лайм, и я вижу, как взгляд Лоренцо переходит на мои губы, когда я подношу бокал ко рту.

Возможности клуба кажутся почти непреодолимыми. Я делаю еще один нервный глоток напитка, и Лоренцо протягивает руку, его пальцы снова скользят по моему бедру.

— Нам не обязательно идти дальше, чем ты хочешь сегодня вечером, — тихо говорит он, делая глоток своего старомодного коктейля. — Мы можем просто посмотреть, если хочешь. Или немного понаблюдать, а потом подняться наверх в отдельную комнату.

Я киваю, тяжело сглатывая. Я уже чувствую ровный пульс желания, просто от того, что нахожусь так близко к такому большому вожделению. В другом конце комнаты раздается женский крик наслаждения, и я робко смотрю мимо Лоренцо. Я краснею, когда вижу, как женщина на скамье выгибается и стонет, когда мужчина между ее бедер заставляет ее кончить. Мгновение спустя я вижу, как мужчина над ней снова вводит свой член ей в рот, заглушая ее стоны, а затем вытаскивает его, выплескивая сперму на ее грудь, рука сгибается вокруг его ствола, когда его голова откидывается назад. На кресте Святого Андрея связанный мужчина смотрит на них расширенными глазами, умоляя женщину, дразнящую его член, позволить ему кончить. И я вижу, как зал начинает заполняться, другие ждут своей очереди, подходят к барной стойке, и в воздухе разливается предвкушение.

— О чем ты думаешь? — Спрашивает Лоренцо, его голос слегка грубоват, и я понимаю, что это означает, что он возбужден. Я смотрю на него, делая еще один глоток своего напитка, и вижу, что он тоже возбужден. Очертания его члена упираются в бедро, немного напрягая брюки от костюма.

— Все это заставляет меня хотеть чего-то, — шепчу я. — Но я не знаю, с чего начать.

Призрак улыбки трогает губы Лоренцо.

— Тогда иди сюда. — Он дотрагивается до своей ноги, жестом указывая на меня. — Садись ко мне на колени, детка.

Я прикусываю губу, и его взгляд становится жестче, совсем чуть-чуть.

— Ты хочешь, чтобы я приказал тебе это сделать? Или ты предпочитаешь сделать это по собственной воле?

— Я не знаю. — Мои зубы впиваются в губу чуть сильнее. — Мы можем попробовать оба варианта.

Рот Лоренцо подергивается.

— У тебя было не так много возможностей выяснить, что именно тебе нравится, не так ли, детка? — Он слегка хмурится, и я качаю головой. — Ну, теперь мы это узнаем. — Он кладет ладонь на ногу. — Садись ко мне на колени, принцесса. Сделай это сейчас, или в этой комнате я тебя накажу.

У меня перехватывает дыхание от этой угрозы, но не в неприятном смысле. Пульсация поселилась между бедер, и я вижу, как Лоренцо ухмыляется, когда я задыхаюсь, совсем чуть-чуть. Он поднимает бровь, и я медленно встаю со своего места, чувствуя себя как во сне.

Как только я начинаю садиться на его бедро, его рука обхватывает мою талию, полностью притягивая меня к себе. Теперь мы далеко не единственные люди в баре, вокруг нас другие мужчины и женщины, которые разговаривают и прикасаются друг к другу на разных стадиях. Я чувствую, как вспыхивают мои щеки, когда Лоренцо крепко прижимает меня к себе. Я чувствую смущение, когда его твердый член плотно прижимается к моей попке, но это согревает меня пульсирующим светом желания, ощущение того, что меня показывают, возбуждает меня, обещание быть использованной с моего разрешения заставляет меня дрожать от предвкушения.

— Хорошая девочка, — тихо дышит Лоренцо мне в ухо. Его рука скользит по моему бедру, а другой рукой он подносит свой напиток к губам, так же небрежно, как если бы он не медленно продвигался пальцами к верху моей юбки. Я чувствую, как усиливается боль между бедер, и поворачиваю голову, касаясь губами его уха.

— Лоренцо… — Я шепчу его имя, в моем голосе звучит мольба, и я чувствую вибрацию его низкого хихиканья в глубине его горла.

— Ты этого хочешь? — Его пальцы проникают под разрез моей юбки и скользят вверх к складке на внутренней стороне бедра. Под платьем у меня ничего не было, как он и просил, и он застонал.

— Такая хорошая девочка. Ты так хорошо меня слушаешься, детка. Ты будешь ждать, пока я не разрешу тебе кончить?

Его пальцы так близко к тому месту, где они мне нужны. Постоянная пульсация потребности в моем клиторе похожа на биение сердца, и я чувствую, как между ног появляется влага, почти невыносимая для меня. Я киваю, задыхаясь, несмотря на то, как сильно я хочу кончить прямо сейчас, уже сейчас — потому что сама мысль о том, что нужно ждать разрешения, меня заводит.

Лоренцо, похоже, это понимает. Он делает еще один глоток своего напитка, его пальцы дергаются выше, скользя по тонкому шву моих складок. Я задыхаюсь от этого прикосновения, слегка извиваясь на его коленях, и чувствую, как он пульсирует подо мной.

— Уже такая мокрая для меня. — Он поворачивает голову и проводит губами по моему уху. — Ты собираешься кончить прямо так, да? На моих коленях, пока все смотрят.

Мои бедра мгновенно выгибаются в его руке, и он хихикает. Его рука, лежащая на моем бедре, крепко сжимает меня на коленях, прижимая к своему члену, а его пальцы раздвигают мои складочки. Кончики его пальцев скользят по влажной слизистой, поднимаются к моему клитору, слегка кружась, пока я задыхаюсь.

— Вижу, я был прав, когда говорил, что тебе это понравится. — Его кончик пальца надавливает чуть сильнее, потираясь о мой клитор, и я стону, не успевая сдержаться.

Теперь я чувствую на себе все взгляды. Чуть дальше по бару я вижу, как женщина прильнула к мужчине рядом с ней, его рука лежит на ее попке, опускаясь ниже края короткой обтягивающей юбки. Ощущение, что за мной наблюдают, заставляет меня хотеть этого еще больше, и мои бедра раздвигаются чуть шире.

Пальцы Лоренцо опускаются вниз, обводя мой вход, и я задыхаюсь, когда он проталкивает их внутрь. Я качаюсь на его члене, впиваясь зубами в губы, а он тянется вверх другой рукой, прижимая палец к моему рту.

— Я хочу услышать, как ты кричишь, детка, — пробормотал он. — Я хочу слышать, как ты умоляешь об этом, когда хочешь кончить.

— Я хочу кончить сейчас, — шепчу я, мой голос срывается. Я чувствую себя натянутой, ноющей, каждый дюйм моего тела жаждет большего.

— Пожалуйста…

— Еще нет, принцесса. — Его пальцы погружаются внутрь меня, а большой палец проводит по моей влажной коже до набухшего клитора. — Ты так хорошо ощущаешься на моих пальцах. Горячая, тугая и такая мокрая. Я хочу поиграть с тобой еще немного.

Он слегка поворачивается, его пальцы погружаются в меня еще глубже, а он смотрит на бармена.

— Еще один старомодный, — произносит он так непринужденно, словно не ласкает меня пальцами у себя на коленях, и я задыхаюсь. Его пальцы начинают двигаться в медленном, ленивом ритме, проникая в меня и выходя из меня, а подушечка его большого пальца обводит мой клитор.

Это похоже на лихорадочный сон. Бармен приносит Лоренцо его напиток, его взгляд скользит по мне, ухмылка кривит его губы. Он знает, что рука Лоренцо делает под моей юбкой. Все знают, но все превратились в размытое пятно лиц и голосов, в туманную аудиторию, когда мое возбуждение начинает захлестывать меня.

Я задыхаюсь, извиваясь на его коленях, желая большего. Пальцы Лоренцо ускоряются, и он делает глоток своего напитка, поворачиваясь, чтобы еще раз прикоснуться губами к моему уху.

— Умоляй, детка, — шепчет он. — Умоляй, чтобы я позволил тебе кончить.

— Пожалуйста. — Я стону еще до того, как он закончил говорить, мои мышцы напрягаются от усилия не кончить раньше, чем он разрешит. — Пожалуйста, пожалуйста…

— Ты так сладко говоришь, когда умоляешь. — Лоренцо вводит в меня свои пальцы, загибает их, медленно потирая взад-вперед, а большим пальцем надавливает вниз. — Кончи для меня, детка, — бормочет он, цепляясь зубами за мочку моего уха. — А потом я тебя трахну.

Я задыхаюсь, все мое тело напрягается, спина выгибается дугой, одна рука вслепую хватается за край барной стойки, а другая обхватывает его ногу. Его пальцы впиваются в меня, большой палец искусно теребит мой клитор именно в том ритме, который я хочу, и я отчетливо осознаю, что кончаю на глазах у целой комнаты, что все они видят и слышат меня. Я чувствую себя выставленной напоказ, обнаженной, и теперь все это — мой собственный выбор, все это происходит потому, что любящий меня мужчина знает, чего я хочу. Что доведет меня до таких высот наслаждения, о которых я даже не подозревала.

Я разваливаюсь на его коленях, дрожа от его пальцев и оргазма, его дыхание согревает мою шею, когда я сжимаюсь вокруг его пальцев. А потом он освобождает руку, лениво слизывая мое возбуждение с кончиков пальцев, и комната вокруг меня медленно возвращается в фокус.

В клубе стало оживленнее. Я слышу другие стоны и вздохи, звуки мужского и женского удовольствия, и смутно осознаю, что Лоренцо слегка приподнимает меня со своих колен, а его рука тянется к молнии.

— Скажи мне, если хочешь остановиться, детка, — шепчет он мне на ухо. — Но сейчас я хочу трахнуть тебя здесь и наполнить своей спермой. А потом мы вернемся домой, и я снова трахну тебя в нашей постели.

Он наклоняет свой член к моему мокрому отверстию, когда говорит это, и где-то в глубине моей головы я понимаю, что больше никогда не буду думать о том, чтобы сидеть в баре и пить так же, как раньше. Моя юбка сдвинута в сторону, и я задыхаюсь, чувствуя, как он поднимает бедра вверх, и его набухшая головка скользит внутри меня, когда он усаживает меня на свой член.

Осторожно, чтобы никто не видел, он поправляет передо мной юбку. Его член запульсировал во мне, погрузившись до самой рукояти, и Лоренцо потянулся за своим напитком, разворачивая кресло так, чтобы мы оказались лицом к главной комнате.

Его правая рука снова проскальзывает под юбку, пальцы упираются в мой клитор и лениво поглаживают его, пока он делает глоток. Его бедра двигаются внутри меня, едва заметные движения, но я чувствую каждый дюйм его члена, погруженного внутрь меня.

— Что мы сделаем в следующий раз, детка? — Спрашивает он, продолжая потягивать свой напиток, пока он скачет внутри меня, поглаживая мой клитор. Я знаю, что кончу еще раз до того, как мы закончим, и от этого, пока мы смотрим шоу перед нами, я словно таю от вожделения. — Может, мне пристегнуть тебя к одной из этих скамеек и отшлепать, потом трахнуть тебя в лицо и наградить за то, что ты проглотила мою сперму, вылизав тебя до оргазма? — Его бедра слегка подаются вверх, член входит глубже, и я задыхаюсь. — Или мне положить тебя на спину, выставить на всеобщее обозрение твою текущую киску, пока я буду гладить себя по этим красивым сиськам, и отказывать тебе в удовольствии, пока ты не взмолишься об этом?

Его член пульсирует и набухает внутри меня, и я понимаю, как близко он был, просто от того, что ласкал меня пальцами здесь, на публике. Он трахает меня вот так, медленно, едва заметными движениями, чтобы это длилось долго. Чтобы он мог затянуть это, пока я снова не кончу.

Из меня вырывается стон, и Лоренцо целует мою шею, его бедра качаются чуть настойчивее, а пальцы поглаживают быстрее.

— А может, мне перегнуть тебя через тот помост, — бормочет он, кивая на небольшую сцену в центре комнаты, — и трахнуть тебя так, чтобы все видели?

— Да, — шепчу я, и слово вырывается наружу прежде, чем я успеваю его остановить. — Мы должны… ох… работать над этим… но однажды… о боже…

Он опрокидывает в себя последний бокал, мышцы его бедер напрягаются, и одна его рука обхватывает мою ногу, а другая трепещет на моем клиторе.

— Я сейчас кончу, — дышит он мне в ухо, его слова становятся все более напряженными. — Я… ох, блядь, Мила, я кончаю в тебя, ох…

Лоренцо застонал, его рука скользнула по моему животу, когда он прижал меня к себе на колени, совершенно неподвижно сидя подо мной. Без ощущения его толчков в меня все внутри меня увеличивается. Я чувствую каждый толчок и пульсацию его члена, когда он стонет, жар его спермы, когда она выплескивается внутрь меня, и моя спина выгибается, а крик вырывается наружу, когда я сжимаюсь вокруг него и разрываюсь на части во второй раз.

— Лоренцо! — Я стону его имя, извиваясь у него на коленях, и он испускает задыхающийся стон, так как ощущение моих движений снова возбуждает его пульсирующий член. Его пальцы впиваются в мое бедро, его рот прижимается к моему плечу, а его пальцы трутся о мой клитор, и его член продолжает проникать в меня, и мы оба заперты вместе в очень публичном оргазме.

— Ты… — Лоренцо прижимается к теплой коже моего плеча, тяжело дыша, — ты — все, о чем я только мог мечтать, принцесса. Моя Мила. Моя любовь.

Он шепчет мне на ухо последнее слово, мы оба все еще так близки, как только можем быть, и я откидываю голову назад, поворачиваясь так, чтобы прижаться губами к его губам.

Осторожно он спускает меня со своих коленей. Я сжимаю бедра вместе, но все еще чувствую теплую липкость его спермы, стекающей на мою кожу, и краснею от смущения. Вместе с этим приходит новая волна желания, и я тянусь к его руке, глядя на него раскрасневшимся лицом и блестящими глазами.

Взгляд Лоренцо темнеет. Он достает бумажник и бросает несколько купюр на стойку, не удосужившись посмотреть, сколько он переплатил бармену.

— Пойдем домой, — бормочет он, в его глазах плещется собственническая похоть, когда его взгляд скользит по мне. — Я хочу трахать тебя в нашей постели, пока не взойдет солнце.

— Мне нравится, как это звучит, — тихо шепчу я. Я переплетаю свои пальцы с его пальцами, пока он ведет меня к двери, шум клуба исчезает на заднем плане. — Мы сможем вернуться?

— Так часто, как ты захочешь, — обещает Лоренцо с озорной ухмылкой. Он ведет меня через дверь к ожидающей машине, и мое сердце словно переполняется всем, что в нем есть — желанием, любовью, счастьем. Все то, что я так долго считала недоступным для себя.

Теперь все это мое. Навсегда.

Загрузка...