Гибель дьявола

ГЛАВА 3

ДЖЕЙД

Он любит, когда я играю, когда клавиши фортепиано касаются кончиков моих пальцев, когда глаза закрыты, когда мелодия окружает меня, как теплое одеяло в прохладную ночь.

Его руки обхватывают мои плечи сзади, и его доминирующее прикосновение проникает в меня, мои соски напрягаются, когда я позволяю себе погрузиться в транс — и от музыки, и от его рук на мне. Ощущение его, музыка — всего этого слишком много и в то же время недостаточно. Он крепче прижимает меня к себе, массируя, а его руки блуждают по моим рукам. Я утопаю в нем, все эти ощущения струятся по моему телу, как призрачное прикосновение.

После еды мы каким-то образом оказались в музыкальной комнате, где он попросил меня сыграть. Эти теплые, проникновенные глаза гипнотизировали меня, когда он медленно целовал меня, прижав спиной к роялю. Когда он развернул меня к себе, он заставил меня опуститься на скамью, а я все больше и больше нуждалась в его прикосновениях, требующих, чтобы я делала то, что он хочет.

Его руки скользят по моим рукам, постепенно переходя к груди, большие пальцы проводят по соскам через платье — напряженным и твердым для его рта. Сильно нуждаясь в нем, я вжимаюсь всем телом в скамейку, до смерти желая ослабить пульсацию своего клитора.

— Энцо… пожалуйста, — бормочу я, мои пальцы замедляют движение, когда он щиплет мои соски.

— Продолжай играть. — Требование, прозвучавшее в его тоне, — это ритм похотливого удовольствия, взывающий к моему телу, впивающийся в мою кожу.

Я не останавливаюсь. Я заставляю музыку вырываться из моей души, даже когда его руки опускаются ко мне на колени. Он задирает платье, и я немного приподнимаюсь, освобождая ему место. Из меня вырывается стон, предвкушение затягивает меня внутрь, отчаянно желая, чтобы он прикоснулся ко мне.

Шелковистые прикосновения его пальцев касаются моей внутренней поверхности бедер.

Наконец-то.

Я играю быстрее, желая, чтобы эта песня закончилась, чтобы он мог овладеть мной.

Двигаясь вперед, он скользит кончиками пальцев выше. Мое дыхание становится поверхностным, когда он скользит вверх и вниз, прижимаясь к моему ядру, прямо между моим лоном.

— О Боже, — дышу я, теряя концентрацию, мои пальцы соскальзывают с клавиш.

— Не останавливайся, или я остановлюсь, — предупреждает он. — Я хочу слышать, как ты играешь, пока я играю с тобой.

Я сглатываю тяжесть в горле, по обеим рукам бегут мурашки, когда он указательным пальцем сдвигает мои трусики в сторону.

Я с готовностью раздвигаю бедра, желая, чтобы боль утихла, но зная, что она вернется, если он того пожелает. Он владеет и моим телом, и моим сердцем. Я — его игра. В этом он прав.

— Энцо! — Я вскрикиваю, когда он слегка поглаживает мой клитор большим пальцем — достаточно, чтобы я жаждала большего. — Пожалуйста, мне нужно… — Мои пальцы бьют по клавишам, и я перестаю играть. Внезапно он тоже перестает играть.

— Нет… — Я протестую. — Ты не можешь так со мной поступать.

Его глубокая грудная усмешка, губы, гуляющие по моей шее, посылают толчок вниз, в то пространство, которое мне нужно, чтобы он заполнил.

— Руки снова на пианино. Я сказал тебе, чего я хочу. Теперь заканчивай.

Со стоном я снова заставляю свои руки работать, играя с жадностью, и он, наконец, снова прикасается ко мне. Он проводит пальцами по моим половым губам, дразня их. Я резко выдыхаю, когда он входит в меня, лишь кончиками пальцев, и я вся горю.

— Энцо, да, — шепчу я со стоном. Большой палец ласкает мой клитор, а он трахает меня уже глубже, двумя пальцами там, где раньше был один. — Сильнее! — кричу я, музыка уже не звучит, но я не останавливаюсь ни на секунду, пока он трахает меня, мои бедра двигаются, требуя большего. — Энцо, я собираюсь… О Боже!

Мои руки дрожат на пианино, и я плачу, пальцы на ногах загибаются в чулках, обхватывающих мои ноги.

— Трахни меня… Ты мне нужен.

— Я знаю, что тебе нужно, — стонет он, другой рукой перебирая мои волосы и откидывая мою голову назад, чтобы я могла заглянуть в глаза мужчины, которого я отчаянно хочу.

Его зубы скрипят, когда он проникает в меня все глубже, три пальца растягивают меня, пока мои глаза не закатываются, и я думаю, что перестала играть.

— Да, да, да… не останавливайся. Не надо… оххх… блять, Энцо! — Его имя на моих губах — отчаянная мольба о большем. Наши глаза сцеплены, каждый дюйм во мне пылает, пока я падаю в огонь, который он создал. Я трепещу на его груди, а он смотрит на меня так, словно хочет поглотить меня.

Я не перестаю кончать. Это бесконечно. Я вся дрожу, когда его пальцы впиваются в меня так глубоко, что я вижу звезды.

Его тяжелое дыхание упирается мне в лоб, а мое тело постепенно расслабляется, выдохи становятся беспорядочными. Он обхватывает ладонью мое горло, задыхаясь, поворачивает мою голову к себе и берет мой рот в свой. Это похоже на чертову одержимость — зубы, губы, рыки и стоны. Мы практически разрываем друг друга на части, страсть капает из любви и обжигающей химии, которую мы испытываем друг к другу.

Он впивается зубами в мою нижнюю губу, тянет так сильно, что боль и удовольствие становятся одним целым. Я втягиваю его язык в рот, и он сжимает ладонь вокруг моего горла самым восхитительным образом. Я жажду, когда он превращается в животное — в мужчину, который желает меня с безжалостной потребностью.

— Встань, — требует он, отступая назад, когда я пытаюсь подняться на ноги. Он помогает мне подняться, его пронзительный взгляд блуждает по моему телу, оставляя за собой след разрушения. Потому что я снова хочу его, нуждаюсь в нем так сильно, что готова умолять, лишь бы почувствовать его член внутри себя.

Не успеваю я произнести ни слова, как его руки оказываются на моем платье, расстегивая боковую молнию.

— Сними его для меня. — Он смотрит на меня из-под ресниц, а мой рот приоткрывается, когда мои руки ложатся на плечи, и наши взгляды соприкасаются так, как я хочу, чтобы соприкасались наши тела. Медленно я позволяю платью опускаться все ниже и ниже, обнажая свою грудь перед его взглядом.

Его челюсть сжимается, грудь вздымается от тяжелого дыхания. Не отрывая взгляда от его глаз, я позволяю платью скользить все ниже и ниже, пока на мне не остаются только трусики и туфли на каблуках, которые он хотел.

— Блять, ты чертовски красива. — Его голос звучит с болью, как будто ему больно смотреть на меня. Эмоции на его лице — Боже, я их чувствую.

Он подходит ближе, в его глазах свирепый взгляд, как у хищника, который ждет свою жертву. Грубой ладонью он прижимает меня к роялю, затем берет меня за бедра и поднимает на него. Я бьюсь задницей о клавиши, и музыка превращается в бессвязный беспорядок, как и я.

Его бедра оказываются между моими бедрами. Он обхватывает мою грудь обеими руками, массируя чувствительную плоть, перебирая твердые соски.

— Пожалуйста, Энцо… — Мои брови напрягаются, стенки внутри меня сжимаются от пьянящего желания. — Мне нужен твой член.

Он наклоняется ко мне, его тяжелое дыхание сбивается о мои губы, когда он наклоняется еще больше, его рот прижимается к моей челюсти, его зубы хватают кожу, когда он вводит свой палец в мою киску, дюйм за дюймом, манящим дюймом.

Я открываюсь ему навстречу, желая, чтобы он вошел глубже и быстрее.

— Энцо, пожалуйста, сделай это сильнее.

Он хрипловато усмехается.

— Посмотри на мою жадную жену, раздвигающую для меня свою прелестную киску так широко, как только может. — Он скользит еще одним пальцем между моими влажными губками, и я со стоном выгибаю спину, ощущения… это слишком.

— О… блять, — вздыхаю я с дрожью, и он глубоко рычит, захватывая мое горло, как будто оно принадлежит ему. Его большой палец нажимает на мой пульс, усиливая его, пока он погружает пальцы в меня ленивыми движениями.

— Трахни меня. Пожалуйста… — Я стискиваю зубы, мои глаза тяжело закрыты. — Я сходила с ума, думая о тебе по дороге домой, вспоминая сегодняшнее утро. Проигрывала его снова и снова…

Он рычит, приближается к моему рту, крепко целует меня, а затем пускает свой рот по моей груди, животу… Он просовывает руки под мои бедра, усаживает меня на скамейку, на которой я только что сидела, и опускает голову мне между ног.

Он встречает мой взгляд, его язык скользит от моей попки вверх, к моему клитору. Я выгибаюсь под ним, клавиши поют в такт моим крикам. Его язык проникает глубоко внутрь меня, а затем его губы смыкаются вокруг моего клитора, сильно втягивая меня в свой рот.

Отчаяние очередного оргазма разгорается с новой силой, и я нуждаюсь в нем еще больше, чем в предыдущем. Мой клитор болит, пока он лижет, покусывает, грубо сосет, его пальцы снова входят в меня. Я не знаю точно, сколько их. Я слишком далеко зашла, чтобы сосредоточиться на чем-либо, кроме отчаянного желания получить освобождение, за которым я гонюсь. Еще один щелчок его языка — и я разрываюсь на части.

— Да! — В горле перехватывает дыхание, и я кричу, впиваясь ногтями в его кожу, дергая его за волосы, пока кончаю. Мое тело содрогается, когда он пробует меня на вкус, его язык проникает внутрь, тянется к моему клитору, делает это снова и снова, доводя меня до исступления.

— Ммм, — стонет он, практически высасывая меня досуха, и вибрация его голоса бьет по моему телу, как фейерверк.

Он приподнимается и берет мой рот в медленном поцелуе, и я чувствую вкус себя, когда он переплетает свой язык с моим.

Его ладони оказываются под моей задницей, поднимая меня с рояля на ноги, которые, кажется, не работают.

— Руки на клавиши, малышка, — произносит он, и я медленно делаю то, что мне велено, выгибаю свою попку навстречу его жаждущим рукам. Ладонь сильно ударяет меня, прежде чем три пальца проникают внутрь меня.

— Да, — задыхаясь, кричу я, желая, чтобы этот мужчина наконец-то трахнул меня.

Он отпускает меня и отступает назад, а я смотрю на него из-за плеча. Он снимает с себя футболку и бросает ее, прежде чем его руки оказываются на поясе брюк. Очертания его толстого члена вызывает у меня желание встать на колени и сосать его. Но я слишком сильно хочу его в себе, чтобы двигаться.

Рука скользит к моей киске и работает с клитором, пока я наблюдаю, как он стягивает свои брюки и боксеры настолько, что из них выглядывает его головка.

Он тащит их вниз по своим мускулистым бедрам, пока не снимает до конца. Его ладонь обхватывает его длину, и он стонет, глядя, как я трогаю себя.

Но он не отпускает меня далеко. Он вжимается в меня всем телом и, схватив за волосы, откидывает мою голову назад.

— Кому ты принадлежишь? — Наши глаза встречаются, когда головка его члена входит в меня, давая мне почувствовать вкус. — Скажи это. — Он проникает чуть глубже.

— Энцо… — Я заикаюсь, не в силах осознать, как сильно мне это нужно.

— Скажи это, детка. Я хочу это услышать. — Его голос пронизан потребностью во мне — его жене. Той, которую он любит. Той, которую он боготворит. И Боже, я поклоняюсь этому человеку. Он — мое все.

— Я принадлежу тебе… только тебе. Мое тело, моя душа — все это всегда было твоим. Только твоим. Пожалуйста, просто трахни меня. — Слова вылетают в спешке.

— Хорошая девочка, — хмыкает он, и в этот момент он полностью входит в меня.

— Бляяять! — Он шлепает меня по заднице свободной рукой, а мои стоны и крики сливаются в один звук, который я едва узнаю.

Он бьет бедрами, то выходя, то снова входя. Мое тело сильно ударяется о пианино, ногти впиваются в клавиши, создавая нашу собственную музыку. Эти его звериные удары, рука, вцепившаяся в мои волосы, другая, шлепающая меня сильнее, заставляют меня карабкаться, привязывая к себе.

— Вот так… бери каждый дюйм, — ворчит он, перебирая пальцами мои пряди, выгибая шею, чтобы его зубы обхватили мочку уха. — Это твое.

А потом наступает время волн. Они несут меня, пока я не погружаюсь в блаженство, пока меня не вымывает на берег, и его руки обхватывают меня и крепко держат. Потому что с ним я никогда не утону. Никогда больше не утону.