Гибель дьявола

ГЛАВА 3

МАТТЕО

ДВА ГОДА СПУСТЯ

Она лежит у меня на коленях, положив голову мне на бедра, и смотрит на меня сверху в нашем маленьком раю. Мы провели много дней на этом острове, уже не мечтая о нем, а живя на нем.

Я кладу ладонь на ее растущий живот, внутри — наша дочь. До встречи с ней осталось всего несколько месяцев.

Наша малышка, она будет любима. Ее будут защищать. Я не могу дождаться, когда стану отцом. Я буду жить ради нее. Я позабочусь о том, чтобы она видела только хорошее в этом мире, пока я могу.

Я не хочу, чтобы она узнала, что случилось со мной и ее матерью. Такая жестокость не для детей. В мире и так слишком много разрушений. Я не хочу нагружать ее нашей историей, или, скорее, нашим адом.

Я знаю, что Аида беспокоится об этом — если вдруг наша девочка узнает. Она боится, что подумает, но мне хочется думать, что она поймет, насколько сильны ее родители на самом деле.

— Мы потом пойдем на рыбалку? — спрашивает Аида, поднимая руку и обхватывая щетину на моей челюсти.

— Если ты этого хочешь, мы можем. Мы можем сделать все, что угодно, детка.

Она вздыхает, ее губы прижимаются ко мне, и мое сердце бьется для нее.

— Мир, он пахнет прекрасно, не так ли? — Она вдыхает, ее ресницы трепещут.

— Ничто не так прекрасно, как ты. — Я наклоняю свое лицо к ее лицу, наши губы встречаются в тихой страсти.

Она наклоняется глубже, наклоняя свое лицо, и я чувствую ее, эту любовь, которую мы разделяем. Она повсюду. В солнце. В небе. В песне, которую поют птицы.

Удивительно, где можно найти любовь, если ее искать. И в Аиде я нахожу все это.

АИДА

ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА СПУСТЯ

Как можно быть такой маленькой? Я вглядываюсь в лицо своей дочери, Сесилия Элисон Кавалери. Она родилась несколько дней назад весом почти три килограмма и ростом девятнадцать сантиметров. Крошечная куколка с самыми пухлыми щечками, которые мы не перестаем целовать.

Наша гостиная наполняется голосами, все хотят по очереди подержать на руках нового члена семьи. Я встаю и кладу ее на руки отцу, в глазах которого блестят слезы.

— Я твой дедушка, малышка. — Он быстро моргает, не в силах сдержать свои эмоции. — Она похожа на тебя, когда ты родилась, милая. — Он задыхается. — У тебя были такие же щеки, и ты была такой же крошечной. — Он смеется, наши глаза встречаются. — Я боялся взять тебя на руки. Ты была такой маленькой.

Я сажусь рядом с ним, кладу голову ему на плечо, и мы смотрим на нее, на семью, на всех нас в этой комнате.

Она начинает засыпать, и папа возвращает ее мне, целуя ее маленькую ножку. Я отдаю ее Киаре, и после этого все остальные получают шанс побыть с ней. У нее так много людей, которые ее любят. Кто готов умереть за нее. Ей повезло. Моя прекрасная девочка. Если бы только мама и Элисон были здесь, чтобы встретить ее.

Элисон.

У меня горло перехватывает при одной мысли о ней. Я очень скучаю по ней, и при каждом удобном случае навещаю импровизированную могилу, которую мы сделали для нее. Мне нужно было где-то попрощаться с ней, как и ее семье. Поэтому мы решили устроить ей настоящие похороны, с участием всех, кто ее когда-либо любил.

То же самое мы сделали и для мамы. Две женщины, которые были матерями и той девочки, и той женщины, которой я стала. Была бы я без них такой, какая я есть? Я не верю, что была бы.

Маттео до сих пор преследует мысль о том, что ему пришлось сделать, чтобы спасти меня. Стрелять в нее ему было нелегко, но я давно простила его. Мы все совершали поступки, которые не можем вернуть назад. Это была наша жизнь, и мы сделали все, что могли.

Но теперь наша жизнь стала лучше. Я учусь на преподавателя. До получения диплома остался всего год, а Маттео счастлив, управляя своей успешной галереей в городе. Его работы висят повсюду и продаются за большие деньги, чем мы оба знаем, что с ними делать. Я горжусь им — мальчиком, который делал наброски к моим фотографиям.

Боже мой, кажется, что это было целую вечность назад. У меня есть все его рисунки, которые он когда-либо делал, они висят в рамке на стене нашей спальни и напоминают нам о том, что любовь — это простота и красота.