Главный свидетель

Глава одиннадцатая

— Ваша честь!

— Тихо! — Удар судейского молотка прозвучал гулким выстрелом. — Если адвокат не состоянии сдержать эмоции своего подзащитного, а также всех за него болеющих, я вынужден буду при влечь ее к ответственности за неуважение к суду.

— Ваша честь, — хватаясь за соломинку, крикнула Кендал с места, — позвольте мне высказаться. — Одновременно она отчаянно старалась успокоить Билли Джо Крука. Тот после оглашения приговора орал что-то несуразное и размахивал кулаками.

— Подсудимый признал себя виновным и его дело передается в округ Колумбия для освидетельствования в Департаменте подростковой преступности. — Что еще на сегодня?

— Ваша честь, извините за возмутительное поведение моего клиента, — пыталась перекричать толпу Кендал. — Но в данном случае его негодование вполне объяснимо.

Фаргоу, подавшись ей навстречу, ехидно осклабился: — Неужели?

— Да, Ваша честь.

— Не ваша честь, а ваша задница, — неистовствовал Билли Джо, шмыгая носом. — Не судья, а кусок дерьма. И она тоже. И все остальные в этом чертовом суде.

Кендал так больно схватила его за руку, что тот даже вскрикнул от неожиданности.

— Сядь на место и заткни свою грязную глотку. Я сейчас с ним поговорю.

— Ах заткнуться, с чего бы это! — гневно завопил он, стремясь высвободиться из ее цепких пальцев. — Я выполнил все, что ты мне сказала, а теперь должен отправляться в тюрьму?! Или почти что в тюрьму. Никакой психоаналитик мне уже не поможет!

Его прилизанные, предварительно сдобренные гелем волосы растрепались и торчали в разные стороны. Он резко тряхнул головой и с ненавистью взглянул на Кендал.

— Твою мать, — в сердцах рявкнул парень и с размаху плюхнулся на скамью. — Блин, я все равно сбегу оттуда. Вот увидишь!

Генри и Лютер, сидя за перегородкой в толпе других посетителей, ворчали как разозленные собаки на коротком поводке. Миссис Крук неистово осыпала проклятиями и адвоката, и судью. Все смешалось, как в кошмарном сне.

Краем глаза Кендал заметила злорадную улыбку Дэбни Горна, выступающего в качестве обвинителя. Он с нескрываемым наслаждением упивался своей победой.

Обычно такие незначительные дела он передавал одному из заместителей, почему же на сей раз себе изменил? Ведь в основном он лично не участвовал в процессе, а вручив мандат на ведение дела у себя в кабинете, затем проводил остаток рабочего дня в. кафе напротив, поглощая чудовищное количество чая со льдом за болтовней с посетителями.

Кендал обратилась снова к судье, чувствуя на себе взгляды всех присутствовавших, включая Мэта. Он заскочил специально, чтобы морально поддержать ее. Впрочем, лучше бы его здесь сейчас не было.

— Ваша честь, вынесенная вами мера наказания просто чудовищна. Стоимость похищенного подсудимым не превышает сотни долларов. На каком, простите, основании…

— На основании того, что ваш подсудимый является вором, мадам. И он сам признал свою вину. Если желаете, я попрошу секретаря еще раз зачитать эту часть судебного протокола.

— Нет, благодарю вас, Ваша честь, не надо. Мне известно, что подзащитный признал себя виновным. Мистер Крук сознает, что сделал ошибку в своем заявлении. Это была оплошность, а не злостное преступление, как считает суд. Это первый. проступок моего подзащитного.

— Первый, но не последний, — злорадно заметил судья Фаргоу.

— Это единственный ваш аргумент, — тотчас парировала Кендал. — Должны ли мы сделать вывод, что этот суд предвзято относится к моему клиенту?

Фаргоу густо покраснел и угрожающе. произнес:

— Вы не можете делать никаких выводов относительно этого суда. — Он возмущенно засопел, подбирая слова. — Вы играете с огнем, адвокат. Теперь все?

— Нет, не все, — упрямо заявила Кендал. — Пусть в протокол внесут следующее заявление. Считаю ведение этого дела неправедным и несправедливым. Билли Джо Крук раскаялся в своем поступке, и, поскольку это его первое разбирательство в суде, полагаю, что мера наказания должна соответствовать обычному в таких случаях стандарту.

— Ну, значит, я просто хочу улучшить обычные стандарты, — съязвил в ответ судья. — И в соответствии с ними ваш подопечный препровождается в тюрьму Департамента подростковой преступности. Срок заключения будет определен в соответствии с его решением.

Судья тут же ударил молотком.

— Дело закрыто.

Стоило лишь полицейскому попытаться надеть Билли Джо наручники, как тот сразу же стал сопротивляться, да так отчаянно, что пришлось звать на помощь остальных стражей порядка. Братья Крук только этого И дожидались. Мигом перемахнув через загородку, они накинулись на полицейских.

Кендал тут же бросилась им наперерез, надеясь, что за это время полицейские справятся с Билли Джо и уведут его из зала суда.

— Пожалуйста, Лютер, Генри, сейчас ему ничто не поможет.

Но они, отпихнув в сторону неудачливого адвоката, кинулись на помощь брату. Больно ударившись об угол стола, она не устояла на ногах и рухнула навзничь. Поднимаясь, она заметила, что полицейские уже волокут Билли Джо по проходу, не взирая на его пинки и нечеловеческий крик.

Лютер и Генри ломились следом.

Вдруг прямо перед Кендал мелькнула чья-то тень.

Мэт! Догнав братьев, он схватил Лютера за шкирку и прижал его к стене. Генри бросился тому на помощь, но Мэт принял бойцовскую стойку. Зверское выражение его лица привело Генри в замешательство.

— Слышали решение суда? — не своим голосом зарычал Мэт. — Дело закрыто. Билли Джо пойдет в тюрьму.

— Благодаря ей, — бросил Лютер и ненавидящим взглядом смерил Кендал. — Ты тут ни при чем, Мэт. Во всем виновата твоя жена. Это она засадила малыша за решетку.

— Ваш малыш сам постарался, когда украл эти паршивые диски, — резонно заметил Мэт. — Но не в том дело. Посмейте только пальцем тронуть мою жену, я вам глотки по вырываю.

— Мэт, пожалуйста, — вмешалась Кендал, подбежав к ним в последнюю минуту.

Вся эта перебранка вызвала повышенный интерес, и тут же налетела целая толпа зевак — поглазеть на происходящее. Да, положеньице не из легких, Кендал металась в поисках выхода. Стоит только свидетелям ее позора разболтать по всему городу, что Мэту пришлось выручать свою несчастную жену, как это самым серьезным образом скажется на ее репутации. И тогда — конец карьере, доверие к ней будет окончательно подорвано. А местные обыватели получат прекрасный повод позлословить, утверждая, что женщина в принципе не может быть хорошим адвокатом.

— Мэт, я должна сама справиться, пожалуйста. Он свирепо взглянул на братьев и отошел в сторону.

— Если вы помните, — Кендал приблизилась к ним, — я вас предупреждала, что признание вины связано с риском. — Она сочувственно покачала головой. — Поверьте, я, как и вы, огорчена и шокирована.

— Пошла ты к черту.

Неожиданно сзади раздался вкрадчивый и неестественно деликатный женский голос.

— В отличие от своих хрупких отпрысков, миссис Крук оказалась крупной женщиной с весьма плотной фигурой. В каком-то дурацком, неказистом платье, в мягких домашних тапочках она устрашала одним своим видом. Видимо, не от легкой жизни ее лицо было изборождено глубокими морщинами, рот пугал зияющей расщелиной между тонкими губами, словно его не разжимали столетиями.

— Весьма сожалею, миссис Крук, — повернулась к ней Кендал. — Все вышло совсем не так, как я ожидала.

— Из-за тебя мой малыш сел в тюрьму.

— Это временно, — поспешила успокоить ее Кендал. — За Билли Джо. не числится никаких серьезных преступлений. Обязательно придут документы с рекомендацией отпустить его на поруки, вот увидите. Судья, конечно, не обязан подчиниться, но, уверена, выполнит эту рекомендацию.

— Уверена так же, как сегодня? — грустно спросила миссис Крук. И вдруг глаза ее налились кровью. — Берегись, не дай Бог, нам еще когда-нибудь повстречаться.

Она глянула через голову Кендал и молча приказала сыновьям следовать за ней. Братья послушно стали рядом, затем все трое повернулись и без единого слова вышли из зала суда. Толпа как по команде, расступилась, уступая дорогу грозной процессии.

Кендал широко раскрытыми глазами смотрела им вслед с ужасом и болью в сердце. Сегодня утром она обрела смертельных врагов в этом городе. Такие, как Круки, никогда не забывают обид.

И никогда не прощают.

Минут за двадцать до закрытия магазина спорттоваров Бернвуда туда заглянул Дэбни Горн. Гиб приветливо кивнул и поспешил рассчитаться с очередным покупателем.

Проводив его до дверей, попрощался, запер дверь и, мимоходом погасив свет в салоне, вернулся к гостю. Тот расположился как у себя дома в подсобке магазина.

Прокурор нехотя листал каталог оружия, лениво сплевывая жевательный табак в банку из-под кофе, оставленную здесь именно с этой целью.

— Ну и болтун! У тебя уши не повяли?

— Ладно, пусть болтает. Он щедро расплатился. — Гиб устало опустился в мягкое, удобное кресло напротив Горна и откупорил бутылку диетической содовой. — Будешь?

— Уже, спасибо, — ответил Горн; громко рыгнув и сплюнув в банку, выпрямился, потирая ладони. — Гиб, ты уже в курсе, что творилось сегодня в суде?

— Да, Мэт мне звонил. Расстроен страшно. И правда, ужасно, если моя невестка поцапалась со всеми из-за этого негодяя Крука.

Горн слово в слово пересказал Гибу все, что произошло у него на глазах.

— Конечно, она теперь твоя родственница, — озабоченно произнес он в заключение, — но ведь буквально пару дней назад. А мы с тобой знакомы очень давно.

В наступившей тишине каждому вспомнилась специфика взаимоотношений, более прочных; чем семейные узы, и продолжительнее, чем сама жизнь.

— Что скажешь, Дэбни? Ты же знаешь, что можешь говорить как на духу.

— Эта девушка беспокоит меня, — ответил тот.

Гиб придерживался того же мнения, но не хотел об этом говорить, не выслушав приятеля. Настоящий лидер всегда знает себе цену и к тому же умеет слушать. И никогда не спешит высказаться, не выяснив взгляды окружающих.

— Почему, Дэбни?

— Тебе никогда не приходило в голову, что она собирается стать членом нашего сообщества Гиб? И неформально, а фактически? — Поерзав на стуле, он пододвинулся к Гибу, словно намереваясь сообщить тому какой-то сногсшибательный секрет.

— Город нуждался в общественном защитнике, который… разделял бы наши взгляды, так сказать, — сбивчиво продолжал Горн. — Мы надеялись, что такая молоденькая девчушка окажется весьма покладистой и разумной. По крайней мере, уж никак не ожидали, что она зарвется. Если помнишь, именно по этой причине мы взяли ее на работу.

Он снова сплюнул в банку и, как бы размышляя, вытер рот тыльной стороной ладони:

— Но она оказалась гораздо круче, да еще со своими идеями. К тому же много щепетильнее, чем мы договаривались. И выступает против чаще, чем надо. Многим уже кажется, что мы здорово ошиблись.

Гиб, в свою очередь, был ошарашен приверженностью Кендал формальным принципам, ее сильной волей, вольнолюбием. Ему казалось, что девчонка будет посговорчивее и не такой горластой. Впрочем, Гиб не сомневался, что со временем она приспособится. Правда, понадобится чуть больше времени, чем хотелось бы, но тем не менее… Он поделился своими мыслями с Горном.

Но переубедить прокурора оказалось не так-то просто.

— Она совершенно не похожа на остальных женщин. — Пока, — Гиб старался его успокоить. — Скоро все переменится. Положись на нас с Мэтом. Как-то на днях она тут пожаловалась, что чувствует себя одинокой.

— Может, стоит увлечь ее делами нашего общества?

Дэбни Горн сильно сомневался на этот счет.

— Считаешь, это достаточно мудрое решение?

— Не бойся, — самодовольно хмыкнул Гиб. — Я же не дурак. Мы не будем посвящать ее в свои тайны, пока не убедимся в полной приверженности нашим взглядам.

— Ты, правда, веришь в то, что она поймет и приобщится?

— Да, — ни минуты не колеблясь, ответил Гиб. — Разум невестки все еще находится в плену тех либеральных мерзостей, что окружали ее с детства. Но бабушка-то не вечна. И в один прекрасный момент ее влияние исчезнет.

— А что, если не исчезнет?

— Так должно быть, — твердо произнес Гиб, но затем смягчившись, широко улыбнулся: — Однако не стоит подгонять, Дэбни. Пусть идет своим чередом. Нельзя обрушивать на девочку все сразу без разбора. Она слишком импульсивна. — Гиб яростно сжал кулаки, сверкнув во тьме глазами. — Укрощение строптивой.

— Оставь это мне. Я прекрасно знаю, как и что сделать.

Гиб поднялся и заторопился к выходу.

— Дело в том, — заговорщицки сообщил он Горну, — что она пригласила меня на ужин, и если мы задержимся, я опоздаю.

С порога Горн еще раз напомнил:

— Надеюсь, Гиб, ты правильно понял. Я — все братья — доверяем тебе. И всегда доверяли.

— В таком случае братьям не о чем беспокоиться, не так ли?

— Это был очень благородный жест, Мэт, но мне следовало справиться самостоятельно. — Кендал приблизилась к нему и многозначительно похлопала по плечу.

Однако он ничуть не оттаял.

— Да, кастрировать меня у всех на глазах.

— О, пожалуйста, Мэт!

— А что, не так? Публично меня унизила.

Она беспомощно повернулась к Гибу, словно в поисках поддержки:

— Все выглядело совершенно по-другому.

— Похоже, вы устроили там настоящий спектакль. — Но не так сенсационно, как описывает Мэт, — возразила Кендал.

— А Дэбни считает, что именно так все и было. Настоящая сенсация.

— Дэбни! Ты разговаривал с ним?

Гиб молча кивнул.

— Сегодня вечером он зашел ко мне в магазин и изложил свою версию.

— Согласно которой я, несомненно, выглядела грубой, неотесанной, деревенской бабой. — Кендал резко встала из-за стола. Она надеялась успокоить Мэта, пригласив Гиба на гамбургеры, но ничего хорошего не вышло. Конечно, Мэт чувствовал себя смертельно уязвленным; да и как иначе: жена не позволила мужу ее защитить!

Вместо примирения они еще сильнее разругались. Все ополчились на нее. Правда, Гиб резко не высказывался, но она по глазам видела, что он тоже не одобряет ее поведения.

— Еще смешнее было бы, если бы Мэт ввязался в драку с Круками — Кендал пыталась достучаться до мужа — Разве я стремилась унизить тебя, Мэт? Я просто хотела отвести беду.

Мэт все еще дулся и нее собирался так быстро прощать.

— Ну и ну! Не дай Бог услышать, что мой сын и невестка затеяли потасовку с этими беднягами Круками, покачал головой Гиб. — И совсем неважно из-за чего.

— Это ж дружки Кендал, а не мои, — недовольно проворчал Мэт.

Кендал, прислонившись к шкафу, медленно считала до десяти.

— Они мне не дружки, Мэт, — сказала она, немного успокоившись. — Билли Джо оказался моим подзащитным. А в соответствии с Конституцией Соединенных Штатов Америки каждый человек, включая Билли Джо Крука, имеет право на защиту в суде. Если я не ошибаюсь, в Проспере все еще придерживаются этой Конституции. Разумеется, мои клиенты редко представляют высшие слои общества, его сливки, так сказать.

— Вот это-то мне и не нравится, — подвел черту Мэт. — Ты практически ежедневно отираешься с этой голытьбой.

— Но это моя работа, Мэт.

— Я думаю, — вмешался Гиб, — все дело в разделенной лояльности. Ты приняла сторону Круков, а не сторону мужа, Кендал, и каждый мог убедиться в этом.

Кендал решила, что ослышалась, и повернулась, ожидая опровержения. Но тот был совершенно серьезен.

— Вы все преувеличиваете, — чуть не закричала она. — Вы оба!

— Ты, вероятно, права, — спокойно ответил Гиб. — Но это не должно повториться. Никогда. И, похоже, я нашел выход. Пожалуйста, присядь.

Она нехотя опустилась на стул. Гиб, как и Мэт, не давал ей возможности высказаться. Он просто одним махом отметал все аргументы.

— Вот уже некоторое время я вынашиваю некую небезынтересную идею, — издалека начал Гиб. — Сейчас, кажется, самый подходящий момент вас ознакомить. Кендал, ты никогда не мечтала вернуться в частную фирму и заняться частной практикой?

— Нет, что-то не припомню.

— А может, стоит подумать?

— Я не горю желанием работать в условиях ожесточенной конкуренции, где вся энергия уходит на карьеру, а не на профессиональные обязанности.

— А что, если там не будет ожесточенной конкуренции? — загадочно поинтересовался Гиб. — И вообще никакой конкуренции? Что, если я посажу тебя в твой собственный офис? Я бы оплатил все счета, пока ты не станешь зарабатывать самостоятельно.

Такого поворота событий она никак не ожидала и несколько мгновений, показавшихся вечностью, приходила в себя. Одно она знала наверняка: надо отклонить это предложение. И отклонить очень деликатно и дипломатично. Через секунду она взяла себя в руки и недрогнувшим голосом ответила:

— Это чрезвычайно щедрое предложение; Гиб. Огромное спасибо. Но я никогда не смогу вернуть эти деньги. Просто не будет обширной клиентуры, чтобы зарабатывать на жизнь.

— Я верю в тебя.

— Я тоже верю в себя, — ничуть не смутившись произнесла Кендал. — Но не верю в жителей Проспера. Здесь достаточно консервативный уклад жизни. Ты так не считаешь? — спросила она Гиба с грустной улыбкой. — Будь у семьи Круков хоть малейшая возможность выбора, они никогда не наняли бы меня в качестве адвоката. Кто в этом городе станет обращаться ко мне за юридической помощью? Ко мне, женщине? И доверит мне свои юридические проблемы?

— Да зачем тебе много клиентов… — попытался что-то вставить Гиб.

Впервые за весь вечер слегка оживился Мэт.

— Совершенно верно, дорогая, — поддакнул он. — Мы бы выбрали наиболее приемлемый для тебя стиль работы.

— Ну что ты, Мэт. Представить страшно, смех да и только — невестка Гиба, жена Мэта, одевается каждое утро и играет роль адвоката. — Кендал оставалась неколебимой. — Я очень благодарна вам, но не согласна.

— Разумеется, решать тебе, — разочарованно протянул Гиб. — Хотя, по-моему, ты напрасно растрачиваешь свой талант на государственной службе.

Гиб даже не догадывался, до какой степени он задел ее самолюбие, как сильно обидел!

— Понапрасну, Гиб? — Она .взвилась, как ужаленная. — Я так не считаю. Понимаешь, не только подозрительное отношение к женщинам и жесточайшая конкуренция в фирме «Бристол и Мазерс» заставили меня ее покинуть.

Кендал собралась с духом и продолжила:

— Вплоть до сегодняшнего дня об этом знали только Рики Сью и бабушка. Но вам я сейчас расскажу, может быть, тогда вы наконец поймете, почему я предпочла карьеру общественного защитника.

Она взволнованно принялась ходить по комнате взад и вперед.

— В «Бристол и Мазерс» пришла однажды некая женщина в поисках поддержки и помощи. Муж заразил ее вирусом СПИДа, а затем бросил на произвол судьбы с тремя детишками. Здоровье ее ухудшалось с каждым днем. И когда она оказалась не в состоянии работать, чтобы обеспечить семью, штат взял опеку на малышами и поместил их в воспитательный дом.

Через шесть месяцев она до такой степени истосковалась, что решила во что бы то ни стало повидаться. Но все ее официальные запросы остались без ответа. И тогда она явилась в здание правительства штата с пистолетом в руках, заявив, что-либо она увидит детей, либо… Ее тут же арестовали. Пистолет оказался даже не заряжен, но это детали.

Она внесла залог и была отпущена на свободу, — продолжала Кендал. — Намучившись с адвокатом, которого ёй назначили, она в надежде на взаимопонимание пришла ко мне. Да, она совершила преступление, но в силу чрезвычайных обстоятельств. Я пришла к выводу, что закон и справедливость находятся в вопиющем противоречии друг с другом. Перед собой я видела не преступницу, а женщину, которая хотела только одного: в последний раз увидеть своих детей, увидеть перед смертью. Я согласилась ее защищать.

Она глубоко вздохнула, чтобы перевести дух и справиться со взрывом ярости и негодования, каждый раз овладевавшим ею при воспоминании о встрече с коллегами в конференц-зале.

— Все они просто ужаснулись: женщину застали на месте преступления. Заведомо проигрышное дело. Да и сама фирма не хотела связываться с клиентом, зараженным СПИДом. Мне самым решительным образом отказали в поддержке. Мало того, денег на оплату судебных издержек у женщины не было. А фирму «Бристол и Мазерс» интересовали только прибыльные дела. К чему заниматься благотворительностью? Поступившись этим принципом хотя бы однажды, компания рисковала навлечь на себя приток неимущих. Поэтому все единодушно советовали мне бросить это дело.

Был бы у меня выбор, я бы ни минуты больше не осталась в этой фирме. Но сидеть без работы… Поэтому я так безумно обрадовал ась вакансии в Южной Каролине! Я подумала, что здесь можно будет работать на совесть, не задумываясь о прибыли работодателя. Я преклоняюсь перед законностью и придерживаюсь того старомодного принципа, в соответствии с которым закон создан для людей, а не для юристов.

Кстати, та женщина умерла незадолго перед судом.

Умерла, так и не увидев своих детей. Поэтому, в очередной раз проигрывая дело, я воспринимаю это как свое личное поражение. Будто бы снова предала ее.

— Очень трогательно, Кендал. — Гиб пребывал в некотором раздумье. — Но вряд ли следует считать своим поражением решение судьи отправить Билли Джо в Колумбию.

— В данном случае совершенно не обязательно было так делать. Его проступок не гарантировал дальнейших преступлений.

— Ну, я обычный продавец спортивных товаров, — продолжил Гиб. — И понятия не имею почему судья вынес именно такое решение. — Гиб секунду помолчал. — Он такой же человек, как и все мы. Естественно, ты огорчена, но не стоит считать его решение предвзятым. Ты сделала все, что могла. Полностью оправдала наши ожидания.

— Ах, поддержка оказалась очень кстати.

— Спасибо за участие, Гиб. — Она выглядела растроганной.

— Отец — человек мудрый, — высказался Мэт. — Стратегически он всегда прав.

Кендал тихонько приблизилась к Мэту и обняла его.

— Я пропадаю без дружеского сочувствия. Надеюсь, мы остались друзьями?

Он долгим взглядом посмотрел на нее через плечо:

— А ты как думаешь?

Она поцеловала его в лоб:

— Спасибо, что выручил меня. Сегодня я лучше узнала тебя и весьма сожалею, если показалась неблагодарной и неспособной оценить твое благородство.

— Забудь. — Он улыбаясь ответил на поцелуй. Затем сложил руки на груди и вопросительно посмотрел на отца. — Может, наконец откроем наш секрет, отец?

— Секрет? — Кендал радостно всплеснула руками и удивленно посмотрела на них.

Какой ужасный сегодня день. А завтра будет еще хуже, поскольку слухи, наверное, уже разошлись по всему городу. Бама, и тот уже слышал.

— Очень плохо, адвокат, — бросил он. — Ну ничего, в следующий раз обязательно выиграете. — Его искреннее сочувствие почему-то не помогло, наоборот, настроение ее окончательно испортилось.

Где-то в глубине души она прекрасно понимала, что сделала все от нее зависящее. И тем не менее глубоко переживала неудачу. Кендал чувствовала себя лгуньей, словно обманула чаяния тех, кто ей доверял, — своих клиентов, их семьи, свою бабушку, даже покойных родителей.

Сегодня она до дна выпила всю горечь поражения. Но теперь все уже позади, надо извлечь урок и спокойно готовиться к следующему делу. Работать больше, работать разумнее. Она добьется успеха.

Кендал привела свои мысли в порядок, настроение потихоньку улучшилось. Заманчиво маячили предстоящие выходные.

— Ну, что вы такое задумали? — поинтересовалась она.

— Мэт говорил, что в выходные ты не прочь отправиться за город.

— Не сказала бы, что сильно настаиваю, — плутовато улыбаясь, ответила девушка.

— Да, а где «прошу», «умоляю», «требую»?

Она тут же притворно ударила мужа кулачком в живот, он с готовностью также игриво скорчился от воображаемой боли.

Гиб удовлетворенно улыбался — слава Богу, гармония в семье восстановлена.

— Так ты хочешь послушать или нет?

Кендал сразу же посерьезнела:

— Конечно, хочу.

— В эту субботу будет полнолуние.

В ее голове мгновенно пронеслись романтичные картины ужина при свечах в каком-нибудь заброшенном домишке в горах или лодке, плывущей по лунной дорожке озера.

— Полная луна в ноябре может означать только одно, — загадочно произнес Мэт, подогревая ее интерес.

— Что? — спросила она, затаив дыхание.

— Массовый забой свиней.