Гнездо дракона

Глава девятая

К вечеру второго дня после смерти Джоанны Драгонвик был буквально наводнен людьми. Кареты с задернутыми занавесками одна за другой подкатывали к черным воротам, чтобы высадить всех родственников и друзей покойной, прибывавших из Гринбуша, Олбани, Уотервлайта и многих других мест. Коридоры и лестницы гудели от шарканья бесчисленных ног всех гостей, которые входили в спальню и отдавали последний долг памяти хозяйке имения.

Она лежала на розовой кровати между двумя длинными горящими свечами и черный бархатный покров оставлял открытым только ее лицо. В комнате Джоанны было много цветов — море белых тубероз и лилий, которые заменили олеандры.

Посыльные из Гудзона привезли множество рулонов черных тканей, ради чего были опустошены все ближайшие лавки. Магда и другие слуги спешно шили.

К четырем часам Миранда закончила свой собственный траурный наряд. Черное платье без единого украшения придало ей особое достоинство, но на этот раз внешний вид ее совершенно не волновал. Она оцепенела от ужаса и недоумения. Этого не может быть, повторяла она себе. Смерть не может прийти столь внезапно. Она была не так уж и больна.

Девушка не покидала спальню с тех пор, как Николас отправил ее туда. Еду ей приносили на подносе, и Магда, взявшая на себя ведение хозяйства с того момента, как патрун заперся в своей комнате, ясно дала понять Миранде, что ей не стоит показываться среди Ван Таппенов. Но огромная спальня в конце холла тянула ее к себе с болезненной силой. Выйдя в сумерках в коридор, она присоединилась к группе незнакомых людей, которые вполголоса переговаривались у дверей Джоанны, совершенно потрясенные. Вместе с ними она вошла в тихую комнату и в свою очередь приблизилась к кровати.

Надеюсь, я не так сильно ненавидела ее, подумала девушка и неожиданно по ее лицу заструились слезы. Потому что до этого момента она даже и не подозревала, до какой же степени она ненавидела Джоанну Ван Рин.

Именно Магда принесла Миранде ужин я поставила его на стол.

— Полагаю, что после похорон вы уедете, — грубо сказала она.

Миранда сглотнула.

— Вероятно, да.

Да, конечно, она должна ехать. Она не может остаться здесь вдвоем с Николасом. Николас! Девушка крепко стиснула пальцы и подошла к окну, пряча лицо от любопытного взгляда горничной. Когда женщина ушла, Миранда отодвинула поднос, так и не притронувшись к еде.

После этой трагедии Николас сильно отдалился от нее, даже больше, чем когда-либо раньше. Для него смерть жены тоже приобрела какое-то новое необъяснимое значение. Миранда не могла знать, насколько сильно он горевал по Джоанне. Она никогда не понимала, какие чувства Николас испытывал по отношению к ней. Но все же она была его женой — матерью его ребенка — и он должен был чувствовать себя ужасно. Миранда долго стояла у окна, спрятав лицо в ладонях, но через некоторое время она все же разделась и легла в постель, измученная бессонницей предыдущей ночи.

К полуночи дом успокоился, и все шаги в холле смолкли. Ван Таппены давно улеглись. Миранда крепко спала и даже не проснулась, когда дверь открылась и закрылась снова. Но она услышали свое имя и когда открыла глаза, то затуманенным сном взором увидела, что на нее смотрит Николас.

Он поставил свою свечу на стол и вернулся к кровати. Она увидела на его рукаве черную траурную ленту и не могла ни отвести от нее взгляд, ни поднять глаза на его лицо.

— Миранда! — позвал он. — Взгляни на меня. Медленно она подчинилась, переведя взгляд от черной ленты на его подбородок. Тяжело дыша, он одним резким движением прижал ее к себе. Он стал страстно целовать ее, и она почувствовала, как яростно бьется его сердце.

— Нет, нет, — испуганно зашептала она и постаралась оттолкнуть его.

Он поднял голову и так быстро отнял руки, что от неожиданности она упала на подушки. Выпрямившись, он коротко рассмеялся.

— Если я чего-то захочу, неужели вы считаете, что ваше глупое «нет» меня остановит?

— Я… я не знаю, — прошептала она. Его тигриная свирепость напугала ее, но сейчас, когда он отстранился от нее, вновь холодный и полностью владеющий собой, она взглянула на него с мольбой.

— Вставайте, оденьте свой пеньюар, — велел он. Пока она вылезала из постели, он повернулся к ней спиной, подошел к камину и помешал затухающие угли.

Одевшись, она подошла к нему, высокая и стройная, ее волосы как у ребенка были забраны за уши и золотым каскадом падали на плечи.

Он наклонился и взял ее левую руку. Ничего не понимая, она смотрела, как он надевает на ее средний палец массивное кольцо. Миранда в недоумении уставилась на него. Это было старинное золотое кольцо в форме двух крошечных рук с выступающими на них бриллиантами, которые окружали темно-красный карбункул в виде сердечка.

— Это обручальное кольцо Ван Ринов, — сказал он. Она подняла недоуменный взгляд на его лицо.

— Я… я не понимаю.

— Нет, понимаете, Миранда, — нежно сказал он. Недоверчивая радость охватила ее и исчезла. Она отшатнулась. Не более чем в пятидесяти футах от нее лежало бездыханное тело с застывшей странной улыбкой.

— Джоанна, — прошептала она.

Глаза Николаса стали жестче. За секундное молчание она услышала неторопливое тиканье часов на каминной полке, лай собаки где-то за конюшней, торопливые шаги в коридоре.

— Она никогда не носила это кольцо, — сказал он. — Ее пальцы были слишком толстыми.

Слава Богу, смущенно подумали она, тогда все будет хорошо. Конечно, если она никогда не носила его, все будет хорошо.

— Ты сделаешь так, как я тебе скажу, — произнес Николас.

Темно-красный карбункул горел на ее пальце в свете камина и огнем сверкали крохотные бриллианты.

— Да… да, — прошептала она. — Всегда.

— Спрячь кольцо. Не говори о нем никому. В пятницу ты уедешь домой. А ровно через двенадцать месяцев я буду просить твоей руки.

— Двенадцать месяцев… — повторила она.

— Конечно, этот год будет годом траура.

— Но Николас, — воскликнула она, сжав руки и в отчаянии глядя на него. — Я не могу поверить… я никогда не мечтала… Ты действительно любишь меня… ты так и не сказал…

Николас улыбнулся, положил руки ей на плечи.

— Я прошу тебя носить мое имя, а нежные речи годятся только для школьников. Живи будущим Миранда… как и я.

Он наклонился и быстро поцеловал ее. Затем он ушел, а девушка осталась стоять у камина не отрывая взгляд от обручального кольца, словно оно загипнотизировало ее.

В это же самое время в Гудзоне Джефф в запертой операционной с занавешенными окнами заканчивал последние анализы. У него не было подходящих книг по токсикологии, но в одном из учебников по фармакологии он нашел таблицу с необходимыми ему данными.

На тарелке лежало несколько крошек — все, что осталось от образца, который он позаимствовал в Драгонвике. Остальное он исследовал через микроскоп, который хоть и был довольно слабым, все же был в состоянии показать крохотную крупинку белого или серого порошка, если бы таковая там только имелась. Он не обнаружил ничего. Следуя инструкции в книге, он сжег в реторте один кусочек пирога, а другой посыпал соответствующими химикалиями. И вновь результат был отрицательным.

И тут с неожиданной злостью он схватил тарелку и швырнул ее в каменную раковину, где она разбилась на мелкие осколки.

Мне следовало бы постыдиться, подумал он. Мои подозрения ни что иное как детская досада на то, что моя собственная некомпетентность меня подвела и я потерял пациентку.

Он захлопнул учебник и поставил его обратно на полку собирать пыль, потом привел в порядок операционную и пошел спать, решив больше никогда к этому не возвращаться.