Горячие сердца

Глава 28

Китти разомкнула припухшие, отяжелевшие веки. Все закружилось у нее перед глазами, тело невыносимо болело. Грудь горела. Она хотела дотронуться до нее рукой и только тут почувствовала оковы на обоих запястьях. Она посмотрела наверх – да, руки вытянуты над головой и прикованы к стойкам кровати.

В полумраке комнаты она окинула взглядом свое обнаженное тело и убедилась, что лодыжки тоже прикованы к кровати.

Значит, это не ночной кошмар. Кори принес ее сюда, в злополучную комнату, швырнул на постель, сорвал с нее одежду, не переставая осыпать проклятиями за то, что она натворила.

– Ты унизила меня перед всем городом! Теперь все узнают о том, что жена Кори Макрея явилась в номер уполномоченного Колтрейна и вешалась ему на шею. Но твой замысел ни к чему не привел – он не верит, что это его отродье. И я глупец – позволил себя обмануть! – бушевал он, – Хорошо, люди Дантона сообщили, что моя жена в гостинице, в номере другого мужчины. Ты опоила наркотиками меня и моих людей и уговорила Дульси убрать с дороги Хьюго. О, ты оказалась умна, на редкость умна, моя дорогая, у тебя почти все получилось.

Китти молчала. Видя его, трясущегося от ярости, с выпученными глазами, она понимала, что никакие слова ее не спасут. Все кончено. Ей остается только лежать, смотреть и слушать, моля Бога, чтобы ее сыну не причинили вреда. Хьюго выхватил его у нее из рук, едва они вошли в дом, и ей второго этажа до нее доносились его крики, когда Кори поволок ее на третий, в свою комнату пыток.

– Дульси пришлось отослать, – ухмыльнулся Кори, пошарив в шкафу и вернувшись с небольшим сундучком – На нее уже нельзя положиться. Я попросил Хьюго отделаться и от Адди. Не знаю, как тебе удалось попасть в город, но думаю, не обошлось без этого разбойника Лютера. Рэнс сказал мне, что все охранники были оглушены примерно в одно и то же время. Ясно, Адди приложила к этому руку. Теперь они уехали, моя дорогая. Все твои черномазые друзья. Остались только ты и я.

– Мой ребенок! – закричала она, пытаясь сбросить удерживавшие ее оковы. – Кори, делай со мной все, что хочешь, но не трогай моего ребенка.

– Твоего ребенка? – Он прекратил расстегивать пуговицы у рубашки и недоверчиво уставился на нее. – Моя дорогая, любимая женушка, неужели ты думаешь, я способен причинить вред нашему ребенку? Ведь он такой же мой, как и твой. Тебе незачем беспокоиться за него, разве только ты снова не предпримешь какую-нибудь глупость. Но не волнуйся, такой возможности тебе больше не представится. Я не повторю ту же самую ошибку. Пожалуй, придется держать тебя здесь, в этой комнате, до конца твоих дней. Я пущу слух, разумеется, подтвержденный доктором Симсом, что у тебя нервный срыв. И вообще ты стала не в себе после рождения сына. Потому будешь прикована к постели, и за тобой постоянно будут следить. Потом, когда я рассчитаюсь с Колтрейном, а также с Дантоном и его людьми, ты поймешь, как тебе повезло. – Он злобно рассмеялся. – Когда ты оправишься от своей болезни, я стану самым влиятельным человеком в штате. Какую милую картину мы будем представлять со стороны – муж, жена и их сын – любящие и счастливые. А там кто знает? Может, к тому времени в твоем лоне будет зреть плод моего собственного семени. Наша семья будет полной, не так ли?

Китти в ужасе наблюдала за тем, как он открыл сундучок и принялся извлекать оттуда всевозможные приспособления, о существовании которых она раньше даже не подозревала.

– Видишь вот это? – Он протянул ей какой-то украшенный перьями предмет. – Нэнси когда-то очень нравилась эта вещица. По ее словам, она сводила ее с ума. У меня есть любые размеры. Я нашел эти мелочи в одной маленькой лавке в Париже, о которой мне приходилось раньше слышать, и заказал все, что мне предложили. О, тебе может показаться, что некоторые из них доставляют неприятные ощущения, но вершины наслаждения послужат более чем достаточным возмещением за кое-какие маленькие неудобства. И, по правде говоря, моя дорогая, мне совершенно безразлично, если в эту ночь тебе придется страдать. Я хочу, чтобы ты кричала во весь голос, и пусть это станет наказанием за то, что ты пыталась сделать – и сделала – этой ночью! На этот раз мне понадобится некоторое время, чтобы загладить последствия твоих проделок, но люди все поймут, когда услышат, что ты не в своем уме.

Он сбросил одежду и, нацепив на себя какой-то ужасающий на вид предмет, стремительно подошел к кровати и накрыл Китти своим телом. Она лежала измученная, беспомощная, пока он насиловал ее – жестоко, долго. Крики боли и протеста еще больше возбуждали его, и она почувствовала облегчение, когда ее, наконец, окутала тьма и благостное забвение унесло прочь от страданий.

Минута проходила за минутой. Она пыталась заснуть, но не могла. Где сейчас Джон? Ухаживают ли за ним так, как следует? Что сталось с Дульси и Адди? Она молила Бога, чтобы они не пострадали. Если бы Тревис поверил ей! Но он швырнул ее обратно в руки человека, который внушал ей ужас. Он даже отверг своего собственного сына. Боже, неужели он никогда не любил ее? Почему так охотно поверил в самое худшее?

В ее душе медленно закипал гнев. Тревис сам во всем виноват. Если бы он не уехал тогда вместе с войсками, они бы поженились. Он оставил ее одну, беременную, зная, что ей не к кому обратиться. И любовь в ее сердце начала постепенно превращаться в ненависть.

Она услышала шаги в коридоре. Затем раздался звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине. Она быстро повернула голову набок и сделала вид, что спит. Быть может, тогда он уйдет.

Дверь с щелчком затворилась. Она затаила дыхание. Неужели он в комнате – смотрит на нее и решает, какую из своих мерзких игрушек использовать на этот раз?

– Она все еще спит.

Голос Кори был очень слаб. Она тотчас открыла глаза – в комнате никого, но из-за двери до нее донесся гортанный смех Рэнса:

– Вы неплохо ее обработали, а, босс? Когда вы доставляете своих женщин в эту комнату, они потом всегда становятся смирными, как овечки. Кстати, а что у вас там такое? Мне бы очень хотелось узнать, что скрывается за этой дверью…

– Не твое дело, черт побери, – огрызнулся Кори. – Слушай меня, я хочу, чтобы сегодня ночью вы разделались с вдовой. Запугайте ее так, чтобы она тронулась умом. На сей раз пусть вся ответственность падет на людей Дантона, и тебе лучше в это не вмешиваться. Ты меня понял?

– Разумеется. Я уже послал двух людей, чтобы подстеречь в засаде Фрэнка Доусона. Все знают, что он участвует в ночных налетах вместе с Дантоном. Когда мы покончим с этой женщиной, то выпустим пулю из ее дробовика, чтобы со стороны казалось, будто она стреляла в нападавших. Когда уполномоченные прибудут на место, они найдут там труп Доусона, и тогда уже Дантон не сможет отрицать свою причастность.

Китти приоткрыла рот в беззвучном крике. Что они на этот раз сделают с бедной Мэтти Гласс?

– Я не хочу, чтобы эту женщину убивали, – рявкнул Кори. – Сам за этим проследи. Но ее мальчишек надо избить так, чтобы она согласилась продать землю и переехать в безопасное место, иначе в следующий раз они могут поплатиться жизнью, слышишь?

– Да. Чем больше у вас земли, тем больше власти. В конце концов мы сумеем вытеснить из графства Дантона и его шайку.

– Вот именно. С каждым приобретенным мной участком он становится все слабее. Я не желаю, чтобы он стоял у меня на пути и не потерплю конкуренции. Я слишком много трудился и слишком долго строил планы, чтобы теперь все пошло прахом.

– А если Дантон не уберется отсюда? Если предпочтет отсидеться, держась за то, что у него уже есть?

Последовала пауза. Китти напрягла слух, понимая, что очень важно знать содержание разговора.

– Придется его уничтожить, – произнес Кори тоном, не допускавшим возражений. – У него слишком много людей. Этот проклятый ку-клукс-клан растет с каждым днем, не только здесь, но и по всему Югу. Я твердо намерен положить этому конец, пока он не приобрел еще большую силу.

– Послушайте, босс, я не собираюсь заступаться за Дантона или его ку-клукс-клан. Мы оба знаем, что я сражался на стороне Севера, и потому от меня меньше всего можно ожидать сочувствия к Джонни-мятежникам. Но будь я на их месте, скорее всего тоже бы основал подпольное движение, никогда бы не признал, что война окончена и Юг потерпел поражение. Южане не пожелают с этим смириться даже целый век спустя и поэтому наверняка предпримут что-нибудь, чтобы нанести ответный удар «саквояжникам», незаконно захватывающим их земли. Не сочтите за обиду!

Он сделал паузу, подавив смешок.

– И нахальным черномазым, как они их называют. Вы поступаете ловко, очень ловко, не давая местному ку-клукс-клану разрастись. Пусть убираются вон. Все до одного. Вы будете главной силой в этой части страны.

У вас ведь достаточно денег, чтобы нанять самых лучших в округе стрелков?

– Ты же знаешь, что так.

– Тогда мы наймем их. У нас будет своя собственная армия. А там кто знает? Возможно, в один прекрасный день вы станете губернатором этого штата. Не беспокойтесь. С минуты на минуту вернутся мои люди с известием о том, что Фрэнк Доусон мертв. Сразу же после этого мы отправимся прямиком к дому вдовы Гласс. Уже почти стемнело.

Как темно, изумилась Китти. Она проспала целый день. Где же Джон? О Господи, если бы только ей удалось вырваться на свободу и найти способ предупредить Мэтти! По крайней мере, подумала она в приливе гордости, у нее еще осталась воля, чтобы сопротивляться.

Китти окинула взглядом комнату. Она постепенно погружалась в темноту. Портьеры были очень плотными – не пропускали света и заглушали крики, разносившиеся из этого проклятого места.

Китти потянула за цепи и лишь когда почувствовала резкую боль и заметила струйку крови, медленно стекавшую по запястью, поняла, каким отчаянным было ее усилие.

Снова раздались голоса. Приподняв голову с подушки, Китти различила возбужденный шепот Рэнса:

– Вы прикончили его? Он мертв?

– Точно, – отозвался другой голос, незнакомый, тягучий. Судя по всему, говоривший был чем-то очень доволен. – Мы подстерегли его и уложили с первого же удара! Он мертв. Мы перенесли его к сараю, натянув на голову белый капюшон.

– Отлично, – ответил Кори.

Ей казалось, она видит улыбку на его лице и слышит вздох облегчения. Китти едва сдержала тошноту. Они убили человека, а теперь собираются учинить что-то ужасное над Мэтти и ее сыновьями. И она не в силах им помешать!

– Лучше отправиться в путь прямо сейчас, – сказал Рэнс. – Как только мы вернемся, босс, я сразу же доложу обо всем вам – через час или самое большее два.

– Я буду в этой комнате.

Китти вздрогнула. Из коридора донеслись торопливые шаги. Ключ снова повернулся, и, хотя глаза ее были закрыты, она ощущала на себе взгляд Кори и чувствовала, что свет в комнате стал более ярким. Он принес с собой фонарь, который поставил на комод.

Кори провел пальцами по ее животу, больно ущипнул сосок:

– Проснись, дорогая. Я ненадолго тебя отпущу, чтобы ты занялась личной гигиеной. Хьюго скоро принесет поднос с ужином. Тебе надо подкрепиться. Впереди нас ожидает целая ночь наслаждения. У меня в запасе еще много забавных вещиц, которые я хочу тебе показать.

Он вынул ключ из кармана жилета и вставил его в замок на наручнике, удерживавшем ее левое запястье.

– Ага, ты пыталась вырваться и, как вижу, порезалась. Не стоит мне противиться, Китти. – Он освободил от оков ее правое запястье. – Ну вот, так-то намного лучше, не правда ли?

Она потерла руки, морщась от прикосновения к ссадинам на чувствительной коже. Он тем временем снимал цепи с ее лодыжек. Как только Китти была свободна, она схватила стеганое одеяло, чтобы прикрыть наготу, и села, прислонившись к изголовью кровати и поджав к груди колени.

– Встань и походи по комнате, чтобы немного размяться. Я принесу тебе халат и потом оставлю одну. Однако ты не покинешь эту комнату еще в течение многих, многих недель. Уверен, сама понимаешь почему.

– Я хочу видеть моего ребенка, – произнесла она резким, отрывистым тоном. – Я должна убедиться, что с ним все в порядке.

– О, он превосходно себя чувствует, – ответил Кори, махнув рукой. – Я приставил к нему новую служанку. Он плачет и зовет свою маму, потому что ты ужасно избаловала его. Это еще одно наказание за твое поведение прошлой ночью, Китти, – твой ребенок зовет тебя, и ты не можешь ему ответить!

– Я ненавижу тебя, Кори Макрей! – вскрикнула она. – Ненавижу и презираю и с нетерпением жду того дня, когда смогу плюнуть на твою могилу!

В глазах его вспыхнул гневный огонь, но тут же погас. Он улыбнулся и покачал головой, словно разговаривая с капризным ребенком:

– Китти, Китти, почему ты продолжаешь сопротивляться? Разве не понимаешь, что я одержал победу? Что еще прикажешь делать? Пройтись кнутом по твоей мягкой, нежной коже? Мне бы этого не хотелось, так же как и вымещать злость на беззащитном младенце. Не вынуждай меня сделать что-нибудь плохое маленькому Джону.

Сердце в ее груди бешено заколотилось. Она знала, что он осуществит свою угрозу. Человек, способный учинить насилие над беспомощной вдовой, избить ее детей, начисто лишен совести. Ей придется держать себя в руках.

– Хорошо. Я вижу по твоим глазам, что ты понимаешь: у тебя не осталось иного выбора, как только покориться моей воле. Можешь встать и заняться собой. Я принесу тебе приличную одежду, так что, когда Хьюго принесет поднос с ужином, ты будешь выглядеть, как всегда.

Она не пошевелилась.

– Когда я смогу увидеть своего ребенка, чтобы убедиться в том, что с ним все в порядке?

Кори прикусил нижнюю губу, задумчиво глядя на нее сквозь щелочки глаз. После нескольких мгновений он произнес:

– Завтра. Я понимаю твою тревогу. Так что если этой ночью ты будешь вести себя как следует и доставишь мне удовольствие, обещаю, утром я прикажу принести сюда ненадолго твоего сына. Как ты сама убедишься, ему обеспечен должный уход. И если пойдешь мне навстречу, то скоро увидишь его снова.

Он дотронулся кончиками пальцев до ее щеки, и на этот раз она не поморщилась от отвращения.

– Ты умная женщина, Китти. Иногда ведешь себя как дурочка, но в уме тебе не откажешь. Ничего, скоро образумишься.

Он пошел к двери, а Китти уже хотела встать с постели, обернув вокруг себя одеяло, как вдруг воздух пронзил звук ружейного выстрела.

– Какого черта! – Кори бросился к портьерам и быстро раздвинул их. – Где-то здесь! На моей земле!

В дверь кто-то постучал.

– Мистер Макрей, вам лучше поторопиться, – раздался испуганный голос Хьюго. – У нас неприятности, большие неприятности.

Кори распахнул дверь. В освещенном коридоре стоял слуга-негр, трясясь от ужаса. С улицы доносились равномерные звуки ружейной стрельбы, и время от времени вопли раненых.

– Это люди Дантона. Больше некому, – проговорил Хьюго. – У Рэнса и остальных не было времени покинуть плантацию. Должно быть, они ждали их в засаде.

Забыв о Китти, Кори бросился вон из комнаты, крича на ходу Хьюго, чтобы тот приказал достать ружья и собрал слуг, всех, кто умеет стрелять.

– Черт! Что происходит? – Его ругательства, перекрываемые громким звуком шагов, постепенно заглохли у лестницы.

Китти спрыгнула с кровати, распахнула дверцы шкафа и, схватив халат, натянула его на себя. Затем устремилась из спальни в коридор и оттуда по ступенькам на второй этаж. Добежав до детской, она толчком открыла дверь, и из груди ее вырвался вопль при виде пустой колыбели. Джона не было!

Она металась по коридору от одной комнаты к другой. Где все? И где ее сын?

Звуки стрельбы приближались. Охваченная паникой, она зажала уши руками и остановилась посередине широкого коридора, покачиваясь из стороны в сторону и пытаясь собраться с мыслями. Куда Кори отнес ребенка? Куда он подевался? Кругом палят из ружей, и ей непременно надо удостовериться, что Джон в безопасности.

Разбилось одно окно, другое. До нее доносились вопли людей, громкий стук копыт. Кто-то кричал в предсмертных муках. Снова послышался звон разбитого стекла, на этот раз из детской! Боже, она должна во что бы то ни стало найти Джона!

Китти добралась до первого этажа и, бросившись гостиную, обнаружила, что обитая атласом кушетка охвачена огнем. Пуля попала в лампу, опрокинув ее. Схватив коврик, она принялась что было сил бить им по языкам всепожирающего пламени. Пусть дом сгорит, но позже. Она с радостным трепетом будет взирать на то, как он обратится в пепел, но не сейчас, когда ей еще нужно отыскать своего малыша. Он наверняка где-то поблизости. Если бы Кори снова приказал отвезти его в Роли, он бы сообщил ей об этом.

Парадная дверь с треском распахнулась, и на пороге появился Джером Дантон. Он стоял, возвышаясь над Китти, словно грозный призрак, лицо побагровело, глаза блестят. Он навел на Китти дуло своего ружья, однако она даже не дрогнула.

– Где он? – рявкнул Джером. – Где Макрей?

Еще несколько людей устремились за ним следом, и он приказал им обыскать дом.

– Умоляю, не трогай моего малыша! – вскричала Китти. – Я не имею никакого отношения к тому, что затеял Кори. Верь мне. Он спрятал моего ребенка. Клянусь, Джером, я не знаю, куда направился Кори. Он и Хьюго совсем недавно выбежали отсюда с ружьями в руках. Только, пожалуйста, не трогай моего сына!

– Поднимать руку на детей в правилах Кори, а не в моих, Китти. Я верю тебе. И если мои люди найдут твоего малыша, то обещаю, ему ничто не угрожает. Ты знаешь, что натворил твой муж этой ночью? – угрожающе спросил Дантон.

– Да, знаю! – крикнула она, внезапно выйдя из оцепенения и чувствуя в душе нараставший гнев. Страх исчез, и его место занял неукротимый дух. – Я подслушала его разговор с Рэнсом Кинсайдом. Они собирались убить твоего друга Доусона и напасть на Мэтти Гласс и ее сыновей. Но я ничего не могла сделать! Понимаешь? Я была прикована к постели! И теперь одному Богу ведомо, где мой малыш.

Она подавила в себе желание зарыдать, погрузиться под невидимую сеть, которая душила ее, подобно огромной паутине. Нет, сейчас не время предаваться слабости. Настала пора для ответного удара.

Они стояли лицом к лицу, не сводя друг с друга глаз, словно спрашивая, может ли один из них положиться на другого. Наконец Джером заговорил:

– Хорошо, Китти. Я тебе верю. Я помогу тебе найти ребенка, но предупреждаю, что я раз и навсегда покончу с этой междуусобицей. Его болваны наемники не смогли поймать коня Фрэнка. Он вернулся в загон, и на его седле была кровь. Мы поехали по его следам и обнаружили еще больше крови. Нетрудно было догадаться, что за всем этим стоял Кори. Теперь-то я понимаю, в чем заключался его расчет. Он хотел запугать Мэтти Гласс так, чтобы она согласилась продать ему злополучный участок. На этот раз он был твердо уверен, что вина падет на меня и моих парней, раз приказал оставить труп Фрэнка у ее дверей.

– Именно! Мы так и будем стоять и разговаривать, или ты отправишься на поиски моего сына?

– Китти, я понятия не имею, где твой сын. В первую очередь мне необходимо найти Кори. Спрячься где-нибудь, потому что стрельба еще не кончилась. Когда все будет позади, обещаю, что постараюсь помочь тебе. А пока делай так, как я тебе говорю.

– Ты предлагаешь мне просто сидеть и ждать?

В это мгновение разбилось еще одно окно, и они оба повалились на пол.

– Да, – отозвался он с каким-то странным спокойствием. – Если только не хочешь, чтобы тебе снесло голову пулей. Тут есть много мест, где могут скрываться Кори и его люди. Поэтому тебе лучше передвигаться по комнате ползком и погасить лампы, чтобы не случился новый пожар. – Он бросил взгляд на опаленную кушетку и на четвереньках подобрался к последней оставшейся в комнате лампе и потушил ее.

Они оказались почти в полной темноте, нарушаемой лишь слабым светом люстры у входа.

– Джером, – донесся до Китти из коридора незнакомый голос. – Мы обыскали весь дом и ничего не нашли.

– Погасите огни в зале, – распорядился Джером. – Я не хочу стать удобной мишенью для этих ублюдков. Никто не знает, где они прячутся.

Осторожно, кошачьей походкой он выбрался из комнаты. Его спутник сделал так, как ему было приказано, и их окутала тьма. Китти едва слышала звук их шагов, отдававшихся от полированных полов красного дерева. Затем она осталась одна.

Ей довольно долго пришлось сидеть на корточках в полной темноте. Где Джон? Может, в одной из бывших хижин рабов на задворках дома? Кори приказал отнести его туда, чтобы она не услышала его плача?

Каждый раз, когда воздух разрывали звуки выстрелов, Китти зажимала уши и стискивала крепче зубы, чтобы не закричать. Ей чудилось, что она снова оказалась на войне. Те же крики, глухие удары падающих на землю тел, запах серы. Казалось, она видит перед собой сражение. Все вернулось, словно в ночном кошмаре. Боже праведный, где же ее малыш?