Горячие сердца

Глава 32

Джером Дантон отчаянно жестикулировал:

– Я же сказал тебе, женщина, это невыполнимо! Я и так уже потратил целое состояние. Двое людей погибли, а остальные шесть наотрез отказались возвращаться туда. Слух уже пущен. Никого не удастся подкупить ни за какие деньги. Взгляни в лицо действительности! Ничего нельзя поделать! Тревис Колтрейн в болотном краю с твоим сыном, и тебе никогда не удастся заполучить его обратно.

Он перестал нервно ходить по комнате и посмотрел на Китти, которая сидела в кресле у камина и следила за ним взглядом.

– Я не собираюсь сдаваться!

– Прошло уже две недели, Китти! Две недели на бесплодные попытки! Я даже обращался за помощью к местным федеральным уполномоченным, но они не захотели вмешиваться. О нет, ты ни за что не заставишь их послать туда своих людей! «Это ваши трудности, – заявили они мне. – У нас в городе и без того хватает забот, чтобы еще вмешиваться в семейные дрязги». Именно так они мне ответили, и я не осуждаю их за это. Я думал, что смогу нанять нужных людей за деньги, но слух уже распространился по всей округе, и никто по доброй воле туда не пойдет.

– Я пойду, – отозвалась она сухо – Я не боюсь.

Он недоверчиво посмотрел на нее, потом упал перед ней на колени, до боли сжав ей руки:

– Нет, Китти, я тебя не пущу. Он убьет тебя! Тревис взял над нами верх, и тебе придется смириться. Мы ничего не можем предпринять. Давай вернемся домой, поженимся, у нас будут дети… Мы начнем жизнь заново и забудем о боли и муках прошлого.

Она выдернула свои руки:

– Я не уеду из Нового Орлеана без моего сына. Ты уезжай, когда пожелаешь.

Умоляющее выражение на его лице сменилось холодным гневом.

– Тебе ведь нужен не ребенок, не так ли?

Китти в изумлении взглянула на него и пробормотала:

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Джером…

– Черта с два не понимаешь! Ребенок тут вообще ни при чем. Мне бы догадаться об этом раньше, но я был так ослеплен тобой, что выбросил все из головы. Тебе нужен Колтрейн, и ты использовала меня, чтобы добраться до него. Ты знала, что, если мы заберем ребенка, Тревис тут же помчится за ним, и ты встретишь его с распростертыми объятиями.

Китти с трудом сдерживала себя.

– Это неправда, Джером. С Тревисом покончено навсегда. И я не использовала тебя – если помнишь, ты сам пришел и предложил помощь, а не наоборот. Значит, с твоей стороны это было лишь уловкой, чтобы добиться моей взаимности?

– Сегодня в полдень отправляется дилижанс на восток, и я намерен уехать. Ты поедешь вместе со мной.

– Я никуда не уеду без моего ребенка. Ты поступай как знаешь. Подсчитай сумму своих расходов, я прослежу за тем, чтобы их тебе полностью возместили.

– Ах, так? – Он горько рассмеялся. – Решила от меня откупиться? Черт возьми, женщина, я хочу большего.

Он заключил ее в свои объятия и с силой прильнул губами к ее рту. Китти оказалась застигнутой врасплох, однако быстро совладала с собой и стала сопротивляться. Это было нелегко – он крепко держал ее, положив ладонь на грудь. Как только его язык проник в ее рот, она прикусила его.

Вскрикнув, Джером отскочил назад:

– Ах ты, злючка! Но я все равно возьму то, что само идет ко мне в руки. – Он покраснел от ярости. – Я докажу тебе, что я ничуть не хуже Тревиса Колтрейна. Ты будешь умолять меня о любви, будешь стонать и метаться от страсти, повторяя мое имя.

Китти схватила тяжелую статуэтку, стоявшую на столе рядом с ней. Подняв ее над головой, она воскликнула:

– Джером, не вынуждай меня делать это!

Он перевел взгляд с ее лица на угрожающе нависшую над ним статуэтку – плечи его поникли, выражение гнева сменилось испугом.

– Ладно. Опусти свою игрушку. Больше такого не повторится.

Она по-прежнему сжимала статуэтку в руке.

– Я не доверяю тебе, Джером, и никогда не доверяла. Даже несмотря на предложенную тобой дружбу, я до сих пор не забыла, как ты позволил своим людям сжечь дотла мой дом и оставить меня на снегу в родовых схватках.

– Я не знал, что у тебя начались роды, – проворчал он в ответ.

– Тебя это не волновало.

– Но ты ведь пыталась убить меня! Я был ранен…

– На твоих глазах хладнокровно застрелили негритянского юношу.

– Разбойника, объявленного вне закона!

– Ты не представитель закона. У тебя не было права судить его.

– Никчемного черномазого без роду и племени!

– Не тебе это решать. Ты попрал закон, так же как в ту ночь, когда напал на усадьбу Кори и убил хозяина и большую часть его людей.

– Не буду с тобой спорить. – Он схватил шляпу. – Я иду в свой номер собирать вещи, я твердо намерен отбыть с ближайшим дилижансом. Делай, что хочешь.

Китти сухо кивнула.

Остановившись у двери, Джером обернулся и спросил, не хочет ли она попросить его сделать для нее что-нибудь, когда он вернется в Северную Каролину.

– Если позволишь, мы по-прежнему останемся друзьями.

– Я написала адвокату Кори. Он ведет все мои дела до моего возвращения. Подготовь счет за свои услуги и передай ему, он проследит, чтобы по нему уплатили. Я ценю твое стремление помочь мне, Джером, хотя с самого начала подозревала, что у тебя есть на то скрытые причины. Желаю приятного путешествия. Я навещу тебя, когда вернусь домой. С ребенком, – добавила она решительно.

Как только он ушел, Китти погрузилась в задумчивость. Сначала Сэм, теперь Джером. Рядом не осталось никого. Но она получит обратно Джона или умрет.

Завязав ленты шляпы и вынув из платяного шкафа кружевную шаль, она покинула номер и спустилась по черной лестнице гостиницы. Одна из горничных заметила ее и удивилась, что она оказалась в помещении для прислуги.

– Миссис Макрей, что вы здесь делаете? Если вам что-нибудь нужно, портье будет рад исполнить любую вашу просьбу.

– В данном случае портье ничем не может мне помочь. – Сунув руку в сумочку, Китти вынула оттуда золотую монету, которая блеснула при свете лампы над головой. – Это твое, если ты проводишь меня к человеку, который предлагает свои услуги.

Горничная не сводила глаз с золотой монеты.

– Услуги в чем?

– В чем угодно. Вокруг всегда найдутся люди, готовые выполнить любую работу, если у тебя есть деньги. У меня их более чем достаточно. Укажи мне такого человека, и эта монета твоя.

– Конечно. Ждите меня здесь. Я кое-кого порасспрошу и скоро вернусь.

Она исчезла, а Китти в нетерпении переминалась с ноги на ногу. Несколько минут спустя молодая девушка появилась снова и дала знак Китти следовать за ней.

Они вышли через заднюю дверь, вступив в мощенный булыжником переулок. Дорога была покрыта лужицами липкой грязи и отбросами. Несколько дворовых котов, роясь в рыбных остатках, недовольно покосились на них.

Они оказались на многолюдной улице. Девушка взяла Китти за руку, и среди шума и толчеи они добрались до другого переулка, столь же грязного и смрадного. Они прошли совсем немного, когда девушка остановилась перед массивной деревянной дверью:

– Вот задняя дверь дома Билли Джека. Ужасное место, недостойное леди. Не заходите внутрь, просто постучите и попросите позвать Билли Джека. Он либо сам выполнит вашу просьбу, либо найдет кого-нибудь, кто согласится помочь.

Она протянула ладонь. Китти дала ей золотую монету, и девушка поспешила прочь.

Китти постучала в дверь. Прошло несколько секунд, но никто не отозвался. Она постучала снова, на этот раз так сильно, что кулак пронзила острая боль. До нее донеслись шарканье ног, громкий скрип открывшейся двери. Перед Китти предстал человек плотного сложения, с изрытым оспинами лицом и пожелтевшими зубами. Рубашка его была покрыта сальными пятнами, и от него дурно пахло.

Слегка покачнувшись, Китти ухватилась за косяк двери, чтобы не упасть:

– Я хочу видеть Билли Джека.

– Я и есть Билли Джек.

Она отвернула голову в сторону, почувствовав на своем лице запах виски.

– Ну, чего вы хотите? – проворчал он, заметив ее отвращение. – Я не собираюсь стоять тут целый день.

Она глубоко вздохнула, выпрямилась и усилием воли заставила себя посмотреть ему в лицо:

Мне сказали, что вы готовы взяться за работу по найму.

– Какую работу?

– Любую, если за нее хорошо заплатят.

– Хорошо, какая услуга вам от меня требуется? Не надо ходить вокруг да около.

– Вы хорошо знакомы с болотным краем?

Билли Джек кивнул:

– Я родился и вырос там, исходил его вдоль и поперек.

– Вы слышали о человеке по имени Колтрейн? Тревис Колтрейн?

Глаза его блеснули только на мгновение.

– Да, я его знаю. И зачем он вам понадобился?

– Это уже моя забота, – отозвалась она сухо. – Я вас прошу – проводить меня к нему. У меня к нему есть дело. Личное дело.

Он положил руки на пояс и наклонился, так что его глаза впились в ее.

– Вы хотите, чтобы я проводил вас туда, где живет Колтрейн, вглубь болотного края? А вы знаете, леди, сколько это будет стоить? Тысячу долларов золотом. И я не отведу вас прямо к его дому. Я уже слышал о том, как какие-то – люди пытались добраться до него, и он пристрелил двоих из них. У меня нет желания получить пулю в лоб. Я помогу вам дойти до того места, откуда его можно будет без труда засечь, а остальную часть пути вам придется проделать одной.

– Только укажите мне верное направление, этого достаточно. У меня будут при себе деньги, когда мы отправимся в путь.

Он поковырял в носу, затем в нетерпении потер бедра и произнес:

– Хорошо. Считайте, что мы заключили сделку. Когда вы собираетесь выехать?

– Как можно скорее. Не хочу пробираться через болота одна в темноте.

– Тогда возвращайтесь сюда через полчаса – с деньгами. Леди, вам предстоит настоящее путешествие в болотный край. Лучше смените это тонкое платье на что-нибудь другое. Оно не выдержит там и пяти минут.

Он закрыл дверь перед самым ее носом. Китти повернулась и бросилась бежать обратно в гостиницу. Оказавшись у себя в номере, она порылась в платяном шкафу и вынула оттуда старый, выцветший от времени мундир конфедератов, который носила в госпитале. Предчувствие подсказывало ей, что он придется как нельзя кстати.

Сняв платье из зеленой тафты, она переоделась в серые брюки и рубашку, закрепила волосы узлом на затылке и спрятала их под фуражку. С лицом, лишенным какой-либо косметики, она походила на юного солдата армии мятежников. Ей часто приходилось встречать на улице мужчин, которые до сих пор носили те же брюки и рубашки, что на войне Никто ничего не заподозрит.

Завернув золотые монеты в носовой платок, Китти засунула их в карман рубашки и незаметно выскользнула из гостиницы; сердце ее замирало.

Билли Джек ждал ее в переулке с двумя лошадьми.

– Ну вот, совсем другое дело, – увидев ее, похвалил он.

Она ничего не ответила и, когда он предложил подсадить ее на лошадь, отказалась и сама села в седло.

– Уважаю женщин вроде вас, которые умеют сами позаботиться о себе, – рассмеялся Билли Джек. – Не пойму только, зачем вам понадобилось гоняться за Колтрейном. Он должен на коленях ползти из своих дебрей к такой красавице, а не наоборот.

– Давайте отправимся в путь, – поторопила она его. – Я хочу добраться туда, пока светло.

– Конечно, конечно. – Он вскочил на лошадь. – Нам не придется долго ехать, леди. Как только мы окажемся в болотном краю, пойдем пешком. Это ведь не увеселительная прогулка.

– Да, я понимаю, – кивнула она, – показывайте путь.

Пока они ехали по улицам города, провожаемые любопытными взглядами. Китти ощущала прикосновение холодной стали пистолета к обнаженной коже. Она засунула его за пояс брюк, надеясь все же, что он ей не понадобится. Однако если встанет вопрос, сохранить ли жизнь Тревису или заорать с собой сына, у нее не останется выбора. Она молила Бога, чтобы Тревис прислушался к ее доводам. Китти решила, что на этот раз не станет ни просить, ни умолять, а явится внезапно и застанет его врасплох. Наведет на него пистолет, возьмет ребенка, и он ничего не сможет сделать. Только так и нужно действовать. Сэм уже пробовал его переубедить, даже заступался за нее перед ним, Джером подсылал к нему наемных стрелков… Что ж, ей придется пойти на хитрость и прийти внезапно. Никаких разговоров, никаких споров. Просто забрать ребенка и скрыться. Только и всего.

Вскоре они оказались за городом. Лес по обе стороны от них выглядел густым и зловещим. Билли Джек направил свою лошадь по узкой тропинке, Китти последовала за ним. Лианы, похожие на гигантских змей, окружали их со всех сторон, им приходилось отмахиваться от жаливших слепней и москитов. Лошади возмущенно зафыркали, когда копыта стали погружаться в липкую грязь.

– Здесь почти так же темно, как ночью, – обратилась Китти к Билли Джеку. – Я даже не представляла себе, как выглядят эти места.

– Как и большинство людей. – Он осадил свою лошадь и спешился. – Мало кто отправляется сюда ради удовольствия, мисси. Остальную часть пути придется проделать пешком. Идите за мной и следите за каждым моим движением. Останавливайтесь там же, где и я. Тут вокруг зыбучие пески. Вы знаете, что это такое?

Она кивнула, но он не заметил ее жеста и продолжал объяснять ей, какая смертельная опасность ее подстерегала.

– Стоит вашей ноге попасть на зыбучий песок, и вас скоро засосет под него. Иногда он очень похож на твердую почву, потому будьте крайне осторожны, старайтесь держаться как можно ближе к стволам деревьев. Ступайте по корням кипарисов – видите, они торчат из-под земли, словно чьи-то коленки? Остерегайтесь змей, тут их полно, и если одна из них укусит вас это верный конец.

Китти вздрогнула. За время войны ей не раз случалось бывать на болотах и в лесных чащобах, но никогда еще она не испытывала такого тихого ужаса, как в этом месте. Они словно затерялись среди сероватой и зеленой листвы, лианы со всех сторон тянули к ним свои щупальца.

Время от времени воздух пронзал какой-то странный звук. Билли Джек сразу безошибочно определял его источник.

– Сова… крупный аллигатор… всего-навсего птица.

Все эти звуки казались в равной степени устрашающими дня ее слуха, но она твердо решила сохранять самообладание. Где-то в этих Богом забытых дебрях ее сын, и она вызволит его отсюда любой ценой. Ох, и о чем только думал Тревис? Как он мог привезти сюда ребенка?

Неожиданно, словно чья-то незримая рука отдернула занавес, они вышли на берег реки. Картина, представшая глазам Китти, была настолько прекрасной, что она заiаила дыхание. Вдоль всего берега росли покрытые мхом деревья. В воде стояла какая-то птица с розовым оперением и невероятно длинными ногами. Билли Джек назвал ее фламинго.

– Здесь очень красиво.

– О да, мэм. – Он кивнул. – Болотный край прекрасен. Конечно же, тут есть немало жутких мест, не говоря уже об опасности, но в нем есть и своя особая красота. Вот почему людям нравится здесь жить. Они обретают тут мир и покой, которого не могут найти в других местах. Я вырос в небольшой хижине на самом берегу реки. Мне не хотелось ловить рыбу до конца своих дней, и поэтому, едва повзрослев, я переехал в город, однако я понимаю, почему некоторые предпочитают оставаться здесь. По-моему, все зависит от того, что именно вы хотите от жизни. Когда вокруг слишком тихо, я схожу с ума.

Они направились вдоль берега реки. Китти заметила несколько хижин на сваях, о которых рассказывал Тревис:

– Колтрейн тоже живет в таком домике?

– Да. Отсюда до него уже недалеко. Пройдем еще один поворот, за которым река разветвляется и образует топь, которая через пару миль переходит в Голубые болота. Там и стоит его дом. Никаких других строений поблизости нет. Его семья предъявила свои права на это место, и никто не селится с ними по соседству.

– А что такое Голубые болота?

– О, их так назвали уже очень давно. Говорят, что вечером, незадолго до того, как солнце скроется за кронами деревьев, и утром, перед самым рассветом, весь мир вокруг приобретает голубой оттенок, словно кусок неба спустился вниз и накрыл собой землю. Вода, деревья, воздух – все становится голубым. Потому-то их и называют Голубыми болотами, и говорят, что более красивого места в этих краях не найти. Мне приходилось слышать об этом не один раз, должно быть, правда.

Они свернули за поворот, и Китти заметила, что река разделилась на два рукава.

– Вон туда. Следуйте вдоль этого берега. – Билли Джек указал ей направление.

– Вы не пойдете со мной? – спросила она, впервые почувствовав страх.

– Нет, мэм, только не я. – рассмеялся он. – Не имею никаких дел с Тревисом Колтрейном, да и не хочу иметь. Он до сих пор меня не беспокоил, и я не собираюсь его беспокоить. А сейчас, если вы отдадите мои деньги, я возвращаюсь в город.

– В город? – возмутилась Китти. – И как, по-вашему, я выберусь отсюда?

– Вон на том кипарисе, как раз там, где мы вышли из леса, есть зарубка. Следуйте обратно вдоль берега реки и отыщете тропу. Это совсем нетрудно. Поверьте, мэм, я здорово рисковал, даже доведя вас до этого места. Если Колтрейн узнает, что я сделал это, он наверняка придет в ярость, поэтому я был бы вам очень признателен, если бы вы не говорили ему, кто привел вас сюда. А пока не могу ли я получить свои деньги? Мы договаривались о том, что я оставлю вас недалеко от его дома, а не о том, что мне придется тут околачиваться и получить при этом пулю в лоб.

Повернувшись к нему спиной, она засунула руку под мундир и вынула небольшой мешочек с деньгами. Вручив его Билли Джеку, она пробормотала:

– Готова заплатить вам столько же, если вы подождете меня здесь.

Он нервно рассмеялся:

– Ни за какие деньги я бы не согласился торчать тут из-за вас, леди. Ну, удачи! Не знаю, что вам нужно от Колтрейна, да и не хочу знать. Но надеюсь, что вы из его друзей, иначе достанетесь на завтрак аллигаторам.

Подмигнув ей и в последний раз, обнажив в усмешке пожелтевшие зубы, он махнул рукой, повернулся и пошел обратно вдоль извилистого берега реки.

Никогда еще Китти не чувствовала себя более одинокой. Робко подняв глаза к небу, она заключила, что до сумерек остался еще час или около того. Придется двигаться осторожно, найти хижину Тревиса и подыскать себе на ночь какое-нибудь укрытие. Перед самым рассветом она незаметно проберется в дом и застанет его врасплох. Вероятно, он будет крепко спать, и ей вообще не доведется столкнуться с ним лицом к лицу. Она заберет Джона и немедленно отправится в путь. К тому времени, когда Тревис проснется, они уже благополучно доберется до города. Она уже решила, что после возвращения перво-наперво наймет телохранителей на случай, если Тревис пустится за ней в погоню. Как только она окажется в почтовом дилижансе, едва ли он станет преследовать ее. Впрочем, Тревис – человек непредсказуемый, и надо быть готовой к любой неожиданности.

Идя по берегу реки, Китти несколько раз останавливалась и любовалась чарующей красотой окружавшей ее природы. Впервые за очень долгое время она погрузилась в мир тишины и спокойствия. Неудивительно, почему Тревис так любил свой родной болотный край.

До сих пор ей не попалось ни аллигаторов, ни змей, ни кого-либо еще, представлявшего собой угрозу. Потревоженная ею черепаха скатилась с бревна и с громким всплеском исчезла в воде, откуда-то сверху донесся крик совы, тотчас вызвав у нее дрожь.

Теперь она, судя по всему, была совсем близко. Китти замедлила шаг, глядя поверх зарослей тростников и кустарников, прежде чем выйти на открытое место. Она прислушалась, надеясь уловить звуки человеческого жилья.

И тут, словно по мановению чьей-то невидимой руки, воздух вокруг нее из прозрачного вдруг стал бледно-голубым. Китти замерла на месте, приоткрыв от восхищения рот и любуясь лазурным сиянием, окутавшим все вокруг. Голубые болота! Значит, это правда. В этот миг между светом и тьмой весь окружающий ее мир стал голубым. От этого зрелища у нее перехватило дыхание.

Постепенно свет поблек и на землю пал ночной мрак. Она ускорила шаг, надеясь обнаружить хижину, прежде чем приступить к поискам укрытия на ночь.

Обогнув еще один поворот, она заметила то, что искала, не более чем в сотне ярдов от себя. Оттуда не доносилось ни звука. Присев на корточки за полусгнившим стволом дерева, Китти смотрела на небольшую лачугу, стоявшую на сваях. Судя по всему, это и был дом Тревиса. Там она найдет своего драгоценного малютку. Она с трудом удержалась от того, чтобы не кинуться туда со всех ног. Нужно где-нибудь спрятаться на ночь. Вблизи, насколько мог видеть глаз, не было ничего, кроме болот. Она не могла просидеть на корточках всю ночь – вокруг полно змей и аллигаторов.

Звук голосов заставил ее тотчас вскинуть голову. Тревис вышел на крыльцо и беседовал с полной немолодой женщиной с пестрым тюрбаном на голове. Китти не могла слышать, о чем они говорили, но было очевидно, что женщина собиралась уходить. Тревис махнул ей рукой, и она стала спускаться по лестнице с крыльца дома. Неужели она направляется в ее сторону? Сердце Китти подскочило к самому горлу. Если так, не останется другого выхода, как только заползти вглубь болот, пока ее не обнаружили.

С ее губ сорвался вздох облегчения, когда женщина завернула за угол хижины и скрылась позади нее в лесу. Тревис вернулся в дом. Уже почти совсем стемнело. Китти осторожно прокралась вперед, достигла лестницы и принялась не спеша, дюйм за дюймом, взбираться по ней.

Она присела на корточки на крыльце и заглянула внутрь. До нее доносился голос Тревиса, обращенный к Джону, полный нежности и любви, и ответное гуканье сына. «О Господи, – в отчаянии подумала Китти, стиснув руки в кулаки, – сделай так, чтобы мои усилия не оказались напрасными. Не позволяй мне ворваться в дом прямо сейчас и все загубить». Она подползла к самому дальнему концу крыльца, спрятавшись в тени деревьев. Там Китти собиралась провести ночь, стараясь не заснуть. К рассвету она должна быть наготове. Она проникнет в дом и заберет с собой ребенка. И, если на то будет воля Божия, ко времени, когда Тревис проснется, они успеют благополучно добраться до Нового Орлеана.

Ночной воздух становился прохладным, и Китти поджала колени к груди, крепко обхватив их руками. Эта ночь обещала стать самой долгой в ее жизни.