Грядущее (ЛП)

Глава 6

Мы посадили Кендзи в её загончик. Если я иду в сарай и в хозяйстве есть хищник, она нервничает. А когда она нервничает — подвывает и царапает дверь — больным животным это явно не идёт на пользу.

Как только мы покинули загончик, Дэниел сказал: — Не упоминай об этом своим родителям, ладно? Я уверен, отец опять болтает ерунду.

— Нет надобности в этом, пока не будет причины.

— Да.

— Нужна куртка? Становится холодно.

— Я в порядке.

Сарай действительно построен специально для реабилитации диких животных, и сконструирован моей мамой. Крыша стеклянная. Он находится в тени, так что мы не «зажариваем» животных, и тут хорошая вентиляция.

Сарай — временное жильё. Я не беру сюда животных, которые могут сами восстановиться, потому что не важно, как аккуратна я, иногда восстановление невозможно, и мы вынуждены отправить животное в центр дикой природы за пределами Виктории.

Сейчас сарай служит домом для одной змеи, двух птенцов и куницы. Острохвостая змея была ещё молода, когда её подстрелил охотник, который принял её за редкий вид. Птенцы оставлены сиротами. Куница, размером с кота — хищник, который выглядит как длинноволосая ласка, подстрелена каким-то подростком, который играл в охотника.

Мы начали со змеи, положив в кормушку пару живых слизняков. Серена бывало спорила о том, что убийство одного существа для спасения другого бессмысленно. Мы долго спорили об этом. Не ссорились — просто разбирались. Я соглашалась, что она в чём-то права, но змея была редкая, а слизняки — нет, так что это имело смысл с точки зрения сохранения вида.

Но если следовать её рассуждениям далее, то можно сказать, что ни один хищник не должен быть спасён, потому что даже если я буду кормить его животным, сбитым автомобилем, и тем, что остаётся после охоты, они будут убивать других животных, когда окажутся на воле. Также есть мнение, что в природе всё идёт своим чередом, и поэтому мы должны оставлять раненых животных на произвол судьбы. Мне всё равно, если люди так говорят. Я не согласна с этим.

После змеи мы покормили птенцов. Опять, я бросала еду в перчатках. С рук их кормят только в особенных случаях. Что касается птенцов, то, как еда падает им в гнездо, повторяет манеру мамы-орла.

— Похоже, долго они тут не задержатся, — сказал Дэниел.

Я кивнула. — Отец говорит, возможно, мы отвезём их в центр дикой природы на следующей неделе.

Птицы были готовы летать, в смысле, их нужно доставить в центр, потому что я не могла их обучить этому. Когда-нибудь я смогу, но сейчас я застряла на должности медицинской сестры.

— Эта тоже скоро сможет выйти, — сказал Дэниел, заглянув в клетку куницы. — Вау. Она точно пробыла здесь всего неделю?

— Меньше. Поверь, ей придётся долго…

Я застыла. Куница проснулась и встала на дыбы у стенки её клетки, нос будто вынюхивал что-то. Когда она увидела, как я наблюдаю, она начала щебетать и бегать по клетке, ожидая, что я покормлю её.

Дэниел засмеялся. — Кто-то определённо чувствует себя лучше.

— Нет… — я сняла перчатки, — Это не возможно. Должно было пройти несколько дней перед тем, как она смогла бы вообще ходить.

— Ты просто очень хорошая мед. сестра. Тебе нужно навестить бабушку, позволить твоему папе и мне взяться за это, немного замедлить процесс.

Это правда — животные не выздоравливают так быстро, если меня нет рядом. Звучит так, будто я хвастаюсь, но мы замечали это каждый раз, когда я уходила. Дэниел знает, как всё делать. Как и мои родители. Но когда меня нет, процесс выздоровления замедляется.

Доктор Хайек, ветеринар Салмон Крика, говорит, что некоторые люди просто целители от природы. Она иногда зовёт меня в город, чтобы я помогла ей с животными, которым очень больно — я их успокаиваю, так что она может заняться своими делами. В свою очередь, она помогает мне с теми, кому нужна серьёзная медицинская помощь.

Тем не менее, какой умелой бы я ни была, куница не должна была бегать вокруг клетки. Когда я сказала это Дэниелу, он только пожал плечами.

— Очевидно, она не так поранена, как ты думала. Ненавижу говорить тебе это, но, похоже, ты тоже можешь ошибаться, Майя.

— Доктор Хайек ставил диагноз. — Я наклонилась к клетке. Куница бегала вокруг меня и щебетала. — болт вошёл в правое бедро и…

Я смотрела на бедро куницы. Кожа была голая там, где Доктор Хайек побрила её. Снизу, единственным следом от раны была бледная кожа, перечёркнутая тёмными швами. Когда вчера утром я проверяла куницу, я подумала, что она быстро поправляется. Но рана всё ещё осталась.

Я потянулась к клетке.

— Майя? — Дэниел сказал, — Перчатки? Эти зубы и когти словно иглы. Ты сама всегда говоришь мне…

Я ничего не слышала. Это было так, будто мою руку засунули в клетку без моего желания. Куница даже не вздрогнула, просто сидела и ждала, тёмные глаза смотрели в мои, спокойные и доверчивые.

Я коснулась её раненного бока. Боль пронзила мою ногу и я отскочила назад.

— Майя!

Тьма окутала меня. Я вдохнула запах хвои. Моя нога пульсировала. Моё сердце быстро забилось, я попробовала перевести дыхание.

— Ласка идёт! — закричал мальчик.

Другой засмеялся. По сухой земле шаги громыхали так, словно приближался паровоз. Одна мысль тогда появилась у меня в голове — бежать. Я вытянулась, перетащив мою раненную ногу по ковру иголок…

— Майя! — тёплая рука держала меня за подбородок, — Ну же, Майя.

Я глотала воздух и моргала. Я сидела на полу, у Дэниела на коленях. Я так быстро вскочила на ноги, что ударила его локтём в живот.

— Ну, спасибо, — прошипел он, — В следующий раз я позволю тебе упасть на пол.

— Что произошло?

— Ты упала в обморок. — уголки его рта дёрнулись. — Наверное, правильно будет сказать «потеряла сознание». Это не так романтично, как кажется, знаешь ли. Больше похоже на падающий труп. Со слюнями.

Я вытерла рот и огляделась, всё ещё приходя в себя.

Голос Дэниела смягчился, когда он подошёл ближе. — Ты в порядке?

Я кивнула. Он спросил, что случилось, но я не могла ответить ему, так как не была сама уверена. Я просто смотрела на куницу, а она на меня, с наклонённой головой. Когда я оторвала взгляд и пошла, чтобы взять её ужин, я поняла, что мои руки дрожат. Дэниел забрал у меня мясо, надел перчатки и покормил куницу.

Когда он вернулся, сказал: — Ну, я раскрыл свои карты, теперь твоя очередь. Если ты мне не расскажешь, что произошло только что, то хотя бы расскажи, что случилось в тату салоне.

Я рассказала. Я почти пошутила, что его отец был прав — я сущее зло — но ему это не понравится.

Когда я закончила, он стоял и смотрел на меня с недоверием. — Значит, эта старушка, которая никогда раньше тебя не видела, смотрит на твоё родимое пятно и говорит, что ты ведьма?

— Звучит, будто из фильма на телевидении, да? — я напела несколько нот, — Будто это гадалка. Девушка приходит к гадалке, чья цыганская бабушка говорит, что девушка проклята.

— Может и так. Как в реалити-шоу.

— В Нанаймо? Должно быть, малобюджетное канадское шоу.

— А есть другие?

Я засмеялась и взяла ещё немного мяса для куницы, которая крутилась и пищала в клетке. Ну, хоть кто-то не считает меня воплощением зла. Пока у меня есть еда, по крайней мере. Я кинула мясо в клетку.

Дэниел сказал:

— Если у той женщины болезнь Альцгеймера или что-то вроде того, то её племяннице следовало бы держать её подальше от салона, чтобы она не распугала всех клиентов.

— Я знаю.

Я закрыла клетку куницы. Она презрительно посмотрела на меня и заскулила, будто делала мне выговор за то, что я не даю ей ещё.

Я покачала головой.

— Мы не можем раскормить тебя так, чтобы ты потом не смогла бегать, когда выйдешь на волю.

— Мы закончили с этим, да? — сказал Дэниел, когда я закрыла шкафчик с едой.

Я пожала плечами.

— Больше не о чем говорить. Это, конечно, не лучший опыт в жизни, но я могу с этим справиться.

— Майя, ты только что упала в обморок.

— Это не имеет ничего общего с…

— Нет? Ладно. Тогда ты не будешь возражать, если я расскажу об этом твоим родителям, и они отвезут тебя в больницу и там проверят твоё здоровье.

— Я в порядке. — сказала я, перепроверив свои силы. Мне нельзя было гулять с ними после того, как покормила их — минимальный человеческий контакт, хотя иногда это было тяжело.

— Я упала в обморок, потому что пропустила ужин и я голодна. И, да, я слегка подавлена. Но мои родители и так обеспокоены тем, что сказала та женщина о моей биологической матери. Ты знаешь, как они к этому относятся. Они решат, что это открыло ящик Пандоры о моём удочерении и национальной принадлежности и ля-ля-ля. Я совершенно не хочу провести следующую неделю под присмотром Доктора Фодор. Нет уж, спасибо.

— Ну, тогда ладно. Пока что я это забуду, но если это повторится…

— Я расскажу об этом кому-нибудь.

— И ты убедишься, что ты не будешь тут одна. Попроси о помощи маму или папу. Скажи, что ты волнуешься, что птенцы царапают тебя или что-то в этом роде.

— Да, сер.

Мы пошли к выходу. Я повернулась, чтобы закрыть дверь, когда рука Дэниела сжала моё плечо.

— Не двигайся, — прошептал он.

Я проследила за его взглядом и увидела что-то светло-коричневое, прижавшееся к скале, едва заметное в туманном сумеречном лесу.

— Это просто… — Я хотела сказать «Фитц», когда я увидела длинный размахивающий хвост.

— Папа! — Я закричала. Потом громче: — Папа!

Я повернулась и натолкнулась на Дэниела.

— Двигайся к дому.

— Сарай…

— Скорее всего это то, что ему и нужно, поэтому он не будет идти за нами до дома. Чёрт. Это как раз то, о чём я волновалась. Он слишком привык к людям. — Я тихо оттолкнула Дэниела назад. — Здесь нет ничего для тебя, Марв! Уходи! — затем, — Папа!

Пума выпрямилась, готовясь к прыжку. Его голова появилась из тени, и я увидела его лицо… и два совершенно здоровых уха.

Это был не Марв.

Пума прыгнула. Даниэль схватил меня за руку и оттолкнул меня назад за себя, так что я упала. Я упала на землю, как раз тогда, когда хлопнула дверь от дома и папа закричал. Я посмотрела на Даниэля. И увидела огромную точку в полете, которая хотела ударить в него. Я закричала и вскочила. Даниэль побежал. Пума схватила его за спину и сбила его с ног. Огромные клыки сверкнули, направляясь к задней части шеи Даниэля, это явно был смертельный удар.

Когда я преодолела несколько футов расстояния между нами, я услышала выстрел из ружья. Я услышала также крики моей матери и отца — Майя! — Я почувствовала, что пуля пролетела мимо меня. Затем я ударила пуму по голове. Мои ноги тоже подключились к делу, и сбили пуму в сторону, зубы кошки защёлкнулись в воздухе, а не на шее Дэниеля.

Кошка повернулась ко мне, её рот снова закрылся, глаза пумы сузились. Она прорычала. Я ударила её ещё раз. Мои родители кричали мне, чтобы я ушла в сторону, чтобы папа мог выстрелить в пуму. Только, если бы он выстрелил, он мог попасть в Дэниеля, а я не могла позволить этому случиться.

— Убирайся! — я кричала, — Слезь с него!

Пума положила Дэниеля лицом вниз на землю. Даниэль лежал неподвижно, играя мертвеца, пока я продолжала кричать на пуму, а мои родители кричали на меня. Кошка зарычала снова, и я приготовилась к действиям, ведь эти мощные задние лапы были созданы для полета. Но пума не сделала ни одного движения, она просто зарычала и снова повернулась к Дэниелу.

Ярость вспыхнула во мне. Может быть, это был шок, но я чувствовала чистый гнев. Я кричала на кошку, смотря ей прямо в глаза. Было такое чувство, будто всё вокруг исчезло. Мир казался темным и туманным, нос улавливал запахи влажной земли и свежей крови. Ветер прожигал мою кожу, будто я бежала. И бежала так быстро, что земля уходила из под ног. Нервное возбуждение овладело мной. Мои мускулы напряглись, и мне это нравится.

Неожиданный крик кошки закинул меня обратно в реальность. Большая кошка всё ещё смотрела на меня. Просто смотрела. Ещё один крик. Я повернулась и увидела другую кошку, крадущуюся к нам. Кошка с порезанным ухом.

Молодая пума спрыгнула с Дэниеля и развернулась навстречу Марву. Они столкнулись так сильно, что земля завибрировала. Я схватилась за Дэниела, он был уже на ногах, и уже подошёл ко мне. Он толкнул меня вперед, перед собой, и мы побежали к крыльцу, кошки рычали позади нас.

Мой папа вытащил нас на крыльцо, а затем поднял ружьё.

— Рик, нет. — сказала мама, передавая ему оружие с транквилизатором.

Пока он колебался, она сказала: — Дети уже в порядке.

Он все ещё колебался, как будто ему было все равно, но он просто хотел убедиться в том, что этого больше не повторится.

— Папа, пожалуйста, — сказала я.

Он посмотрел на меня, потом взял ружьё с транквилизатором, прицелился и выстрелил. Стрела попала в младшую пуму. Она издала вой и напала на Марва со свежим пылом, затем упала на землю. Марв схватил бессознательную кошку за шею и встряхнул её. Она не отреагировала, Марв фыркнул и посмотрел на нас, будто он ожидал аплодисментов. Вместо этого он увидел дуло винтовки. С одним коротким звуком возмущения, он побежал в сторону леса. Папа выстрелил, но Марв свернул в лес в самую последнюю секунду и исчез, прежде чем папа мог выстрелить в него снова.

Дэниель был в порядке. У него было несколько колотых ран, где пума поцарапала его, и завтра у него определенно были бы синяки и побои, но он избежал смертельного укуса.

Он утверждал, что он не нуждается в медицинской помощи, но мама загнала нас в Салмон Крик, но сначала она туда позвонила, чтобы убедиться, что хотя бы один из врачей будет в клинике. Доктор Инглис встретила нас там, это удивило маму. Доктор Инглис является руководителем исследовательской лаборатории, и как правило, не работает в клинике, но она сказала, что была с доктором Лам, и когда он поехал на вызов, она решила поехать вместе с ним.

В то время как доктор Лам заботился о Дэниэле, доктор Инглис говорила со мной. Она слышала, что это была моя вторая встреча с пумой за сегодня, и хотела знать все об этом. Она хотела показать, что это простое любопытство, но я знала, что это не так. Она старалась убедиться в том, что со мной всё хорошо, что я не нуждаюсь в услугах доктора Фодор, которая обычно имеет дело с травмами.

Одним из недостатков, жизни в городе специализирующимся на медицинских исследования является то, что врачей всегда мучает паранойя о твоём здоровье, как физическом, так и психическом. Взрослые выходили из всего легко. Но не дети. Если они чихнут два раза подряд, то учитель вызывает школьную медсестру. Вы уходите с занятий и уже направляетесь к кушетке доктора Фодор. Врачи особенно следят за подростками, словно гормональные всплески могут заставить нас воспламениться в любой момент.

Хуже всего, когда доктор Давыдов приезжает в город. Я ненавижу доктора Давыдова. Мы все его не любим. Он жуткий, с холодными руками, неуклюжими и странными шутками. Но он главный врач в Сант Клауде, поэтому каждый год он со своей командой посещает лабораторию. И, так как у них сюда приезжает врач мирового уровня, то каждый ребенок проходит у него обследование. Ох, какая радость.

Мои родители хорошо разбираются в еде и натуральной пище, много занимаются спортом, и стараются поддерживать своё здоровье, но даже они находят эту одержимость города слишком странной. Тем не менее, они не протестуют против этого, если это значит, что я могу получить хорошую заботу о своём здоровье. Я полагаю, что в этом суть. Город держит своих сотрудников счастливыми, ведь он сохраняет здоровье их детей. Так как у них есть хорошие врачи здесь.

Доктор Лам продезинфицировал раны Дэниеля и дал ему обезболивающее на завтра. Затем доктор Инглис услышала его версию событий и убедились в том, что он не был сильно травмирован. Здесь у нас, с атакующей дикой природой, и частыми огнестрельными ранениями в городе — каждый нуждается в защите.

Папа привёз транквилизированную пуму к доктору. Пума была помечена, поэтому, мы должны были выяснить, откуда она родом, и может ли она быть возвращена. Она могла бы присмотреть за пумой, а мы нет.

Пума пришла к нам из-за сарая. Я была уверена в этом. Независимо от того, насколько чистым я держу его, он несет в себе запах кроликов и оленят, размещенных в нём, и новые хищники в области часто приходят к нему, надеясь чем-то поживиться. Как только они понимают, что они не могут ничего получить, они обычно просто уходят.

А почему новая пума была в нашем парке, я вообще не знаю. Остров не перенаселен пумами, поэтому Марв никогда не встречал себе подобных. Когда он стал старше, тем не менее, он старался кого-то найти, но вот он встретил пуму, которая напала на него. Это только подтвердило то, насколько молодая кошка будет для него опасна, если мы его перевезём.

Я плохо себя чувствовала думая о Марве. Он пришел к нам на помощь и как он быть встречен нами? На него охотились и ему преподали урок о слишком дружелюбном отношении к людям. Однако, как романтично, думать о том, что Марв защищал нас, но гораздо более вероятно, что он просто защищал свою территорию. Тем не менее, я чувствовала себя виноватой, когда папа собирался выстрелить в него, и, если честно, я скучаю по этой старой драной кошке.