Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в королевском дворце

Глава 12. Ставки сделаны

Сознание возвращалось слишком медленно. Ему будто приходилось пробиваться сквозь толщу мутной воды, наполненной осколками воспоминаний.

Осознав себя как человека, как личность, я поначалу ощутила лишь тяжесть. Свинцовая, она давила на веки, словно невидимые пальцы. Туман упорно не желал отпускать меня из объятий беспамятства, но я упрямо сопротивлялась.

И это принесло свои плоды. Почувствовав острую пульсирующую боль в висках, что отдавала в затылок тупыми ударами при каждом намеке на движение, я тихо застонала. Пыталась хоть немного приоткрыть глаза, но свет, просачивающийся сквозь полуприкрытые ресницы, резал как лезвие, заставляя слезы выступить в уголках глаз.

Ладонь скользнула по мягкой бархатной обивке. Кажется, я лежала на диване – ноги свешивались на пол вместе с юбкой платья, но туфли отсутствовали. Стопы сквозь чулки ощущали прохладу пола. Сквозняк тянулся от открытого окна.

Напрягшись, я приоткрыла веки чуть сильнее. Темно-синее пятно на стене впереди и правда превратилось в окно. Комната, в которой я находилась, была гостиной, но раньше мне здесь бывать не приходилось. Я даже не понимала, являлась ли она частью чьих-то покоев или отдельным помещением.

Однако это было неважно.

Опершись на правую руку, я попыталась приподняться, но тело меня не слушалось. Меня словно тянуло к этому бархатному ложу магией. Мышцы дрожали, будто после долгих тренировок, а во рту образовалась сухость.

Увидев собственное отражение в зеркальной глади чайного столика, я вдруг вспомнила нашу с Дэем борьбу. Его пальцы, крепко сжимающие мое запястье. Кинжал, с глухим стуком отлетевший к краю балкона. Кажется, он смог вырубить меня, но как я оказалась здесь?

Хаотичный поток моих мыслей нарушил едва уловимый шорох. Медленно повернув голову на звук, я легла обратно на диван и замерла. Шевеля тяжелые портьеры, сквозь окно пробивался ночной ветер, но звук принадлежал кому-то живому. Тени. Человеческой фигуре, что двигалась почти бесшумно.

Я лежала здесь одна, без магии и без оружия. В таком плачевном состоянии я не могла за себя постоять.

Когда мужская фигура шагнула в комнату, в моих висках застучало с новой силой. Последнее, что я увидела перед тем, как тьма снова накрыла меня с головой, – блеск серебряного кольца на чужой руке.

Это кольцо мне уже приходилось видеть.

Во второй раз сознание также вернулось ко мне вместе с болью. Ощутив, как меня бросает из стороны в сторону, я подумала, что оказалась в объятиях кошмара. Но через пару секунд смогла открыть глаза.

Взгляд уперся в деревяшку и колкую солому. Тело ныло, будто меня переехала карета, запряженная шестеркой лошадей, а в голове стоял густой давящий звон.

Но хуже всего был запах. Солома однозначно сгнила, и ее не меняли очень давно.

Обнаружив себя на боку, скрытую под грязной мешковиной, я ощутила и еще кое-что. К моей спине что-то прижималось, но перевернуться я сейчас не смогла бы. На это моих сил не хватило бы.

От тихих покачиваний и тошнотворного аромата меня слишком быстро замутило. Меня однозначно везли в повозке, и прямо сейчас она остановилась.

– Эй, новичок, – хриплый голос прозвучал совсем рядом. – Что везешь?

– Хлам с дворцовой кухни, – безразлично ответил второй, и он явно принадлежал возничему. – Свинья сдохла. Разрешили выкинуть.

Я недоуменно приподняла брови. За мою жизнь меня называли по-всякому, но свиньей не обзывали еще ни разу.

Впрочем, то, что лежало позади меня, по габаритам как раз и могло быть хряком. О Всевышний, меня и правда везли вместе с дохлой свиньей!

– И что, даже не разделали? – никак не отлипал первый.

Судя по всему, он был стражником на воротах.

– Говорят, она болела в последние дни. Боялись, что мясо отравлено.

– Но оно не отравлено, так, паршивец? – громко хохотнул гвардеец. – Ладно, с тебя стейк. Третий день работаешь – и уже такой улов.

Дернувшись, телега тронулась с места, а на меня новой волной накатили боль и слабость. Окунувшись в полузабытье, я еще успела подумать о том, что второй голос был мне знаком.

Я знала его обладателя. Но снова увидеться с ним никогда не захотела бы.

Сознание возвращалось ко мне неохотно. Тупая монотонная боль обнимала голову. Создавалось ощущение, будто кто-то долго и упорно вытаскивал меня из болота за волосы. Каждый миллиметр кожи под волосами ныл, вызывая стойкое желание размять ее пальцами.

Коснувшись висков, я тихо застонала. Веки открывались с трудом, но лишь потому, что я не сразу смогла сфокусироваться.

Помещение, в котором я находилась, было темным и мрачным. Небольшую комнатку освещали только несколько свечей, да и те были вставлены не в золоченые канделябры, а в обыкновенные металлически подставки. Их тусклый свет отбрасывал на потолок дрожащие тени, напоминающие когтистые лапы.

Я точно находилась не во дворце. И рядом со мной точно сидела не служанка.

От рыжей девчонки лет шестнадцати пахло просто отвратительно. Горьковатый дым тлеющих свечей смешался с ароматом мокрой шерсти и чего-то кислого. Этот запах щекотал ноздри и то и дело заставлял морщиться.

Правда, через несколько мгновений стало понятно, что это разные ароматы. Свечи из полыни и можжевельника отдельно, зеленая кислая жижа в тарелке отдельно и запах оборотницы тоже отдельно.

Осознав, что девчонка изучает меня взглядом и не пытается напасть, я тоже решила осмотреться. Темная комната, каменные стены, низкий потолок. Я лежала на жесткой кровати, укрытая грубым одеялом, а над головой вместо привычного балдахина зияла низкая каменная арка.

Тело все еще ныло, но уже не так невыносимо, как раньше. Первым делом я попыталась пошевелить пальцами. Они плохо слушались. Руки будто налились свинцом, а в груди пульсировала странная пустота.

Я вопросительно уставилась на свою то ли лекарку, то ли сиделку. Ее кожаный фартук был заляпан травяными пятнами. Она возилась с глиняной чашей, в которой булькала та самая зеленая жижа. Глаза от нее щипало даже на расстоянии.

– Пить я это не стану, – предупредила я, когда молчание слишком затянулось.

Она демонстративно выгнула правую бровь. В ее возрасте я тоже пыталась выглядеть старше, чем была.

Достав из кармана замусоленную тряпицу, рыжая завернула в нее часть жижи. Сверток получился небольшим, но увесистым.

– Только не дергайся, – буркнула она, прикладывая примочку к моему лбу. Холодок побежал по вискам, заглушая тупую боль. – Буйных не лечу.

– А не буйных? – прохрипела я.

Голос слушаться отказывался. При глотании вязкой слюны в горле появилось неприятное скребущее чувство.

– Смотря кто попросит, – неопределенно махнула она рукой. – Лучше помолчи, побереги силы. Ты и так еле живая. Метка тебя почти выпила.

Открыв было рот, я хотела расспросить подробнее, что означали слова рыжей, но решила и правда помолчать. Примочка из вонючих трав приносила облегчение с каждой пройденной секундой, и я ждала, пока эффект не достигнет своего пика.

На безмолвное ожидание ушло всего несколько мгновений.

– Где я? – наконец выдавила я.

Ощущение, что я глотала песок, также стало меньше.

– В клане «Серебряных Когтей», – ответила девчонка, как будто это все объясняло.

– У оборотней? – спросила я с сомнением.

– В наемническом клане, – уточнила она и со вздохом закатила глаза. – Тебя сюда привез Граф. Тебе повезло. Кто-то си-и-ильно постарался, чтобы ты выжила, снимая с тебя метку подчинения.

Я мгновенно подумала о Дэе. Неужели те самые обещанные им маги все же явились во дворец? А во дворец ли? Я до сих пор не знала, где именно находилась та гостиная, в которой я очнулась в первый раз.

– А ты? – Я кивнула на глиняную миску с жижей.

– Ускоряю выздоровление и устраняю последствия магического вмешательства. Обычно целители не трогают своих пациентов как минимум сутки после снятия подобной магии. И если я говорю не трогают, я имею в виду именно физическое воздействие. Холод, темнота, неподвижность – три главных аспекта на пути ко второй фазе – восстановлению.

Я вопросительно приподняла бровь. Если меня нельзя было трогать, какого дракона я оказалась здесь?

На этот вопрос можно было бы получить два ответа. Первым, кто осмелился бы меня похитить, мог оказаться граф Ворули. Личность темная, хитрая и проворная. Он запросто мог быть связан с кланами наемников. Те оказывали разного рода услуги. Но отчего-то я была уверена, что из дворца меня увез иной граф.

Граф с большой буквы Г, ведь это больше, чем просто титул. Он давно уже стал прозвищем.

Я была на сто процентов уверена, что меня похитил граф Энье.

Он был первым, кого мне пришлось вызвать на дуэль. В одной из первых вылазок в город я была вынуждена защищать из-за него свою честь. Разглядев во мне девицу легкого поведения, он посчитал меня столь же легкой добычей, но на глазах у всей улицы получил вызов.

Смеялся, насмехался, хотел проучить дурную девчонку, а в итоге проиграл. Тогда мне впервые пришлось самой защищать собственную честь, потому что до юной студентки Академии благородных девиц любопытных прохожим не оказалось дела. Даже преподаватели не встали на мою сторону, предпочтя оставить один на один с проблемой.

Что ж, проблема решилась, но радовалась я недолго. Мой визави оказался не только обедневшим безземельным лордом, но и наемником, который принадлежал одному из самых могущественных кланов. Наша дуэль у ратуши настолько запала ему в душу, что следующим же днем он пришел устраиваться в академию преподавателем.

И устроился! Уговорил леди Нахль, приведя весомые аргументы. Он обещал научить ее воспитанниц самым редким техникам боя. Обещал, что мы сами сможем защищать себя и, конечно, своих подопечных. Няня и боевой маг в одном лице? Милая гувернантка и безжалостная убийца?

Эта маленькая деталь однозначно повышала на нас спрос на рынке услуг.

Свое слово граф Энье сдержал. Помимо общих занятий для каждого курса, лично для меня и моих подруг он проводил еще и отдельные. Они подавались под соусом отработки за наши проделки и являлись несоизмеримым наказанием.

Но мы никогда не жаловались. Дрались так, как он говорил. Зубрили те заклинания, что он давал. Раз за разом проходили все более сложные полосы препятствий и терпели все грубые слова.

Могла ли я сдаться? Могла. Знала, что приди я к нему среди белого дня или темной ночи – и для меня все закончится в тот же миг. Его страсть ослепляла. Его желание ощущалось на расстоянии в каждом взмахе ресниц. Его любовь пылала как вечное алхимическое пламя, но не касалась меня.

Я отказывала раз за разом.

Как самый благородный наемник на свете, он терпеливо ждал.

Наши дороги разошлись, когда я окончила академию. В утро выпускного бала мы виделись в последний раз. Мне единственной пришлось пересдавать экзамен, потому что в предыдущий раз Энье поставил незачет.

Я знала, что он хотел увидеться еще раз. Я отвергла его без сомнений. Я сдала экзамен.

Он обещал, что не откажет мне ни в чем, даже если я приду к нему через сто лет.

– Шея болит, – пожаловалась я и машинально потянулась к месту ниже затылка – кожа под пальцами оказалась горячей и бугристой, будто ожог.

– А ты как хотела? – усмехнулась рыжая. – Оттуда твою метку и доставали. Это когда накладывают, она через кожу легко просачивается, а когда достают… Чем дольше метка спит, тем сильнее пускает корни, залезая глубоко в резерв.

– Пить хочу, – потребовала я и попыталась сесть.

Но только попыталась. Графин из толстого коричневого стекла стоял на табуретке рядом с кушеткой, однако все, что у меня получилось – это перевернуться на бок, отчего тряпка с жижей съехала со лба и плюхнулась мне прямо в руку.

– Да лежи ты, не дергайся! – возмутилась рыжая, сама налила мне воды в кружку и поднесла ее к моим губам. – Да пей же, хвост тебя побери, не отравлено.

Все, что я могла сейчас, – это просто поверить ей на слово.

Вылакав целую кружку, я абсолютно по-простецки вытерла губы тыльной стороной ладони. Мой взгляд случайно упал на газету, на которой стояли графин и стакан. Была видна только часть заметки на первой странице, но заголовок читался легко.

"Любовь зла!

Король пал из-за любви к роковой женщине. Да здравствует новый король!"

Сама скандальная статья была напечатана шрифтом еще меньшим, а потому читалась уже не так легко. Однако мне и этого хватило за глаза. Из этой заметки я узнала главное: власть в королевстве сменилась. То, что это произошло за счет моей репутации, уже никакой роли не играло.

И да, мой портрет крупным планом соседствовал со статьей, стоило лишь слегка сдвинуть графин в сторону.

– Что произошло в королевстве, пока я… отсутствовала? – спросила я, метнув взгляд на рыжую.

Хотела знать, если она попытается соврать. В конце концов, приводя меня в порядок, она выполняла просьбу Графа, а значит, была на его стороне.

– Переворот, – легко пожала она плечами, словно ничего существенного на самом деле не случилось. – Но, насколько известно в наших кругах, он случился с твоим непосредственным участием. Или врут?

Лекарка из оборотней смотрела пристально. А я не знала, что сказать. Стоило придерживаться официальной версии, чтобы не навредить Дэйривзу. Только вот какая она была?

Я решительно промолчала.

– Ну и не говори, – фыркнула она и поднялась на ноги, освобождая стул. – Только черный дракон вторые сутки кружит над столицей. Не тебя ли ищет?

Одарив меня ядовитой усмешкой, девушка сдвинула с входа плотную ткань и вышла из комнаты, оставляя меня в одиночестве. А ведь мне хотелось спросить так много! Мне было важно узнать, кто взошел на трон, чья династия согласилась взять все в свои руки.

Для меня было важно это знать.

Но единственным источником информации оставалась газета. С трудом перевернувшись, я случайно столкнула графин. Стакан спасла, но вода растеклась по каменному полу, а осколки усыпали его у кушетки.

Поставив стакан обратно на табурет, я развернула газету. Все, что было написано про меня, просто пропустила, однако в глаза бросилась короткая фраза о том, что я погибла во время переворота, а новый король этот факт скрывал.

Текст расплывался перед глазами: «…черный дракон замечен над столицей… королевская семья под домашним арестом… виновная в хаосе до сих пор не найдена…» В углу кто-то явно талантливый даже изобразил карикатуру: женщина в платье гувернантки дергала за нитки марионеток с коронами на головах.

“Народ встретил смену власти с воодушевлением” – встретилась мне еще одна значимая фраза. Рядом с ней был напечатан портрет Дэйривза. По всему выходило, что как бы сильно герцог ни противился, а ему пришлось взять власть в свои руки. Я считала, что из него получится отличный правитель. За руку и сердце маленькой Сабиры в свое время станут сражаться самые сильные мира сего.

Усталость навалилась внезапно. Сложив газету, вернуть ее обратно на табурет я уже не смогла. Откинувшись на подушку, на миг закрыла веки, чтобы переждать приступ мигрени. Он продлился недолго. Тошнота подступила к самому горлу.

Все это время я отгоняла от себя мысли о том, что будет, если Дэйривзу придется взойти на трон. От леди Волдерт я уже знала о кровной связи их семьи с предыдущим монархом. Вместо Световолда все это время мог править Дэй, и тогда моя жизнь сложилась бы совсем иначе, но…

В истории не существовало сослагательного наклонения. Даже самые сильные маги были не способны повернуть время вспять. А жаль. Мы с герцогом Трудо могли бы встретиться и познакомиться гораздо раньше. Мои родители могли бы жить.

Смахнув слезы, что выступили в уголках глаз, я заставила себя улыбнуться. О том, что маркиза Алария Харфурд, чью честь окончательно растоптали газетчики, не пара королю, мне объяснять не требовалось. Я никогда не была наивной, разве что в свои шестнадцать, но с тех пор словно прошла целая жизнь.

Я знала, что мне не встать рука об руку рядом с Дэем. Даже герцогу Трудо я не была подходящей парой, но позволяла обманываться нам обоим. Потому что и правда любила.

А короли по любви не женились никогда. Политика всегда была важнее сантиментов.

Что же касалось денег, которые поверенный семьи Волдертов перечислил на имя Аларии Волдерт, герцогини Трудо, я не собиралась мелочиться. Дэйривз сделал для меня куда больше, чем стоили все деньги мира. Он освободил меня от посягательств Световолда и избавил от него все королевство; он наверняка разобрался с леди Нахль, не оставив ее и ее сторонников без внимания, а значит, мой договор с академией был аннулирован; и, конечно, ему еще только предстояло разбить обширные виноградники там, где пустовали разоренные земли моих родителей.

Когда-нибудь я буду пить вино с этих виноградников и обязательно вспомню о Дэе и маленькой Сабире.

Если вообще хоть на день смогу о них забыть.

Слезы рвались из-под ресниц против воли. Закусив угол одеяла, я изо всех сил держалась, чтобы не завыть в голос. Внутренняя боль, боль от разбивающегося на осколки сердца оказалась куда сильнее той, что обручами сковывала голову.

Не выдержав, я попыталась намагичить простенькое обезболивающее заклинание, но тщетно. Во мне не оказалось даже искры. Резерв пустовал, зияя черными провалами высохшего озера.

Руки опали на грудь.

Будто сжалившись надо мной, холодная тьма накрыла меня с головой.

Услышав хруст стекла, ощутив на себе чужой пристальный взгляд, я мгновенно пришла в себя и открыла глаза. Прямо перед моим лицом, склонившись так, что прядь черных волос упала мне на грудь, стоял граф Энье. Все тот же насмешливый взгляд, все тот же белеющий шрам, раскалывающий его бровь надвое, – память о нашей первой дуэли.

Я двинулась быстрее мысли. Заметив у него за поясом кинжал с рукоятью в виде волчьей головы, рванула к лезвию. Пальцы безошибочно сомкнулись на рукояти, и через мгновение острие уже дрожало у горла наемника.

Он даже не моргнул. Не испугался, хотя однозначно стоило бы.

– Моя маленькая леди делает успехи, – произнес он с откровенной гордостью.

– Я не ваша леди. И вы это знаете, – прорычала я, чувствуя, как от напряжения дрожит все тело. – Зачем вы похитили меня из дворца?

– Ты хотела сказать: «Спасибо, что вытащил из западни, где меня хотел прирезать каждый первый»?

Он усмехнулся так привычно. Будто мы все еще стояли на учебном плацу Академии благородных девиц, а не в тайном подземелье наемников. Его голос был спокойным, насмешливым. Легкая хрипотца придавала ему особого шарма, и лишь немногие знали, что это последствия неудачно сросшегося когда-то разорванного горла.

Я надавила острием сильнее. Лезвие впилось в загорелую кожу, на шее выступила капля крови, но Граф не отстранился.

– Я уже сказала то, что хотела. Но спасибо… – я заставила себя это выдохнуть. – Я вам благодарна.

– Врешь, зараза. – Он задорно рассмеялся и отступил на шаг. Его кинжал остался у меня в руке. – Нет в тебе ни капли благодарности. Ну да ладно. В конце концов, я ее и не ждал. Я пришел проверить, все ли хорошо, и принес тебе одежду. Сможешь переодеться? Или мне тебя снова переодеть?

Последняя фраза однозначно произвела тот самый эффект, на который рассчитывал наемник. Я только сейчас заметила, что на мне была лишь тонкая сорочка. Того платья, в котором я танцевала на балу, не нашлось.

Граф Энье демонстративно швырнул поверх одеяла сверток с одеждой.

– Сама, – едко процедила я, прикрываясь.

– Как скажешь, – легко согласился он, повернулся к двери, но вдруг на миг задержался. – Отдыхай пока, сейчас принесут ужин. Я приду через час после заката. В полночь нас ждет судно, уходящее в Брест.

– Собираетесь провести остаток жизни на светлом песочке? – тихо съязвила я.

– Собираюсь показать тебе, какой может быть жизнь, когда ты волен делать все, что заблагорассудится, – ответил он совершенно серьезно и все же взглянул мне в глаза.

Я юлить не стала:

– Граф, вы же знаете, что меня ищут?

Он снова лукаво усмехнулся:

– Тебя не найдут.

Последнюю фразу он бросил через плечо, будто речь шла о потерянной перчатке, а после скрылся за висящей на дверном проеме тряпкой.

Этот мужчина всегда был слишком самоуверенным.

Ужин мне и правда принесли. Рыжая лекарка была немногословна, дождалась, пока я доем, и забрала посуду. Пыталась выведать у нее хоть что-то: “Где мы находимся? Как выйти на воздух?” – но удостоилась лишь понимающей ухмылки.

И да, крепко сжимая рукоять чужого кинжала, я собиралась сбежать в самое ближайшее время. Руки и ноги слушались плохо, переодеться удалось с трудом и вспышками злости, но при всем при этом я верила в себя.

Верила в то, что смогу покинуть тайное логово наемнического клана одна – целой и невредимой.

О том, что закат наступил, я узнала через толстое круглое стеклышко, размещенное в потолке. Оно являлось частью подзорной трубы, через которую можно было узнать, какое сейчас время суток. По нему было не определить, на какой глубине мы находились, но я подозревала, что комната являлась частью катакомб под столицей.

Их использовали в войну, чтобы тайно покидать осажденный город. Когда мы изучали эту тему в академии, преподаватель говорил, что их завалили, чтобы наши враги не смогли проникнуть незамеченными и напасть. Но по всему выходило, что разрушились далеко не все проходы.

Черные штаны, белая рубашка, кожаный корсет и плащ с капюшоном. Зашнуровав высокие сапоги, я поняла, что времени больше нет. Мне не стоило тянуть до последнего, если я не хотела объясняться с Энье напрямую, а потому, взяв бумагу, в которую была завернута одежда, я опалила лезвие кинжала на свече и мазнула пальцем по образовавшейся саже.

И да, моя записка выглядела экстравагантно.

Вычертив последние буквы, я перечитала свое послание. В нем я благодарила наемника за заботу и сообщала, что наши пути больше никогда не сойдутся, но я навсегда запомню все его уроки. Даже те, что он подавал с особой жестокостью.

– Ты дерешься как курица с отрубленной головой! – кричал он, парируя мой удар. – Ноги, дракон тебя задери! Земля – твой союзник!

Ливень хлестал по плацу и моим щекам. Замахнувшись тренировочным мечом, я поскользнулась и упала прямо в грязь. Бедро словно пламенем обожгло, но пожалеть себя мне не дали, как и подняться на ноги.

Усмехнувшись, граф Энье придавил меня к земле своим сапогом, просто поставив свою ногу в районе моей ключицы.

– Еще раз покажешь, что тебе больно или что ты устала, и я возьму тебя прямо здесь, – произнес он мягко, с предупреждением. – Враг никогда не проявит к тебе сочувствие. Либо дерись, либо сдохни. Вы хотите сдохнуть, маркиза Харфурд?

Он всегда знал, как разозлить меня до предела. И как заставить подняться, даже если сил не осталось ни на что.

Отодвинув тряпицу в сторону, я шагнула в темноту коридора, даже не оглянувшись. Поглубже натянув капюшон, шла исключительно вперед, с удивлением отмечая оживление. Мимо меня люди и нелюди проходили не раз и не два, но никто не посмел остановить. Словно я не вызывала интереса. Словно в этом месте всегда находились исключительно “свои”.

Пропустив на лестнице стайку играющих в салочки ребятишек, я поднялась наверх. Ступени скрипели под моими ногами. В нос ударил запах рома и кислого табака. Еще не выйдя в зал, что располагался за дверью, я уже знала, где окажусь.

В небольшой забегаловке было многолюдно. Барная стойка буквально трещала от посетителей, а столов из-за них же вообще не было видно.

Протолкнувшись сквозь толпу, я с облегчением выдохнула, когда выбралась на улицу. Где-то внизу, за слоем тумана, и правда шумел порт. Чайки горланили даже в этот час, словно предупреждая об опасности.

Сердце бешено колотилось в груди, но это был страх иного рода. Я не боялась встретиться с Графом. Не боялась увидеть в небе черного дракона.

Удивительно, но я боялась внезапно обрушившейся на меня свободы. Потому что просто не знала, что мне теперь с нею делать.

Туман висел над всеми портовыми улочками, что располагались в низине. Они были словно насквозь пропитаны запахом тухлой рыбы и дегтя. Я шла уверенно, не оглядываясь, не глазея по сторонам, но каждый шорох за спиной заставлял меня пальцами теснее сжимать рукоять кинжала.

Боялась ли я, что Энье придет раньше и успеет меня догнать? Причем сделает это совершенно беззвучно.

Удивительно, но нет, не боялась. Всегда знала, что наступит тот день, когда нам снова придется сразиться по-настоящему. Он ведь до сих пор был уверен, что в нашу дуэль я победила его по счастливой случайности. Не говорил об этом вслух, но все без труда читалось в его глазах.

И да, пожалуй, он был прав. Но спустя годы он сделал из меня ту, кто обязательно превзойдет своего учителя. Только в очередной раз доказывать свое право на жизнь мне уже не хотелось. Благо меня до сих пор никто не преследовал.

Узкие переулки столичной окраины петляли, как лабиринты, выныривая то к громким тавернам, то к небольшим простым домикам. Роскошные кареты и знатные господа появлялись здесь редко. Один такой экипаж как раз вынырнул из-за угла, заставляя меня на миг вжаться в стену, но вскоре скрылся за следующим поворотом, и я продолжила путь, на этот раз поделив мостовую со спешащим куда-то матросом.

Его принадлежность к морю выдавали тельняшка и головной убор.

В том, что находилась у северной границы города, я больше не сомневалась. Этот район славился тем, что здесь можно было купить что угодно – от краденого серебра до чужой жизни.

Сделав остановку у покосившегося забора, я заметила женщину, снимавшую с веревки выстиранное белье. Она была молода и имела примерно мою комплекцию. Ее пальцы ловко перебирали сухие ткани.

– Платье продадите? – спросила я, намеренно сделав голос глуше.

Девица обернулась и окинула меня колючим взглядом. Будто прикидывала, сколько можно содрать за наряд, но под светом плывущей луны вряд ли рассмотрела что-то важное. Мое лицо скрывал капюшон.

– Один серебряный, – буркнула она.

Ее рука потянулась к грубоватой, но чистой рубахе.

– Один добротный кинжал, – парировала я, демонстративно втыкая оружие острием в траву за забором.

Торга не состоялось. У меня вообще не было при себе ни единой монеты, чтобы расплатиться с девушкой, а родовые украшения я отдать не могла. Лучше попасться Энье, чем снова остаться без них.

Впечатлившись наличием у меня кинжала, девица перебросила мне платье прямо через забор. Через пару минут в проулке между торговыми рядами я уже стягивала с себя тонкую рубашку и корсет и переодевалась в простецкое платье. Выцветший платок, за которым можно было спрятать лицо, достался мне даром.

Теперь я не выглядела как та, кого стоило опасаться, и как та, кого стоило искать.

Путь до городских ворот занял еще какое-то время. Стараясь не идти быстро, чтобы не привлекать лишнего внимания, я держалась темной стороны улицы.

Здесь народ попадался все реже, но стражники исправно стояли на своих местах, преграждая путь к тяжелым железными засовам, что удерживали массивные ворота запертыми. Один из стражников был совсем молодым, и я, не замедляя шага, подошла ко второму.

– Твой долг оплачен, – бросила я из-под косынки, не глядя мужчине в глаза.

Старший стражник негромко хмыкнул, но с почтением кивнул. Молодой же даже не шелохнулся – видимо, еще не знал всех условностей, которые с поимкой леди Нахль должны были перестать действовать.

Именно этого я и боялась, замерев у ворот. Но мне повезло – меня пропустили.

Когда пересекала границу, не удержалась и с облегчением выдохнула. За воротами начиналась дорога, уходящая в поля. Закат давно догорел, но у обочины стояли две телеги, груженные мешками и корзинами. Возле них суетились старики: седой дед в белом тулупе и сухонькая бабушка в цветастом платке.

Молодые: парень, его жена с младенцем на руках и девчонка лет пяти – уже сидели в другой телеге.

– …Теперь ночью тащиться придется, – ворчала женщина, ставя последнюю корзину в телегу.

– Я шо, виноват шоль, шо карга эта старая токмо про одну комнату услыхала?! – огрызнулся дед, но без злобы.

Я подошла ближе. Поприветствовав супругов, разузнала, куда они направлялись. И пусть они смотрели на меня с подозрением, но взять с собой согласились. Их деревня находилась в двух часах пешего пути от той, где жили родители Бераны.

Именно там подруга намеревалась собрать нас на девичник по деревенским обычаям. Если я верно подсчитала дни собственного беспамятства, то праздник выпадал конкретно на эту ночь. Ждали или нет, а я хотела его посетить. Не только потому, что обещала рыжей, но и чтобы попрощаться с подругами.

На свадьбе Бераны и Авраима Юхоко, великого герцога Эльдоро, мне лучше было не присутствовать.

Забравшись в телегу к старикам, я села между плетеными корзинами. Деревянные доски опасно скрипели под моим весом, но держали.

– Тронули! – крикнул дед, звучно щелкнув кнутом.

Лошадь дернула, и телеги друг за другом покатились по неровной дороге.

Кружил ли еще в небе над столицей черный дракон? Искал ли меня среди сотен лиц?

Я не знала. У меня больше не было плана. У меня давно отобрали дом, а теперь лишили даже имени. Ведь маркиза Алария Харфурд умерла, запомнившись народу последней фавориткой безумного короля.

Но в моей груди все еще горел огонь. Я не сдавалась никому и никогда.

Я просто не знала такого слова.

Ощутив на себе чужой взгляд, я резко вскинулась. По эту сторону ворот стоял Граф. Он все же догнал меня, настиг, но останавливать не торопился. Только смотрел прямо и проницательно, а еще через миг, прощаясь, кивнул.

Я с благодарностью и почтением кивнула ему в ответ. Сегодня мы с ним совершенно точно расставались раз и навсегда.