Хозяйка Его Виноградников-2

Глава 10

Глава 10

Пока Михеле искал Дэвида, а Рэй делал обход погребов и винодельни, Виктория увлеченно работала над купажом. Она оказалась права, замена Кьянти Каларисом дало именно тот эффект, на который она рассчитывала. Вино было прекрасно, но…

Она снова провела пальцами по краю бокала, вглядываясь в рубиновую жидкость. Позволила аромату купажа наполнить её сознание, мысленно перебирая каждый компонент, каждый оттенок вкуса.

– Нет, – в очередной раз отрицательно покачала она головой. – Чего-то всё-таки не хватает… Чего-то неуловимого, что отделяло «прекрасное» от «великолепного».

Она в очередной раз поднесла бокал к губам, сделала небольшой глоток вина, прокатила его по языку, смакуя его. Во вкусе всё было сбалансировано: фруктовые ноты, легкая кислинка, оно было многослойным и сложным, оно раскрывалось постепенно, как она того изначально и хотела, но… совершенством оно не было.

– Чего же не хватает? – скользя глазами по пробиркам думала она. Ответ был близок. Она знала это. Так близко, что это почти сводило её с ума.

Она вздохнула и отступила на шаг, чтобы оглядеть всё рабочее пространство целиком. Она понятия не имела, зачем ей это, что она хочет увидеть на столе, просто так ей думалось… не то, чтобы лучше или комфортнее, просто так ей думалось и всё!

Она сделала очередной маленький глоток вина из бокала и, задержав его на языке, закрыла глаза, погружаясь в мир ощущений, где каждый аромат и каждый вкус сливались в только ей одной понятную симфонию. Симфонию которой по-прежнему недоставало последнего, решающего аккорда.

Она настолько погрузилась в свои мысли и ощущения, что мир вокруг перестал для неё существовать. Она полностью сосредоточилась на купаже, не замечая того, что в какой-то момент скрип дерева, стук, металлический звон инструментов, негромкие разговоры и шаги рабочих перестали наполнять погреб, оставив её в нарушаемой только её дыханием тишине.

Уже много лет работающие на винодельне рабочие знали, что означает, когда винодел застывает с бокалом в руках, либо закрыв глаза, либо устремив в даль невидящий взгляд, и потому понимающе переглянувшись, сделав свою работу, тихо покинули погреб.

Не услышала Виктория и раздавшиеся через несколько минут позади неё чьи-то шаги…

– А где?.. – поинтересовались у неё.

Виктория вздрогнула и обернулась.

– Где все?.. – кивнув на опустевший погреб, уточнили у неё.

Виктория проследила за взглядом мужчины и пожала плечами.

– Не знаю.

Вслед за чем посмотрела на него самого. И это было большой ошибкой.

Его белая хлопковая рубашка была распахнута, открывая мускулистую загорелую грудь. И при виде этой груди её вдруг залила краска смущения, и она поспешно отвела взгляд.

– Ну что, получилось? – спросил Рэй, обходя её по небольшой дуге и кивая на бокал.

– Почти, – улыбнулась Виктория, сама не понимая почему продолжает чувствовать смущение. – Всё вроде то. Оно и глубиной обладает и бархатистым вкусом, который словно стелется по нёбу. И при этом оно с каждым глотком раскрывается всё полнее, начиная с мягких фруктовых нот и постепенно переходя к тонкой кислинке, которая придаёт ему жизнь и характер. Оно обволакивает, оставляя приятное послевкусие и оно не просто многослойное, оно как история…

– Но?.. – опершись на стол и скользнув взглядом, как ей показалось, по ее губам, с легкой насмешливой улыбкой уточнили у неё.

Виктория тяжело вздохнула, отведя глаза от его одновременно внимательных, насмешливых, всепонимающих и таких красивых глаз.

«Последние два бокала определенно были лишними!» – подумала она и пообещала себе, что больше никогда не будет столько пить.

– Сам попробуй и скажи мне? – почти огрызнувшись, ответила она. И при этом так резко протянула ему бокал, что, несмотря на то, что он был заполнен едва ли на четверть, рубиновая жидкость выплеснулась на голую мужскую грудь.

Глаза Виктории округлились, и она ахнула, широко раскрыв рот. И тут же закрыла. И рот. И глаза. Которые, впрочем, она тут же открыла. Правда, не вместе, а по-очереди. Сначала один, который увидел, что Рэй опустил глаза на свою грудь и, поддев указательным пальцем, стекавшую по ней струйку вина и облизал палец.

– Неплохо! – хмыкнул он.

Виктория открыла второй глаз, закатила оба глаза к потолку и тяжело вздохнув, дабы успокоить разогнавшийся до ураганной скорости пульс, язвительно уведомила:

– Твой пот я в вино добавлять не буду, даже если он на твой вкус именно тот ингредиент, которого моему вину не хватает! Поэтому, будь добр, попробуй ещё и из бокала!

– Как раз собирался, – насмешливо блеснув глазами, уведомили её, забирая бокал из её пальцев.

Виктория, сузив глаза, исподлобья посмотрела на держащего в руках бокал мужчину и потребовала:

– Ну?

Ей в ответ усмехнулись и качнули вино в бокале, насытив его кислородом. Затем медленно, очень медленно, явно действуя ей на нервы, поднесли бокал к губам.

Поняв, что опять краснеет, Виктория деланно раздраженно закатила глаза.

Рэй тем временем позволил вину прокатиться на языке, наслаждаясь его богатым вкусом и мысленно соглашаясь, что оно всем хорошо, но чего-то всё-таки не хватает.

Нахмурившись, он задумчиво спросил:

– Что тут ещё кроме Калариса, Альберы, Маренго и Филариса? И какие пропорции ты использовала?

– В этот раз я увеличила содержание Альберы до тридцати пяти процентов, Маренго и Филариса взяла по пять и добавила пять процентов Рафелиса, – ответила Виктория, протягивая ему блокнот, в котором были записаны пропорции также и всех остальных «забракованных» её за последний час купажей.

Рэй внимательно изучил записи затем задумчиво прошелся взглядом по выстроенным на столе промаркированным пробиркам. Почесал затылок, взял в руки не промаркированную пробирку и исчез в глубине погреба.

Виктория нахмурилась и сузила глаза.

– Но здесь есть всё, что и там, разве нет? – бросила она ему вслед. И при этом в тоне её были не только вопрос и недоумение, но и подозрение и обвинение.

Рэй повернулся и, подняв вверх руки, словно бы сдаваясь, заверил:

– Никакой нечестной игры! Просто хочу сделать тебе сюрприз!

Виктория уперла руки в боки и нахмурилась еще больше.

«Что он задумал?» – настороженно думала она, пытаясь вспомнить бочки с каким вином стоят в той стороне, из которой как раз раздавалась характерное журчание.

– Не знаю, любила ли я раньше сюрпризы, но просто, на будущее, больше я их не люблю! – ворчливо сообщила она возвращающемуся с наполненной рубиновой жидкостью пробиркой.

– Учту, – заверили её, плутовски усмехнувшись. – Тебя не затруднит, пока я сделаю несколько пометок, смешать 45% Калариса, 25% Альберы из расчета на 50 граммов?

– Не затруднит, конечно, – пожала плечами Виктория.

Рэй кивнул, мол, спасибо, и принялся, собственно, делать пометки, точнее расчет. После чего взял из её рук бокал и добавил в него буквально по капле Маренго, Филариса и Рафелиса. И только затем уже десять капель вина, которое принес с собой. Попробовал. Сам себе покивал и протянул ей бокал.

– Что скажешь?

Виктория осторожно, словно боялась, что он её укусит, взяла бокал, повернула, изучая насыщенный рубиновый оттенок напитка, жидкость которого мерцала в свете керосиновой лампы, одной из многих каким-то чудом, по мнению Виктории, уцелевших во время землетрясения. И чудо в самом деле было, ибо Сангедор-Луссильон пользовались только заговоренными лампами.

Решив, что о чудесности ламп она подумает позже, Виктория поднесла бокал к носу, закрыла глаза и медленно вдохнула аромат. Поразительно глубокий, многослойный букет вызвал невольную улыбку на её губах. Она открыла глаза и удивленно-одобрительно посмотрела на Рэя, мол, неплохо-совсем неплохо. Тот самодовольно ухмыльнулся, мол, а ты что думала? Я знаю своё дело!

Виктория закатила глаза и покачала головой.

Вслед за чем облизнув губы, поднесла к ним бокал и, прежде чем отпить, сделала то, что не нужно было делать: посмотрела на стоящего напротив неё мужчину! Который, чтоб его, неотрывно следил за каждым её движением, то есть, пристально смотрел на её губы!

Щеки и шею обожгло жаром. Сердце замерло. А во рту пересохло.

«Да что ж это такое!» – прикрикнула на себя мысленно Виктория и, судорожно отхлебнув вина, закрыла глаза, дабы, как говорится, с глаз долой из сердца вон!

Задержав вино на языке и смакуя его, она втянула носом воздух.

Напиток разлился теплом, пройдясь по её вкусовым рецепторам одновременно тончайшим и легчайшим шелком и завораживающе нежной мелодией.

Это было нечто…

Вино не просто раскрывалось слоями, оно играло на разных уровнях её восприятия.

Её путешествие по волнам наслаждения началось с тонкого намёка на сочные ягоды земляники, едва уловимый оттенок спелых вишен и разгоряченной летним солнцем черники.

Затем её окутал более глубокий, тёплый привкус специй – намёк на корицу и перец, который добавлял лёгкую остроту, как бы подчеркивая и усиливая мягкость предыдущих вкусовых нот. Это сочетание создавало интригующий контраст – вино одновременно и ласкало, и пробуждало рецепторы, заставляя их вибрировать от удовольствия.

И наконец… черный шоколад с примесью изысканных пряностей.

Виктория открыла глаза и потрясённо посмотрела на Рэя:

– Это даже лучше, чем я ожидала… – честно призналась она.

Рэй широко улыбнулся, но на сей раз без самодовольства. Глаза его сияли.

– Тебе, и в самом деле, нравится? – почти смущенно спросил он.

– Нравится? – переспросила Виктория. – Нравится, не то слово! Я... – она замолчала, чувствуя, как её шею и щеки вновь охватывает жар. – Я вложила в это вино всё, что чувствовала. Все те... эмоции, которые не могла выразить словами и всё равно чего-то не хватало, но пришел ты… – она не выдержала и всё же сделала то, чего не нужно было делать, но чего ей очень хотелось: в порыве чувств она обняла его:

– Спасибо!

И на этом стоило бы отстраниться, но её переполняли эмоции и те самые чувства, чтоб их! И она поцеловала его, обмирая от собственной смелости и… ужаса.

«Что я творю? Боги милосердные, что я творю?» – пронеслось у неё в голове прежде, чем на её поцелуй ответили.

И как ответили!

Так ее еще не целовали. По крайней мере, так ей казалось.

В поцелуе, которым её то ли наградили, то ли наказали, слились нетерпение, страсть и голод. Рэй целовал ее так, словно не просто не мог насытиться, но и не надеялся, что у него это когда-нибудь получится.

Она затрепетала одновременно от удивления, охватившего её бешеного желания и ещё большего ужаса.

Ужас пытался её отрезвить, но она его не слушала. И очень зря, потому что неподдельный восторг, прозвучавший в следующем восклицании, исторгся вовсе не из её уст или Рэя, а…