Хозяйка Его Виноградников-2

Глава 29

Глава 29

А Нино меж тем, крадучись, пробирался к подвалу. Солнце ярко светило над винодельней, заливая землю теплым золотистым светом и ярко её освещая, однако его это не останавливало. Само собой, об осторожности он не забывал: двигался, насколько мог бесшумно, старался держаться в тени, лавируя между складскими постройками, прячась за штабелями пустых бочек и ящиков, избегая открытых пространств.

Если на пути попадался участок, где не было укрытий, он сначала прислушивался, убеждался, что вокруг никого нет, кто мог бы его заметить.

Он хорошо знал, какое это хлопотное дело – ежегодная презентация. С раннего утра все были на ногах: прислуга замка в полном составе была занята обслуживанием гостей, а все работники винодельни – в целом, обслуживанием мероприятия.

Все носились, как угорелые, у каждого был свой участок работы, ограниченный, впрочем, замком и винодельней. Поэтому он был уверен, что никого не встретит возле «своего» подвала и всё же, поскольку закон подлости никто не отменял, расслабляться не стоило.

И береженого и Эржина бережет.

Нино прокрался вдоль стены, прячась в тени плюща, обвившего стены подвала, и затаился у узкого бокового входа (когда-то это был основной вход, но после какого-то из многочисленных землетрясений он сильно опустился и сузился, поэтому основным стал запасной, который, наоборот, расширился).

Это был его привычный путь – он пользовался им столько лет, что мог бы пройти его с закрытыми глазами. Но не сейчас. Сейчас он медленно провел пальцами по краю двери, проверяя, не навесили ли каких-либо сигналок и не сменили ли замок.

Сигналок не было. Навесной замок оказался всё тем же – с привычной щербинкой слева и зазубренкой снизу. Но главное – с секретом, который знал только Нино. Один уверенный поворот ключа (того самого, который он предусмотрительно сделал для себя еще лет так пять назад – это, собственно, и был только одному ему известный секрет. Да, вот так просто) – и дверь чуть слышно щелкнула.

Нино самодовольно-презрительно усмехнулся. Лохи. Такие лохи, что они ему спасибо будут должны за преподанный урок!

Осторожно открыв дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть внутрь, Нино затаил дыхание. Внутри подвала стоял привычный запах вина, древесины и сырой земли. Он прошёл дальше, ступая осторожно, словно по тонкому льду и прислушиваясь.

Кажется, никого…

И всё же Нино лавировал между рядами массивных дубовых бочек, избегая скрипящих досок и заодно проверяя, не изменилось ли что-то в расстановке.

Всё на месте. Всё, как он оставил.

Облюбованный им под заначку небольшой зал находился в самом дальнем углу подвала, в помещении, которое когда-то, лет двести, а то и триста назад, использовали для выдержки пробных партий вина. Однако после одного из землетрясений, как бы не укрепляли и уплотняли стены, грунтовые воды начали просачиваться внутрь, делая воздух слишком сырым, а бочки – слишком уязвимыми для плесени, что замедляло процесс ферментации, а в некоторых партиях вызывало даже появление нежелательных микроорганизмов, превращая вино в мутную жидкость с уксусным ароматом. В итоге помещение исключили из списка рабочих зон, закрыли (в том числе, и шкафом, в котором хранились пробирки, бокалы и прочая мелочь для купажирования вина) и… забыли о нем.

В итоге этот зал уже лет сто не попадал в инвентаризационные списки, и даже дотошный Лоренцо не знал о его существовании.

Что делало зал идеальным тайником для заначки. Ведь Нино не нужно было хранить вино годами! Да и бочки всегда можно было дополнительно защитить: установить на подставки, обмазать клёпки смолой, а древесину покрыть воском. Морока, конечно, та ещё! И при наличии свободных помещений, каких у Сангедор-Луссильон было немерено, закрыть непригодное помещение было, конечно, куда проще.

Но Нино выбирать не приходилось…

Более того, с обнаружения этого зала и начался его маленький подпольный бизнес. Ну а что добру пропадать? Не говоря уже о том, что наградами богов грех разбрасываются? А Нино расценил обнаруженный им при проведении инвентаризации, именно как награду богов за его тяжкие и, само собой, праведные труды. Ну а что ему еще было думать? Работал он не за страх, а за совесть, благодаря чему, собственно, и обнаружил «потайную» дверь. Нашло на него как-то вдохновение устроить генеральную уборку…

Результатом которой стала также генеральная перестановка и… уголок отдыха для работников подвал, заботливо декорированный громадным почти на всю стену морским пейзажем. На картину и диван пришлось, конечно, изрядно потратиться, но вложение это себя с тех пор окупило уже стократно. И вот-вот должно было принести ещё столько же.

Нино отодвинул диван от стены, осторожно проник под картину и… замер.

Шорох.

Может показалось?

Нино застыл, сливаясь с тенью, и прислушался.

Тишина.

Но нет, вот снова – едва уловимый звук, словно кто-то, стараясь не шуметь, передвигался между бочками.

«Крысы?» – мелькнула мысль, но он тут же отмел её. Он знал «свой» подвал. Здесь не было крыс. Никогда.

Нино медленно выдохнул, настораживаясь, обостряя, насколько мог, слух. Звук доносился, кажется, с бокового входа в подвал. С того самого входа, которым воспользовался он сам. Само собой дверь за собой он закрыл, но не замок. Потому как на замок дверь можно было запереть лишь снаружи.

Нино прошиб холодный пот.

Если бы это был кто-то из работников или тот же Лоренцо или Рэй, они бы вошли через основной вход.

Неужели за ним кто-то следил? И выследил!

Несколькими минутами ранее…

Михеле затаился в тени, наблюдая, как Нино крадучись пробирается к боковому входу в подвал. Тот двигался с явной осторожностью, словно вор, убеждаясь, что никто его не видит: останавливался, прислушивался и только затем продолжал путь. Но главное – он без каких-либо проблем открыл дверь.

Михеле прищурился.

Это значит, что у Нино есть ключ!

После увольнения сотрудника все ключи от всех служебных помещений у него изымаются. Особенно, если этот сотрудник, келарь. Значит, Нино обзавелся копией ключа еще при работе на винодельне!

Все интересней и интересней.

Проследив за тем, как за келарем закрылась дверь, Михеле мысленно досчитал до десяти и… двинулся следом.

Глупейший поступок, не правда ли? А вот Михеле так не казалось. Наоборот. Нет. Разумеется, он понимал, что рискует. Но в этом же был и весь смысл! Разве настоящие герои не рискуют? Если бы они боялись, разве были бы они героями?

Не говоря уже о том, что жизнь без риска скучна и однообразна! И о том, когда ещё ему представится шанс сделать что-то по-настоящему значимое и важное, как вот сейчас?!

А посему, отступить только потому, что чуть-чуть страшно? Ну уж нет! Он уже здесь. Он точно знает, что Нино что-то замышляет и если сейчас он не пойдет за ним, то потом может быть поздно!

А вдруг Нино в отместку за то, что его уволили решил добавить в бочки с вином яд! Или просто наделать в бочках дырки, да, такие, чтобы вино из них пролилось лишь при транспортировке! Или, еще хуже, бомбу решил подложить! Или просто контрабанду!

Короче, вариантов того, что могло произойти было много, а суть одна: Нино пришел в подвал не просто так! И если Михеле не проследит за ним, то не узнает, что именно он задумал до того, как уже будет поздно, что-то предпринять!

Сердце мальчика билось как сумасшедшее, руки слегка вспотели, но внутри бушевало предвкушение!

Да и чего ему бояться? Он хорошо знает подвал, и он быстрый, ловкий и юркий, как ласка, Нино его даже не заметит!

Поэтому Михеле сделал глубокий вдох и шагнул в полумрак подвала.

Нет, не шагнул. Проскользнул, как тень.

И снова несколькими минутами ранее…

Для своих пяти лет Алессия отличалась поразительным здравомыслием. Это вовсе не означало, что она была занудой. О нет! Она была той ещё веселушкой и авантюристкой! Однако, в отличие от своих старших братьев, она ВСЕГДА думала прежде, чем действовать.

Девятнадцатилетний Карло и двадцати двухлетний Даниэле, по её авторитетному мнению, недалеко ушли от младших братьев в своём здравомыслии, но поскольку на всех она разорваться не могла, то, скрепя сердце, первого она оставила на попечении матери, уж с одним, надеялась Алессия, мама справится, а вторым – занималась жена.

Ей же и первых двоих С ГОЛОВОЙ хватало!

Шестилетний Николо, будучи существом бестолковым, но полным идей, постоянно оказывался в эпицентре очередного бедствия – то он пытался превратить козла в ездового коня, то пытался заставить ревновать петуха, дабы тот больше внимания уделял курам и те, как следствие, несли больше яиц, то вдруг вообразил, что пчелы – это просто сердитые феи и попытался их задобрить сладостями. В результате, и от первого, и второго и третьих он спасался бегством! И отделался при этом братец, отнюдь, не только испугом, козел его чуть пободал, петух – поклевал, феи – несколько раз ужалили! Другой бы надолго запомнил, у этого же уже через неделю, максимум, две появлялась новая гениальная идея!

Как, впрочем, у его братца! Вот на ком Святая Эржина отдохнула, так отдохнула!

Двенадцатилетний Михеле, возможно, и умел складывать сложные слова в умные речи, но суть их неизменно сводилась к одному: «Я точно знаю, что делаю!» – а потом, как правило, приходилось кого-то звать на помощь!

Вот и сегодня, ага, сейчас! Так она его и послушалась! Он же ж пропадет без неё!

Проводив старшего брата взглядом, Алессия скрестила руки на груди и со вздохом покачала головой.

– Что-то у меня сердце не на месте, аж такое плохое предчувствие! – подражая матери, прошептала она, прижав руку к левой стороне груди. – Нельзя его одного в подвал пускать! Николо! Бери корзину и Диди и беги в замок! Найди папу или маму или Даниэля и скажи, чтобы срочно бежали к подвалу! – наказала она брату.

– Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! – услышав своё имя и слово «беги» возмущенно залаяла многодетная мать, которая уже вообще-то подустала бегать, да и детей пора было кормить.

– Только очень срочно! Срочно! Срочно! Срочно! – проигнорировав возражения Диди, наказала Алессия брату.

– Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! – снова залаяла многодетная мать, прозрачно намекая на то, что её голос тоже дал учитываться.

– Диди, заткнись! – подражая старшему брата, резко окрикнула её девочка.

И многодетная мать обиделась.

– А ты? – задал тем временем закономерный вопрос брат.

– А я за Михеле, – сообщили ему очевидное.

– А почему это ты за Михеле, а я домой? – еще более закономерно возмутился брат, подозрительно прищурившись.

– Гав! – поддакнула Диди. Ей было пофиг, кто прав, кто виноват, просто Алессия её обидела и она рассудила, что враг её врага – ей друг.

Алессия повернулась к брату с выражением снисходительного терпения.

– А потому, что я знаю, куда пропал папин перочинный нож. – Она сладко улыбнулась. Очень сладко. – И знаю, что случится, если я расскажу об этом папе. – Улыбка стала ещё слаще. – Ну или маме. – Теперь это уже была улыбка полного торжества.

Лицо Николо до самых кончиков ушей залила краска гнева и обиды.

– Ты… – Он раскрыл рот, потом закрыл. Потом снова раскрыл. В глазах его читалась катастрофа вселенского масштаба.

Алессия ждала. Широко и торжествующе ухмыляясь.

– Ябеда! – воскликнул он, когда наконец смог собраться с мыслями.

– Гав! – снова поддакнула Диди, ещё и усевшись рядом в знак солидарности. Мол, ну и что на это скажешь?

А Алессия взяла и ничего не сказала. Она уже все сказала. И знала, что брат её не ослушается.

И брат не ослушался. Для этого он слишком хорошо знал сестру и то, что предчувствия её ВСЕГДА сбываются! Вот и про ягоды лесные и клубнику она оказалась права, от первых так пронесло, что он всю ночь с горшка не слазил, а от второй и вовсе посыпало. И ладно бы только посыпало, так еще и всё тело чешется. И отцу, не пожалеет же, наябедничает. Это Николо точно знал. Потому что однажды уже рискнул. И попе его эта проверка боем очень не понравилась. Да и за Михеле было беспокойно.

А потому, тяжело вздохнув, Николо взялся за ручку корзины и, слегка подволакивая её по траве поплелся к замку, под возмущенный лай Диди, мол, я за тебя вписалась, а ты такая же сволочь, как и все остальные!

«Такая же, как и все остальные, сволочь», впрочем, на неё не обиделась. Николо просто не понял, по какому поводу возмущена Диди. Он решил, что она ему сочувствует. И потому шел рядом с ней и жаловался на сестру, которая вела себя не как нормальная младшая сестра, которая должна была во всем его слушаться) или хотя бы как девчонка, которая должна в куклы играть, а как настоящая злодейка, коварная, подлая, только о себе думающая и вообще шантажистка!