Хозяйка волшебного дома. Книга 1

Глава 31

Настя

Заслышав цокот копыт, надвинула чуть ниже чепец, опустила подол платья, прикрыв им джинсы, чтоб ничем не выдать себя и волшебства своего чудесного дома. Комары в этом мире злые и наверняка породнились с вампирами. Без штанов под юбкой вечером никак не обойтись. Корзину с мылом перекинула на сгиб левой руки. Надеюсь, сегодня удастся выручить за контрабанду десятка два золотых.

Из-за поворота показались всадники. Прекрасные кони гарцуют по булыжникам мостовой.

Зверь, мой надёжный защитник, юркнул в клумбу, зацепившись за ограду шипастым хвостом.

Добродушная улыбка, растерянный взгляд. Лорды охотно польстятся на мыло и шампуни сельской зельеварки, я в этом не сомневаюсь! И Чупокабр защитит, если не захотят оплатить достойный товар или позволят себе лишнего.

— Господин, разрешите набрать воды из колодца, — мужской бархатный голос раздался позади всадников.

— Обойдетесь.

— Льюису дурно. Он не может больше идти.

Один из всадников обернулся, свистнула плеть, но крика не раздалось. Жуть какая!

Такого я в этом мире ещё ни разу не видела. Городок, в котором живёт Лора, уютен и мил. Здесь вообще ничего не случается, она же так говорила. Разве что в порт изредка ворвется чужое судно.

Я отступила с дороги на самую бровку.

Всадники приподняли шляпы в знак уважения не то ко мне, не то к моему ремеслу.

Позади них плетутся по дороге двое мужчин. Один, смуглый, стройный, высокий брюнет, несет в руках свёртки тканей. Второй, голубоглазый красавец блондин в разорванной плетью рубашке, еле идет, сгибаясь под весом крохотного бочонка.

— Не желаете ли купить мыло? Ручная работа, чары наложены от всех болезней, — заплетаясь, произнес мой язык привычную для менеджера околесицу.

— Только если выменять. Каторжане. Не хотите? Крепкие. Вы так не смотрите. Сокольничий и повар. За корзину товара отдам.

— Спасите его, госпожа, — шепнул брюнет. Блондин покачнулся… — только каторжан мне не хватало в доме для полного счастья. Опасно. Но выменять, почему бы и нет? Спасти? Мои шампуни на Земле стоят так мало, здесь же я смогу спасти сразу двоих. Но, черт побери, если они меня потом укокошат в обмен на глупую доброту? Вся надежда на чупокабра. Уф.

— Обоих? — с сомнением задаю я вопрос, будто, и вправду, намерена торговаться. Если б только знать, чем мне грозит в будущем этот нелепый обмен.

— Обоих, — кивает мужчина.

— Беру, — тяну я корзину вверх, к всаднику. Конь под его седлом машет башкой, норовит укусить меня за руку. Отскакиваю назад, оба мужчины смеются. Тот, что повыше лихо спрыгивает на землю возле меня.

— Намордник бы надевали, — тру я предплечье, укуса которому благо не досталось.

— Намордник? На лошадь? Чудная! — он беззлобно ухмыляется. Весёлый, открытый, вот только мой взгляд упирается в плеть, окрашенную кровью. Черт побери, во что я связалась? — давайте сюда руку, госпожа.

— Зачем это? — отступаю я к бровке обратно. Если что, то перемахну через соседский забор. Все лучше, чем остаться с ними четырьмя на дороге.

— Магический поводок вручу вам.

— Зачем он нужен?

— Знак власти, чтоб эти двое слушались, как подобает, свою новую госпожу. Нет, так-то они оба смирные. Артефакты надеты согласно закону. На вольных не нападут, а вот между собой передаться могут. Вы же сами магичка, должны знать.

— Отец растил меня в строгости, — повторяю я легенду, — Академии магии не заканчивала.

— Ну держите, тогда. Торг, считаем, окончен, — мужчина сам раскрывает мою ладонь, вкладывая в нее нечто невесомое, теплое, две чуть мерцающие жемчужинки. Одна зеленей, вторая светится голубым. Будто и вправду в моей руке оказались две жизни. Две каторжных жизни. И что теперь делать? Как ими распоряжаться? — Мыло-то отдай.

— Да, конечно. Как я могу? Что теперь делать?

— Никогда рабов не держали? Делайте, что хотите. Можете их даже съесть! — глухо смеётся мужчина, запрыгивая на лошадь обратно, — Вы, двое. Ткани и бочонок подайте на седла. Свезло вам! Добрая госпожа, — ласкает он меня взглядом так настойчиво, будто бы нет на мне никакого платья. Шуршнули за спиною кусты, чупокабр подошёл ближе к дороге.

Смуглый раб, — что за дурное мерзкое слово! — подал на седло бывшего владельца свёрток, который нес в руках. Второй так и стоит посреди дороги, сжимая бочонок в руках. Всадник подъезжает к нему, толкает лошадью, выхватывая из рук невольника ношу, блондин падает навзничь. И мне становится страшно.

Через минуту мы остаёмся одни на дороге. Я и двое принадлежащих мне по праву мужчин.

— Благодарю вас, госпожа зельеварка, — кланяется смуглый, будто ничего не произошло, и второй раб не стонет глухо на земле перед нами.

— Ы, — выдаю я единственный звук. Хочется сказать совершенно другое. Длинное, заковыристое, на манер дворника из родного детдома. Только сейчас я сполна прониклась его оборотами речи.

— Наш дом далеко, госпожа? Льюис плох. Здесь совсем рядом колодец. Если позволите, я оболью его парой вёдер воды.

— Мой дом совсем рядом. Ты сможешь его донести?

— Безусловно, госпожа, — учтиво улыбается раб, подходит к блондину и неуловимым движением взваливает того себе на плечи.

Из кустов на дорогу вывалился Несчастье. Морок кота на нем плотно сидит. Вот только зажатая в зубах птица никак не сочетается размерами с охотником. Не то гусь, не то глухарь. Одним словом кто-то довольно крупный. Челюсть зверя распахивается, вылетают наружу перья вместе с добычей.

— Учудила… — округлил зверь глаза. Похоже, что приличного ему тоже сказать нечего.

— Куда мне идти, госпожа? — спокойным тоном спрашивает брюнет.

— Туда, — машу я рукой в сторону дома, — Что с ним?

— Избит, — будничным тоном отвечает мужчина, — Дня через два войдет в силу. Не беспокойтесь, хозяйка

Хозяйка! Черт побери это всё! Какая я к черту хозяйка? Вот только жемчужины, зажатые в моем кулаке говорят об обратном. Я, и вправду, госпожа для этих двоих. А значит, обязана со всем разобраться.

Подбираю юбку и как можно быстрей начинаю шагать к своему дому. За спиной у меня тяжёлая поступь каторжника, что так старается казаться милым. Верить ему, конечно, нельзя. Жалость вообще опасное и глупое чувство. Да только избавиться от него у меня никак не выходит.