Игорь Колыванский

Глава 15

Город встал на такие “уши”, каких ещё не видывал, разве что во время осады, когда был в статусе форта и носил славное имя “Упрямый”. Сам генерал-губернатор с Санкт-Питербурга приехал.

Ортегович бился ястребом! Вот уж кого точно не перешибить, так это его. Коль дал слово, то до конца. Когда появились силы гулять, я в первую очередь сходил посмотреть, чего натворила магия… и ужаснулся! В пылу схватки не заметил, как мы перебили больше сотни людей, среди которых большая часть дворяне. Разрушили больше десятка каменных домов, исчезла, словно и не было, мощённая улица – на её месте огромный котлован. На поле за городом эфирная сетка мертва, про почву и растения говорить нечего. Дым от рытвин идёт до сих пор, на их дне черно-красная жижа – некая магическая субстанция, оставшаяся от столкновения мощнейших потоков атаки.

Город наводнен стражей. Геннадий Ортегович вывел всех из запаса. Лица парней, мужчин и редких женщин хмурые, бляха им казалась подозрительной, пока генерал не выдал мне ещё один знак: особоуполномоченный представитель бургомистра. С таким знаком на плаще, – весом, к слову, не меньше гривны, – я проходил всюду, где желал. Хромаючи и шипя от боли в плече. Рана вышла паршивая. Магия Ордена не просто ранила, но и заразила какой-то магической дрянью. Моего умения хватило только остановить процесс разложения и, хотя Марина порывалась всё заботливо выжечь, предпочёл обратиться к Хранителям. Ждать велели три луны, лишь тогда эфирная сетка большой петергофской округи насытиться эфиром после иссушающей битвы. Хозяйка вложилась на всю.

Герда изменилась. Ослабев практически полностью, она с большой благодарностью приняла помощь – это случилось на пятый день после битвы. Я с удивлением нашёл её всё ещё израненной и тут же постарался окружить заботой. День сменялся ночью, медитация – лечением, и вскоре ведьма обрела прежний прекрасный вид. Ткани тела охотно поддались целительным повелениям, а вот с наполнением силой всё обстоит с точностью до наоборот. Сумей Орден перебросить даже самого слабого адепта, то не жить ни мне, ни ей.

Стоило случиться первичному восстановлению, Герда изволила принять едва не рвущего на голове волосы генерала, он все дни героически отбивался от сотен нападок. Позиция защиты такая: Петергоф – его город и распространяться о случившемся он будет лишь по собственному желанию. Для поддержки в Москву умчался гонец и на взмыленном коне привёз ответ Императора: “Добро!”

Вот только приём ведьма решила провести не в своей чащобе, а в доме бургомистра. Для этого ей понадобился я. Как было пояснено – это позволит скрыться под личиной моего эфирного образа.

– Прошу, госпожа, – лично встретил генерал-майор женщину, облаченную в сдержанное, но безумно роскошное платье. Даже не тканями, сколько вышивкой и украшениями из благородных металлов и мастерски ограненных камней. Всю дорогу я не мог оторвать от ведьмы глаз, а теперь и генерал попал в ловушку.

– Благодарю! – чарующе проговорила Герда.

Повара превзошли себя и устроили пир. На длинном столе в обеденном зале я насчитал больше двадцати изысканных блюд, а уж закуски и прочих услад желудка, не считал.

– Госпожа, – чуть выгнув шею, произнёс Ортегович, – я человек военный. У нас сначала дело, а потом уже бал. Давайте не будет затягивать с разговором? Дом пуст. Кроме нас троих, никого больше нет.

– Как пожелаете, – проговорила женщина, а губы тронула улыбка. – Что-нибудь спросите?

– Да тут и не знаешь с какого конца хвататься – всё горит, – горько отозвался он и лихо залил в рот полбокала рома. – Синим пламенем! Я поставил на алтарь свою честь, фамилию и чин. Ответьте, почему это случилось? Кто этот маг и почему было нужно вести с ним бой?

– Давайте начнём с дней изначальных, господин бургомистр. Что вам о них известно?

– Если угодно, то я – Геннадий Ортегович, госпожа, – склонил он голову. – Из былин, что я слышал, времена были тяжёлые.

– Угодно. Что же, тогда я поведаю об этой седине глубокой. Следует учитывать в суждениях, что многие сотни лет назад, люди жили повсеместно. Быт их был примитивным, культура слаборазвитой, а крупных городищ не имелось вовсе. Это позднее такие скопления появились на плодородных землях, рядом с рыбными поймами рек. Южнее наших земель. Постепенное развитие длилось долго, но оборвалось от пробуждения эфира. Тогда и появились первые одарённые. Сначала изгои, а потом спасители. Вместе с особыми людьми пришли и ужасные твари. Мир погрузился в пучину мрака.

Ведьма выразительно посмотрела и затем промочила горло глотком из бокала.

– Мы, Синеглазые ведьмы, появились когда угроза Тварей Ночи стала невыносимой. Силой дарованной нашим богом, людской род избавился от угрозы смерти, а потом и отбросил Зло в самые далёкие и гиблые уголки мира. С тех пор отношение к нам сменилось от вечного почёта, до, как бы противоречиво это не звучало, всеобщего презрения и страха.

Генерал шумно выдохнул. Массивные брови сошлись, а желваки забугрились на скулах.

– Как это могло произойти?

– Орден охоты на Синеглазых ведьм, – с горькой иронией произнесла Герда. – Демонические ублюдки, что следуют воли хозяев и борются с наместниками нашего бога по всем мирам.

– Мирам?

– Да, Геннадий Ортегович, Вы не ослышались. Наш мир не един.

– Эх, ладно с другими, – нервно махнул рукой он и плеснул себе ещё огненной воды. – Нам бы тут со своими бедами справится.

– Орден очень опасен и не только для нас. Многие сёстры были убиты, а наследовать силу нам становится всё труднее. Но, как по-вашему, что будет в день, когда они убьют последнюю?

Генерал похож на тучу, что вот-вот разразится грозой. Брякнул:

– Расформировывать точно не будут.

– Сила нашего бога велика. Не будет нас, он найдёт иной способ для влияния и Орден позаботится, чтобы этого не случилось. Если к тому моменту вся власть в мире будет в их руках – это упростит работу. Так что Орден враг не только нам, но и всем живущим. Такая жизнь, какая есть сейчас, Демонам не нужна.

– Кто это такие?

– Могущественные духи Хаоса. Их воле противостоит воля нашего бога.

Ведьма и генерал скрестили взгляды, затем Геннадий Ортегович покивал своим мыслям.

– Что же, ситуация понятная. Ты не зря, Игорь, попросил меня придержать появление госпожи ведьмы в тайне. Император об этом, конечно, узнает, ибо без него нечего будет противопоставить Ордену. Но только он.

– Императорская семья владеет тайными летописями и знает о нашем существовании, – сообщила Герда, – просто, зачастую, коронованным особам проще потакать воле Ордена. Русский государь пока не определился, насколько я знаю.

– Даю слово, что теперь он сделает выбор, – склонился генерал. – И он будет в правильную сторону. Сегодня же выезжаю. За меня будет Пётр Петрович, – глянул на меня он. – Вот, кстати.

Я принял роскошный конверт, адресованный, что весьма удивительно, на моё имя. С перечислением всех возможных достоинств и заслуг. От Вениамина Игоревича.

– Там извинения. Будут и публичные. Он, когда увидел, как ты Штромберга уделал, в лице поменялся. Было склонился считать, поддавшись общему мнению, что случайность, но я объяснил. Тогда наш любезный Игорыч и решил всем сердцем раскаяться.

Геннадий Ортегович подмигнул, а я во всю ширь улыбнулся. Пусть не боем, но победа.

– А ты бляху новую не снимай. Назад не заберу. И свет нашему Иван Иванычу доложусь, какую службу несёт простой поручик пехоты Колыванский. Своих ценим и не бросаем.

Дальнейшие обсуждения дел насущных и вечных продолжились за трапезой. Герда не сыпала откровениями, не раскрывала больших тайн, но слушать её ответы всегда интересно. Мудрость сквозит в каждом слове.

Естественно, что позже я проводил её к жилищу. Внешне лес здоров и пышет жизнью как прежде, но по эфирной сети видно, какая грандиозная катастрофа произошла. К нашему с Хозяйкой счастью, нити уже оживают и наполняются эфиром.

За чашками с парящим чаем, мы расположились в уютном домике.

– Ты проявил героизм и заслуживаешь награды.

Я внимательно посмотрел на неё.

– Не думай, – выразительно сыграв бровями, дальше молвит хозяйка, – что в зачёт идут только промахи и просчёты. На деле всё наоборот.

– Признаться, – произнёс я, прочистив горло, – счастлив только потому, что удалось помочь тебе одолеть эту тварь.

– Ахриман помогал нам.

– Да и Демоны сложа рук не сидели, – нервно потёр я лицо, вспомнив схватку с химерами. – И как мне вообще удалось победить…

– Ты получил особое расположение нашего бога. Он и так будет теперь приглядывать за тобой, но, если возникнет острая нужда – ты имеешь право попросить.

Я кивнул. Сразу прикинул чего нужно и хочу, затем со смехом говорю:

– Сейчас хочу крепко выспаться и несколько дней ни о чём не думать. Есть, пить, развлекаться. Устал, как попавший в шторм матрос.

– У меня хватит места на кровати, – мягко произнесла она, обратив взгляд.

Я покачал головой.

– Сначала ты должна восстановиться и выздороветь. Негоже донимать постелью после такого.

Она встала и поцеловала в лоб.

– Послушаю тебя и пойду отдыхать.

Я подхватил руку и вернул поцелуй.

– Но, как только это случится – я приду.

– Дверь будет открыта, мой мальчик.

Сделал, как хотелось. Несколько дней мы с Мариной, Иваном и Катей вели обычную петергофскую жизнь. Немногим позже приехала Снежана – отец не отпускал её раньше, опасаясь за жизнь. С дочкой графа мы продолжили кутить, правда, только после небольшого скандала, где я отвоевал у неё обещание, что девушка обойдётся без алкоголя. Пришлось в свою очередь дать слово, что составлю ей пару на балу.

Грандиозное событие пройдёт в Санкт-Питербурге. Официально я быть её парой не могу, но даже если бы и имелось одобрение Александрова, выходить в свет мне всё равно рано. Снежана на все аргументы легкомысленно махнула ручкой и заявила, что представит меня, как охранителя души и тела. Отец бережёт сердце и сон, потому нашёл дочери особого воина. Пришлось пообещать, что приду.

Всегда может нагрянуть буря. Она делает это неожиданно и яростно, так, что рвутся паруса, а матросы летят за борт. Вот и на меня стихия набросилась неожиданно: сначала приехала чета Александровых, со всеми братьями, а потом, вдруг в заливе показались корабли свеев. Не прошло и часа, как я узнал под чьим флагом. Ни кто иной, как Гардарсоны.

Даже если бы вырвал все волосы на голове – это бы не помогло. За то немногое время, что ещё оставалось до высадки, я постарался перебрать все возможные варианты.

Наиболее безопасный – это сослаться на занятость перед родом Александровых, а самому по-тихому встретить свеев. Тоже можно попасть неловкую ситуацию, но всё остальное смотрится хуже.

И тем не менее, едва действительно не начав рвать несчастные волосы, я таки придумал грубый набросок плана.

Всё, что было из золота в банке, быстро оказалось на руках. Ивана я коротко ввёл в курс дела и он умчался предупредить строителей. Потом времени хватило едва-едва, чтобы объясниться с Геннадием Ортеговичем, а переоделся я уже в экипаже, перед самым причалом.

Марина наняла шикарные кареты для высоких гостей. Многочисленное семейство пожаловало всем составом. Одеты в лучшие наряды, преимущественно созданные из шкур искусной выделки и украшений. Я вспомнил всё красноречие на свейском, встречая сходящих с каждого из четырёх суден. Три пузатых барка и один хищный двухдечный линейный красавец. Род Гардарсонов может позволить себе такое дорогое судно.

Всё меркнет перед неземной красотой Эльвы – матерью Сигрюнн. Высокая, стройная, с серебристыми длинными волосами, она очаровывает и выметает из головы лишние мысли. Вместе с Торвальдом, своим мужем, приплыла на боевом корабле.

Из-за их спин вышел дед с внучкой. Взгляд с толикой любви и восхищения достался Сигрюнн, но сейчас я обязан выказать подобающие почести главе семейства – деду Вегарду Гардарсону, сухощавому магу в чине Боярина.

Все пока надели маски приветливости и приличий. Это не совсем свойственно свеям, но не роду, что всё состояние построил на торговле. Схватка характеров будет за обедом. Благо я придумал, что можно положить на чашу весов с моей стороны.

Не особо привирая, я с самого пирса начал рассказ о том, какие перспективы сулит союз Гардарсонов и Колыванских. В голове держу, что Эльва уже наверняка успела оказать давление на всех членов семейства.

Так уж вышло, что бордель Иван строит роскошный. Тут и отделка камнем, и размер в три этажа со множеством комнат. Сейчас, пока вокруг строения строительные леса, сразу и не скажешь для каких целей возводится дом. Поэтому я решил сообщить высоким гостям, что это моя будущая резиденция. Из-за волнения, даже бороться со смехом не пришлось. В отличии от Марины, что была вынуждена скрывать его за кашлем.

Дальше путь привёл нас под очи Его превосходительства бургомистра, и тут уже свейских магов встретила целая делегация. Я едва язык не стёр, переводя долгие приветственные, а потом и деловые речи. Но всё не зря – меня Геннадий Ортегович представил столь значимым человеком в городе, что старшие Гардарсоны начали переглядываться, кивать головами и шёпотом переговариваться. После сытного и обильного на яства обеда, пусть и позднего, мы часа два колесили по Петергофу и любовались прекрасным городом. Тут я земляков могу понять – сперва даже язык отнимается от восхищения. Всё же у нас такого величия не сыщешь.

На вечер я запланировал главную встречу, от которой снова жизнь зависла над пропастью. Но если не сделать этот шаг, то все предыдущие будут просто зря.

Проблема тут довольно очевидна. Одно дело, когда у тебя есть именитая жена, а на стороне любовницы и походы в бордель, а другое, когда и с одной стороны могущественный род, и с другой под стать. Тут не миновать беды, если не сыграть на слабостях. А такие у обоих есть…

Место действия – арендованная специально для большого семейства резиденция. Это стоило мне таких денег, что у Ивана едва не случилась язва, когда узнал сумму. Но если всё получится, то это уместная жертва.

В этом вытянутом по главному тракту строении, есть и внутренний двор, и сад, и зал для приёмов. Тут все и собрались. Марину я посадил специально со Снежаной, ибо в ключевой момент мне будет нужна поддержка.

Слева расселись Александровы – словно штормовая туча над скалой. По могуществу они на голову превосходят всех Гардарсонов. И во избежание соблазна проявить это превосходство, дом кишит стражей. Якобы для выражения всяческого почёта и безопасности. Последнее как раз то, что мне нужно, но предупреждать свеев, откуда может прилететь я, конечно, не стану.

Справа мои именитые земляки. Я, как организатор и причина всему этому, сел во главе. Правда, вскоре уже оказался на ногах – переживаю так, что с трудом удаётся удерживать тело от дрожи. Вроде и не адепт Ордена передо мной, не химера и не упырь, а страшно, как никогда ранее. Сейчас от меня зависит едва ли не судьба взаимоотношений между Свейским Королевством и Российской Империей.

– Сегодня тут собрались по-настоящему великие рода. В качестве принимающей стороны – Александровы, на русских землях нет никого, кто не слышал бы о них, а уж о страхе перед могуществом не приходится говорить. Гостят же у нас знаменитые Гардарсоны! Родовитостью они славятся на всей земле Туле, а торговыми талантами и большим трудолюбием – во всём мире. Я хочу выразить всем вам глубочайшее уважение. Поднимем же сей великолепный хрусталь за встречу, что войдёт в летописи!

Для свеев застолье свято. Даже торговый дух и тяжёлый звон золота не смогли вытравить из них простоту и открытость во время пира. Потому шума с их стороны больше. Но и Александровы не пренебрегли тостом.

Перевожу фразу за фразой.

– Вы наверняка удивились, почему принимающей стороной стали Александровы, а не Колыванские, – чуть склонил я голову. – Тому есть простое объяснение. Несмотря на все мои заслуги и славу, в роду я пока единственный. И если докажу силу, то прекрасная дочь рода, Снежана, – показал я рукой, – станет моей женой.

Гардарсоны подумали, что ослышались. Прошел гул голосов. Я поймал сочувствующий взгляд Эльвы.

– Погодите гневиться, славные свеи. Давайте последуем слову из Эдды Сэмунда, где говорится: никто за любовь никогда осуждать другого не должен; часто мудрец опутан любовью, глупцу непонятной.

Слова уняли огонь в сердцах.

– Прекрасная Снежана носит под сердцем мою дочь. Но и необыкновенная Сигрюнн бережно растит внутри себя моего ребёнка. Наши чувства взаимны, я люблю этих девушек. Если мы все породнимся, то изобилие прольётся на каждого. Род Александровых много денег берёт из торговли. Имея такую мощную поддержку в Свейском Королевстве, богатство семьи возрастёт многократно. То же самое и вы, Гардарсоны. Русская империя – это сильнейшее государство, а род Александровых в нём вхож в шесть самых великих. Вы ведь после гибели рода Крузенштернов претендуете на первенство среди ярлов, не правда ли? Так не проще ли будет делать это имея такую родню?

Я сделал паузу, чтобы головы магов в тишине переварили слова.

– Над миром повисла угроза некромантии. Мне пришлось сражаться с адептом этой заразы и я хочу всех предостеречь – аспекта хуже нет. Английская школа магии породила монстра. И мы должны объединиться против общей беды. Кому, как не сильнейшим родам нужно предпринимать меры первыми? Давайте же породнимся и я обещаю вам, что выжгу эту заразу здесь, – ткнул я пальцем под ноги, – на землях свеев, а потом и на английских островах. Пусть даже придётся все залить огнём.

Теперь уже все взгляды обратились на меня. И даже у Александровых не вижу недоверия или иронии.

– Достойней мужа для ваших дочерей трудно найти. По силе я равен лучшим из вас, а победы над тварями ночи и просто негодяями говорят, что одарённостью управлять умею. С какой стороны ни посмотри, но такой союз хорош. Если вы дадите согласие, я не вижу причин отказываться от него. Благодарю за внимание, – в пояс поклонился я.

Шум поднялся знатный. Свеи и русские взялись обсуждать услышанное. То шёпотом, то уже не сдерживая эмоций и чувств. Я же внимательно наблюдаю за выражением лица Сигрюнн и Снежаны.

Свейка встревоженно искала поддержки у матери. Когда же та сказала веское слово мужу и родне, то подошла и уже на ухо прошептала несколько фраз дочери. Чудесно-эльфийский лик возлюбленной разгладился и уже тогда она обратила на меня взгляд. Кивнула.

Гордой Снежане многое из происходящего явно не нравится. Она всегда была единственной и привыкла быть первой и главной. Пусть не в магической силе, но слава Александровых и их могущество всегда выделяли её в светском обществе. Поэтому ей сложно принять такой союз. Понимая это я и посадил Марину рядом. Огнёвка не подвела – стоило родам начать обсуждение, тут же принялась что-то объяснять и доказывать. Когда я наконец прочёл на лице Снежаны, что она согласна уступить, то натужно выдохнул. В решении глав родов не сильно сомневался. Граф, конечно, дочь очень любит и если бы был не уверен в её чувствах ко мне, то точно устроил бы раздачу и словом, и делом. Уверен на сто пудов, что разменной монетой Снежана бы не была никогда, пусть даже и выбрала долю старой девы. При её пылком нраве это, конечно, маловероятный итог, но трепетность отношения отца к дочери меня впечатляет. Потому я стараюсь стяжать гнев и раздражение от его решений и поведения.

За Гардарсонов я не переживал в большей степени ещё и потому, что мудрость Эльвы особо почитается среди них, да и вообще на землях Туле. Даже сейчас, когда эмоции поднимают тон голосов, стоило богинеподобной женщине заговорить, как все разом умолкли и выслушали до конца.

Тем не менее, свеи предавались спорам и обсуждениям дольше. Когда шум голосов утих, скрипнув массивным стулом по мрамору, поднялся глава рода Вегард Гардарсон. Воин оглядел всех острым и внимательным взглядом. С графом они побуравили друг друга, а последний акт молчаливого состязания достался мне. Чем-то глава рода свеев напоминает Сергия, но со шведской спецификой.

– Мы согласны на союз. Есть лишь два условия. Они наверняка будут для тебя пустяком, если верна та слава, что идёт о тебе: одолей меня в бою, а также я жду подарка в честь союза – боевое судно для магов. Однопалубное, с комфортными каютами. С нашей стороны тебе будут предоставлены земли в Свейском Королевстве, а нашим союзникам подарим торговое судно, набитые товарами до полной осадки.

С высоко поднятой головой Вегард оглядел будущую родню.

Граф Александров поднялся с обычным настроением – мрачнее тучи. Высокий, массивный как утёс, он заговорил:

– Союзу быть. Игоря мы уже знаем, да испытание ждёт не из лёгких. Молодым я хочу подарить резиденцию в Санкт-Питербурге. Для столь любвеобильных особ места там хватит, – произнёс он и насмешливо посмотрел на меня. Без злобы и ненависти, показалось даже, что по-доброму. – А вам, господа Гардарсоны, я хочу предложить открыть постоялый двор, там же в Санкт-Питербурге. Расходы на строительство беру на себя. Императору подам прошение на присвоение особого статуса Шведскому двору. С вашим главенством там.

Я выдохнул. Бой и расходы на корабль – это даже не проблема. А вот, что удалось матёрых шатунов уговорить на союз – это большой успех.

Дальше пир продолжился, а разговоры пошли строго деловые. Александров, недолго думая, попросил принять гостем старшего из сыновей, чтобы он изучил язык и укрепил родство. Пока же я героически перевожу всё, что спешат прояснить шведы и русские.

Немногим позже граф отозвал в сторону и сообщил, что расходы на строительство корабля может взять на себя. Или догадался, что мой кошель пуст, либо есть информаторы. Благодарил я искренне и с чувством.

Всем высоким обществом мы вышли сначала во внутренний двор, но благоразумно решили, что порушим тут всё и, потому огромной процессией проследовали на поля для тренировок при гимназии. Вести разлетелись со скоростью пожара. Не прошло и получаса, как Геннадий Ортегович организовал нам бой по высшему разряду. С защитой, лекарями и освещением.

С Сигрюнн удалось перемолвится лишь парой фраз, а сейчас она в числе тех, кто будет наблюдать за поединком. Стража города всех подряд не пускает, те что есть – это сплошь дворянский цвет. Оно и к лучшему. Пусть видят, кто есть кто, чтобы потом было меньше вопросов.

Я размял шею и повёл плечами. Зверь организма готовится к бою. Сердце бьётся чаще и с большей силой гонит кровь. Стало жарко. Все жилы готовы к перенапряжениям. Эфир услужлив и мягок на принятие форм – всё то море, что теперь у меня есть. Я плаваю в его волнах.

Хранители, Герда и в целом совокупное внимание окружающей Природы сосредоточены на мне. Это основной козырь, ибо сражайся мы на земле Гардарсонов, то поддержка досталась бы им.

И всё же чин Боярина и большой возраст играют большую роль. Я нисколько не сомневаюсь, что у Вегарда козырей приготовлено больше моего. Битый и тёртый он может многое.

На это я хочу ответить воспоминаниями о рассказах отца и дяди. Нам с Биркиром не раз приходилось слушать, кто чем славен и, как подступиться, если придётся сражаться. Всё моё время уходило на тренировки и игры, более же способный брат был ближе к отцу и главенству в роду, потому сейчас меня и не узнают. Мало кто видел безусого худощавого Крузенштерна, второго по старшинству в семье. Разве что, если из Исландии кто приедет по материнской линии – там я любил бывать и знакомств больше, чем среди свейской знати.

Молодой и матёрый волки – так можно описать нас, застывших перед боем. Площадку освещают огромные огненные шары, а сразу за ними прозрачные комья спрессованного эфира.

– Начинайте! – махнул рукой Геннадий Ортегович.

– Хья-а! – натужно вырвалось у меня от предельного по напряжению прыжка. Магическая сила помогла подбросить на высоту нескольких десятков локтей.

Что-то ударило по тому месту, где я был, но сейчас вся концентрация сосредоточилась на небывалой для меня форме – гигантском молоте из сжатого до немыслимого давления воздуха и огненной шапке на одном из концов. Этим орудием я замахнулся и мгновенно обрушил на старого мага.

По глазам ударил слепяще-белый огонь, брызнувший во все стороны. Затем уже уши взвыли от грохота взрыва. Защита вокруг нас едва справилась с откатом.

Тотем Медведя овладел мной. Я упал в полыхающее море как большой ком земли. Весь объятый эфирным оболоком, что усиливает и защищает.

Махнул рукой-палицей и огонь разметался. Передо мной остался стоять враз покрывшийся потом, а местами и кровью Вегард. Испытавший безумное напряжение, но живой. Кому, как ни мне известно, чего стоит свею выдержать такой типично русский удар. Это ещё раз говорит в пользу опыта старого мага.

Он бросился на меня коршуном, осыпая ударами и норовя залепить в живот или голову. Тоже Боярин, подкрепляет ключевые удары эфирной варежкой – от такой всё существо сотрясается, словно по тебе прилетело мешком с песком. Медвежий тотем хорошо подходит для такого боя.

Издав рёв-крик, я крутанул рукой. Эфир пошёл щедро, как речной поток. Заупрямившегося Вегарда сначала поволокло по песку стоячим, а потом переломило, как крепкую ветку и отбросило на прозрачные плиты защитного эфира.

Я сбросил тотем и сосредоточился. В воздухе одно за другим стали возникать ледяные копья. Много, больше двух десятков. Весь рой завис над поднимающимся магом.

Вегард хмуро оглядел остроконечную угрозу. Его грудь поднялась от глубокого вздоха и натужно опустилась. Нервно сплюнув кровь, он поднял руки.

– Победа твоя, малец.

Я кивнул и двинулся навстречу. Наши руки сошлись в рукопожатии.

– Благодарю за бой, Вегард.

– Ну, – хмыкнул он, – должен же был я посмотреть, кому отдаю внучку. Вернее убедиться, что именно тому, кто ты есть.

Я безошибно понял, что он имеет в виду. Вегард безусловно узнал во мне сына Крузенштернов.