Иль Мактуб. Судьба Эмира

Глава 24

Я сидела у его постели, сжимая холодную, тяжелую руку Ахмада. Всё вокруг словно замерло, погрузилось в странную пустоту, тишину, в которой не было места даже моему дыханию. Каждый раз, когда я пыталась вдохнуть, воздух будто застревал в горле, не позволяя мне двигаться, не давая мне дышать. Я смотрела на его лицо. Бледное. Чужое. Мёртвое? Господи, нет… Я не могла себе это представить. Не могла поверить, что этот мужчина, этот сильный, жестокий, властный человек сейчас лежит на грани жизни и смерти, почти без движения, только с едва заметным дыханием. Его грудь с трудом поднималась и опускалась, и каждый раз, когда я замечала это движение, у меня внутри поднималась волна паники.

— Он слишком ослаблен, — сказал врач. Его голос доносился как сквозь воду, словно я была под куполом, и звуки доходили до меня искажёнными, глухими. — Мы делаем всё возможное. Но вероятность…

— Нет, — прошептала я, но мой голос не был больше, чем шёпот. — Нет, он выживет.

Я не могла позволить этим словам проникнуть в реальность. Не могла позволить себе даже на секунду поверить, что Ахмад может умереть. Ведь только что… только что он был рядом. Только что я ещё чувствовала его тепло, его присутствие, а теперь он лежал здесь, на этой проклятой больничной кровати, и я не знала, выживет ли он.

— Госпожа, вам надо отдохнуть, — врач снова обращался ко мне, но его слова казались бессмысленными.

Отдохнуть? Как я могу уйти отсюда, когда Ахмад… когда он может умереть? Когда этот мир может разорваться на части, если его больше не станет? Я сжала его руку сильнее, как будто от этого зависела его жизнь. Как будто моё прикосновение могло удержать его здесь, на этой стороне, в этом мире. Мои глаза были сухими. Я не могла заплакать, не могла даже облегчить свою душу слезами. Всё во мне было натянуто до предела, каждый нерв кричал от боли, и я не знала, как это остановить. Ахмад выглядел так... безжизненно. Его кожа была белее, чем когда-либо, почти полупрозрачной. Шрамы на его лице стали темнее, резче очерчивая его черты. Его губы были пересохшими, а глаза закрыты, как будто он был уже где-то далеко, вне моего досягаемого мира.

— Ахмад… — прошептала я, наклоняясь к его лицу, как будто он мог меня услышать. — Ты не можешь умереть. Не смей… Не смей оставлять меня.

Я не знала, сколько времени прошло, но вдруг что-то произошло. Моя голова закружилась. Сначала лёгкая дрожь в висках, а потом внезапная, резкая боль, которая прострелила меня, как удар молнии. Я резко откинулась назад, чувствуя, как мир вокруг меня теряет контуры, становится мутным, размытой акварельной картиной. Боль резала мой мозг, словно кто-то вонзал тысячи игл в мою голову.

— Нет… — выдохнула я, прижав руки к вискам.

Я закрыла глаза, но это не помогло. Внутри меня что-то взорвалось, словно невидимая стена рухнула, выпустив наружу все те воспоминания, которые я пыталась забыть, те моменты, которые были погребены в темноте.

Выстрелы. Крики. Бойня. Качка…

Ахмад стоял передо мной, его лицо было напряжённым, серьёзным. Он что-то говорил, но я не могла разобрать слова. Вокруг нас летали пули, крики женщин оглушали меня. Его руки вдруг обхватили меня, прижимая к себе, словно я была хрупкой фарфоровой статуэткой. Его тело казалось таким теплым, таким надёжным.

Ахмад…

Мир качнулся, и я вновь оказалась в темноте. Я слышала шорох ткани, как кто-то поднимал меня с земли. Его руки подхватили меня, я ощущала тяжесть его дыхания, его страх. Ахмад никогда не показывал страх, но в тот момент я чувствовала его. Это было в прошлом, в том самом, что я потеряла, забыла…

— Ахмад… — прошептала я, мои глаза были закрыты, но воспоминания мелькали передо мной, одно за другим, вспышками, как фотографии, развивающиеся в тумане.

Я видела нас… Мы снова и снова возвращались к этому моменту. Он спасал меня. Он боролся за меня. Мы ссорились. Мы любили. Мы ненавидели друг друга, но всегда возвращались.

Мальчик. Ребёнок. Сын. Наш сын. Саша…Вот он родился…Вот я вою от отчаяния, когда он пропал. Миша…Снова лицо Ахмада. Алена, которая бросает мне в глаза страшные слова. Моё сердце сжалось, и я застонала, чувствуя, как боль накатывает волнами. Я упала на колени, не в силах больше сдерживать крики. Руки дрожали, голова раскалывалась, и вдруг передо мной мелькнуло ещё одно воспоминание. Ахмад целует меня, срывает с меня одежду. Он был там, везде. В каждом моменте моей жизни, и я не могла больше этого отрицать. Я не могла больше бежать.

Я поднялась на ноги, хотя ноги подкашивались. Я пошла, спотыкаясь, к двери, мои руки нащупали дверную ручку, и я выскочила в коридор. Всё казалось расплывчатым, неясным. С трудом передвигаясь, я добралась до туалета, захлопнула за собой дверь и, опираясь на раковину, смотрела в зеркало. Моё лицо было бледным, почти таким же, как лицо Ахмада. Я видела в своих глазах безумие. Память вернулась. Судорожно хватая воздух, я прикрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание. Память вернулась ко мне в ярких вспышках, обжигая мозг, принося с собой боль, любовь, ненависть… всё сразу.

Я стояла, вцепившись в раковину, не в силах двинуться. Мой мир снова разрушался и возрождался прямо передо мной, но я должна была продолжать. Я не могла позволить себе сломаться. Не сейчас, когда Ахмад борется за свою жизнь.

Ахмад…

Он был жестоким. Он был несправедливым. Он рвал меня, моё сердце, мою душу. Но я всё равно его любила. Всегда любила. Даже в моменты, когда ненавидела его больше всего, когда хотела сбежать как можно дальше — в глубине души я знала, что принадлежу ему. Навсегда.

Теперь он лежал без сознания, а я сжимала его руку, не в силах изменить ничего. Но он должен был выжить. Должен!

— Ахмад, ты не можешь меня оставить, — прошептала я, возвращаясь к его постели. Я опустилась на стул рядом с ним, мои пальцы коснулись его холодной руки, и я склонила голову к его плечу. — Ты должен вернуться. Я слишком многое потеряла... Не заставляй меня потерять тебя. Я все помню…ты вернул мне меня…Ты вернул мне тебя…Я люблю тебя, Ахмад… я простила. Вернись ко мне. Я так жду тебя. Я так хочу начать все сначала.

Моя любовь к нему была смешанным коктейлем чувств. Это была ярость, ненависть и привязанность, которую я не могла разорвать. Это была боль, но и страсть. Всё это переплеталось внутри меня, как змеи, которые раз за разом жалили меня в сердце. Я потеряла слишком многое. Потеряла годы. Потеряла семью. Я жила в боли, боялась самого чувства любви, потому что оно всегда приносило с собой ещё больше страданий. Но сейчас, глядя на Ахмада, лежащего на грани между жизнью и смертью, я поняла... я не могу жить без него. И даже если я останусь с ним в аду, даже если боль не прекратится, даже если я буду плакать каждую ночь, я не позволю ему умереть. Он был моим. Всегда был моим.

"Ты не умрёшь, Ахмад. Я тебе не позволю".

***

Ночью, сидя у его постели, когда врачей больше не было рядом, когда мир погрузился в тихий ужас ожидания, я вспомнила ещё кое-что. Всё, что Амир — Джамаль — сказал мне, начало складываться в одну картину. Он говорил правду о том, что Ахмад был жесток со мной. Что я потеряла мать и сестру. Но была ещё одна часть истории, которую он опустил.

Самида.

Я вдруг поняла. Вспышки в памяти о том, что произошло в прошлом, указывали на неё. На её манипуляции. Самида была везде, словно тень, которая нависала над всеми нами, заставляя играть по своим правилам. Она всё это время плела свою паутину. Она никогда не исчезала. Она была жива. Моё сердце забилось быстрее. Воспоминания пришли ко мне с болезненной ясностью — её холодный голос, её жестокие методы. Она всегда была рядом, готовая нанести последний удар.

— Это она… — прошептала я, чувствуя, как внутри меня поднимается волна яростной ненависти к этой паучихе. Она жива.

Я должна была найти доказательства. Доказать это Ахмаду. Доказать, что Самида всё это время манипулировала всеми нами, что Джамаль был её марионеткой. Это она устроила всё это. Она хотела разрушить Ахмада, уничтожить его семью, его жизнь.

Я больше не могла быть жертвой. Я больше не могла позволить ей продолжать. Ахмад лежал передо мной, его дыхание было тихим, едва слышным, но он был жив. И я сделаю всё, чтобы он выжил. Мы сможем всё начать сначала…Я в это верю.

Прошло несколько дней, а я не покидала больничной палаты. Ахмад был на грани, но не сдавался. Он боролся, и я боролась вместе с ним. Врачи говорили, что шансы малы, но я не верила в их слова. Я знала, что он выживет. Должен был. И однажды ночью, когда всё вокруг затихло, когда даже стены больницы казались молчаливыми свидетелями моего тягостного безумного ожидания, я услышала его слабый стон. Я подскочила, леденея от ужаса и предвкушения…только не самое страшное. Господи, пожалуйста. Я все ему прощу, только верни его мне. Умоляю, Господи!

— Ахмад? — прошептала я, наклоняясь ближе, чувствуя, как моё сердце готово разорваться. Его глаза медленно открылись. Они были мутными, его взгляд был расфокусирован, но он смотрел на меня. Он вернулся.

— Вика… — его голос был хриплым, слабым, но я услышала его. Моё сердце, казалось, заколотилось так сильно, что ещё немного — и я бы потеряла сознание.

— Я здесь, — прошептала я, слёзы потекли по моим щекам. — Ты со мной. Ты рядом со мной. Дыши…я дам тебе столько воздуха сколько ты захочешь. Не бросай меня…

Он попытался улыбнуться, но боль исказила его лицо.

— Ты тоже не бросила, — его голос был едва слышен, но в нём была та сила, которую я знала. Тот Ахмад, которого я любила.

Я не могла больше сдерживаться. Я опустилась на постель рядом с ним, мои пальцы коснулись его лица, его шрамов. Я больше не могла сдерживать свои чувства. Я больше не могла отрицать то, что было между нами.

— Мы начнём всё сначала, — прошептала я, целуя его в лоб. — Мы дышим…правда?

- Мы дышим…- прошептал он и слабо улыбнулся.