Иль Мактуб. Судьба Эмира

Глава 25

В больнице стояла тишина, как будто весь мир на мгновение остановился. Я вышла из здания, почувствовав, как прохладный вечерний воздух коснулся моего лица. Всё казалось странно спокойным, слишком тихим после того, что мы с Ахмадом пережили. Его состояние стабилизировалось, и, хотя врачи были осторожны в прогнозах, я знала — он будет жить. Он должен жить.

Я попыталась глубоко вздохнуть, но в груди всё ещё что-то сжимало. От страха, от напряжения, от невыносимого чувства вины, которое было со мной последние несколько дней. Вспышки памяти возвращались, как тени прошлого, постоянно напоминая мне о том, что я чуть не потеряла его. Чуть не потеряла всё.

Дети.

Мои мысли тут же переключилась на них. Миша и Саша... Их лица стояли перед глазами. Сейчас, когда Ахмад был вне опасности, мне нужно было вернуться к ним. Я должна быть рядом, должна защитить их. Я на мгновение остановилась, стоя у двери больницы, как будто между двумя мирами — между больницей, где боролся за жизнь Ахмад, и домом, где ждали мои дети. Моё сердце разрывалось на части. Но я знала, что должна сделать следующий шаг. Чёрный автомобиль с водителем уже ждал меня у входа. Это был тот же самый водитель, который всегда возил меня по поручению Ахмада. Я узнала его по его фигуре, хотя и не могла различить лицо в тусклом свете уличного фонаря.

Ноги едва слушались, и я, даже не заметив, почти что упала в сиденье машины, которая стояла у входа. Водительская дверь была открыта, но я не смотрела на него — просто доверилась механике привычного, ведь это была та же машина, что возила меня и раньше.

Моя голова гудела от усталости и напряжения. Я глубоко вздохнула и, не поднимая взгляда, сказала:

— Домой.

Ответа не последовало, но я услышала, как машина мягко тронулась с места. Я закрыла глаза, пытаясь на мгновение забыться, собраться с мыслями. Всё, что мне было нужно сейчас, — это оказаться дома с Мишей и Сашей. Я должна была держать их в своих руках, убедиться, что они в безопасности.

Но что-то вдруг кольнуло меня в животе. Нечто необъяснимое. Чувство тревоги, которое стало резче с каждой секундой. Какое-то странное молчание в салоне... Я не могла понять, что меня тревожит, но внезапно я почувствовала, как холодок пробежал по спине. Это было необъяснимо.

Медленно я подняла голову, чтобы взглянуть на водителя, и моё сердце замерло. Лицо, которое я увидела, не принадлежало человеку, который обычно возил меня. Это было лицо Джамаля.

Его взгляд был холодным, как ледяное лезвие ножа. Всё внутри меня оборвалось в ту секунду, но я не успела даже вскрикнуть — слишком поздно. Джамаль резко развернулся ко мне, и прежде чем я успела что-либо сделать, его рука быстро взметнулась вперёд, и влажная, вонючая тряпка накрыла моё лицо.

— Нет! — захрипела я, пытаясь сопротивляться.

Но запах был слишком едким, слишком сильным. Глаза защипало, лёгкие наполнились резким, удушающим ароматом. Я попыталась вырваться, но мои руки уже ослабели. Я почувствовала, как силы покидают меня. Моё тело становилось ватным, а мир вокруг расплывался, как в тумане. Джамаль смотрел на меня сверху вниз, не мигая, как хищник, который поймал свою добычу. Его лицо было холодным, бесстрастным, и это пугало меня больше всего. Я пыталась поднять руки, но они будто не слушались, как будто я стала пленницей своего собственного тела.

— Ты больше никуда не пойдёшь, — тихо, почти шёпотом, произнёс он, и его голос был полон мрачной решимости.

Мир вокруг меня начал кружиться. Я почувствовала, как всё становится расплывчатым. Последнее, что я смогла уловить, это его взгляд — холодный, безжалостный, решительный. А затем я ушла в пустоту, в темноту, которая накрыла меня с головой.

***

Когда машина остановилась, меня бросило вперёд, и ремень безопасности врезался в плечо. Голова закружилась, и я с трудом могла соображать. Глухой стук дверей, шаги по гравию… я медленно начала приходить в себя, но всё вокруг было туманным, словно реальность смазалась, потеряв свои чёткие границы.

Джамаль. Имя пронзило меня, как тысячи острых лезвий. Он увёз меня. Всё это — часть его игры. Я попыталась приподняться на сиденье, но не смогла — руки были связаны слишком туго, верёвки впивались в запястья, вызывая пульсирующую боль. Джамаль схватил меня, как беспомощную игрушку, и теперь я была заперта, обездвижена, лишена возможности хоть как-то защититься. Дверь резко распахнулась, и его лицо, освещённое тусклым светом от фар, появилось передо мной. Я почувствовала его ледяной взгляд, холодный, как пустынные ночи. Он молчал. Его молчание было хуже любых слов — в этом молчании я слышала приговор.

— Ты — подарок, — сказал он тихо, его голос резал воздух, как лезвие ножа. — Подарок для той, кто по-настоящему тебя ненавидит.

Меня вытащили из машины с такой силой, что я едва не упала. Ноги подкашивались, но Джамаль быстро схватил меня за локоть и потащил к зданию, похожему на заброшенный особняк. Тяжёлый запах сырости и плесени ударил в нос, и я закашлялась, но он не дал мне времени прийти в себя.

— Где мы? — мой голос прозвучал тихо, хрипло, словно я сама себе не верила. — Что ты делаешь?

Он не ответил. Только крепче сжал мою руку и почти поволок меня внутрь. Двери захлопнулись с грохотом, как будто закрылись ворота в ад. Мы оказались в длинном коридоре, стены которого были облезлыми, краска местами потрескалась, будто дом давно заброшен. В голове билась мысль: Самида жива. Он ведет меня к ней. Больная тётка Ахмада, которая пыталась разрушить всё, что было у нас, должна была умереть, но... она здесь. И я — её подарок. Мы остановились перед большой деревянной дверью, и Джамаль резко открыл её, вытолкнув меня вперёд. Я оступилась, чуть не упала, но удержала равновесие. Передо мной была пустая комната с одной маленькой лампочкой, которая тускло освещала пространство.

— Оставайся здесь, — его голос был безэмоциональным. — Скоро к тебе придут.

Он повернулся и вышел, оставив меня одну. Дверь захлопнулась с таким звуком, как будто за мной навсегда захлопнулись ворота этого мира. Тишина в комнате угнетала. Я прижалась к холодной стене, чувствуя, как сковывает всё тело — страх, боль, ужас. Неужели это конец? Неужели Джамаль привез меня к этой старой твари?

Ахмад… сердце сжалось от боли. Он был в больнице, беспомощный, а я здесь, и ничем не могу помочь. Нет! Я не могла позволить этому случиться. Я должна была бороться. Я должна была спасти его. Внезапно дверь скрипнула. Я вздрогнула, как загнанное животное. В проёме возникла фигура. Я увидела её лицо — Самида. Она стояла в дверях, одетая во что-то похожее на длинное чёрное платье. Её глаза были наполнены ледяной злобой, а на её губах играла мерзкая усмешка.

— Привет, дорогая, — её голос был глухим, жутким, с нотками неестественной хрипоты. Самида медленно зашла в комнату, её движения были плавными, почти хищными. — Как поживаешь в роли подарка?

Моё сердце упало куда-то в пропасть. Я не могла дышать. Это был кошмар. Настоящий кошмар.

— Ты... ты должна быть мертва, — прошептала я, не веря собственным глазам. — Ахмад… он казнил тебя!

Её смех вызвал на моей коже мурашки. Он был пронзительным, злым, полным издёвки.

— О, как ты наивна, девочка, — хрипло произнесла она, подходя ближе. — Ты действительно думала, что со мной можно так легко покончить? Ахмад — всего лишь жалкий ребёнок, который никогда не понимал, с кем имеет дело.

Моё тело задрожало. Я отступила назад, но стены давили, некуда было бежать. В этот момент я поняла, что нахожусь в смертельной ловушке.

— Джамаль... — я проглотила комок в горле. — Что он собирается сделать?

Самида подошла ко мне вплотную, её лицо было почти впритык к моему. Я могла ощущать её дыхание, чувствовать гнилую злобу, которая исходила от неё.

— Мой драгоценный Джамаль… — её голос стал тише, почти шёпотом. — Он едет в больницу. Завершить начатое. Убить Ахмада. Это будет так красиво. Брат убьёт брата, забавно, не так ли? Мое орудие, дурак, который выполнял все мои указания, вскормленный мной тупой марионетка. Думает, что он был мне нужен! Черта с два. Я просто всегда имею нужных людей и мосты к отступлению. Все они мое оружие. И Ахмад…Был. Теперь Джамаль, мой малыш, Джамаль уничтожит того, кто никогда не желал ему зла. Как же это смешно…Ахмад мечтал о брате. Ахмад всегда говорил мне, что если бы у него был брат он бы жизнь за него отдал…А теперь этот брат убьет его.

Меня охватила паника. Слова Самиды будто взорвались в моей голове. Убить Ахмада? Нет, я не могла этого допустить. Мои ноги отказывались двигаться, и всё, что я могла сделать, это беспомощно смотреть на неё, пытаясь осмыслить весь ужас происходящего.

— Зачем ты это делаешь? — мой голос дрожал, но я должна была задать этот вопрос. Я должна была понять её мотивы, хотя бы ради того, чтобы найти способ остановить её.

— Ахмад всегда был моим, — её глаза сверкнули в темноте. — Я воспитала его. Я любила его, как никого в этом мире. Но он... он отверг меня. И всё из-за тебя. Ты украла у меня то, что принадлежало только мне. Ты — ничтожество, Вика. Ахмад никогда не должен был выбрать тебя.

Её слова резали моё сердце, но я не могла сдаться. Не сейчас. Я пыталась сохранять самообладание, хоть и чувствовала, как моё тело дрожит от страха.

— Ты говоришь о любви, но ты сама её уничтожила, — я подняла глаза, глядя на её изуродованное лицо. — Ты разрушила свою жизнь и жизни всех вокруг.

Она молча смотрела на меня, её черты напряглись, как будто слова застряли в горле. А потом она медленно подошла ко мне ещё ближе, её глаза были полны ненависти, смешанной с горечью.

— Ты ничего не понимаешь, — прошипела она, её рот искривился в гримасе презрения. — Ты никогда не понимала. Я создала Ахмада. Он был моим творением, но он отвернулся от меня из-за тебя и из-за этих проклятых женщин, которые приносили ему только боль. Мара. Алена… Они все рожали ему мертвецов или девок! У него ничего не осталось, кроме боли!

Самида схватила меня за волосы и резко дёрнула, заставив меня вскрикнуть от боли. Я чувствовала, как её пальцы впиваются в кожу, как она тянет меня, принуждая встретиться с её взглядом.

— Я хотела создать своего Ахмада, — она говорила, её слова капали как яд. — Я использовала всё, что у меня было, чтобы сделать это. Даже искусственное оплодотворение. Я создала Аят. Но эта девчонка тоже оказалась отбросом. Бесполезным созданием, слепой и слабой!

Я задыхалась от ужаса. Я видела перед собой женщину, одержимую собственным безумием, её слова звучали как удары, каждое из них оставляло рану на моей душе. Это не была любовь. Это была мания, болезненное, жуткое желание контролировать, обладать, уничтожать. Аят... Моя голова закружилась. Всё, что она сказала о девочке... как же это всё больно. Самида не просто использовала технологии, чтобы создать своего «идеального» Ахмада, она разрушила жизнь, дала жизнь, лишь чтобы потом с ненавистью использовать её.

— Ты… монстр, — прошептала я, с трудом разжимая губы от боли. — Как ты могла... ты ненавидела его всё это время, потому что он не любил тебя? Ты разрушила не только его жизнь, но и жизнь всех вокруг. Аят, Мара, Алена, Ламия…Рамиль…все...

— Замолчи! — вдруг закричала она, резким движением отталкивая меня, и я упала на колени. Она стояла надо мной, её лицо исказилось от ярости, ненависти. — Ты ничего не понимаешь! Ахмад принадлежал мне! Я создала его, я растила его. Я любила его! Я отдала ему всю себя! Всю!

Её голос взорвался в комнате, отголоски этих слов эхом раздавались в моей голове. Она была в ярости, её тело дрожало от яростных эмоций. Она бросилась к столу, стоявшему в углу комнаты, и начала беспорядочно кидать бумаги, переворачивать всё, что попадалось под руки, словно пыталась что-то найти, утвердить своё влияние над этим миром.

— Все они должны были умереть, — её голос теперь звучал низко, почти шепотом, наполненным зловещей злобой. — Все эти женщины! Мара, Лами, ты, твоя сестра… Ахмад убил их, потому что они мешали ему увидеть истину! Я убедила его, что они — его слабость. Ахмад уничтожил их ради меня, понимаешь? И ты была следующей. Ты должна была уйти из его жизни, но ты всегда возвращалась!

- Ахмад никого не убивал! Я больше не поверю в эту ложь! Это ты убивала! Не своими руками! Ты уничтожала все, к чему прикасалась!

Боль, ярость и отчаяние смешались во мне. Я чувствовала, как в глубине души поднимается что-то тёмное, чувство ненависти и бессилия. Я хотела кричать, но горло сжалось.

— Ты ничего не добьёшься, Самида, — произнесла я, с трудом вставая на ноги, чувствуя, как моя голова кружится от шока. — Твоё время прошло. Ахмад… он выживет. Ты не сможешь нас уничтожить.

Она повернулась ко мне, её глаза были полны ярости и бешенства. Она подошла ближе, её лицо исказилось в злобной усмешке.

— Ахмад умрёт, — злобно прошипела она, её голос стал почти безумным. — Джамаль уже едет, чтобы покончить с ним. Ахмад лежит в больнице, беспомощный, а ты здесь, запертая, как крыса в клетке. Ты ничего не сможешь сделать. Ты никогда не спасёшь его.

В этот момент я почувствовала себя сломанной. Страх за Ахмада, за то, что я не успею его спасти, был настолько сильным, что я едва могла дышать. Джамаль... Чёрт, Джамаль едет убивать его прямо сейчас! Я попыталась вырваться, двинулась вперёд, но Самида схватила меня за руку, с силой дернула назад.

— Куда ты собралась? — её глаза сверкнули яростью. — Ты останешься здесь. Ты увидишь, как всё, что ты любила, развалится на части. Ты умрёшь последней.

Я хотела закричать, но в этот момент, словно тень, что-то мелькнуло в углу моего взгляда. Аят. Девочка стояла у двери, её лицо было бледным, она выглядела потерянной. Но она слышала всё. Она услышала всё. Наши взгляды встретились на мгновение, и в её глазах я увидела ужас. Она не могла двигаться, не могла говорить, но она всё понимала. Все те слова, что были сказаны Самидой…Она поняла правду. Самида не любила её.

— Аят… — прошептала я, не смея поверить в то, что девочка может изменить ход этой игры. — Аят, пожалуйста...

Самида резко обернулась к двери и, увидев девочку, злобно рассмеялась.

— О, вот и наша принцесса, — насмешливо произнесла она. — Что, ты пришла послушать? О том, какое ты слепое ничтожество? Как я спасала тебя, чтобы потом выбросить, как ненужную игрушку?

Я почувствовала, как в моём сердце вспыхнула боль. Самида рушила её мир, её восприятие жизни. Она разрушала всё, что Аят знала о себе, о своей семье.

— Ты... использовала меня, — голос Аят был тихим, почти шёпотом, но я видела, как её губы дрожат, как она с трудом сдерживает слёзы. — Ты... заставляла меня ненавидеть отца.

Её слова были тихими, но они ударили, как гром среди ясного неба. Я видела, как на лице Самиды мелькнуло что-то похожее на раздражение.

— Ты ничего не понимаешь, — резко произнесла она. — Ты — всего лишь средство. Ты была нужна, чтобы добить Ахмада. Я всегда знала, что ты бесполезна. Слепая. Слабая. Точно такая же, как твой отец.

Аят стояла неподвижно, словно парализованная. Я видела, как её лицо медленно бледнело, словно её мир разваливался на куски прямо перед глазами. В этот момент я поняла, что её душа была раздавлена.

— Аят, — снова позвала я её, стараясь вложить в свой голос всю ту нежность и теплоту, которая осталась во мне. — Это не правда. Твой отец любит тебя. Это всё ложь.

— Замолчи! — Самида внезапно закричала, и я вздрогнула от резкости её голоса. Она повернулась ко мне, её глаза горели ненавистью. — Ты не имеешь права говорить! Ты и твой проклятый Ахмад... Я покончу с вами обоими!

Я не могла позволить ей продолжить. Я не могла позволить ей разрушить душу Аят до конца.

— Ты ненавидишь его, потому что он отверг тебя, — твёрдо произнесла я, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости. — Ты хотела уничтожить всех вокруг, чтобы сделать его своим. Но ты проиграла, Самида. Ты потеряла всё. И ты никогда не вернёшь то, что у тебя было.

Я шагнула вперёд, ощущая, как каждая клетка моего тела сжимается от страха и адреналина. Самида стояла напротив меня, её лицо искажено гримасой злобы. Её глаза сверкали безумной яростью, которая, казалось, сжигала всё на своём пути. Она шагнула ближе, её руки потянулись ко мне…

— Ты никогда не уйдёшь отсюда, — её голос был хриплым, но с каждым словом становился всё более угрожающим. — Ты умрёшь здесь. Ахмад умрёт. Всё, что ты любила, исчезнет, как пепел на ветру.

Она схватила меня за горло, её пальцы сжались с такой силой, что я начала задыхаться. Взгляд её глаз был диким, как у загнанного зверя, который бросается в последний бой. Я пыталась вырваться, но её хватка была железной, а мои руки связаны. Мой мир сужался до узкой полоски света, перед глазами заплясали чёрные пятна. Я не могла дышать, не могла кричать, не могла даже шевельнуться. Моя жизнь висела на волоске, а Самида наслаждалась этим. Её хриплый смех резал воздух, и я чувствовала, как силы покидают меня.

Но вдруг...

— Оставь её! — раздался тонкий, но пронзительный голос Аят.

Самида не обернулась, не сразу поняла, что произошло. Её внимание было полностью поглощено моей агонией. Но в следующую секунду я услышала звук, который разорвал тишину комнаты. Звук стали, врезающейся в плоть.

Аят, маленькая и хрупкая девочка, стояла рядом с нами, её рука сжимала нож. Лезвие вонзилось глубоко в живот Самиды. На секунду комната замерла. Даже воздух вокруг, казалось, остановился, когда Самида осознала, что произошло. Её глаза широко раскрылись, губы задрожали, и на лице мелькнуло что-то похожее на ужас. Она отпустила меня и завалилась на бок, хватаясь за рану. Её пальцы беспомощно скользили по ножу, который Аят вонзила в неё. Я рухнула на пол, задыхаясь, хватая ртом воздух. Мир медленно возвращался ко мне, но сердце бешено колотилось от пережитого ужаса.

— Аят... — прохрипела я, едва приходя в себя.

Девочка стояла, дрожа, её глаза были полны слёз, она смотрела в пустоту. В этот момент она была не просто ребёнком. Она была тем, кто поставил точку в этом безумии. Точка, которую никто не ожидал. Даже Самида, с её холодными расчётами, не могла предвидеть, что маленькая девочка окажется её судьбой.

Самида попыталась приподняться, но её тело больше не слушалось её. Кровь текла из раны, и на её лице мелькнула ненависть, смешанная с болью. Она открыла рот, но изуродованный язык не позволял ей вымолвить ни слова. Вместо этого она только захрипела, её взгляд метался между мной и Аят.

— Бежим! — крикнула Аят, её голос дрожал, но в нём была твёрдость, которая раньше казалась мне невозможной для неё.

Я с трудом поднялась на ноги, чувствуя, как каждая мышца протестует. Самида умирает. В этом не было сомнений. Я смотрела на её неподвижное тело, как она корчится на полу, не в силах встать, и осознавала, что всё кончено. Она больше не сможет нас остановить.

- У меня связаны руки…, - тихо сказала я и она наощупь нашла меня, развязала веревку.

А потом я взяла ее за руку и потянула прочь, ещё не до конца осознавая, что мы почти сделали это. Мы сбежали от старой чокнутой ведьмы. В коридоре слоем лежала пыль, по углам валялся хлам. Мы подбежали к двери, ведущей на улицу, и как только я толкнула её, меня ослепил свет. Я сделала несколько шагов вперёд и остановилась, моргая, привыкая к яркости.

— Нам нужна машина, — выдохнула я, чувствуя, как голос возвращается ко мне. Затем я заметила старую машину, припаркованную возле дома. Черт! Черт! Надо вернуться, найти ключи…А потом я бросила взгляд на машину и увидела, что ключи в зажигании. Времени не было. Мы не могли медлить. Джамаль уже мог добраться до больницы, и Ахмад мог погибнуть, если мы не успеем.

— Быстрее, — только и смогла сказать я, открывая машину.

Аят быстро села рядом со мной, и я завела двигатель. Машина зарычала, но поехала, и мы рванули с места, вырываясь на пыльную дорогу. Сердце всё ещё бешено колотилось. Мы мчались вперёд, я гнала машину как могла. У меня было одно желание — успеть. Успеть до того, как Джамаль убьёт Ахмада.

— Мы справимся, — прошептала я, скорее себе, чем Аят. — Мы успеем.

Моя рука сжимала руль так, что пальцы побелели. Я вдавила педаль газа в пол. Машина ревела, старый двигатель едва справлялся с такой скоростью, но у нас не было другого выбора.

Дорога была пустынной, но каждая секунда казалась вечностью. Мы мчались, и ветер, шумевший за окнами, сливался с гулом крови в моих ушах. Я не могла ни на секунду позволить себе расслабиться — передо мной мелькали мысли о том, что может произойти, если мы опоздаем.

— Мы почти на месте, — сказала я, чувствуя, как в горле пересохло. Каждое слово давалось с трудом, но я должна была поддержать Аят. Она не заслуживала всего этого. Она была ребёнком, которому пришлось сделать выбор, который не под силу и взрослым.

Аят молчала, её маленькие руки сжимали сиденье, но в её взгляде было что-то новое. Она больше не выглядела испуганной девочкой. Она была сильной. Её лицо было сосредоточено, губы сжаты в тонкую линию.

— Мы успеем, — прошептала она, больше для себя, чем для меня.

Впереди показался город, его огни осветили горизонт. Вдалеке я увидела очертания больницы, и сердце моё снова ускорило свой бег. Мы почти на месте. Осталось совсем немного.