Иль Мактуб. Судьба Эмира

Глава 7

И вот однажды, спустя несколько месяцев, я увидел, как её пальцы дрогнули. Это было слабое движение, едва заметное, но я понял, что она возвращается. Я не мог поверить. Моя Вика. Она боролась. Она жила. Я знал, что она вернётся ко мне.

Но вместе с радостью пришла новая волна ненависти. Мухаммад. Он за это ответит. Я знал, что не могу оставить это просто так. Он должен был почувствовать на себе всю ту боль, которую я испытал, всю ту ярость, что раздирала меня на части. Он должен был понять, что значит играть с огнём. Эта мразота удрал. Тогда ему удалось испариться с корабля. Я не нашел его и мне было не до него. Я оставил его на потом, на закуску.

Я нашёл его, когда Вика впервые пошевелила пальцами, когда я понял, что она ко мне вернется. Он пытался скрыться, думал, что я не найду его, но он ошибался. Я нашёл его в одной из его вилл, окружённого охраной, где он прятался как жалкий трус под чужим именем. Они пытались меня остановить, но я был как зверь, вышедший на охоту. Никто не мог помешать мне. Я и мои люди с легкостью вошли на виллу.

Когда я ворвался в его комнату, он побледнел. Он понимал, что его конец близок. Я подошёл к нему, сжав кулаки. Он начал говорить что-то, оправдываться, просить о пощаде, но я не слушал. Его слова были для меня ничем. В моей голове была только одна мысль: он должен страдать.

Я стоял перед Мухаммадом, и весь мой мир сужался до одного момента, одного человека. Он вцепился в спинку стула скрюченными пальцами, его лицо исказилось от страха и боли. Его глаза, широко раскрытые, блестели от ужаса, и в них читалось одно — отчаяние. Он умолял меня пощадить его, и каждое его слово лишь усиливало огонь внутри меня.

- Прошу, Ахмад, не убивай меня! — его голос дрожал, как у беспомощного зверька, загнанного в угол. - Это всё Зобейда... Она подтолкнула меня к этому, заставила меня пойти на это безумие!

Моя кровь кипела, сердце билось с такой силой, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Я чувствовал, как ярость захлёстывает меня, превращая каждое его слово в жужжащий раздражающий звук. Я подошёл ближе, чтобы услышать его мольбы лучше, чтобы насладиться страхом, который он изливал передо мной.

- Зобейда? Ты хочешь свалить вину на женщину, Мухаммад? — мои слова были холодными, как сталь, без капли сочувствия или прощения. - Ты, трус, дрожащий перед наказанием, хочешь сказать, что всё это было её идеей? Что ты был просто послушным исполнителем?

Он сжался на стуле, его тело дрожало, как осиновый лист.

- Да, Ахмад, клянусь! Она сказала, что это сработает, что так ты поймёшь, кто на самом деле Вика, что ты избавишься от неё и наконец будешь счастлив... Это была её идея, не моя! А я хотел Вику…У меня был шанс получить ее. Мы оба могли остаться довольны… я и твоя жена Зобейда!

Я всматривался в его жалкое лицо, чувствуя, как моя ярость нарастает с каждым его словом. Моё тело напряглось, как пружина, готовая лопнуть, выпустив всю свою боль. Я подошёл ближе, нависая над ним, мои пальцы невольно сжались в кулаки.

- Ты думаешь, что купив мою женщину, предъявляя на нее права, почти доведя ее до смерти, ты сможешь просто сбросить вину на кого-то другого и уйти живым? — мой голос был глухим, пропитанным яростью. - Ты забыл, с кем имеешь дело, Мухаммад. Я — Ахмад ибн Бей, и никто не смеет играть с огнём, не сгорая дотла.

Он начал паниковать ещё сильнее, его глаза закатились, как у загнанного зверя.

- Ахмад, прошу, пощади меня! Я расскажу тебе всё, что знаю, помогу наказать её, только отпусти меня!

Я ощутил, как внутри меня разгорается пламя гнева, и сделал шаг назад, чтобы сдержать себя. Но в моих глазах уже мелькнуло решение, решение, которое не подлежало обсуждению. Он даже не представляет, что его ждет…Что ему приготовил мой извращенный, жаждущий мести зверь.

- Ты будешь мечтать о смерти, Мухаммад, — произнёс я тихо, но твёрдо. - Ты понесёшь своё наказание!

Я не убил его сразу. Нет. Смерть была бы слишком лёгким выходом для такого, как он. Я решил, что он должен жить, но жить в аду. Я распорядился, чтобы его привязали к столу, чтобы он почувствовал на себе каждую секунду того, что я испытывал, когда смотрел на Вику, лежащую без сознания.

Его резали медленно и наживую. Вначале пальцы рук, потом пальцы ног, потом руки, потом ноги. Ему давали время прийти в себя, дни, недели и резали снова. Когда он превратился в безглазый, безухий, безносый, безъязыкий обрубок его вывезли в пустыню и бросили там подыхать. Просто обрубок. На котором не осталось живого места. И если бы я мог причинить ему больше боли – я бы это сделал!

Я вернулся к Вике. Она всё ещё лежала в коме, но я знал, что она борется. Я знал, что она вернётся ко мне. И я был готов ждать столько, сколько потребуется. Каждый день я приходил к ней, садился рядом и говорил с ней. Я знал, что она меня слышит. Я рассказывал ей о том, как наказал Мухаммада, как он теперь страдает. Я знал, что она поймёт меня, когда проснётся. Она поймёт, что я сделал это ради неё, ради нас. Шли дни, недели, месяцы. Врачи не давали никаких гарантий, но я не терял надежды. Я не мог позволить себе потерять её. Она была моей жизнью, моим светом. Я не мог жить без неё.

***

Зобейду я нашёл в её особняке. Она была окружена роскошью, в безопасности, не подозревая, что её план раскрыт. Когда я вошёл, её глаза расширились от удивления, но она попыталась скрыть страх.

- Ахмад? Что ты здесь делаешь? Ты приехал ко мне? — её голос дрожал, несмотря на попытки казаться спокойной. Её привычная уверенность исчезла, оставив лишь слабое подобие. Что такое сука? Чувствуешь как запахло жареным?

Я подошёл к ней, и с каждым шагом её лицо бледнело всё сильнее. Она попыталась отступить, но я догнал её, схватив за плечи и грубо встряхнул.

- Я знаю всё, Зобейда. Ты думала, что можешь обмануть меня? Манипулировать мной? Использовать Вику против меня? На что ты надеялась, конченая сука?

Она задыхалась, её глаза наполнились страхом.

- Ахмад, это не так... Я пыталась помочь тебе! Хотела, чтобы ты понял правду, чтобы ты избавился от неё и начал новую жизнь со мной! Все эти годы… я ждала, я мечтала. Я любила тебя!

Я усмехнулся, и эта усмешка была пропитана презрением.

- Помочь мне? Избавиться от неё? Ты хотела разрушить то, что для меня дороже жизни, и называешь это помощью? Ты жалкая тварь, которая выползла из помойной ямы. Которой я позволил оттуда выползти!

Она начала плакать, её слёзы текли по щекам, но они не вызывали во мне ничего, кроме ещё большего презрения.

- Ахмад, прошу, не делай этого... Я была глупа, я ошиблась, но я всё ещё люблю тебя. Я всё исправлю, только дай мне шанс!

Я отпустил её плечи, заставив её упасть на колени передо мной. Её слёзы текли, но я не был готов к милосердию. В голове звучала только одна мысль — она должна ответить за то, что сделала.

- Зобейда, — мой голос был холодным и безразличным, — ты заслуживаешь только одного наказания. Я собираюсь сегодня стать вдовцом… Ведь нельзя убить дважды ту, что уже умерла!

- Нет! Не надо!

- На кол ее!

Её глаза округлились от ужаса. Я развернулся и вышел из комнаты, оставляя её в дикой панике, зная, что мои люди сделают то, что я приказал. Она не заслуживала жизни. Она заслуживала только одного — смерть.

Мои люди вошли в комнату спустя несколько минут, она орала, когда ее ставили на колени и рвали на ней одежду…Нет, ее не будут насиловать, не в том понимании так точно. Но она получит то, что заслужила. Она выжгла во мне пустыню, за это в ней выжгут дыру. Я знал, что мои люди сделают своё дело чисто и быстро. Но я не остался, чтобы видеть это. Для меня она была уже мертва с того момента, как предала меня. Забейда умерла страшной смертью…все ее внутренности выжгли раскаленной палкой, засунув ее в зад. Испытывал ли я к ней жалость? Нет. Я давно забыл, что это такое. А еще я слишком дорожу СВОИМ, чтобы кто-то мог безнаказанно трогать своими лапами то, что мне дорого. Особенно моих людей!

Я вернулся к Вике. Она всё ещё лежала в больнице, её глаза были закрыты, но я знал, что она чувствует моё присутствие. Я сел рядом с ней, взял её за руку и шепнул:

- Ты в безопасности, моя девочка…моя маленькая, родная девочка. Я уничтожил всех, кто хотел причинить тебе боль. Что мне еще сделать, чтоб ты открыла глаза? Как умолять тебя, чтоб ты меня простила?

Я смотрел на её лицо, такое спокойное и красивое, даже во сне. Я знал, что она услышит меня, даже если её сознание ещё блуждало где-то в темноте. Я знал, что она вернётся ко мне. Я сидел с ней всю ночь, говоря с ней, успокаивая её. Я знал, что она чувствует мои слова, чувствует, что я рядом. Я был готов ждать столько, сколько потребуется, чтобы она снова посмотрела на меня теми самыми глазами, которые я так безумно любил.

И когда она проснётся, она узнает, что я сделал для неё. Узнает, что никто и никогда больше не посмеет встать на нашем пути. Мой гнев утих, но не исчез. Он остался глубоко внутри, как тлеющий огонь, который разгорится снова, если потребуется.

Зобейда мертва. Мухаммад понёс своё наказание. Но моя битва за Вику ещё не закончена. Она продолжится, пока она не вспомнит меня, пока не вернётся ко мне полностью.

С каждым днём я становился всё более нетерпеливым. Я был уверен, что она скоро проснётся, и тогда... Тогда я расскажу ей всё. Как я спас её, как наказал тех, кто посмел причинить ей боль. И, возможно, тогда она простит меня за всё, что я сделал.

Но пока я мог только ждать. Ждать, когда она вернётся ко мне.

И вот, спустя полгода, она наконец-то открыла глаза. Это было как чудо, как возрождение. Я смотрел на неё, и моё сердце наполнилось бешеной, адской радостью и облегчением. Она вернулась ко мне. Моя Вика.

Но радость быстро сменилась тревогой и отчаянием, сменилась очередной волной боли к которой я не был готов. Она смотрела на меня, но в её глазах не было узнавания. Она не помнила меня. А еще… я увидел то, что заставило меня заледенеть – ужас, она ужаснулась моего страшного лица, отпрянула, чуть не закричала. Вика не помнила ничего из того, что мы пережили вместе.