Иль Мактуб. Судьба Эмира

Глава 27

Каждый раз, когда я смотрела на него, лежащего на больничной койке, моё сердце разрывалось. Он был бледен, безжизненен, словно тень того человека, которого я знала. Но, несмотря на это, я видела его силу. Она не угасала, не исчезала. Каждый вдох, каждый слабо сжатый кулак говорил мне, что он борется. За нас. За себя.

Ахмад выжил, но цена за это была высокой. Его рана, которую нанёс Джамаль, могла стать смертельной. Врачам удалось остановить кровотечение и спасти его, но его выздоровление было долгим и мучительным. Каждый раз, когда он открывал глаза, я ощущала, как моё сердце начинает биться быстрее, как будто на мгновение в мире становилось немного ярче.

Но затем его глаза закрывались снова. И я оставалась одна в этой глухой, холодной больничной палате, где время словно замерло.

В один из таких вечеров, когда я дремала, положив голову на его руку, я почувствовала слабое прикосновение к моим волосам. Я медленно открыла глаза и увидела, как он смотрит на меня. Его тёмные, глубокие глаза. В них не было боли — только любовь. Такая настоящая, что я едва сдержала слёзы.

— Вика… — его голос был слабым, хриплым, но для меня он прозвучал, как музыка.

— Ты проснулся, — прошептала я, не веря своим глазам.

— Ты... ты не ушла, — он слабо улыбнулся, его губы едва дрогнули.

Я сжала его руку, чувствуя, как моё сердце разрывается от радости и боли одновременно.

— Никогда, — сказала я, глядя ему в глаза. — Я никогда тебя не оставлю.

Мы молчали, и в этом молчании было всё. Всё, что мы не успели сказать друг другу за все эти месяцы, все те чувства, которые мы так долго прятали. Его рука поднялась и нежно коснулась моего лица. Я почувствовала, как его пальцы дрожат, но даже эта слабость не могла скрыть его страсти. Слёзы текли по моим щекам, и я не пыталась их сдержать. Я просто смотрела на него и чувствовала как возрождаюсь из пепла.

— Я люблю тебя, — прошептала я, склонившись ближе, наши губы почти соприкоснулись.

Он ничего не сказал в ответ. Его глаза сказали всё за него. Там было столько любви, столько боли, столько нежности, что мне казалось, моё сердце не выдержит. Ахмад притянул меня к себе, его губы нашли мои, и в этом поцелуе было всё — все наши страхи, надежды, страсть.

Он был слаб, но его хватка была крепкой. Я почувствовала, как его руки, обвили моё тело, прижимая меня ближе. Он хотел ощутить моё тепло, мою близость, будто пытался убедиться, что я настоящая, что всё это не сон.

— Я люблю тебя, — снова произнесла я, не отрываясь от его губ.

Каждое его прикосновение было словно огонь, который пронизывал меня. Я чувствовала, как его пальцы скользят по моей спине, по волосам. Я чувствовала его желание, его любовь, его страх потерять меня. И я отвечала ему той же страстью, тем же безумным желанием быть рядом. А когда он окрепнет я покажу ему насколько сильно хочу быть с ним, насколько сильно я ХОЧУ ЕГО ВСЕГО. Он мой Мактуб…моя карма, моя судьба.

***

Несколько дней спустя, когда Ахмад начал постепенно возвращать себе силы, он принял решение.

— Я должен увидеть её тело, — сказал он однажды утром, когда я помогала ему сесть в кровати.

— Ахмад... — начала я, но он поднял руку, не давая договорить.

— Я должен убедиться, что она действительно мертва, — сказал он твёрдо. В его голосе не было гнева, только холодная решимость.

Я понимала, что он не оставит это просто так. Самида была тенью, которая стояла между нами все эти годы. Даже сейчас, после её смерти, её присутствие всё ещё ощущалось. Ахмад должен был лично увидеть конец этой истории.

Мы поехали туда вместе. Я сидела рядом с ним в машине, чувствуя, как напряжение нарастает с каждым километром. Ахмад молчал, его лицо было суровым, сосредоточенным. Я знала, что внутри него бушует буря, но он не хотел показывать этого. Он был слишком горд, слишком силен духом, чтобы дать волю своим эмоциям.

Когда мы прибыли, я видела, как его глаза сузились, когда он заметил дом, где гнило её тело. Мы вошли внутрь. Запах разложения ударил мне в нос, и я едва сдержалась, чтобы не отшатнуться. В комнате, укрытой пылью и мраком, лежало тело Самиды. Оно уже начало разлагаться, и это зрелище было одновременно отвратительным и окончательным.

Ахмад подошёл к телу, медленно, уверенно, и я видела, как его руки сжимаются в кулаки. Он не сказал ни слова. Просто стоял и смотрел на неё. Его глаза были холодны, как лед, но я знала, что внутри него кипят эмоции, которые он не позволит себе показать.

— Она больше не сможет плести свою липкую мерзкую паутину, — наконец произнёс он тихо, почти шёпотом. – дьявол в юбке исдох…и это явно не дело рук Аят…Кто-то закончил начатое. Ее исполосовали изрезали на куски. Я бы сделал точно так же…Жаль, что это был не я.

— Что ты собираешься делать? — спросила я, чувствуя, как моя кожа покрывается мурашками от холода, который шёл от его слов.

— Я прикажу сжечь её, — ответил он твёрдо. — А потом... я велю высыпать её пепел в канализацию. Пусть её душа никогда не найдёт покоя и плавает среди дерьма.

После всего, что она сделала, Самида не заслуживала покоя. Она разрушила слишком много жизней.

— Это будет конец, — сказал он, повернувшись ко мне. — Конец всему, что она сделала. Джамаль…убил ее. Я уверен в этом!

Спустя несколько дней, мы узнали, что Джамаль исчез. Никто не знал, где он, и не было никаких следов, указывающих на его местонахождение. Я видела, как Ахмад думал о том, чтобы начать поиски, чтобы вернуть его, заставить ответить за всё, что произошло.

Но однажды вечером, когда я сидела рядом с ним на веранде в больнице, вывела его впервые подышать свежим воздухом, Ахмад внезапно сказал:

— Я не буду его искать.

Я повернулась к нему, удивлённая его словами.

— Почему? — спросила я. — Он причинил тебе столько боли...

Ахмад молчал несколько секунд, глядя на горизонт, где солнце медленно садилось за горы. Его взгляд затуманился…он прикусил нижнюю губу, словно что-то окончательно решил для себя.

— Он был жертвой, — наконец произнёс он. — Жертвой манипуляций Самиды. Он ненавидел меня, потому что так его научили. Но теперь, когда её нет, он свободен. Я не буду его преследовать. Пусть уходит. Пусть живёт своей жизнью.

Я была поражена его словами. Ахмад, который всегда был сильным, непреклонным, который сам жил местью, теперь прощал своего брата.

— Ты прощаешь его? — спросила я, не веря своим ушам.

Он снова посмотрел на меня, и в его глазах я увидела то, что давно не видела — покой.

— Да, — сказал он мягко. — Я прощаю его. Пусть это будет конец. Конец ненависти, которая разрушила столько жизней.

***

Наша жизнь постепенно налаживалась. Врачи сказали, что Ахмад полностью восстановится, но для этого нужно время. Мы вместе вернулись в дом, где нас ждали дети. Миша и Саша.

Саша всё ещё был немного замкнутым. Он не сразу принял меня. После всего, что произошло, я понимала, что его доверие нужно завоёвывать заново. Но однажды, когда мы все сидели в гостиной, я заметила, как он поглядывает на меня из-под своих длинных ресниц.

— Мам... — неожиданно произнёс он.

Я замерла, сердце на мгновение остановилось. Он не называл меня мамой с тех пор, как я вернулась.

— Что, малыш? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

Он подошёл ко мне, держа в руках маленькую игрушечную машинку. Его глаза были полны нерешительности, но в них не было страха.

— Ты можешь поиграть со мной? — тихо спросил он, опуская глаза.

Слёзы мгновенно навернулись на мои глаза, но я сдержалась. Я обняла его, прижимая к себе, чувствуя, как всё внутри меня разрывается от счастья.

— Конечно, — прошептала я, обнимая его крепче.

Все кошмары наконец-то остались позади. Каждый день, который мы проживали вместе, был как глоток свежего воздуха после долгого, мучительного погружения в воду. Наша жизнь потихоньку входила в привычное русло, но теперь в ней было больше тепла, больше света, больше любви. То, чего я так долго ждала, наконец настало. Но это чувство... оно было таким новым, таким ярким, что иногда мне казалось, что я могу его потерять, если на миг перестану ощущать его. Я действительно дышу!

Ахмад проводил много времени с детьми. В те дни, когда я видела его с Мишей и Сашей, мне казалось, что он не только их отец, но и их лучший друг.

Я вышла на улицу и увидела, как они втроём сидели на крыльце, рядом с небольшим столом, на котором был разбросан набор инструментов и крошечные деревянные детали. Ахмад показывал Мише, как нужно аккуратно шлифовать дерево, как важно придерживать мелкие детали, чтобы они не соскользнули под давлением.

Миша внимательно слушал, приоткрыв рот, как будто каждый новый совет отца был для него откровением. Его маленькие руки неуклюже держали шкурку, и я видела, как Ахмад терпеливо направляет его. Глядя на них, я улыбнулась. Это была простая, но такая трогательная сцена. Миша хотел быть таким же, как его отец. Он хотел научиться всему, что знал Ахмад.

— Смотри, мама! Мы делаем кораблик, — закричал Миша, заметив меня, стоящую у входа.

— Я вижу, малыш. Он будет замечательным, — ответила я, не сдерживая улыбки.

Саша в это время сидел на краю ступенек, погружённый в свой собственный мир. Он был более сдержанным, чем Миша, но я знала, что внутри него было столько же любви и привязанности. Он не вмешивался в процесс создания кораблика, но наблюдал за ними с неподдельным интересом. Ахмад взглянул на него и затем обернулся ко мне, его взгляд был полон тепла.

— Завтра начнём учить Сашу кататься на велосипеде, — сказал он, словно это было что-то само собой разумеющееся.

Я посмотрела на Ахмада и на Сашу, который в этот момент поднял глаза, услышав своё имя. В его взгляде промелькнула надежда, смешанная с лёгкой неуверенностью. Он всегда был немного осторожнее, чем Миша, и мысль о том, что завтра ему предстоит что-то новое, что-то пугающее, очевидно, тревожила его.

— Ты справишься, — сказал Ахмад, словно прочитав его мысли. — Я буду рядом.

Саша кивнул, хотя на его лице было заметно напряжение. Но я видела, как его маленькие пальцы крепче обхватили подлокотник стула, и он снова погрузился в свои мысли, на этот раз немного спокойнее.

Мы часто проводили такие тихие, семейные вечера. В воздухе не было ни капли прежней напряжённости, только уютная тишина и радость от того, что мы были вместе. Иногда я останавливалась в полумраке комнаты и просто смотрела на них троих. Это были мои мужчины. Моя семья.

***

На следующий день Ахмад действительно вышел на задний двор с велосипедом для Саши. Миша бегал вокруг, размахивая руками, как будто пытался уговорить Сашу сесть на велосипед немедленно. Я стояла рядом, наблюдая за их игрой, и не могла сдержать улыбку.

— Ты готов? — спросил Ахмад, держа велосипед за руль.

Саша с сомнением посмотрел на велосипед и затем на отца. Он был осторожен, как всегда, но в его глазах я увидела проблеск решимости. Он хотел это сделать. Хотел доказать себе, что он может, что он не хуже других детей.

— Да, — ответил он тихо, кивая.

Ахмад помог ему сесть на велосипед, крепко держа руль и сиденье. Миша тут же подбежал и начал что-то объяснять, активно размахивая руками, как будто он был экспертом в катании на велосипеде.

— Главное — держать баланс, Саша! — кричал он. — И не бойся, папа тебя держит!

Я стояла в стороне и наблюдала, как Ахмад аккуратно начинает толкать велосипед, держа его так, чтобы Саша не потерял равновесие. Лицо Саши сначала было напряжённым, но постепенно я видела, как его губы начали растягиваться в слабую, немного неуверенную улыбку.

— Смотри, мама, я еду! — вдруг воскликнул он, оглянувшись на меня, и в этот момент Ахмад осторожно отпустил велосипед, позволяя Саше ехать самому.

Я почувствовала, как внутри меня что-то дрогнуло. Это был тот момент, которого я так долго ждала. Саша был не просто ребёнком, который учился кататься на велосипеде. Он, наконец, доверился отцу. Он доверился мне. Это был огромный шаг вперёд для него и для нас. Когда Саша сделал несколько кругов по двору, его улыбка стала шире. Он был так горд собой, что, казалось, готов был бросить велосипед и побежать к нам с Ахмадом, чтобы обнять нас обоих. Ахмад подошёл ко мне, и я почувствовала, как его рука нежно обняла меня за талию.

— Я же говорил, что он справится, — сказал он с лёгкой улыбкой на губах.

— Ты всегда прав, да? — я подняла на него глаза и слегка толкнула его плечом, пытаясь скрыть свою радость за шутливым сарказмом.

— Конечно, — он наклонился и прошептал мне на ухо, его дыхание коснулось моей кожи, и я невольно вздрогнула.

Я посмотрела на Сашу, который продолжал кружить по двору, и на Мишу, который не переставал хлопать в ладоши от радости за брата.

Это были наши моменты. Моменты, которые я никогда не забуду.

Вечером мы всей семьёй готовили ужин. Это стало нашим небольшим ритуалом. Мы делали что-то простое, но вместе — это было важно. Миша был ответственным за овощи, и он старательно резал огурцы, хоть и выходили они разного размера. Саша, как всегда, был более осторожен, помогал мне перемешивать салат.

Ахмад же стоял за плитой, готовя мясо на сковороде, и время от времени подшучивал над нами.

— Ну что, наш главный шеф-повар готов к дегустации? — спросил он, держа кусок мяса на вилке, поднося его ко мне.

— Дай попробовать, — я с улыбкой наклонилась к нему, и он аккуратно положил кусочек мяса мне в рот. Оно было идеально приготовлено — сочное и мягкое.

— Великолепно, как всегда, — сказала я, чувствуя, как его взгляд задержался на мне.

Миша тем временем уронил половину нарезанных овощей на пол, и Ахмад, посмеиваясь, подошёл к нему, чтобы помочь. Он наклонился к сыну и что-то шепнул ему, и я видела, как Миша смутился, но затем заулыбался.

— Я стараюсь! — закричал Миша, размахивая ножом в воздухе.

Ахмад вернулся ко мне, обнял сзади и тихо сказал на ухо:

— Ты лучшее, что было и есть в моей жизни. Моя мактуб…

— Даже лучше твоих кулинарных шедевров? — я повернулась к нему, и наши взгляды встретились.

— Намного лучше, — его глаза сверкнули. Я знала, что ночью он будет мне это доказывать, выбивая из меня сдавленные крики и стоны наслаждения.

Мы смеялись, когда молоко разлилось по столу, и все суетились, пытаясь убрать беспорядок. Саша тихо подал мне полотенце, и я улыбнулась ему, заметив, как он осторожно коснулся моей руки.

Это был обычный вечер. Ничего особенного. Но в этих мелочах было столько тепла, столько радости. Мы не боялись больше смотреть друг другу в глаза, не прятали свои чувства за словами. Это было новое начало для нас. Наша семья была вместе, и это было самое главное.

Саша снова посмотрел на меня так, как он не смотрел уже очень давно. Его глаза были полны тепла, и в его взгляде я увидела то, чего так долго ждала — принятие.

Он подал мне кусок хлеба, и в этот жест был вложен целый мир. Я улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Это был момент, который я никогда не забуду. Момент, когда он наконец-то принял меня.

Ахмад наблюдал за нами, его глаза блеснули от радости. Мы были семьёй. Мы были вместе. Мы были счастливы.

— Мам, — тихо произнёс Саша, и моё сердце замерло.

— Да, малыш? — спросила я, с трудом сдерживая слёзы радости.

— Ты всегда будешь с нами, да? — он посмотрел на меня с такой искренностью, что мне стало трудно дышать.

— Конечно, я всегда буду с вами, — ответила я, обнимая его.

Я прижала его к себе, чувствуя, как слёзы навернулись на глаза. Это был тот момент, которого я ждала так долго. Момент, когда я наконец стала частью этой семьи. И теперь я знала, что никогда больше не отпущу это чувство.

КОНЕЦ КНИГИ

22.09.2024