Индульгенция 1. Без права выбора

Глава 19

Глава 19

Дворец темнейшего императора Российской империи поражал размахом, вздымаясь ввысь, словно гигантский кристалл, впившийся в небо остриями позолоченных шпилей. Его стены, высеченные из черного с прожилками золота мрамора, отсвечивали перламутром в лучах заката, а витражи с изображением побед прошлых веков горели, как расплавленное стекло.

Нас провели через сады, где фонтаны пели на языке серебра, а статуи богов смотрели сквозь позолоту пустыми глазами. Но чем ближе мы подходили к залу приёмов, тем больше воздух густел от шепота. Аристократы, словно стая брехливых гиен, замерли в коридорах: дамы в платьях, сотканных из сумерек и звёзд, кавалеры с гербами на груди, затянутые в строгие костюмы. Бриллианты холодно сверкали в причёсках женщин, а шёпот скользил за спинами, как змеиный след.

Зал встретил нас песней роскоши. Купол, расписанный сценами небесных битв, парил так высоко, что лица демонов терялись в дымке лаванды и розмарина. Люстры из хрусталя и черного янтаря бросали на стены узоры, похожие на паутину, а по полу, инкрустированному ониксом и лазуритом, струился ковёр, мягкий, как облако. На возвышении, под балдахином из пурпурного шёлка, пустовал трон — император ещё не прибыл, но его незримое присутствие витало в каждом завитке резьбы на колоннах.

Мы шли, сохраняя ледяное выражение лица. Отец периодически кивал, с кем-то здороваясь, а я… У меня тут близких знакомых не было. Ну, по крайней мере, пока.

А нет, вон Темниковы стоят — Настя как меня увидела, так сразу начала строить глазки. Чур меня, не надо нам такого!

Ага, а вон там и Замогильников с сыном и дочерью стоят. Сын дрыщ, худючий, как палка, а вот дочка ниче так — вкусная. Вот у Ягинских доченька подкачала — я, например, столько не выпью, чтобы на нее залезть. Мелкая, пухлая и лицо такое — так бы и врезал, даром, что вроде как девушка. Восемнадцать лет, а по ощущениям, так все сто.

Кривдиных я заметил не сразу — они стояли в толпе. Но отчётливо почувствовал, как по мне мазнул ненавидящий взгляд, и сразу понял, от кого он шел. Граф стоял в окружении нескольких пышно разодетых аристократов. И если старший смотрел на нас с легким вызовом — ох, чую, ещё устроят предки разборки, — то младший аж пылал. Казалось, только дай команду, и он кинется в драку. Я мило ему улыбнулся, намекая, что все будет — надо лишь немного подождать.

— Погуляй пока, а мне надо парой слов с начальником Темного приказа перекинуться. Только не нарывайся — это позже.

— Ты ж меня знаешь, отец — я почти светлый. Добрый до такой степени, что аж самого иной раз тошнит.

— Знаю, поэтому и предупреждаю, светлый ты наш, — усмехнулся он и отошел.

Ну а мне куда податься? Правильно. Туда, где есть еда. Фуршет тут прям огонь, а я даже поужинать не успел. Навка как узнала, что с нами не идет, как с цепи сорвалась. Вот прям натурально взбесилась. Мол, мне без нее туда нельзя. Там меня назовут плохим словом, накормят плохой едой и всячески унизят. Пришлось долго уговаривать, отговаривать и договариваться. А это время, которое я потратил на нее, отводилось для ужина. Поэтому я был зол, раздражен и мечтал свалить отсюда побыстрей. Тем более, мы с ней договорились, что она подождет снаружи, и я буду всегда на связи.

Нет, мысленно общаться мы не могли, но по нашей связи я мог посылать ей картинки — мутные, но разобрать можно. Пришлось экстренно этому научиться, иначе бы вовсе не отпустила.

— Жрешь? — нарисовалась рядом Настя.

— Провожу дегустацию, — наставительно поднял я палец. — Ты аристократка. Поэтому изволь выражаться культурно.

— А тебе не по хер, как я выражаюсь?

— Похер. Когда ты это делаешь где-то там. А когда я ем, мне подобные выражения аппетит могут испортить. Хотя, ну-ка выругайся максимально грязно — хочу проверить, как мне при этом икра зайдет.

— Не буду. Страдай!!!

— Ага. Под отрицание тоже вкусно. Продолжим эксперимент. Давай еще раз.

— Может, мне тебе тут при всех отсосать?

— На белковую пищу потянуло? Одобряю. Но не сейчас. Пока я сам намерен восполнить баланс всяких жиров и углеводов.

— Успел уже кого-то трахнуть?

— И не один раз. С Навьей мирился так, что чуть постель не сломали.

— А чего поругались?

— Спор у нас вышел по одному вопросу… Забей, в общем. Кривдина видела? Смотрю, он все не успокоится?

— Ага, бесится. Звонил мне, ругался матерно. Я даже пару новых слов узнала. Карами всякими грозился. Извращениями.

— И чего?

— И ничего. Мерзкий он. Как я сразу-то не разглядела? Даже по нашим меркам не рукопожатый. Вон, стоит в кругу своих прихвостней низкородных. Если бы не он, их сюда не пустили бы даже. Ты видел их безвкусные наряды? На петухов похожи… — она хихикнула.

— А кто там? — я всмотрелся в толпу, но ни одной знакомой рожи не увидел.

— Ну, во-первых, Безправдины — это их вассальный род. Слова поперек не скажут. Еще барон Ложнян — этот в контрах с вашими Ссорадзе. Вижу Ваську Обманова — мелкая сошка, но наглый, как осенняя муха. А вон, посмотри, девка, что льнет к нему — графиня Безликая. Разорившийся род, все поместья в залоге. Небось, думает, что бы с него поиметь. Мерзкое зрелище.

Ага, вот и наши подтягиваются — улыбнись, тебя снимают на камеру! Герой должен быть на позитиве. Тем более, это наши если и не друзья, то союзники точно.

Первыми к нам подкатили Замогильниковы. Леонид, наследник рода, с насмешкой в голосе бросил:

— Слышал, ты в «Притоне» не только Кривдина отмудохал, но и потолок украсил? Говорят, его брильянтовая булавка до сих пор там торчит, как памятник позору.

Его сестра Алиса, томно обмахиваясь веером, добавила:

— А еще поговаривают, что ты вызвал Тень Смерти посреди зала. Правда, что светлые чуть не обосрались?

— Не Тень и не вызывал. Магия там под запретом, забыли что ли? — поправил я, накладывая на тарелку икру. — Просто набил рожу тем, до кого смог дотянуться рукой. А до тех кого не достал, дотянулся ногой.

— Ага. А еще зубами. Лихо ты пальцы Роману отгрыз, — заржала вся компания

К ним присоединился Борис Ягинский, его пухлые щеки дрожали от возбуждения:

— Кривдин после этого неделю всем рассказывал, что это он вас спас! Мол, его «благородный порыв» остановил резню. Хотя все видели, как он под столом от страха дрожал!

— Там ему и место, — Настя фыркнула. — Говорят, что он еще и обоссался, а всем доказывал, что пиво разлил. С запахом мочи, ага.

Смех оборвался, когда к группе подошли сестры Грустиловы. Ирма, близняшка с глазами цвета ледяной проруби, скользнула взглядом по мне так, что я аж задымился:

— Ты знаешь, что Кривдин теперь клянется, будто это он тебя спас от светлых? Говорит, тебя бы без его помощи в котлету превратили.

— В котлету? — я приподнял бровь. — Странно, а я помню, как он в соусе из собственной крови барахтался.

Толпа аристократов зашептала, как стая ворон перед грозой. Из-за спины моей спины раздался хриплый смех — молодой князь Кощеев, чей шрам, идущий через глаз, делал его похожим на какого-нибудь пирата, хлопнул меня по плечу:

— Молодец, Видар! Эти светлячки давно зазнались. Пора бы напомнить, что их чистота — всего лишь пыль на старых портретах. И главное, никому не нужных.

Но атмосфера сгустилась, когда к нам подошел сам его жопное темнейшество Валерка Кривдин. Его лицо, все еще распухшее от синяков, исказила ярость:

— Опять воду мутишь, Раздоров? — прошипел он, игнорируя остальных.

— Ну не всем же врать, как тебе, Кривдин, — сказал, как сплюнул я. — А чего морда в синяках? Денег нет, чтобы лекарю заплатить? И кто это тебя так украсил, не скажешь? И главное, за что? Ну, давай же, колись. Я бы ему руку пожал.

— Я ему тоже пожму. Шею. Хочешь, покажу как?

— Сделаешь прямо сейчас?

— Во дворце драки запрещены!!!

— Так и скажи, что зассал. Только и можешь, что скулить под столом, да девушек шантажировать. А еще чужих невест уводить. К счастью, ее не привлекают такие мужеложцы, как ты.

— Она об этом еще сильно пожалеет, -скривил он губы. — Мы, Кривдины, отказов не принимаем. Придет время, и она сама приползет ко мне, умоляя, чтобы я ее трахнул на глазах у всех.

— Кривдин, хватит лаять. Твой папаша уже ищет тебя с поводком, — закатила глаза Настя. — И кстати, у Видара намного больше, чем у тебя, так что можешь начинать завидовать. Он меня так отодрал, что думала, ходить не смогу!

Толпа, собравшаяся вокруг нас, взорвалась смехом, но в следующую секунду зал погрузился в гробовую тишину. На пороге стоял глашатай в маске из черного обсидиана:

— Его Темнейшее Величество Борис Пятый, наследник престола цесаревич Петр и принцесса Кристина Борисовна Годуновы.

Аристократы замерли, склонившись в поклоне. Высокий мужчина, внешне похожий на богатыря — с широкими плечами, бородой и мощными сильными руками, уверенным шагом прошел сквозь толпу, после чего развернулся, оглядел ее и сел на трон.

По обеим сторонам встали его дети, Петр и Кристина. И если первый меня не шибко интересовал, то вот вторая…

Красивая, казалось бы, нежная и хрупкая, со сложной прической на голове и в платье цвета крови — она была желанна для каждого мужчины, что тут присутствовал. Но увы, она сама никого тут не желала. Поэтому и смотрела на собравшихся, как на говно.

Ее брат далеко от нее не ушел и так же презрительно оглядывал зал, часто останавливаясь взглядом на двери, откуда они пришли. Казалось, он с нетерпением ожидал момента, когда можно будет побыстрей смыться отсюда, не нарушая приличий.

Тут надобно сделать небольшую ремарку, почему я говорю о детях, но ничего об их матерях. Дело в том, что император Темных, согласно традиции, женат не был. Зато наложниц у него было больше двадцати. А детей от них еще больше. И вот эти дети проходили суровую школу отбора. Не было никакого права первенца — кто будет наследовать престол, решал сам император. А для упрощения принятия решения все они проходили суровую тренировку, развиваясь телом и духом. А он смотрел, решал, думал.

И тогда делал выбор — одного или двоих — всегда мальчика и девочку. Крайне редко троих. Все остальные становились бесправными и безземельными дворянами, чья участь — служить в гарнизонах Пустошей и самим себе добывать хлеб. Никакой помощи от отца они не видели.

Правда, всегда на примете оставалась парочка претендентов, которые, если вдруг кто-то из выбранных умрет, могли бы занять его место. Так вот, кто это именно, было не известно никому, включая самих претендентов, дабы их не отправили раньше времени в Навь.

Так что Кристина и Петр были лучшими представителями императорской семьи и опорой рода Годуновых, на которых его глава возлагал большие надежды, очень многое им позволяя. Ну, как бы в качестве компенсации за тяжелое детство.

— Подойдите те, кто прошел инициацию, — загремел голос императора.

— Удачи, — шепнула мне Настя, чуть пожав руку.

Ох, не к добру это! Знаки внимания от нее — все равно что знаки внимания от змеи.

Пятеро из присутствующих здесь одновременно шагнули вперед и застыли, склонив головы, в десяти шагах от трона.

Краем глаза я заметил в толпе Таньку с Гиви — их родня стояла монолитной стеной и, видать, оберегала детишек от ненужного общения. Чего это они?

— Я вижу перед собой новое поколение темных магов, — загрохотал император так, что его голос был слышен в каждом углу дворца, — достойное своих предков и их славы! Поднимите головы — отныне вы часть нашей силы. Над вами лишь боги-покровители и мы, правящие от их имени. Слава юным и великим! Слава новой крови достойных! Слава!!!

И весь зал подхватил его вопль, от которого, признаюсь, я чуть не оглох.

— А теперь ешьте, пейте, веселитесь — этот прием в честь вас и для вас!

Опять поклон, и я уже собирался свалить, как император куда более тихим голосом сказал:

— Видар, задержись на минутку.

«Начинается! — мысленно простонал я, чувствуя, как на мне скрестились прожигающие взгляды всех придворных. — А у меня еще Кривдин не наказан. Впрочем, вон как Кристина смотрит. Надо не ударить в грязь лицом».

— Ваше Величество, — на мое плечо легла рука отца, вставшего рядом.

— Григорий, — кивнул тот, и нас накрыла Темная Вуаль отражения, отсекая все посторонние звуки.

— Так вот он каков, удалец, — улыбнулся Борис, вполне одобрительно глядя на меня. — Кстати, ты же ещё не знаком лично ни с Петром, ни с Кристиной? Дети — представляю вам очень перспективного юношу. Вот прямо очень. Дочь, ты в этой вашей академии уже чувствуешь себя как рыба в воде? Возьмешь под крыло удальца?

— А что? Сам выплыть не сможет? — чуть скривились ее губы. — Я в няньки не нанималась.

— А сколько стоит, чтобы нанять? –вопрос слетел прежде, чем я успел ударить себя по губам.

— Денег не хватит.

— А если прицениться?

— Пустой торг — пустая потеря времени.

— Так я и не собираюсь торговаться. Но раз есть предложение, возник и спрос. Так что? — меня уже понесло, и я не мог остановиться. Потому как это сразу опустило бы меня в ее глазах на дно. А так я уже видел за раздражением легкий интерес. Совсем не заметный, если не знать, куда смотреть.

— Это ведь ты тогда отгрыз пальцы Роману?

— Это не то, чем я горжусь. Случайно вышло.

— А по-моему очень эпично, — заржал Петр. — Слухи ходят, что он теперь их тебе в зад хочет засунуть?

— Роман извращенец? — приподнял я бровь. — Но если что, я все же предпочитаю девушек.

— Он на третьем курсе в академии учится. Прохода тебе не даст, — с вызовом посмотрела на меня Кристина.

— А ты?

— А что я?

— Ты мне дашь проход? Позаботишься обо мне?

— С чего бы это?

— Жена должна заботиться о будущем муже.

— ЧТО?!!!

— Ах, дети, я так рад за вас! — Его Величество был доволен как слон. Мой отец тоже улыбался, а вот Петр просто во весь голос ржал.

— Видар, — вытер он слезы. — Если ты захомутаешь мою сестричку, я обещаю тебе свою дружбу. Вот честью клянусь! Правда, чую, выжить при этом будет сложно и есть шанс подохнуть, но я в тебя верю.

— Этому не бывать!!! — Кристина прямо исходила гневом. — Такой, как ты, мне не нужен. Держись от меня подальше! — бросив на меня угрожающий взгляд, она двинулась в народ.

— Уверен, что справишься? — с усмешкой спросил меня император.

— Уже справился, — чуть улыбнулся я. — Теперь в ее голове я единственный, кто сделал ей такое предложение. Она может испытывать ко мне любые эмоции, но этого не забудет. И будет постоянно об этом думать. Сначала непринятие, потом сомнение, а после капитуляция и свадьба.

— Вот так все расписал⁈

— Я готовился.

— Отлично. Готовься и дальше. Мы довольны. А теперь отдыхай, а нам с твоим отцом надо поговорить. Петр, ты тоже останься, тебе полезно будет послушать.

Поклонившись, я вышел за пределы Вуали отражения, и какофония звуков меня едва не оглушила. Все, мои руки развязаны — пора нарываться и избавляться от роли трусоватого Видара.

— Вы о чем с императором говорили? -подскочила ко мне исходящая любопытством Танька.

— У него и спроси, — отмахнулся я, ища глазами Кристину и Кривдина.

— Ага. Он ответит, как же!

— Об чем спорим? — нарисовался Гиви. — И где твоя Навья?

— Дома осталась. Голова, говорит, болит. А чего тут и как?

— Скукота. Предки что-то знают и строго-настрого велели не отходить от них. Но мы сбежали.

— Конкретика будет?

— Не знаю пока. Но точно связано с тобой. Так что береги жопу — кажется, на нее сегодня будут покушаться.

— И кто это такой смелый?

— Неясно. Слухи разные летают. Ой, а чего это Кристина тьма Борисовна смотрит на тебя так? Будто прожечь взглядом хочет?

— Тань, обними меня. Быстро. Так, будто готова отдаться мне прям сейчас!

— Хочешь заставить ревновать⁈ — тут же сообразила она и прижалась так, что я чуть сам к себе ревновать не начал. Еще и зашептала мне в ухо максимально пошлый анекдот, от которого я чуть не заржал. Но вовремя остановился. Однако мимика моя показала, что я очень доволен, что не скрылось от взглядов двух особ — все той же Кристины и почему-то метавшей молнии глазами Насти.

Так, план начал работать. Поехали дальше. Пора зажигать…