Индульгенция 1. Без права выбора

Глава 22

Глава 22

— На нас напали!!! — заорал отец, стремительно трезвея. Лицо от этого у него пошло пятнами и стало жутко выглядеть

— Какой кайф обломали, — быстро удалил я алкоголь из организма. Больно так делать, но мне не привыкать.

— Ух, наконец-то развлекусь! — Навка оскалилась и выскользнула из машины, стремительно увеличиваясь в размерах.

Скрипнув тормозами, мы остановились и выскочили наружу. Вокруг отца сразу замерцал щит Тлена, который он накинул и на меня. Серьезная вещь — любая физическая или магическая атака, наткнувшись на него, просто растворяется. Это был наш семейный дар. Впрочем, я сам по себе предпочитал лед, мне с ним еще в прошлой жизни было проще работать. И в этой он чуть охотней отзывался на мой призыв.

— В сторону! — рявкнул отец, и я отпрыгнул метров на пять от него. И в тот же миг из земли вылезли острые шипы. Промедли я хоть на секунду и был бы пронзен ими насквозь.

А он вцепился в один из шипов, как-то хищно улыбнулся, я почувствовал ток силы, и где-то на другой стороне дороги раздался громкий вопль боли.

— Минус один. Видар, стой на месте, мы разберемся, — велел он.

Наша выжившая охрана уже выстроилась вокруг нас кольцом, внимательно глядя по сторонам. Но пока было тихо. Пока… Пока нападавших не нашла Навка. А она хорошо умеет искать вкусные души. Особенно когда голодная. А так как голодная она всегда, то… ну, дальше вы поняли.

— Там, — указал отец в темноту, и тут же трое охранников создали совместный шар черной молнии, пустив его в указанном направлении.

Яркая вспышка позволила мне увидеть людей. Впрочем, часть из них сразу же просто испарилась. Другие смогли защититься и… И вот тут, как говорится, понеслась!..

— Ледяные шипы! — выкрикнул я, вскинув ладонь.

Воздух вздрогнул, и десятки кристаллических клинков вонзились в ближайших людей. Двое рухнули, истекая алым, но остальные лишь замедлились, окутавшись аурой Пламени Мертвых — огонь пожирал лёд, шипя адским паром. Родовое кольцо хорошо так усиливало мои атаки, поднимая их на ранг, а то и два. В дуэли им пользоваться было запрещено, а вот так вот — запросто. Другое дело, что на долго его не хватит, но пока воюем.

Отец, пригвождённый к земле ритуалом Цепей Кощея, резко рванул руками, освобождаясь и нанося ответный удар. Камни взорвались под ногами врагов, превратившись в Гравийные бритвы. Крики смешались с хрустом костей. Но вражеские маги не сдавались: один, в маске с рогами, взметнул вверх посох, и небо пронзили молнии Гнева Мсты. Щит Тлена завизжал, трескаясь по краям.

— Держись! — зарычал отец, но я уже мчался вперед, выстреливая Ледяными иглами Мораны по нападавшим.

Охранники, сбитые волной Теневого вихря, падали, их кольцо рвалось.

Навка, обвитая Удавкой Дремы, ревела, вырываясь из пут. Её клыки сомкнулись на горле мага, и Пожирание душ заработало — плоть жертвы иссохла за секунду.

Но тут из тьмы выступил гигант, бряцающий доспехами, что были разрисованы рунами. Его молот ударил по земле, вызвав Раскол плоти. Асфальт разверзся, поглотив двух охранников.

— Видар, назад! — отец рванул ко мне, но я уже видел слабину в щите. Ледяная стена Мертвой воды взметнулась перед нами, приняв удар Огненного ливня. Защита треснула, но выстояла.

— Чёрная жатва!!! — отец с силой вдавил ладони в землю. Из появившихся трещин вырвались корни с острыми шапами, обвивая магов. Тех, кто не успел призвать Клинки Нави, задушили заживо.

Но гигант в доспехах шагнул вперёд, сокрушая корни молотом. Его голос грохнул, как горный обвал:

— Рунная печать: Сердце Кощея!

Воздух сжался, выбивая дыхание. Лёд развалился мелкими кристаллами. Гигант уже занёс молот, и щит Тлена рассыпался…

— Ледяной кокон! — я выдохнул, обернув себя в ледяную броню. Удар молота обрушился на меня, уворот — прошел по касательной. Еще бы чуть и хана котенку.

Отец, вырвавшись из оков, метнул Клинки Тлена — чёрные лезвия, пожирающие магию. Гигант отшатнулся, но его доспехи вспыхнули рунами, поглотив удар.

— Их слишком много! — крикнул я, чувствуя, что мои силы на исходе.

— Тогда устроим им ад! — отец схватил меня за плечо, и я почувствовал, как его магия сливается с моей. — Слияние стихий: Лед и Тлен!

Воздух взорвался. Ледяные вихри, смешанные с чёрной магией, пронеслись по дороге, сметая всё на своём пути. Маги кричали, их тела замерзали и рассыпались в прах. Гигант в доспехах рухнул на колени, его доспехи трещали под напором нашей магии.

Но из тьмы вышел ещё один. Высокий, в плаще, сотканном из теней. Он поднял руку, и всё замерло.

— Проклятие Вечного Мрака, — произнёс он, и тьма поглотила нас.

Я почувствовал, как силы покидают меня, как лёд тает в моих жилах.

Отец схватил меня за руку, его голос прозвучал прямо в моей голове:

— Держись, сынок. Это ещё не конец.

Но тьма всё сжималась, и я понял — мы проигрываем.

— Пламя Смерти — голос отца прорвался сквозь вой тьмы, словно клинок сквозь пелену.

Его ладонь, всё ещё сжимающая мою руку, вспыхнула алым сиянием. Я вскрикнул — магия, жгучая и живая, ворвалась в меня, выжигая лёд проклятия из вен.

Тьма взревела, отступая перед спиралью огня, который отец вырвал из самой глубины своего существа. Его кожа покрылась трещинами, словно древний пергамент, кровь испарялась, превращаясь в багровый туман. Но он смеялся — горько, яростно, безумно.

— Вечный Прах! — его крик слился с рёвом пламени. Зеленое, чуть светящееся, оно унеслось вперед, стремительно растворяя тени и обнажив фигуру врага. Тот, в плаще из ночи, шагнул назад, его лицо исказилось яростью.

Но победа длилась мгновение. Земля под нами затряслась, трескаясь чёрными безднами. Из пропастей выползли твари — скелеты, обвитые корнями мёртвых деревьев, их глазницы пылали зелёным адским огнём.

— Призыв Погибших Рощ! — завыл кто-то в толпе магов.

Корни взметнулись к небу, опутывая отца, впиваясь в его плоть. Он рухнул, огонь погас, оставив лишь дымящиеся раны.

— Беги… — прошептал он, и в его глазах, всегда таких твёрдых, я увидел страх. Настоящий, человеческий.

Я не успел ответить. Тварь с клювом стервятника и когтями горгульи спикировала с неба, выкрикивая: «Вихрь Расколотых Когтей!».

Воздух превратился в бритвы. Я поднял руку, автоматически воскликнув: «Щит Хрупкого Инея», но лёд рассыпался, едва коснувшись атакующих вихрей.

Когти твари впились в моё плечо, кровь брызнула на камни, и боль, острая и затуманивающая голову, пронзила мозг.

Тогда я закричал. Не заклинание — просто крик. И земля ответила.

Гнев Спящих Недр — почва вздыбилась, поглощая магов, каменные шипы вырвались из-под сапог врагов, пронзая животы, черепа, сердца. Я дышал, как загнанный зверь, чувствуя, как что-то древнее и чужое шевелится в груди. Отец смотрел на меня, широко раскрыв глаза.

— Ты… — он не договорил.

Из развороченной земли поднялся гигант — глиняный исполин с глазами из лавы.

— Страж Каменного Сердца! — эхо моего голоса прокатилось над полем. Исполин ударил кулаком по земле, и волна расплавленного камня хлынула на врагов.

Но тень в плаще уже ждала. Она взмахнула рукой, произнеся: «Эхо Последнего Вздоха».

Воздух содрогнулся, и я услышал женский голос — такой родной, такой далекий… Мама? Её голос, который я часто слышал во сне. Отец замер, лицо застыло, словно он стал частью камня.

— Нет! — я бросился к нему, но тварь с клювом впилась когтями мне в спину, пригвоздив к земле.

Тень приближалась. В её руке материализовался клинок из звёздной пыли — Кинжал Мертвых звезд.

— Твоя кровь будет отличной платой, — прошипела она, занося оружие.

И тогда отец двинулся. Сломанный, истекающий кровью, он вскочил с земли, выкрикивая: «Жертва Разорванной Души». Его тело вспыхнуло черным пламенем.

— Прости, — он улыбнулся. — Теперь ты.

Огненный вихрь поглотил всё. Рождённый жертвой отца, вырвался из его тела с такой силой, что земля под ногами превратилась в стекло. Жертва Разорванной Души — заклинание, которое он произнёс, было не просто магией. Это был последний дар, последний вздох, последний удар. Черное пламя, чистое и неумолимое, поглотило всё вокруг.

Тварь с клювом взвыла и рассыпалась в пепел. Корни, опутавшие отца, обратились в дым. Тень в плаще отшатнулась, её черный кинжал растаял в огне, как снег под солнцем.

Но пламя не коснулось меня. Оно обняло, как отец обнимал в детстве, согрело, как его голос в самые тёмные ночи. Я чувствовал его — его силу, его боль, его надежду. Всё это теперь было во мне.

— Отец… — я прошептал, но его тело уже лежало без признаков жизни. Вокруг был лишь пепел, кружащийся в воздухе, да тишина, накрывшая одеялом поле боя.

Тень в плаще оправилась первой. Её пустота под капюшоном сжалась, словно в ярости, и она взмахнула рукой, выкрикивая: «Пелена Вечной Ночи». Тьма, густая и тяжёлая, как смола, хлынула на меня. Я почувствовал, как она давит на разум, как пытается вырвать из памяти свет, тепло, надежду.

Но сдаваться? Да как бы не так! Я никогда не вставал на колени перед врагом и я знал, что делать.

— «Рассвет Зари»! — мой голос прозвучал громче, чем я ожидал. Из груди вырвался луч света, пронзивший тьму.

Тень зашипела, отступая, её плащ задымился, словно от огня. Теперь можно было не шифроваться — в живых после этого никого не останется.

Однако маги врага, уже пришли в себя. Один из них, высокий и худой, с лицом, покрытым шрамами, поднял руки, произнеся: «Цепь Молний Вечности».

Электрические разряды, синие и зловещие, пронеслись по полю, сшибая камни и выжигая землю. Я едва успел среагировать, бросив Вуаль Защиты, но удар был слишком силён. Щит слетел, и молнии ударили меня в грудь. Я упал на колени, чувствуя, как электричество прожигает нервы, как тело сводит судорога.

— Ты силён, мальчишка, — прошипел маг, приближаясь. — Но ты один.

Он был прав. Я был один. Отец погиб или при смерти. Охраны нет. Вокруг — лишь враги. Но в этот момент я вспомнил слова отца: «Теперь ты».

Я встал. Медленно, с трудом, но встал. Внутри меня бушевал огонь, и я знал, что это не просто магия. Это была его воля, его сила, его вера. Сейчас тут рождался новый Я. Мои каналы пылали, источник бушевал, растворяя прежние оковы, тело наливалось силой. Через смерть к величию — вспомнились мне слова нашего девиза. Девиза рода Раздоровых.

— Пламя Вечности! — я выкрикнул, и огонь вырвался из моих рук. Но это было не просто пламя. Это был огонь, который горел в отце, огонь, который он передал мне. Он был живым, разумным, яростным. Он обрушился на магов, сжигая их заклинания, их защиту, их тела.

Тень в плаще закричала, пытаясь отступить, но пламя настигло и её. Её пустота под капюшоном заполнилась светом, и она исчезла, словно её никогда не было.

Маги падали один за другим, их крики сливались в один протяжный вой. Но я не останавливался. Я не мог остановиться. Огонь требовал жертв, и я отдавал их ему….

Когда всё закончилось, я стоял среди пепла и руин. Тело горело, разум был пуст. Я чувствовал, как пламя внутри меня угасает, оставляя лишь холод и пустоту.

— Отец… — я прошептал снова, но ответа не было. Лишь ветер, несущий пепел, да звёзды, холодные и далёкие, смотрели на меня с неба.

Я упал на колени, чувствуя, как слёзы катятся по щекам. Но это были не слёзы слабости. Это были слёзы прощания.

— Я сделаю это, — я пообещал тишине. — Я отомщу так, что небеса заплачут….

— Ну ты дал!.. — услышал я голос. Мои глаза залитые кровью и слезами — ну да, я расклеился, простите, — с трудом различили с трудом шевелящееся тело.

— А?.. — только и смог прохрипеть я, не веря увиденному. Отец, кряхтя как столетний дед, снова пошевелился и с трудом сел.

— Чего? — посмотрел он на меня. — Думал, сдох? Хер дождутся! Нас, Раздоровых, так просто не убить.

Он полез в карман, поморщившись, достал телефон, залитый кровью. Тыкнул в экран, после чего брезгливо отшвырнул его в сторону.

— Сейчас гвардия приедет, можно отдохнуть.

Ну, мы и отдохнули — дорога по причине глубокой ночи была пустынна. И хотя мы знатно грохотали на всю округу, желающих посмотреть на буйство сражающихся магов не нашлось.

— Кто, думаешь, это был? — задал я главный вопрос.

— Да мало ли? — равнодушно отозвался он. — У нас врагов, что блох на собаке. Вон, те же Кривдины могли обидеться и напасть. Мелькнуло там в их магии что-то знакомое. Не переживай — найдем и покараем.

— Да я и не переживаю. Просто устал почти каждый день отхватывать. И костюм вот испортили, твари — красивый был, жалко. Кристина сказала, что он мне очень идет.

— Что, прямо вот так и сказала? — чуть приподнялся он.

— Нет, конечно. Ты ж ее знаешь. Но смотрела очень обнадеживающе. И ругала так — нежно. Точно запала.

— Молодец. Я в тебе и не сомневался. А уж как ты против этих выступил… Я даже засмотрелся. И откуда в тебе это все?

— Живы? — появилась Навка. Усталая, даже бледная, но вполне себе материальная.

— Мы-то да. А ты где таскалась, когда нас убивали⁈

— Да твари они! Хорошо подготовились. Ловушкой духа меня связали. Первого, мать ее, порядка! Она ж стоит, как годовой бюджет не самого маленького города. Пока вырвалась, все силы растеряла.

— Так лети и сожри кого-нибудь. Тут сейчас душ много должно быть.

— Нет никого. Твое пламя выжгло не только материальные тела, но и духовные. Пусто. Кафе закрылось на ремонт.

— Бедняжка. Когда мы найдем тех, кто это организовал, я тебе позволю всех их сожрать, причём максимально болезненным для них способом.

— Надеюсь на это. Жаль, что не смогла вам помочь, но эти знали обо мне. Значит, у вас хорошо так течет в плане безопасности.

— Ну, тебя, например, видели в «Притоне». Могли сделать выводы и разглядеть под симпатичной мордашкой злобного духа.

— И то верно, — картинно вздохнула она, покосившись на отца.

А он просто лежал, раскинув руки, и молча смотрел в небо. На лице его застыла какая-то странная улыбка и, казалось, мыслями он сейчас где-то очень далеко.

— А ты вообще поняла, кто это был? Маги-то понятно, но вот парочка тварей… Особенно та, крылатая. Ох, и приложила, гадина — век не забуду!

— Крылатая — обычный гомункул с вселенным духом. Сильна, да, но ничего особенного. Они очень редки, но, как видишь, иногда встречаются. Разумны, но абсолютно лишены чувства самосохранения. Остальные —люди, напрямую использующие силу богов. Смертники. После этого не выжить — тело человека не выдерживает такой нагрузки.

— Ничего, — будто очнулся отец. — Мы соберем все останки и выясним, кто это был. Вставай, Видар. Негоже перед слугами на земле валяться.

Ну да, наша гвардия в количестве пятидесяти голов уже подъехала. Суровые дамы и мужики спешно выскакивали и занимали круговую оборону, взяв нас в кольцо. Ага, вот прям сейчас на нас снова нападут. Все понимали, что шансы на это мизерны, но служебное рвение надо же показать. А то тут же и ляжешь вместе с остальными. Когда глава рода злой, обычно его успокаивает труп врага. А если врага под рукой нет, то его могут и назначить. Поэтому они и излишне суетились.

— Спать хочу, — протяжно зевнул я, устало глядя на эту суету. — А еще запереться в каком-нибудь бункере дня на три. Нет, ну реально я уже задолбался каждый день лечить свою тушку! А то и не по одному разу. Устал, а это чревато. В следующий раз могу и не вывезти.

— Кстати, об этом мы ещё дома подробно поговорим — очень уж интересные вещи я сегодня увидел.

— То есть, когда я, значит, превозмогал тут изо всех сил, ты тупо лежал и смотрел⁈ — задохнулся я от возмущения.

— Но ты же справился. А вообще, сил у меня не осталось, хорошо меня Эхом приложили. Да и Жертва весь эфир выпила. Честно, думал, здесь и помру.

— Жесть. И что теперь?

— Теперь домой, а там уж будем думать о достойном ответе. Кажется, кто-то весьма неосмотрительно позабыл, чем страшны и сильны Раздоровы. Пришло время напомнить…