Индульгенция 1. Без права выбора

Глава 23

Глава 23

— Найди мне их, найди! — взбешённый отец злобно рычал на Никифора, нашего начальника службы безопасности. — А то я тебя найду. На кладбище. Потом подниму, похороню и опять найду. И так по кругу!

— Да, Ваше Темнейшество, — поклонился тот. — Дайте нам пару дней, и я предоставлю вам всю информацию.

— Два дня. Не больше. Свободен! -рявкнул он. Проводив Никифора взглядом до двери и дождавшись, пока тот не закроет её за собой, набулькал себе в стакан что-то явно крепкое. — Будешь? — протянул он мне бутылку.

— Не. Для меня лучший антистресс — это здоровый сон с симпатяжкой под боком. Спать хочу, сил нет. Эта ночь выдалась какой-то слишком длинной.

— Так иди, поспи. Утром поговорим. У меня накопилось немало вопросов.

— Ну тогда до… сегодня. Меня не будить под страхом проклятия поноса! Навка, ты идешь?

— Ага. Я тоже устала и мне нужен расслабляющий массаж.

— Могу только внутренний.

— Сойдет. Заодно энергией заряжусь.

Ну, мы и пошли. А отец принялся кому-то названивать. И то, что на часах было всего четыре утра, ему было глубоко пофиг. При его кипучей натуре просто так сидеть было сложно. Да что там, практически невозможно. Вот он и начал резать, не дожидаясь перитонита. А я что? Я ничего. У меня лапки и тело, много раз пробитое во многих опять же местах. Мне покой нужен и молоко за вредность работы наследником рода. Так не дают… Или я просто плохо прошу?

Я на остатках морально-волевых дотащился до комнаты, чувствуя, как глаза стали реально закрываться. Принял душ уже из самых последних сил, на одном упрямстве. Как-то резко накатило. Едва дойдя до кровати с закрытыми глазами, я просто рухнул на нее, моментально вырубившись…

Я спал и не спал одновременно. Что-то медленно выталкивало меня из блаженного состояния безвременья, где у меня ничего не болело, и я был бодр и свеж. Да, по-моему, было бы просто невозможно не проснуться, когда кто-то делает вам очень качественный минет!

Я с трудом разлепил глаза и уставился на свой живот, где некто, неизвестный мне, прилежно и очень страстно обрабатывал моего лучшего друга. Я в общем-то всегда был довольно равнодушен к минету, но оказалось, что просто мне его никто и никогда не делал так качественно. Честное слово, просто затрудняюсь вам описать, что именно со мной делала моя таинственная ночная визитерка, но это было выше всяческих похвал!

Я находился в каком-то весьма странном состоянии, что даже не обгадился с перепугу, когда обнаружил, что не один в моей постели. Просто спокойно принял этот факт, как данность, ну, и ещё подумал, что это Навка играет в таинственность.

В целом я чувствовал себя прекрасно, хотя, как мне показалось, тело до сих пор не пришло в норму. Но в настоящее время это меня не беспокоило. Я бы сказал, что находился в прекрасном состоянии духа. Меня даже не пугало, что моя самая драгоценная часть моего тела находилась во рту совершенно незнакомой мне женщины. Или знакомой? Ну, лучше буду думать, что я ее не знаю — так интересней и загадочней.

Её длинные волосы закрывали ей лицо и она время от времени отбрасывала их назад, чтобы они не мешали ей с энтузиазмом обрабатывать своим ротиком мой член.

Мои руки, самым странным образом вялые и непослушные, все же смогли медленно и осторожно ощупать обнаженное тело и убедиться, что оно принадлежит женщине с прекрасной, атласной кожей, от которой веяло живительной прохладой. Она охотно придвинулась ко мне, как будто поощряя меня щупать её далее. Я уже без всякой опаски ухватил её левой рукой за ягодицу, а правой за роскошную, налитую грудь. Моя ночная посетительница легко перенесла свою ножку над моей головой и передо мной оказалась её прелестная нижняя половина в хорошо известном всем и каждому положении под названием «шестьдесят девять». Я ни черта не видел, но отчетливо представлял себе, какие красоты женственности находились не далее десяти сантиметров от моего лица.

Дикое возбуждение охватило меня и я с наслаждением впился губами в мягкую и нежную щель моей незнакомки. Боже, как она восхитительно текла соками своей женственности! Я чувствовал дурманящий запах возбужденной женщины, желающей, чтобы ею овладел мужчина со всей страстью и неистовством.

Я не помню, чтобы у меня раньше была такая восхитительная и роскошная прелюдия полового акта. Мы ласкали друг друга так великолепно и с таким наслаждением, как будто это была последняя ночь в нашей жизни. Мой язык неутомимо порхал между ножками моей гостьи, то ввинчиваясь в глубину влагалища, то быстрыми движениями лаская клитор, что вызывало страстные стоны девушки. Она же в свою очередь постоянно держала меня на грани семяизвержения.

Наконец женщина решила, что достаточно прелюдии и пора переходить непосредственно к сладкому сексу. Она сильной ладонью прижала меня к кровати, села на корточки и невыносимо медленно насадилась влагалищем на мой член.

Из моей груди вырвалось удовлетворенное рычание самца, овладевающего самкой. Между тем моя тайная любовница стала сильно и страстно двигаться влагалищем по всей длине моего члена. Когда мой железной крепости стержень входил в нее, я ощущал всю девственную узость её влагалища. А когда мой член покидал её лоно, то казалось, оно старается не отпускать его подольше и высосать из него всё.

Я уже чувствовал судорожные спазмы тесной норки таинственной незнакомки и осознал, что вот-вот нас накроет волна, вернее, цунами восхитительного оргазма. Мы впивались друг в друга телами так страстно и сильно, как у меня не было ни разу в жизни.

Наконец я с каким-то утробным стоном стал изливаться в тесное влагалище своей нечаянной любовницы, а она начала извиваться всем телом в судорогах накрывшего её оргазма. Мне казалось, что это болезненное наслаждение продолжалось целую вечность.

Но вдруг я внезапно осознал, что опять неутомимо совокупляюсь со своей прекрасной незнакомкой. Но на этот раз она лежит подо мной, прижатая к постели тяжестью моего тела. Её ножки лежат на моих плечах. Практически они легко держат вес моего тела и мои руки могут свободно ласкать её очаровательные груди. В результате я могу погрузиться в женщину так глубоко, как это нельзя сделать в любой другой позе.

Я наслаждаюсь, когда головка моего члена нежно прижимается к шейке матки женщины. Какая жалость, что нам не дано проникнуть членом в эту святая святых женщины, чтобы залить её всю своим семенем! Каждое прикосновение к матке вызывает легкий стон у женщины, а у меня дикое возбуждение и страстный восторг. В конце концов в ответ на очередной стон моей подруги моё семя сильными струями упруго бьет в глубины её лона.

Эта ночь была просто волшебной. Я затрудняюсь указать точное число наших восхитительных совокуплений. Понимаю, что это звучит полным бредом, но мне кажется, что я кончил в мою ночную гостью более двадцати раз. Вру, конечно, но кто осудит?

В конце концов измученные бесконечными совокуплениями, мы заснули, тесно сплетясь в объятиях. Только помню, постепенно проваливаясь в сон, её нежные поцелуи на моем лице.

Солнечный луч, пробравшись из-за занавески, нанес подлый удар по моим глазам, вызывав желание убийства. Я попробовал накрыться подушкой — не помогло. Сон, помахав мне рукой, свалил, пообещав вернуться. Ну, когда-нибудь точно.

— Эхм… Это что ночью было? — спросил я лежащую рядом Навку.

— Ничего не было, — буркнула она, обиженно надув губы. — Пришли, ты рухнул на постель и вырубился. Я тебя потормошила, но так ничего и не добившись, улетела в город.

— В смысле, это была не ты⁈ — обалдел я.

— Где была не я? Ты совсем плохой, что ли?

— А как же ночь?.. И… и… Ну, это все?

— Пить надо меньше, тогда и мерещиться всякое не будет.

— А, ну да… Конечно…. Я в душ, если что.

— Да вали уже… Изменщик.

Вот это, мать его, поворот! И с кем это я ночью так круто отжигал? Думай, голова, думай, вспоминай… Да только толку-то от этих думок! Темно было, хоть глаз выколи. И кто это такой смелый, что пробрался в защищенное на всех уровнях поместье в мою комнату, чтобы меня ублажить⁈ Где у нас маг такой силы живет? Надо осторожно навести справки, чтобы не подумали, что идиот. Но было круто. Я бы повторил…

Размечтавшись, я стоял под тугими струями воды и все думал о незнакомке, вспоминая каждую деталь. Но умных мыслей не было. Чего вспоминать, если ничего не видел? Но запись с артефактов наблюдения посмотрю обязательно. Под любым предлогом…

Поздний завтрак или ранний обед. Мы сидели за столом и, судя по красным глазам отца, он и не ложился. В руке я вертел осколок звёздного кинжала — он всё ещё жёг пальцы, как лёд. Отец сидел напротив, его лицо, обычно непроницаемое, было изрезано морщинами усталости и боли. Его руки, покрытые свежими шрамами, лежали на столе, пальцы нервно постукивали по дереву.

— Так кто они были? — спросил я, прерывая тяжёлое молчание. — Удалось хоть что-то выяснить?

Отец вздохнул, его взгляд устремился в окно, где весело и, главное, беззаботно пели птицы.

— Не знаю. Но их магия… — он замолчал, словно подбирая слова. — Это была не просто тьма. Это была магия древних, тех, кто давно забыт. Проклятие Вечного Мрака, Призыв Погибших Рощ… Такие заклинания не просто так вспоминают.

— Значит, это не случайность, — я сжал кулаки, чувствуя, как гнев снова поднимается в груди. — Они пришли за нами. За тобой.

Отец кивнул, его глаза сузились.

— Возможно. Или за тобой. Ты почувствовал, что произошло в тот момент, когда земля ответила на твой зов?

Я вспомнил. Гнев Спящих Недр, Страж Каменного Сердца… Это была не моя магия. Вернее, не только моя. Что-то древнее, чужое, пробудилось во мне.

— Я… Не знаю, что это было.

— Это была магия земли, — отец произнёс это тихо, но его слова прозвучали как гром. — Магия, которая была у твоей матери. Да, их сила в холоде — это в тебе от нее, но земля тоже была их сильной стороной. Род Моровых очень силен, и это ее кровь, как я думаю, пробудилась в тебе.

Я замер. Мать. Её лицо, её голос, её смерть — всё это было словно заперто в глубине памяти, и теперь эти двери начали открываться.

— Ты говоришь, что это её сила?

— Часть её, — он кивнул. — Она была хранительницей древних знаний. И кто-то, видимо, решил, что эти знания должны быть уничтожены. Или украдены.

— А мама… Как она умерла?

— Ты раньше никогда об этом не спрашивал.

— Значит, время пришло. Во время боя мне показалось… Почудилось, что я услышал ее голос…

— Она погибла в бою, как настоящий воин. Увы, ни тела, ни каких-либо следов мы не нашли и до сих пор не знаем, кто на нее напал. На месте обнаружили лишь ее родовое кольцо, которое, как ты знаешь, можно снять только с трупа.

— И что? За все эти годы ты так ничего и не выяснил?

— Ну почему же — были подозрения и даже несколько фактов. Признаюсь, я тогда был очень зол и не стал особо разбираться, всех пустил под нож. А потом пожалел, потому как исполнителей-то я нашел, а вот заказчиков упустил. Но ты не думай, мы ищем до сих пор. И кажется мне, что вчерашнее или, можно сказать, сегодняшнее нападение связано с тем давним делом. И после того, что мы сделали, они получили подтверждение своим подозрениям. Тогда нет, сейчас уверен, что да.

— Тогда они вернутся, — я сказал это с уверенностью, которую почувствовал в каждой клетке своего тела.

— Вернутся, — подтвердил отец. — И мы должны быть готовы.

Он встал, его тень, длинная и зыбкая, легла на стену.

— Мы начнём с поисков. Кто-то знает о нас. Кто-то, кто имеет доступ к древним заклинаниям. Это не просто магия. Это то, что стоит над ней.

— Куда мы пойдём? — спросил я, поднимаясь вслед за ним.

— В архив, — он повернулся ко мне, его глаза горели. — Там есть записи, которые могут указать нам путь. А потом… — он замолчал, и в его голосе появилась стальная нотка. — Потом мы найдём их. И они узнают, что значит гнев Раздоровых.

Я кивнул, чувствуя, как в груди разгорается огонь. Это был не просто гнев. Это была жажда справедливости. Мести.

— Они пожалеют, что напали на нас, — сказал я, и мои слова прозвучали как клятва.

Отец улыбнулся, но в его улыбке не было радости.

— Поверь мне, они уже пожалели. Но это только начало.

Архив Раздоровых — страшное место, в которое я бы никогда по своей воле не сунулся. Находился он на минус первом этаже поместья и был защищен так, что зайти туда чужому или чужим было просто невозможно.

На стенах виднелось сотни рун, заключавших в себе проклятья самой разрушительной силы. Невидимые остальным, но прекрасно видимые нами, они злобно светились легким синим цветом, заставляя держаться от стен подальше.

Каменный пол был и того хуже. Для непросвещенного — ну, пол и пол, ничего особенного. Но если посмотреть иным зрением — пасть. Огромная, на весь проход пасть голодного духа земли. Очень злобного, будто вытащенного из самых дальних пещер Нави. Шагни на эти каменные плиты тот, кто не имеет права тут находиться, и провалится в бездонный желудок, в котором его будут нескончаемыми мучительными веками переваривать. Дух второго порядка могуществен и смертельно опасен.

А над дверью — меня даже передернуло, — светились холодным светом множество глаз. Мертвых глаз, равнодушных глаз. Глаз мертвой, но при этом противоестественно живой арахны. Размером эта тварь была метров пять в холке и когда обретала плоть, становилась просто неубиваемой. Но и так, будучи нематериальной, могла смертельно удивить любого, в ком не было крови Раздоровых. Ее паутина резала все — камень, сталь, щиты глупых магов, ну, и конечно же, живую плоть, которую она очень уважала. Говорят, ее создал мой прадед в те времена, когда род был большим, а он сам был в ранге Воевода. Жуть жуткая. Ненавижу пауков.

Ну, и в самой двери были встроены два черепка личей, которые могли мгновенно поднять толпу скелетов — магов, чьи кости были вмурованы в окружающие стены.

Так что в архиве страшно, жутко и ни разу не уютно. Зябко поежившись, я следовал за невозмутимым отцом, надеясь, что прошел проверку свой-чужой. А тот, ни секунды не сомневаясь, подошел к двери, порезал палец и капнул по капле крови на встроенные в нее черепки. Те сразу ожили, клацнули челюстями, щелкнул замок, и она без звука открылась.

Он прошел внутрь, я за ним, мысленно давая себе обещание без самой крайней нужды сюда не соваться.

Моему взгляду открылось небольшое помещение, по стенам висели деревянные полки, заставленные книгами, которые в век магических носителей информации смотрелись неким архаизмом. Стол, заваленный бумагами, какими-то свитками, пара неудобных стульев — вот, собственно, и все, что тут было.

— Твоя мать часто тут бывала. Искала что-то. И судя по всему, нашла. А теперь нам надо тоже найти. Она была тут последней, так что все с тех пор сохранилось без изменений. Я больше сюда не заходил.

— Да вроде не сложно это, — сказал я, оглядывая в общем-то небольшие полки. — День, ну два максимум.

— А если так… — хитро улыбнулся отец и нажал невидимый мне рычаг.

И тут я реально охренел, потому как видимые стенки подернулись дымкой, и помещение внезапно увеличилось раз в двадцать. До потолка метров десять, в ширину — конца не видно. И книги — их тут были тысячи и тысячи!

— Личное субизмерение, — сказал он, с гордостью обозревая открывшиеся просторы. — И одна из самых больших библиотек и архивов в мире. И вот тут нам надо найти то, не знаю что. Как тебе задача?

— Это будет долгий день… Как и оставшаяся жизнь, — удрученно пробормотал я, прикинув масштаб.

Но хули ныть? Работать надо. И начать с того, что лежало на столе, чтобы хотя бы примерно определиться с направлением поисков. Что ж, поехали…