Индульгенция 1. Без права выбора

Глава 26

Глава 26

— Очень интересно, — рядом с нами, соткавшись из тьмы, появилась высокая тень. И я, похолодев, понял, что нам конец…

Тень приняла вид мужика — высокого, болезненно худого, с седыми волосами и бородой. На нём были тяжелые доспехи черного цвета, на башке — серебристый шлем, украшенный четырьмя перьями, выглядевшими на первый взгляд, казалось бы, нелепо, если бы это не было так жутко. В правой руке он сжимал позолоченный меч, а в левой тяжелый бронзовый щит.

По легенде этот щит ему нужен не для защиты, а для того, чтобы очаровать, околдовать того человека, которого он нашел и хочет теперь отвести в свой мрачный мир Нави. Стоит злому, нехорошему человеку посмотреть на щит, как тут же этот человек слабеет, ноги у него подкашиваются, разум отключается. И в таком виде монстру уже не составляет труда просто подхватить своего будущего солдата, взвалить его на седло и отвезти в мир Нави.

А еще его взгляд — безжизненные, ледяные серые глаза, если посмотреть в них, кажется, будто они затягивают своим холодом, но сначала пронизывают насквозь.

И да, я без особого труда узнал его. Сразу, даже без фото. Потому что это был…

— Привет, Кощей, — бесстрашно вылезла вперед Навка.

Вот только… Я ее еще такой и не видел ни разу. Высокая, под стать ему, она выглядела величественно. То милашка секси, то ужасающая нечисть, сейчас она предстала в виде женщины лет тридцати в длинном платье, со сложной прической, с горделивой осанкой и мягкими, благородными движениями и речью. А еще на её голове появилась корона — небольшая, так, тонкий обод с ярким камнем в центре. Её точеную фигуру окутывала легкая дымка.

Признаюсь, я, несмотря на всю сложность, а может, даже трагичность ситуации, залип, едва не пустив слюну. Надо будет, если выживем, попросить ее еще раз стать такой.

— Не ожидал, что ты вернешься, — проскрежетал тот, абсолютно не обращая на нас с бароном внимания.

Стужев мелко трясся, молился и, кажется, даже собрался помереть вот прям тут и сейчас.

Я тоже немного трясся, но помирать пока не собирался. Вроде они разговаривают вполне себе дружелюбно. Вон, даже другие монстры всякие от нас отошли на порядочное расстояние и усиленно делают вид, что их тут нет.

— А я и не вернулась. Так — мимо проходила.

— Ты с этим? — он посмотрел на меня так, что мне захотелось завизжать, как девочка, которую в переулке зажали трое мужиков.

— Я с ним. Он со мной. Что еще спросишь?

— Ты же понимаешь, что после того, как ты сбежала, я не могу тебя отпустить просто так. Да и их тоже.

— Кто сказал, что я сбежала⁈ — образ красивой величественной женщины сменился на ее боевую форму. Только в еще более пугающем виде. Ну, и росте тоже. На миг мне показалось… Я украдкой пощупал штаны — фух, все же показалось! Но жуть жуткая, ага.

— А как еще объяснить твое внезапное исчезновение, практически сразу после того, как я предложил тебе войти в мой ближний круг? Знаешь, какие после этого разговоры пошли?

— Я свободный дух и имею право откликнуться на призыв. Это закон Нави!!!

— С этим я спорить не буду, — Кощей был на удивление спокоен. — Но и у меня есть правила. Докажи, что ты сильней, и я отпущу тебя.

— ТЫ МНЕ НЕ ХОЗЯИН, ЧТОБЫ МЕНЯ ОТПУСКАТЬ!!! — загрохотала она. — Ты лишь жалкая проекция Чернобога, а не он сам. Но даже он не смеет мне приказывать.

— И тем не менее, тебе придется подчиниться. Этот… — Кощей посмотрел на дрожащего Стужева, -пойдет дорогой Теней, через пещеру Зла и озеро Боли. Пройдет — значит, и дальше все его договоренности с Мором будут действовать. Нет — я лишу их права ходить через Навь. Как мне кажется, размякли они, вот и проверим.

— А ты, — его холодный взгляд перешел на меня. — Интересный. Слышал о тебе. Сила Переруга, печать Сварога. Условия те же — пройдешь через реку Смородину, на Калиновом мосту сразишься со змеем и поднимешься на Кудыкину гору. Там будет проход в мир живых. Справишься — будешь ходить тут сколько нужно, и ни одна тварь даже не посмотрит в твою сторону. Нет — останешься здесь навечно.

— Ты не смеешь трогать смертного, отмеченного печатью Сварога, -зашипела Навка.

— Могу и смею. Тут мой мир и мои законы. Живым в нем не место. Но если уж пришел, значит, сам вручил свою судьбу в мои руки. Ну, и я должен точно знать, что один из сильнейших духов Нави не служит слабому смертному. Пусть он покажет, чего стоит.

Что же касается тебя — победишь и будешь свободной. Больше ни я, ни кто-либо другой не посмеют влиять на тебя. Проиграешь — добровольно войдешь в мой ближний круг и будешь верно служить, пока я сам не отпущу тебя. Откажешься — и эти смертные тотчас умрут. Живым не место в мире мертвых. А теперь хватит болтать — время тут хоть и стоит на месте, но пока долго живым тут находиться нельзя. Да будет по слову моему!

Хлопок в ладоши, отдавшийся эхом в моей голове, и вот я остался один. Даже сам не заметил, как куда-то переместился. Страшно стало — жесть!

Впрочем, это чувство сразу сменилось на противоположное — безудержное веселье. Нет, я не поехал головой — это у меня такая защитная реакция. Отбросить все сомнения, представить себе, что все это не по-настоящему и разжечь в груди желание всех нагнуть, и не по одному разу, если личико симпатичное и сиськи большие.

Вообще, в разных верованиях реку Смородину как только не называют. И река Забвения, и Огненная река, и Река Печали. Везде по-разному, но суть остается прежней — она олицетворяет некую границу между миром живых и мертвых. А Калинов мост, что перекинут через нее — суть нить, связывающая Явь и Навь. Конец его охраняет вроде как Змей Горыныч, а вот что касается входа, тут все непонятно. Ну да разберусь, думаю.

Навигатора тут предусмотрено не было, телефон не ловил, но заблудиться было сложно — вон, жар аж досюда добивает.

Кстати, всякие ужасы-кошмары больше рядом со мной не вились, да и вообще, вокруг никакого движения не было. То есть, типа все по-честному и героя ничего не должно отвлекать от важной миссии. Хотя я бы на парочку симпатичных красоток отвлекся, но где ж их тут взять? Хотя, говорят, богиня смерти весьма симпатичная особа… Но пока не надо, потому что еще много всякого говорят о ее ревнивом муже. А муж у нас бог и проблем может тоже доставить божественных.

А хотя нет, кажется, все же одна красотка есть! Правда, не уверен, что в моем вкусе, но все ж… дама. Однако я о таком нигде не читал.

Замерев, я рассматривал сказку, вдруг ставшую явью — избушку на курьих ножках. И все бы ничего — как бы канон соблюден, и страшно, и интересно. Вот только рядом с ней стояла доска с объявлениями и кучей листочков на ней. Подошел, присмотрелся. «Продам дачу в третьем чертоге. Дорого. Обращаться…» — дальше шел рисунок мужика с козлиными рогами.

Или вот — «Нужны три работника для удобрения поля Кровавых кристаллов. Соцпакет и отпуск гарантируются».

Еще меня заинтересовало — «Молодая и симпатичная кикимора ищет свободного духа для совместных прогулок».

На самой же избушке, светясь всякими неоновыми огнями, была надпись — «Ускоренные курсы зельеварения. Вход бесплатный, выход — по договоренности». И ниже бегущая строка — «Устали от смерти, вам кажется ваше существование бессмысленным? Я научу вас жизни после смерти. Курсы по личностному росту. Запись открыта».

М-да, и тут они. И сюда коучи добрались! Впрочем, где ж им еще быть-то?

— Вот ты подумай, — услышал я старческий голос. — Что у тебя сейчас есть? Одна душа, всего одна. И что ты с ней дальше будешь делать? Страдать? Мучиться? Вспоминать, как тебя за одно убийство казнили?

— Ну, я убил десятерых, — ответил ей неуверенный голос.

— Вот. Всего десять. А тебя за это к нам отправили? Справедливо это? Он, значит, теперь в Ирии гуляют, а ты тут, в царстве мертвых мучайся. Но если ты отдашь мне душу, то завтра у тебя будет уже десять. А через месяц сто!!! Я научу тебя, как их приманивать, я расскажу тебе, где их хоть лопатой греби. Разве не стоит этого всего одна жалкая душа, что у тебя есть? И не сумневайся во мне — я тут тыщи лет работаю и все знаю! Вот уже и недвижимость есть, и капитал такой, что Кощей позавидует.

— Я не знаю… Не уверен…

— Чего ты не знаешь? Все твои беды от неуверенности. Давай со мной, вместе: Мы сильные!!! Мы все можем!!! Мы ничего не боимся!!! Повторяй, да подписывай договор… Вот и молодец, вот и умница…

Бормотание стихло, затем что-то зашебуршало.

— Следующий! — заорал старушечий голос, и тут дверь открылась. Из нее вылетела длинная рука и, подхватив меня, затащила внутрь. Причем так быстро, что я даже моргнуть не успел.

— Никак живой?

Мой чуть затуманенный взгляд прояснился и я увидел очередную легенду из сказки.

Деревянный пол, лавка, стол, да печка. Окон нет, одна дверь. По стенам развешана куча трав — миленько. Ну, и сама хозяйка — старая, чуть сгорбленная, с хитрым прищуром и довольной улыбкой. Хотя лучше бы она не улыбалась — острые зубы-иглы у меня ни разу не ассоциировались с почтенной старостью.

Как там говорилось про нее — мать змеев, противников богатырей, живет в лесу в избушке на курьих ножках, пожирает людей; забор вокруг её избы — из человеческих костей, на заборе черепа, вместо засова — человеческая нога, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами. В печи баба Яга старается изжарить похищенных детей. В общем, ни разу не положительный герой, хотя по меркам темных вполне себе солидная дама с твердой жизненной позицией и хорошим, а главное, приносящим прибыль делом. То есть, не ждет от государства подачки, а крутится сама. Уважаю.

— Ты случаем не Иван-дурак? –продолжила она.

— Что не Иван точно. Насчет дурака не уверен.

— А кто ж ты, милок?

— Видар Раздоров.

— Раздоров? Уж не Переруг, не к ночи будет помянут этот охальник, у тебя покровитель?

— Он, бабушка.

— Охти ж мне. Да как же это… Жаль тебя. Но куда ж деваться… А тут что забыл? Царство мертвых не любит живых.

— Так на Кудыкину гору надо мне. А путь, как мне сказали, через реку идет туда.

— На гору? Ох, и не любит тебя этот твой кто-то.

— Кощей.

— Сам, что ли? С чего бы это ему лютовать?

— Он мою Навку к себе ближники хочет забрать. А я помеха ему.

— Навку? Да как же ее заберешь-то? Сильна она, почти под стать ему. Ежели сцепятся, быть беде.

— Не знаю, сцепятся или нет, но мне туда надо. Поможешь или как?

— Да помочь-то дело нехитрое, но чем расплачиваться будешь? Бесплатно помогать, только карму себе портить. Не положено.

— А чего надо? Только работать не проси, потому как это не княжеское дело.

— А можешь-то чего?

— На печи могу лежать. Тридцать лет и три года. Еще на печке ездить, если в нее моторчик засунуть. Чего еще? А, да, могу песни петь такие, что светлые разбегаются как тараканы. Но сегодня я не в голосе. Поэтому, если выберешь пение, то вся ответственность на тебе. Ну, в общем, мне бы такую работу, чтоб поменьше работать. Ферштейн?

— Я-я… Натюрлих, — отозвалась бабка и о чем-то задумалась. — Мы подумали и я решила — расскажу тебе, как по мосту пройти, да со змеем договориться. А ты убьешь кикимор, что посередь него засели и всю торговлю перекрыли. Тебе все равно, а мне польза великая. Так что сделаем бартер. Ну, и посылку змею передашь — добрым он после нее станет. Глядишь, и пропустит без битвы.

— На это я согласный. Чего делать-то надо?

— Надо поверить в себя. Надо себе сказать — мы можем и сделаем! Мы… Ой, что это я?!!! Поди ж ты, профдеформация проклятущая! Так втянулась, что и вытянуться никак не могу. В общем, слушай сюда, Видар…

Уже через час я был сытый, довольный и с нужным настроем — меня накормили, и даже не человечиной, а вполне себе вкусным барашком. Бабка оказалась мировой старухой и поведала много интересного про магию. Мы с ней выпили на посошок, на стременной, на поворотную и заворотную, и я пошел мочить супостата.

Я, правда, пытался высказать своё недоумение еще в самом начале — мол, с чего бы это мне такое обхождение? Она ж должна меня сожрать. Ну, или в секту какую засунуть. Но оказалось, что герои у нее делятся на две категории — Иван Царевич и Иван-дурак. И если первого она по традиции не любила и всячески унижала при встрече, то второго, и так обиженного богами, жалела и помогала. Так вот, я у неё прохожу по второму варианту, потому как умный сюда бы без нужды не сунулся.

Так что мне, можно сказать, повезло. Ах да, мне еще про меч-кладенец, скатерть-самобранку и наливное яблочко рассказали. Ага, есть тут такие, оказывается. Но не всем они доступны, вещи эти для героев — иным не подойдут, да в руки не дадутся. Карту к ним обещали продать занедорого. Но это в следующий раз, если выживу и вернусь.

В общем, было интересно. Особенно то, что мы пили — вроде легкое винишко, а по шарам долбануло, как лютый самогон. Да и похер — удивить меня нереально. Еще и под таким градусом.

Но самое интересное я услышал в самом конце, когда пришло время уходить. Бабка, подслеповато щуря глаза, торжественно подняла стакан и провозгласила:

— Избушка-избушка, повернись к Ивану задом, а к лесу передом.

Та как-то странно заскрипела, дернулась, отчего я даже пролил на землю выпивку. Её капли, упав на землю, как-то подозрительно зашипели, и вокруг сразу запахло персиком.

— А… чего? Я вроде слышал, что иначе говорят, — удивился я.

— Ну так правильно. Ты слышал речь Ивана, а тут иное надо.

— И чего?

— И того, — передразнила она меня. — Ох, молодежь… Все забыли, все переиначили. Вот что, думаешь, такое моя избушка?

— Дом?

— Гроб.

— Чего? Какой еще на хрен гроб⁈

— А такой. Без окон, без дверей.

— Тут есть дверь, — махнул я в сторону выхода, которого… Не было?

— Вот. Ты видишь лишь то, что я позволяю тебе увидеть. Нет тут дверей, нет окон, нет входа и выхода. И лес не лес, а переход на Калинов мост. Одной-то стороной я в мир живых смотрю, а другой — в мир мертвых. Зашел отсюда, а вышел туда.

— Как зашел — ты ж сама говоришь, что дверей нет?

— Так то материальных дверей. Душам-то бесплотным они не нужны. Есть правила, что не мной придуманы, есть сюжет, в который люди верят уже тысячи лет — надо играть строго по канону и по правилам. Так что тебе туда. А когда выйдешь, иди прямо — с пути не собьешься.

И да, богов своих тут не поминай — не любит их Навь. Хоть и темные они, а все ж не местные. А местных лучше вообще не трогать — бойся их внимания. Еще вижу на тебе печать Сварога — сияет она ярким светом, раздражает духов. То и защита тебе, и лишние проблемы. Но про это объяснять не буду, сам скоро поймешь. Все, хватит болтать — ступай.

Вот так я стал умней, мудрей и еще пьяней. Хорошая бабка, и самогон у нее зачетный. Ну, и сказки занятные рассказывать может. Надо будет в следующий раз обязательно к ней заглянуть, да посидеть, не торопясь. Вдруг чего еще интересного расскажет. И вообще, я ж вроде как темный маг, несмотря на то, что серый — а к нам Навь более благосклонно относится по определению. А вот если бы я попал в Ирий — тут другое дело. Там темным не место. Но я ж серый вроде как… Все сложно, в общем.

Еще не понятно, что для меня лично несет вмешательство Сварога. Так-то он главный над богами, но что-то особого почтения к нему я не увидел. А еще печать эта… Вот на хрена она, спрашивается⁈ Мало мне было геморроя от живых, так еще и боги подкинули. Впрочем, хули ныть — идти надо. А там поглядим. Так что вперед и с песней в темное будущее:

Когда мы были на войне,

Когда мы были на войне,

Там каждый думал о своей любимой

Или о жене…