Иномирная супруга дракона

50.

— Колл делиженн, кохха Метэстель ледди сеэль кордо, — услышала слова древней молитвы и приказ: — Повтори!

Я послушно произнесла эту «абракадабру», после чего тени зашевелились, расступаясь, и мне навстречу действительно вышел мой дедушка. Прижав руки к груди, я прошептала:

— Так и знала! Тогда, в склепе, куда меня привёл Флафли, был ты! Да?

— Спрашиваешь или утверждаешь? — хмыкнул Метостель, насмешливо глядя на меня. А потом выгнул бровь: — Склеп? Нет.

Это единственный храм Солнечного божества, построенный ещё при правлении Асаида Проклятого!

— Проклятого? — вздрогнула я и покачала головой: - Я не знаю ни о каком Асаиде. Путь туда мне показал лауэ. А это проклятие имеет какое-то отношение к странной породе, которая гасит любую магию?

— Не какое-то, а самое прямое, — тяжело вздохнул Метостель и указал на пол, которого не было. — Не против, если я присяду?

Мне тяжело жить во тьме Драргура.

Он сел, скрестив ноги, а потом саркастично добавил:

— Уверен, и ему не так просто, как хотелось бы. Но главное, что мы оба живы, несмотря на происки Солнечного божества.

— Не сомневаюсь, что всё это дело его светящихся рук, — проворчала я и устроилась рядом. — А что именно он сделал? Как поменял вас местами?

— Дело как раз в породе, которой Асаид окружил свой город, — пояснил Метэстель, а потом замолчал.

— Да? — я подалась к нему, горя желанием узнать, что же произошло, но небесный дракон не спешил продолжать, и я поторопила предположением: — Он знал, где эта порода спрятана, да? Ведь Асаид молился Солнечному божеству! На вас с Драргуром она тоже плохо влияет?

— Вот же нетерпеливое дитя! — проворчал Метэстель. — Сказано, трудно мне здесь! И дышать, и говорить. Дай собраться с силами.

— Простите, — устыдилась я.

Действительно, он прав. Я повела себя не сдержанно, как ребёнок. Кстати, о детях. Посмотрела на Мэтестеля, в котором всё ещё видела своего свободолюбивого дедушку, и сообщила:

— У нас с Гордэром родился сын. Я назвала его Елисеем. Знаю, что по традиции Шиера имена наследникам драконьей крови должен давать небесный дракон, но, может, вы сделаете исключение для правнука?

На миг лицо мужчины окаменело, а потом так же стремительно просветлело. Глаза засияли, губы изогнулись в улыбке.

Казалось, Метэстель действительно счастлив появлению на свет моего Лисёнка. У божества даже голос изменился, когда он произнёс:

— Так вот почему мы с Драргуром смогли преодолеть проклятие Асаида. Всё дело в божественном ребёнке!

У меня ёкнуло в груди:

— Божественном? — Честно признаться, мне это не понравилось. До сих пор всё, что называли этим словом, несло лишь проблемы. А я желала сыну лёгкой судьбы и счастливой жизни. — Почему?

Метэстель ухмыльнулся и вдруг щёлкнул меня по носу:

— Сама назвала его моим правнуком! Так и быть! Пусть с гордостью носит имя, данное моей внучкой. Как ни крути, часть меня всё ещё считает тебя, твоего отца и твоего сына своей семьёй.

Это так отличалось от того, что Метэстель говорил в ледяной пещере, что слёзы на глаза навернулись. Захотелось обнять дедушку, прижаться к нему, но я не осмелилась. Но небесный дракон читал меня, как открытую книгу, поэтому притянул к себе и погладил по голове, как маленькую девочку.

— Должен признать, что семейные узы не такая бестолковая вещь, как я считал. Сначала твоё возвращение в этот мир приободрило меня, а сегодня новость о правнуке прибавила сил, и теперь находиться во тьме Драргура стало чуточку проще.

Я молча прижалась к небесному дракону, наслаждаясь неожиданным теплом, которое он излучал. А Метэстель продолжил:

— Раз тебе ничего не известно о Асаиде Проклятом, то сначала мне придётся рассказать его историю. Возможно, после уже не придётся ничего объяснять.