Искупление злодейки

Глава 9

«Он так растирал твои пяточки… Так смотрел на тебя. Всё складывается замечательно!»

— Не уверена…

«В будущем ты жива!»

— Но остальные нет, — едва слышно шепнула я отражению, которое колыхалось в ведре. Время от времени я мочила в воде тряпку, чтобы после провести ею по полу длинной палаты.

Больных временно переложили в другие комнаты, чтобы было легче убраться. Кроме меня тут было ещё несколько сестёр — кто-то менял постельное бельё, кто-то раскладывал бутылочки с зельями. Воздух остро пах лекарственными травами.

«Это их судьба, они её заслужили. Ты здесь не виновата. Напротив, сделала всё, что могла. Теперь просто расслабься и дождись, когда сон станет реальностью».

Расслабиться?

Звучало соблазнительно, но…

Я почесала ранки на руке и обернулась на Фаиру. Она сидела на подоконнике и сортировала лекарственные травы. Тёмный локон обрамлял её мягкое молодое лицо. Она была такой красивой… И такой влюблённой. Её губы иногда складывались в улыбку, а в другой момент сжимались в линию, будто внутри её сердца шла затяжная борьба.

Сейчас в живых зелёных глазах служительницы отражалось солнце. Но в моей памяти возникли совсем другие её глаза — мутные, неподвижные.

Я мотнула головой. И тихо сказала отражению:

— Я не сдамся.

Чёрное лицо скривилось, капризно поинтересовалось:

«И как ты собираешься отменить их судьбу?»

— Попрошу его никого не убивать…

«С чего бы ирбису тебя слушать? Ты ему никто! Вот если бы ты повысила в его глазах свою ценность, то…»

— А как это сделать? — ухватилась я.

Лицо колыхнулось, распалось на чернильные фрагменты, будто не желало отвечать. Но потом собралось вновь. Чёрный провал рта растянулся в привычной ухмылке.

«Постарайся чаше его касаться. Улыбайся ему. Вдобавок живые любят тех, в кого вложили силы. Он же сказал, что ты приходила к нему раненая. Видно, его такое тревожит. Вот и сегодня позволь ему проявить заботу. Пусть позализывает твои ранки».

— Но сегодня я в порядке.

«Ты как маленькая, Элиза. Долго ли себя ранить?».

Я бросила взгляд на острый камень, который валялся в углу.

Таким запросто можно оцарапать себе руку. Или щёку. Неужели тогда ирбис вновь обхватит меня своими горячими руками? Вновь нанесёт мазь длинными пальцами? И позволит в ответ прикоснуться к себе…

Я лишь вообразила это, а в груди уже потяжелело так, что стало трудно дышать. В желудке возникло сосущее ощущение, будто сильнейший голод, только еда не поможет. Я откуда-то знала — так ощущалась жадность… Безумная потребность. Мне хотелось вновь почувствовать живое тепло. Жар объятий. Чужую непонятную заботу. И сразу вспомнилось, как бережно ирбис обнимал во сне, и как грел руками мои грязные ступни. Как прикоснулся губами к моему лбу.

Дыхание сбилось.

Я должна была бояться Дейвара… верно? Он был чудовищем. Но видимо я была чудовищем куда бо́льшим. Ведь меня поглотила чёрно-маслянистая жажда.

Я потянулась за камнем в углу…

— Элиза, что с тобой?

Вздрогнув, я обернулась на Фаиру и столкнулась с её живыми зелёными глазами. В их глубине плескалось беспокойство.

— Всё хорошо, сестра, — я попыталась улыбнуться. — А что?

— Твоё лицо… Будто почернело. Свет, наверное, так упал… — нахмурившись, пробормотала она.

— Ведьма чудит? — тут же строго спросила другая сестра.

— Мореллу позвать? — уточнила вторая.

— Вы без неё, что ли, жить не можете? — неприязненно скривилась Фаира, а потом обратилась ко мне: — Тебе вроде уже надо идти, Элиза… Обед почти закончился.

Она намекала, что пора к пленнику.

Я кивнула и уже было взялась за ведро…

— Оставь, я унесу, — сказала Фаира.

— Спасибо, — растерянно поблагодарила я и под пристальным взглядом других сестёр покинула палату.

«Ну что… тут кругом ещё много камней», — шепнуло чёрное лицо, мелькнув в окнах.

— Нет… не буду так делать, — откликнулась я. — Это обман.

«Зря… честно ты ничего не добьёшься», — засмеялось лицо. И растворилось в бликах, оставив меня одну.

На этот раз я захватила к Дейвару не только свой обед, но и ещё несколько лекарственных пилюль, для укрепления организма. А когда зашла в камеру, то обмерла на пороге.

Пленник сидел у стены, укутавшись в серый плед, что я приносила ему раньше. И тяжело часто-часто дышал, выдыхая пар. Его лихорадка усилилась, и мне немедленно стало стыдно, что у меня вообще возникла мысль поранить себя.

— Господин Дейвар, как вы?! — я скорее подошла к ирбису. Отставив тарелку с едой, присела на колени рядом.

Взгляд мужчины был затуманен.

— Опять ты, пташка, — хрипло произнёс он.

— Вы не ждали?

— …ждал, — он оскалился, показав клыки, — Тебя долго не было. Несколько дней.

— Я была у вас вчера.

— Разве? — он потянулся ко мне и взял за руку. Я задержала дыхание, а он прижал мою ладонь к своему пытающему лицу. — Ты холодная… Замёрзла?

— Это просто вы горите…

— Я всегда горячий. Могу согреть, раз уж ты отдала мне свой плед.

— Почему думаете, что он мой?

— Пахнет… как ты. Вишней. Буду звать тебя вишнёвой пташкой.

— Меня зовут Элиза.

— Как скажешь, вишнёвая малышка, — и он засмеялся. А потом закашлялся, отвернувшись. И снова посмотрел на меня, глаза у него были больные, с лихорадочным блеском. Похоже, из-за температуры он был не в себе. Возможно, не до конца осознавал реальность.

— У меня есть укрепляющие пилюли. Вам они помогут.

— Но я здоров.

— Вовсе нет, — нахмурилась я. -

— Тогда… у тебя с собой кристалл для измерения температуры, пташка?

— Нет… но…

И я вдруг вспомнила кое-что, что было во сне.

А что если…

Нет, безумие!

И всё же…

Голова закружилась от собственной смелости.

— Я могу померить сама.

Это было похоже на прикосновение к стихии.

Горячей, дикой, как бушующий над простором ветер.

Я ощутила губами раскалённый песок, соль попала на язык, запах снежной бури заполнил лёгкие. Казалось, что чужая дикая энергия хлынула в меня через это крохотное прикосновение — она заполнила мою грудь и живот и теперь стягивалась внутри напряжённо-горячей пружиной.

Я и подумать не могла, что через губы можно столько всего ощутить! Что касание к другому человеку может вызвать столь разных новых ощущений.

«Так вот почему губы так важны… Вот почему люди целуются с таким упоением», — мелькнула в уме мысль. И мне вдруг подумалось нечто совершенно крамольное, неправильное… Подумалось — а узнаю ли я когда-нибудь, как ощущается настоящий поцелуй?

Кругом нависали стылые стены темницы, я стояла на коленях перед чудовищем ледяной пустоши, он всё ещё держал меня за руку… Я касалась губами его лба.

Снаружи засвистел ветер. Тихо звякнули цепи.

А потом я медленно отстранилась.

И столкнулась с внимательным взглядом Дейвара.

Его зрачок почти затопил радужку, отчего глаза ирбиса сделались похожи на бездонные колодцы, окружённые тонкой синей каймой. Я едва не провалилась в их черноту, но в последний миг удержалась, устояла на краю.

Смущённо опустила голову, мазнув взглядом по широким мышцам груди и по твёрдому прессу, что выглядывали из-под моего пледа. Лицо залил густой жаркий румянец.

Я бы отсела, но ирбис держал меня за руку.

И похоже, пока я мерила ему температуру, он наблюдал за мной.

Зачем? …следил? Ждал, что я сделаю?

И это странно, но взгляд мужчины теперь казался более осознанным.

Но разве кто-то может так быстро прийти в себя?

«… если только он изначально не притворялся», — подумала я.

— И каков вердикт? — хрипло спросил Дейвар.

— Температура есть. Высокая… — я снова взглянула на него. Разбитые губы мужчины растянулись в саркастичной усмешке. Казалось, пленника ситуация веселила.

— Интересный способ диагностики, вишенка… Главное, информативный.

— Действенный…

— А у вас в обители, случаем, святыми поцелуями пациентов не лечат?

— … вроде нет, — нахмурилась я.

— Очень зря. Действенная техника!

— …вы шутите, да?

— Может быть, — Он насмешливо оскалился, а потом сощурил синие глаза: — А температуру ты таким способом часто меряешь?

— Нет… — я опять зарделась, вспомнив сон. И тихонько призналась: — Мне только недавно этот способ показали.

«Ты же и показал!» — хором кричали мысли. Неловкая получалась беседа.

Чёрная бровь ирбиса задумчиво заломилась. Он по-звериному потянул носом воздух. Спросил рыкнув:

— Показал мужчина?

— Д-да…

— Он тебе нравится, пташка?

Я аж глазами захлопала от такого вопроса.

— Нет! — я попыталась забрать руку. Но Дейвар не отпустил, даже сильнее сжал, чтобы я точно не вырвалась. — Не знаю… Почему вы спрашиваете?

— Не стоит такое позволять, если ты не собираешься с ним спать, пташка.

А?

Спать?!

Он имеет в виду то, чем люди занимаются, когда любят друг друга?! То, чем занимались Фаира и Янтар? Теперь у меня пульсировали не только щёки, но и уши.

— Он ничего такого не имел ввиду, — всё же выговорила я. — Он просто вернул моё действие… точнее… Нет, не так! Ох.

Я сама запуталась. И в голове всплыл глупый вопрос — а поцеловала ли бы я Дейвара в лоб, не скажи мне тот Дейвар из сна, что я уже так делала? Что было первопричиной? Я тряхнула головой, пытаясь очистить разум. Но следом в памяти всплыл и тот тревожный факт, что обитель всё равно погибла.

— Господин Дейвар… — я посмотрела мужчине в глаза. — Скажите… а когда вы освободитесь, вы всех тут погубите?

Лицо мужчины заледенело. Эмоции будто смыло водой. Он качнул головой, и чёрные волосы упали на лицо, скрывая его в тени. И одновременно с тем хватка мужчины ослабла. Я забрала свою руку, отсела.

— Да, — ответил он.

— Что мне сделать, чтобы это предотвратить?!

— Я монстр, плашка. Но не проливаю кровь без причины.

— Из-за мести?! — я поднялась на ноги.

— Не только, — его голос звучал глухо, эхом отражаясь от серых каменных стен. — Было знамение. Ради своего народа я буду ему следовать.

— Знамение — это предсказание? Какое?!

Он оскалился, точно зверь. Белые клыки влажно сверкнули, отразив свет из крохотного окна.

— …кто-то снаружи зовёт тебя, вишнёвая крошка. Некая женщина с очень визгливым голосом.

Морелла?!

Пугливо обернувшись, я вдруг правда уловила далёкий шум, идущий от лестницы в темницу. Я бы не обратила на него внимания, но у оборотней слух был куда острее, чем у людей. Торопливо сложив пилюли для укрепления здоровья на бортике тарелки, я подвинула её к ирбису. А потом шагнула к решётчатым дверям.

В голове продолжали крутиться мысли о знамении… Что в нём?! Могу ли я повлиять? Прежде всего нужно узнать содержание. Но как?

И тут же пришёл ответ: «Я спрошу о нём во сне! Там наши отношения с Дейваром лучше. Там он, возможно, мне скажет».

— Я приду завтра! — пообещала я.

Ирбис задумчиво смотрел, не удостоив меня ответом.

Поскорее закрыв камеру, я отряхнула зелёную мантию послушницы и побежала к выходу. Мои шаги разлетались гулким эхом. У самого спуска меня ждала взбешённая до крайности старшая смотрительница Морелла.

— Элиза, — так злобно процедила женщина, что её бледные щёки задрожали от напряжения.

Я ещё и рот открыть не успела, а она уже ухватила меня за ухо, выкрутила так, что я вскрикнула и потащила вверх по лестнице. Буквально вышвырнула меня в коридор.

— Что ты там забыла, девка?! Я разве наказала заниматься пленником тебе?! — она замахнулась, чтобы утяжелись свои слова ударом, и я закрыла голову руками. Но смотрительница вдруг зашипела, как змея, а удара так и не последовало.

Я убрала руки и увидела, что меня заслонила высокая фигура в белой рубахе и с арбалетом на спине. Янтар..

Мужчина отбросил руку Мореллы. И теперь холодно смотрел на неё сверху вниз. Хотя настоятельница была высокой и сильной, но с волком-оборотнем ей было не тягаться.

— Зачем встреваешь? Заняться больше нечем? — зашипела Морелла, точно была не росомахой, а ядовитой змеёй. Любой бы после этих её слов отступил, но Янтар даже бровью не повёл.

— Просто стало любопытно. Не знал, что в обители милосердия принято избивать послушниц. Или в писании лика Ньяры есть глава, которую я пропустил?

— Это моё дело, как воспитывать своих подопечных. Иди куда шёл!

— Я-то пойду… — сощурил волк золотистые глаза, — но в столице знают, как вы здесь ведёте дела?

— Там никому нет интереса до нас. А даже если есть — эта девка на перевоспитании. Я помогаю её душе очиститься.

— Интересные же у вас методы…

— Самые действенные.

— Хм… Тогда вы не будете против, если я загляну к главнокомандующему и передам свои наблюдения? Говорят, он сюда скоро наведается.

Узкое лицо Мореллы перекосило сначала от удивления (не ожидала, что ей будут перечить), а потом и от злости. Бледные губы задрожали. Она передёрнула плечами, и я заметила, что на пальцах смотрительницы выступили чёрные полумесяцы звериных когтей.

Казалось, она сейчас кинется на Янтара и вцепится ему в горло.

— Элиза нарушила приказ, — процедила Морелла. — Ей не было велено ходить к пленнику. А она пошла! Тайно пробралась, чтобы…

— Почему же тайно, — перебил Янтар. Голос его звучал вкрадчиво, зацеписто: — Я попросил её подменить другую сестру… которая Фаира. Только не знал, что вас надо уведомлять. Потому что это дело военное и к вам, настоятельница, отношения имеет мало. Так что ещё раз объясните… почему вы хотели ударить эту девочку?

Последняя краска сошла с узкого лица Мореллы. Её глаза потемнели до угольно-чёрного, она глянула на Янтара с такой лютой ненавистью, будто записала его в свои клятый враги. Волна её ледяной злобы заставила меня качнуться, а сердце сжаться, но Янтара она будто не задела. Он поправил висящий на спине арбалет и улыбнулся уголками губ.

Морелла скрипнула зубами.

— Значит, я неправильно поняла, — выдавила она и уже собиралась развернуться и уйти, но Янтар сказал:

— Разве Ньяра не учит извиняться за ошибки?

«Не надо», — хотела шепнуть я, но подавилась словами, встретившись с чёрными глазами Мореллы. Они были похожи на тлеющие угли. Но самое жуткое было не в глазах, а в губах, что растянулись в змеиной улыбке, и в тоне голоса, что стал липко-медовым.

— Конечно… как я могла забыть. Извини меня, Элиза. Теперь я могу идти?

— Да, — разрешил Янтар. — А ты Элиза… покажи мне проход на верхнюю башню.

Я нервно кивнула, но всё ещё не могла отвести взгляда от напряжённой спины настоятельницы. Подол её белого одеяния яростно взметался от слишком скорого шага. Я знала, мне ещё аукнется сегодняшняя встреча… и Янтару, возможно, тоже.

— Пойдём, — хмуро позвал оборотень. Я торопливо поспешила за ним.

Как оказалось, путь до башни он прекрасно знал и сам. Верно сворачивал на поворотах, не спрашивая дороги. Верно выбирал лестницы, поднимаясь выше и выше. Я даже слегка запыхалась. На Янтар, казалось, может поднимать вечность.

— Почему вы соврали, господин? — шёпотом спросила я.

— А почему ты позволяешь ей так с собой обращаться? — раздражённо задал он вопрос на вопрос.

— Но настоятельница права…

— С чего бы?! Эта бледная курица совсем берега попутала! Для телесных наказаний должно быть вынесено решение на слушании. …безднова глубинка!

— Но она же ради меня…

— Чушь!

— Но…

— Нет! Синеглазка… Ты должна учиться себя защищать, — на этих словах мы прошли очередной лестничный пролёт и вышли на открытую площадку башни. Это была самая высокая точка обители.

Возмущённо каркая, с каменного поручня взлетел чёрный ворон. Холодный ветер бросился мне в лицо, а ноги поехали на скользком камне, припрошенном снегом. Но Янтар поддержал под локоть, а потом, отпустив, сделал пальцами магический пас, призвав тёплый воздух. Тот окутал меня будто вторая кожа, спасая от холода.

— Вы маг огня! — восхитилась я.

— Кое-что умею, — хмыкнул Янтар. — Но мы не закончили, Элиза… Давай-ка обучим тебя защите… Ударь меня.

— Что? …нет! — я замотала головой.

— Вот же упрямая. Ударь! Сожми кулак и бей в живот.

— Не буду, — нахмурилась я и даже спрятала руки за спину. — Вы ведь всё ещё болеете. Под рубахой перевязка. Да и выглядите измождённо. Вон, круги под глазами.

Янтар будто хотел возразить, но потом потёр солнечное сплетение и поморщился.

— Вот Фаира бы сразу согласилась… — пробормотал он. А потом хмыкнул каким-то своим мыслям и шагнул к каменной ограде, которая опоясывала круглую площадку башни. Опёрся на бортик и посмотрел вдаль, туда, где тянулся бело-чёрный горный хребет, густо заросший елями.

Я тоже подошла и посмотрела сначала вниз — ох, было так высоко, что аж дух захватывало. Во дворе копошились крохотные люди, ну просто муравьишки! Потом, щурясь от снега, я перевела взгляд в белоснежную даль.

Вид был волшебный, но привычный. Я тут часто бывала.

Иногда приходила ночью и смотрела на ночное звёздное небо. А днём, порой, глядела вдаль и фантазировала, что там. Иногда представляла, что этот зубчатый хребет — спина огромного дракона, который однажды встряхнётся, скинет с крыльев снег и взлетит в небо. И все удивятся! И только я — нет. Тогда дракон увидит меня… и поймёт, что я про него уже всё знала. И в награду за смекалку подарит мне крылья. И я тоже улечу… прямо с этой башни.

Глупости, конечно.

Я знала, что так не бывает…

Но мечтать никто не мог запретить.

Янтар тоже сейчас смотрел на этот длинный изогнутый хребет. Резкие порывы ветра трепали его лёгкую рубаху и тёмные волосы. Оборотень был красив, я понимала, почему Фаира его любит. А в следующий миг он вдруг повёл широкими плечами и за ремень подтянул висящий на его спине арбалет, ловко вскинул и зарядил болт, протянул оружие мне.

— Давай тогда по птицам попробуй.

— …что? — не поняла я.

— Ворона видишь? — он показал пальцем на кружащуюся точку. — Стреляй по нему.

Я округлила глаза.

— Зачем?

— Чтобы научиться бить первой, Элиза, — как маленькой объяснял он.

— Но ворон мне ничего не сделал.

— Это пока. Гляди, он чёрный… может, это разносчик скверны. Те, кто ею заражён, покрываются тьмой. А может, это оборотень. Вражеский разведчик. Иногда надо бить на опережение, синеглазка.

— Но тогда… тогда можно вообще всех перестрелять.

— Одного хватит. Другие перестанут здесь летать. Давай же!

— Я не буду.

— Ну и зря! — как-то особенно раздражённо рявкнул Янтар и сам перехватил арбалет, мгновенно прицелился и нажал на спуск. С глухим щелчком болт сорвался с ложа.

Я ахнула, а ворон в небе пронзительно крикнул. Болт, выпущенный из арбалета, ударил его и сбив с полёта. Закрутившись волчком, птица упала куда-то за ворота обители. Я встревоженно опёрлась на заледеневшие перила и вытянула шею… но ворона было не видно.

Вряд ли он выжил.

— Зачем вы так? — я с укором посмотрела на Янтара.

— Не всем суждено жить, синеглазка, — сообщил он с какой-то пустотой в голосе. И посмотрел на меня такими же пустыми глазами, будто он сейчас не в ворона выстрелил, а в себя. Но длилось это секунду, а потом огонь снова вспыхнул в золотых волчьих глазах, и Янтар без перехода спросил: — Как там Фаира?

— …а вы разве не знаете?

— Откуда? Эта упрямица устроила бунт и со вчера со мной не разговаривает.

— Почему?

Янтрар раздражённо цыкнул и закинул арбалет на спину. Скрестил руки на мощной груди.

— Обиделась из-за той шутки. Ну знаешь… Когда я тебя дразнил. Да разве это повод так дуться? Вас, девушек, порой не поймёшь!

— Ну… Может, вам извиниться перед сестрой Фаирой?

— С чего это?! — высокомерно усмехнулся волк. — Она себе же хуже делает! Я скоро уеду, у нас времени совсем не осталось, а она… К демонам! Просто передай ей, что я буду ждать её тут после заката. Не хочет, пусть не приходит. Мне плевать!

Но плевать ему явно не было.

Я в очередной раз подивилась до чего же странные и сложные эти так называемые «любовные отношения».

На площадку налетел ветер, но мне не было холодно. Магия Янтара оберегала меня тёплым одеялом. А ещё — этот волк защитил меня от Мореллы, и я вдруг подумала, что Янтар на самом деле был добрым, но его будто что-то грызло изнутри, мучило. Его лицо заострялось с каждым днём, подчёркивая звериную суть. А сегодня и вовсе на скуле краснел след, будто он ударился обо что-то.

— А когда вы уезжаете? — спросила я, выдохнув пар.

— Дня через три…

— О! — Я удивлённо вскинула брови.

Я-то знала, что он не уедет ни через три, ни через неделю. Иначе в моём сне он не лежал бы рядом с Фаирой в куче других тел. Но почему же сейчас он говорит обратное? Почему вообще хочет уехать? Разве у них не «любовь»?

— Всё из-за истинности? — предположила я. — Потому что у Фаиры не появилось метки, вы поэтому хотите её покинуть?

Нахмурившись, Янтар как-то растерянно опустил взгляд на свою правую руку, где на внутренней стороне запястья извивался узор магической метки.

Насколько я знала, оборотни-волки рождались с ней, а потом искали ту девушку, у которой была такая же. У обычного человека или представителя другой расы оборотней она могла проявиться при взгляде или касании. Это был показатель невероятно подходящего партнёра, с которым почти наверняка родятся магически одарённые дети. А ещё в такой паре образовывалась особая эмоциональная и духовная связь… По крайней мере, так мне подсказывала память, где иногда просыпались знания из прошлой жизни.

Я также знала, что волкам не всегда удавалось найти истинную пару. Но Янтар был молод, он ещё мог попытать удачу. Существовали отборы невест, большие приёмы, людные фестивали…

Волки были крайне щепетильны в этом вопросе и очень гордились тем, что у них на руке есть такой «компас судьбы».

Но у Янтара лицо было такое, будто он смотрит не на свою метку, а на детскую каракулю, которая вдруг прицепилась к его коже. Он даже встряхнул кистью, словно надеялся, что она отклеится, как приставший лист. А потом усмехнулся, показав волчьи клыки.

— Даже не знаю… — он вдруг поднял руку и легонько щёлкнул меня по носу. От неожиданности я отшатнулась, закрыла ладонями кончик своего носа. — Сколько смотрю на тебя, синеглазка, не могу поверить, будто ты ведьма.

— Я была…

— Если снова станешь…

— Не стану!

— …то можешь меня расколдовать?

— А? — я моргнула. — Расколдовать?

— Шучу, — Янтар так широко усмехнулся, будто пытался за ширмой улыбки спрятать нечто важное. — Всё, топай отсюда! Если передашь Фаире мои слова, буду в долгу. Обратись, если что-то понадобится.

— Хорошо, — я серьёзно кивнула. — Я передам. Обещаю.

— Вот же нахал! Пёс небитый! Ждать он меня будет, как же! Думает, я к нему радостно побегу?! А подойти и нормально извиниться — у него хвост отвалится, что ли?! — рычала Фаира, всплёскивая руками и шагая от стены к стене в своей маленькой комнатке с кроватью, столиком и сундуком для вещей. Время уже было позднее, за окном разлилась чернильная темень.

— Он с каким лицом это сказал? Небось от самодовольства лопался

— Вроде не лопался, — осторожно вставила я.

— Может, снаружи и не лопался, глазки щенячьи делал! А внутри-то точно раздулся от собственной важности! Нет, ты знаешь, что он сделал?! Сначала к тебе лапы тянул, а потом двум другим охранникам лица набил. Одному даже зуб выбил! Бешеный — вот как буду его звать!

Фаира рассерженно села на кровать. Её распущенные перед сном волосы ниспадали шоколадной волной до середины спины. Зелёные глаза метали молнии, пальцы сжимались в кулаки на ночной сорочке, комкая ткань.

— Значит, не пойдёшь?

— Ни за что! — вскинулась она. — Пусть хоть всю ночь там прождёт. Обломится! Если он к тебе ещё раз подойдёт, то передай ему всё, что я сказала!

— Прям всё? — усомнилась я.

— Да-да! Каждое слово! Вот как увидишь — сразу и скажи ему! Лучше при других! …только без Мореллы. Если ни словечка не пропустишь, то я буду тебе должна. Сочтёмся.

Я медленно кивнула.

Странно получалось, что всего за один день мне поручили такие лёгкие задания за столь большую награду. Я всё же не уверена, что стоит вот так их озвучивать при всех, но, может, тихонечко передам лично? …

Выйдя из её комнатки в коридор, я перебирала в уме слова, что услышала от Фаиры, чтобы ничего не забыть. Потом я шагнула к себе — в ещё более крохотную каморку. У меня и стола не было — некуда было его поставить. Зато кровать добротная и сундук — здесь такой каждому положен.

Пока готовилась ко сну, вдруг уловила доносящийся из-под кровати звук — такой, будто короед ножку точит. Опустившись на колени, заглянула под неё… Из темноты на меня зыркнули два алых глаза.

Страх иглой уколол сердце, но почти сразу отступил. Я сообразила, что это просто мышка забралась. Или крыса? Рассмотреть её не получалось… Гонять — тоже сил не было. Главное, я приметила, что она не полностью чёрная — хвост, на который падал блик от слабой масляной лампы, был розовый на кончике.

Значит, она не разносчик скверны, верно?

И не та, которую я выпустила вчера — потому что у той хвост точно был будто в саже вымазан — чёрный-чёрный!

Пошарив по карманам своей мантии, я нашла немного крошек от булочек, которыми меня подкармливала повариха. И ссыпала их на пол поближе к мышке.

— Это тебе, — шепнула я. А потом забралась в кровать. Натянула повыше тулуп, поджала колени, чтобы спрятать от кусачего холода пятки.

Закрыла глаза… и прокрутила в голове весь долгий день. Вернулась мыслями к Дейвару. Он упомянул некое знамение, которое связано с убийством всех в обители. В этот раз, попав в видение, я должна постараться выяснить, что это значит.

Устала я до песка под веками, так что сон навалился быстро. Спеленал по рукам и ногам и уволок в иную реальность — в будущее — где меня снова тащили по стылому коридору обители Ньяры… По крайней мере, этого я ожидала.

Но открыв глаза, обнаружила себя совсем в ином месте.