Испорченная принцесса

25

НИКО

Мой адреналин, наконец, начинает иссякать, когда лифт поднимается вверх по зданию отеля, в котором мы разместили девочек на ночь.

Но когда я оглядываю каждого из своих парней, я не вижу на их лицах прежней усталости. За кровью и грязью их глаза все еще насторожены, а челюсти сжаты, как будто эта ночь, эта битва еще не закончилась.

Что ж, думаю, это не так. Мы ничуть не ближе к Рикардо, мать его, Мариано, чем были вчера. Более того, мы стали еще дальше.

Этот ублюдок не побежал обратно в наше здание, чтобы попытаться вытащить Анта и Деймона силой; вместо этого он оставил своих пехотинцев делать за него грязную работу, а сам спрятался, как слабак.

— Мы поймаем его, Ник, — уверяет меня Тоби, его окровавленная рука обхватывает мое плечо в знак поддержки.

— Тебе нужно выбросить его из головы, потому что там есть женщина, которая ждет, когда ты заберешь ее на небеса, — добавляет Алекс, пытаясь немного разрядить обстановку.

— Сомнительно, — бормочу я. — Она, наверное, даже не посмотрит на меня, — признаюсь я, звуча как гребаная киска, когда вспоминаю ее реакцию или отсутствие таковой, когда я вошел в квартиру Тоби с парнями ранее.

— Чувак, тебе нужно завязывать с этой херней типа «ой, буууу, моя девушка меня не хочет», — заявляет Себ, выводя меня из себя. — Если бы у нас у всех было такое отношение, то мы бы все сейчас были одиноки. Хочешь ее, борись за нее. Заставь ее понять, что она не сможет прожить жизнь без тебя и твоего члена.

— Я так и сделал.

— И как же? Назови мне хоть одну вещь, которую ты сделал, чтобы доказать ей, что ты тот самый.

Мои губы раздвигаются, но слова не выходят. — Я… э-э… я…

— На примере.

— Я написал ей письмо, — пробурчал я, как идиот. — Рассказал ей о своих чувствах, о том, чего я хочу, а она просто… проигнорировала его. Пыталась оттолкнуть меня еще дальше.

— И ты ей позволил, — возражает он. — Она боится, Нико. Боится, что ты шутишь. Испугалась, что игрок, которого она впервые встретила, не может быть серьезным.

— Господи, кто назначил тебя экспертом?

— Не нужно быть экспертом, чтобы увидеть то, что находится прямо перед твоим лицом, — говорит он. — Иди туда и покажи ей это действиями, а не просто словами на клочке гребаной бумаги.

Лифт звонко останавливается, положив конец его, возможно, полезному совету, и, как только двери открываются, мы все вываливаемся в девственно чистый коридор.

Он пуст.

— Где, блядь, наши парни? — рявкаю я.

Мы оставили охранников девушек здесь с единственной задачей — обеспечить их безопасность.

Когда мы зашли, их и след простыл. Если честно, не было видно никого, но сейчас середина ночи.

Это не один из наших отелей, но в нем девочки должны быть в безопасности. Если здесь что-то случится, то Мариано придется опасаться не только Чирилло, но и кого-то гораздо, гораздо худшего.

Прислушавшись к совету, я бросаюсь вперед и оказываюсь у двери за мгновение до Тео и Себа. Я не поднимаю на них глаз, опасаясь, что выражение их лиц подтвердит мои опасения.

Все в порядке. Все должно быть хорошо.

Мой кулак ударяет по твердому дереву с силой, достаточной, чтобы разбудить живого мертвеца, за мгновение до того, как Тео услужливо достает мастер-ключ и вставляет его в замок. Конечно, блядь.

Я едва сдерживаю смех, когда он с легкостью отпирает замок, радостно крича: «Дорогая, я дома», и проталкивается в номер.

Всего на пару секунд все, что бушевало во мне всю ночь, успокаивается. Перспектива увидеть ее, заключить в свои объятия, почувствовать ее дыхание, доказать себе, что, как бы ни было все хреново за пределами этой комнаты, она здесь и она в безопасности.

Но потом я поднимаю взгляд, и все в очередной раз рушится вокруг меня.

Комната полностью уничтожена. Мебель разбросана, вещи разбиты, и…

Рвота подступает к горлу при виде крови… повсюду.

— Что случилось? — спрашивает Себ, прежде чем Деймон выбегает из-за спин нашей группы.

— Калли, что случилось?

Он в считанные секунды прорывается сквозь толпу девушек и заключает мою сестру в объятия.

— Ты в порядке? Тебе больно? Я отвезу тебя в больницу, — заявляет он, не давая ей времени ответить на первые два вопроса, так как его охватывает паника.

Я понимаю. Более чем, блядь, понимаю.

Она успевает прошептать: «Я в порядке», прежде чем Стелла признается: «Это моя вина».

— Почему это, блядь, меня не удивляет? — бормочет Себ, когда мы все столпились вокруг девушек.

— Нам нужно, чтобы вы оба обследовались, детка, — воркует Деймон, по голосу совершенно не похожий на того, кто, как мы знаем, устроил сегодня не что иное, как итальянскую резню.

— С ней все в порядке, Ди. Перестань волноваться. На ней нет ни единой царапины, — говорит Тео, пока я смотрю на Брианну.

Она вся в крови. И ее не так мало.

Сердце прыгает в груди, пульс бьется так быстро, что кровь затекает в уши.

— Это не мое, — тихо уверяет она, читая мои мысли так, словно они ее собственные.

Не знаю, что меня больше радует — этот факт или то, что она больше не игнорирует меня.

Я прижимаюсь к ней и к Калли, и забота о них поглощает все остальные мысли, которые были у меня в голове до того, как я вошел в эту комнату.

— Деймон прав, — говорит Брианна, отрывая свой взгляд от моего и поворачиваясь к Калли. — Ты сильно ударилась о стену. Тебе следует…

— Что происходит? — требует Тео, стоя перед Калли и Деймоном с руками на бедрах и свирепым выражением лица.

Калли моргает, пытаясь смахнуть слезы, а Деймон смотрит на нее так, словно она самая ценная вещь в мире.

— Я беременна, — шепчет она, и Тео застывает в шоке.

Его губы открываются и закрываются, но слова не выходят.

Я уверен, что впервые вижу, как он ошеломленно молчит.

— Т-ты…

Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, как будто ожидая, что я взбешусь.

Внутренне я так и делаю, но по той же причине, что и Деймон. Я уже преодолел первоначальный шок от его судьбоносных новостей.

— И тебе нечего сказать по этому поводу? — спрашивает Тео.

— Да, есть. Деймон должен отвезти ее в больницу прямо сейчас, черт возьми.

— Я отвезу вас, — предлагает Алекс, видя, что и Себ, и Тоби сейчас заняты своими девушками.

— Я справлюсь, брат. Ты помоги здесь. Мы ненадолго, — заверяет Деймон.

Не успела Калли обдумать эти слова, как Деймон заключает ее в объятия и выводит из комнаты.

У меня на языке вертится мысль о том, чтобы сказать ему, что нужно остановиться, что ему следует спрятаться. Но я знаю, что это бессмысленно. Его приоритет — Калли, как и должно быть, и ничто его сейчас не остановит.

— И ты собираешься просто стоять там? — огрызается Тео, когда они исчезают.

— Нет, не собираюсь.

Я бросаюсь вперед и сметаю Брианну с ног, заставляя ее пискнуть от шока, а затем несу ее по коридору к тому, что, как я надеюсь, окажется спальней, а затем ванной.

— Подождите, — окликает Стелла, прежде чем я прохожу мимо первой двери. — У нас есть кое-что, с чем вам нужно разобраться.

— Или кое с чем, — добавляет Эмми.

— Что? — рявкают на своих женщин Себ и Тео.

Стелла вскакивает и устремляется туда, где я стою с Брианной, которая, на удивление, не сопротивляется мне.

— У нас есть игрушки, с которыми вы можете поиграть.

Она распахивает дверь, позволяя мне, Себу и Тео увидеть, что они натворили.

— Господи, — бормочу я, когда Брианна утыкается лицом мне в шею, чтобы не видеть.

— Только один из них мертв. Не так ли, Бри? — с гордостью говорит Стелла.

— Черт возьми, — бормочет Себ.

— Мы позвоним боссу и организуем уборку этого места.

— Это ведь отель «Чирилло», верно? — невинно спрашивает Стелла.

— Нет, — отвечает Тео. — И люди, которые им владеют, будут не в восторге.

Я оглядываюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как она нервно сглатывает.

— Алекс, — зовет Тео, — тащи свою задницу сюда. У меня есть для тебя работа.

— Я? Ты, блядь, слишком занят или что? — надулся Алекс.

— Я буду через две минуты, да. Разберись с этим, позвони команде. Я поговорю с отцом, когда закончу.

— Закончишь? Закончил с чем…

Алекс прервал свои слова, когда Тео подошел к Эмми, перекинул ее через плечо и помчался с ней прочь.

— Точно. Понятно.

Себ быстро последовал его примеру. — Так ты говоришь, это все твоя вина, принцесса? — пробормотал он. — Полагаю, это означает, что ты должна понести наказание за свои действия.

— Господи, мать вашу, вы все собираетесь идти и…

— Увидимся позже, чувак, — добавляю я, продолжая выполнять свою предыдущую миссию по поиску уединения с Брианной.

— Можешь составить компанию Рее, — бросаю я через плечо.

— Ублюдки, — выплевывает он прямо перед тем, как я вхожу в комнату и закрываю за собой дверь.

Брианна не вздрагивает, когда я затаскиваю ее в ванную.

— Детка, — шепчу я, опуская ее на стойку между двойными раковинами.

Она качает головой и прижимается ко мне. Это движение заставляет мое сердце болеть самым лучшим образом, но сейчас я не могу сосредоточиться на этом. Она нуждается во мне, и я полностью намерен быть всем и даже больше, чем она думает, что ей нужно.

— Поверь, я тоже не хочу тебя отпускать. Но мне нужно отвести тебя в душ. Ты…

— Он собирался причинить вред Калли и Рее, — пролепетала она, ее голос захлебывается от эмоций.

Все мое тело замирает при мысли о том, что кто-то может тронуть моих сестру и кузину.

— Я… я… я просто отреагировала. Стелла и Эмми… они… были… — болезненный всхлип обрывает ее слова, и мне наконец удается оторвать ее лицо от своей шеи.

Взяв ее окровавленные щеки в свои ладони, я смотрю ей в глаза.

— Ты так хорошо справилась, детка. Так чертовски хороша, — заверяю я ее.

Слезы переливаются через край, падают вниз и стекают по моим грязным пальцам.

— Стелла… она открыла дверь, — тихо пытается объяснить она.

— Все в порядке, Сирена. Все закончилось.

При моих словах ее глаза немного светлеют, и впервые с тех пор, как мы вошли в дом, я чувствую, что она действительно видит меня.

— Ты ранен, — вздыхает она, нежно проводя большим пальцем по моей больной щеке. Если на ней еще нет светящихся синяков, то, не сомневаюсь, к утру они появятся. Этот ублюдок Энцо обладает нешуточной силой. Думаю, я должен быть просто благодарен ему за то, что он избежал моего носа.

— Я в порядке, — обещаю я ей. — В последнее время я и не такое с собой делал, — признаюсь я, имея в виду прошлые выходные. — Как твое плечо?

— Я в порядке.

Я киваю, чувствуя, как во мне вспыхивает облегчение. Если бы кто-то из этих мужчин причинил ей боль, причинил боль тому, что принадлежит мне, то я не уверен, что смог бы сдержать себя, чтобы не пойти туда и не закончить начатое девочками дело.

Наклонившись вперед, я прижался своим лбом к ее, и опустил руки на ее плечи, ненавидя то, что все ее тело дрожит. Ее полные слез глаза на мгновение задерживаются на мне, прежде чем ее веки опускаются, прерывая нашу связь.

— Не прячься от меня, Бри. Не сегодня, — умоляю я. — Ты нужна мне, и я думаю… думаю, что я тоже могу быть тебе нужен.

Между нами воцаряется тишина, и мне ничего не остается, как попытаться подготовиться к ее отказу.

Но, к счастью, когда ее глаза снова открываются, я не вижу, чтобы она была замкнута и готова послать меня подальше. Наоборот, я вздыхаю с облегчением, прежде чем она говорит: «Смой это с меня, Нико. Мне нужно, чтобы это исчезло».

— Я сделаю это, детка. Подними руки.

Отпустив ее, я обхватываю пальцами подол ее футболки и тяну ее вверх. Затем я поднимаю ее с прилавка и стягиваю хлопковые пижамные штаны и трусики до лодыжек, оставляя ее восхитительно обнаженной для меня.

Голая и вся в крови нашего врага.

Мысли о том, как это чертовски сексуально, я пока держу при себе. Что-то подсказывает мне, что она не оценит таких чувств.

Поэтому вместо того, чтобы что-то говорить, я позволяю своим глазам делать работу за меня, пробегая по ее аппетитному телу, вбирая в себя изгибы ее бедер и талии, полную грудь и твердые, розовые соски. У меня под брюками болит член, и от отчаяния, вызванного желанием обладать ею, на его кончике выступили бусинки спермы.

Только когда мои глаза поднимаются к ее плечу, она реагирует и пытается спрятаться от меня.

— Нет, — рявкаю я, заставляя ее вздрогнуть. — Каждый твой дюйм прекрасен, Брианна Эндрюс. Никогда, никогда не прячь от меня ничего. Особенно напоминание о том, как чертовски близко я подошел к тому, чтобы потерять тебя.

— Это уродливо, — слабо признается она, опуская глаза в пол.

— Чушь собачья, — прошипел я, протягивая руку и беря ее подбородок между пальцами, заставляя ее поднять на меня глаза. — Единственная уродливая вещь здесь — это я, мой характер, моя тьма.

Она начинает качать головой, но у меня нет ни малейшего желания слушать, что она скажет в ответ на это, будь то правда или попытка поспорить со мной. Поэтому я делаю единственное, что могу придумать, чтобы она не набросилась на меня снова, и прижимаюсь к ее губам.

Она остается неподвижной несколько секунд, пока я целую ее, и мое сердцебиение учащается, когда я думаю о том, что она, возможно, передумала просить меня смыть с нее кровь.

Но как только я рычу: «Сдавайся, Сирена», — ее решимость рушится, губы раздвигаются, и ее язык жадно ищет мой.

Глубокий стон удовлетворения раздается в моем горле, когда ее вкус взрывается у меня во рту.

Я делаю шаг вперед, желая почувствовать ее изгибы на фоне твердых линий моего тела, и она задыхается, когда я прижимаю ее спиной к столешнице.

— Нико, — стонет она, когда я немного отстраняюсь, чтобы перевести дыхание, и, черт меня побери, если я сейчас кончу в штаны.

— Раздень меня, Сирена. Мне нужно почувствовать твое прикосновение к себе. Чтобы между нами ничего не было, — требую я, прежде чем вновь завладеть ее губами.