История одной страсти

15.

Йэн пытался есть, но под прицелом четырех пар глаз кусок не лез в горло.

Его свадебный ужин был не очень веселым.

Он вспомнил роскошный пир, устроенный в Бринере по случаю женитьбы Патрика. Тогда холл старинного замка гудел от голосов множества гостей, и каждый представитель клана, пришедший на свадьбу, разделял радость молодоженов.

Но сегодня ночью воздух дрожал не от радости, а от напряжения. Никто не смеялся. Ни у кого не было повода для счастья. Счастье в браке основано на ожидании будущего, а у них с Фэнси будущего не было. После ужина он вернется на свою узкую постель и проведет ночь в одиночестве. Жизнь, как и раньше, пойдет своим чередом.

Решив больше не откладывать уход, Йэн отодвинул стул. Но не успел он встать, как Эми спрыгнула со своего стула и скользнула ему на колени.

— Ты теперь мой папа? — наивно спросила она.

Ноэль сосредоточенно посмотрел на него, с интересом ожидая ответа. Йэн перевел взгляд на Фэнси, но она была не меньше растеряна, чем он.

— Не совсем, малышка. Но ты мне очень-очень нравишься.

Явно довольная ответом, Эми обняла Йэна пухлыми ручками.

— Ты почитаешь нам сегодня? — спросил Ноэль.

«Почему бы нет? — подумал Йэн. — Ведь сегодня такой же день, как все остальные».

Однако в глубине души он понимал, что этот вечер был особенным. Что-то неуловимо изменилось между ним и Фэнси. Их влечение друг к другу, и без того достаточно сильное, сегодня достигло кульминации, как до предела натянутая струна. Несколько слов и мимолетный поцелуй изменили все.

Он желал ее. Он хотел коснуться пальцами ее щеки, поцеловать ее губы, стать частью ее. Хотел насладиться покоем, который она хранила в себе, познать ее нежность, разделить ее мужество. Он еще никогда не желал женщину с такой страстью. Церковь и закон освятили их союз. Все, что разделяло их сейчас, — его клятва…

Йэн знал, что никогда еще верность своему долгу не была столь горькой.

Но он не должен давать воли чувствам. Йэн понимал, сколько зла может причинить этой семье. Он не должен допустить, чтобы дети воспринимали его как своего нового отца. Ему лучше оставаться посторонним для них, чтобы они скорее забыли его, когда он вернется в Шотландию.

Однако, мягко опустив Эми на пол и наблюдая, как она мгновенно забралась на колени Фортуне, Йэн осознал, что никогда не забудет этих людей, как и они его.

Поднявшись со стула, он взял грифельные дощечки и букварь. Но, вернувшись к столу, поймал взгляд Фэнси. Ее глаза были полны слез. Она знала, о чем он думает, и понимала, насколько тяжело было ему. Так же тяжело было и ей.

Ноэль схватил букварь и начал читать по слогам. Йэн боролся с чувством гордости, охватившим его при виде успехов своих учеников. Он пытался оставаться безучастным и чужим для них, но в глубине души понимал, что проиграл эту битву с самим собой.

Следующие несколько дней прошли в суматохе. Казалось, Йэн ни на минуту не прекращает работу. Он отказывался ужинать вместе с семьей, предпочитая одиночество, но каждый вечер неизменно занимался с ними.

Фэнси чувствовала его нежелание оставаться с ней на секунду дольше, чем это было необходимо. Ее это ранило, хотя она понимала причины такого поведения. Она понимала, потому что желание, отражение которого она видела в его глазах, росло в ней с каждым новым взглядом, прикосновением, вздохом.

Она ничего не слышала о Роберте. Это свидетельствовало о том, что до него еще не дошло известие об их свадьбе. Как только брак будет зарегистрирован в графстве, она в полную силу испытает на себе гнев Роберта. При одной мысли об этом по спине у нее ползли мурашки.

В кухню вбежал Ноэль. Его глаза светились от радостного волнения.

— Ты должна увидеть Грея, — воскликнул он, схватив ее за руку. — Он самый быстрый из всех. Пойдем!

У Фэнси кольнуло сердце при виде счастья, исходившего от сына. У него было так мало радости с тех пор, как умер Джон. Ноэль был очень серьезным, взвалив на свои худенькие плечи груз, непосильный и для взрослого человека.

Фэнси вспомнила о хлебе, пекшемся в печи, — он будет готов через двадцать минут. Поэтому она позволила сыну вывести ее на улицу. За ними спешила Эми, засунув пальчик в рот.

Фортуна сидела на заборе и смотрела, как Йэн в загоне объезжал жеребца. Облокотившись на забор рядом с сестрой, Фэнси принялась наблюдать за Йэном. Он пригнул голову к шее жеребца. Его тело двигалось в одном ритме с движениями животного. Вместе они смотрелись как единое целое — мощный серый конь и контролирующий каждое его движение наездник.

Йэн. Теперь она мысленно называла его Йэном, а не шотландцем. В конце концов, он ее муж. Видя, с какой ловкостью и изяществом Йэн держится в седле, Фэнси ощутила прилив гордости за него. Он заставлял скакуна бежать все быстрее, хотя не использовал кнута. Только прирожденный наездник, как-то сказал Джон, может добиться такой степени взаимопонимания с лошадью.

Слова Джона в полной мере относились к Йэну. Фэнси чувствовала, как при взгляде на Йэна по телу разливается теплая волна, как учащенно бьется сердце.

Жеребец перешел на рысь, и Йэн выпрямился в седле. Увидев зрителей, он направился к ним, но смотрел только на Фэнси.

Потрепав коня по холке, он, не скрывая гордости, сказал:

— Редкостное создание.

Фэнси кивнула, подумав, что так же могла сказать и про него.

— Он сможет участвовать в скачках этой осенью?

— Да, — ответил Йэн, — и не только он. У тебя великолепные лошади.

Фэнси не могла оторвать от него взгляд. Лицо Йэна блестело от пота. Влажные волосы падали на лоб легкими завитками. Он был одет в белую рубашку Джона, которая была ему мала и плотно облегала плечи. Тонкий материал прилип к телу, при каждом движении Йэна обрисовывая упругие мускулы. Хотя он все еще выглядел слишком худым, фигура его дышала энергией и силой.

Ее сердце гулко стучало, в то время как глаза жадно следили за Йэном, спешившимся и подошедшим к забору, за которым они стояли.

— Он может выиграть любые скачки, — сказал он в предвкушении победы. На его губах заиграла улыбка.

— Он старается для тебя, — произнесла Фэнси, не в силах скрыть свое восхищение.

Ей хотелось запомнить этот момент, это ощущение радости, охватившее ее. Она сгорала от желания притянуть его к себе и поцеловать. Она хотела разделить его триумф.

Вместо этого она лишь улыбнулась.

— Думаю, это повод для небольшой прогулки.

Йэн вопросительно поднял брови.

— Пикник, — объяснила она. — Недалеко отсюда есть бухта, куда мы выбираемся по особым случаям. — Вообще-то, они были там лишь дважды, и особым случаем был сам пикник.

— Мы правда поедем туда? — Ноэль с надеждой посмотрел на Йэна. — А мы будем ловить рыбу?

— Ты любишь рыбалку? — спросил Йэн.

— Папа брал меня с собой однажды, пока он еще не заболел. У нас есть удочки и крючки.

Этот единственный раз случился два года назад. Джону просто не хватало энергии делать что-то, кроме того, что было крайне необходимо. Даже до болезни ему никогда не доставляло удовольствия время, потраченное на отдых. Он не умел расслабляться и радоваться жизни.

— Ну что? — Фэнси вопросительно посмотрела на него.

— У меня много работы.

— С тех пор, как ты здесь, ты только и делаешь, что работаешь.

— Я думал, что я здесь именно для этого. Оброненная вскользь реплика задела Фэнси за живое.

Она не знала, кому он напомнил о причинах своего появления здесь — ей или себе. Его взгляд помрачнел, и с ним погасли надежды на совместную прогулку. Увидев, как сжались его челюсти, Фэнси приготовилась услышать неутешительный ответ.

Но именно в этот момент Эми взяла Йэна за руку и, умоляюще глядя ему в глаза, попросила:

— Ну, пожалуйста…

— Черт, — тихо выругался он.

— Это значит «да»? — не преминула воспользоваться моментом Фэнси, передразнивая его шотландский акцент.

Йэн вздохнул:

— Полагаю, что да. Но сначала я должен отвести Грея в конюшню и почистить его.

— Я помогу тебе, — с готовностью вызвался Ноэль.

— И я, — присоединилась к брату Эми, прекрасно зная, что ее не подпускают к лошадям.

— Ты можешь помочь мне, солнышко, — сказала Фэнси и, взяв дочку за руку, увела ее в дом.

Она молилась, чтобы предстоящая прогулка не превратилась в мучение.

Сидя рядом с Йэном в коляске, Фэнси указывала ему, куда направлять лошадей. Они ехали на запад, к Чесапикскому заливу.

На заднем сиденье весело щебетали Ноэль и Эми, и даже Фортуна изредка улыбалась.

Корзина для пикника была наполнена ломтями ветчины, свежим хлебом, сидром и первыми крепкими персиками. День был жарким, но не слишком, а безоблачное небо сияло пронзительной синевой.

День обещал стать незабываемым для всех.

Фэнси заметила, что Йэн сменил рубашку. Она тоже переоделась, сменив одно черное платье на другое. В конце концов, несмотря на скоропалительное замужество, она все еще была в трауре. Однако она позволила себе вольность и распустила по плечам волосы, перевязав их шелковой голубой лентой.

По мере приближения к заливу лес редел. Фэнси напряженно всматривалась в дорогу, ища следы колес, оставшиеся там, где они поворачивали в прошлый раз. Ноэль заметил поворот раньше и указал нужное направление. Когда лошадям стало трудно идти в прибрежном песке, Йэн остановил их.

Впереди сквозь пушистые ветки сосен и заросли кустарника был виден берег залива. Свежий бриз приятно освежал лицо.

Ноэль, выскочив из коляски, побежал к воде, а Йэн спрыгнул, чтобы помочь выйти Фортуне и Эми. Фэнси подождала, пока он подойдет к ней. Она положила руки ему на плечи, он обхватил ее талию и мягко опустил на землю. От мгновенного прикосновения у Фэнси перехватило дыхание. Уже стоя на земле, она не спешила убрать руки с его плеч, а Йэн не торопился отпустить ее.

Подняв глаза, она совсем близко увидела его лицо. Ветерок, ласкавший ее кожу, развевал его волосы, и на миг все остальное перестало для нее существовать. Она готова была всю жизнь простоять вот так, рядом с ним, каждой клеточкой ощущая, как прекрасна жизнь.

Он наклонил голову ниже… еще ниже… и она ожидала, что Йэн поцелует ее. Она ждала поцелуя, хотела, чтобы они оба почувствовали вкус желания, которое кружило их, как бурный горный поток. Когда же он отпустил ее и отступил на шаг, Фэнси не смогла сдержать вздоха разочарования.

Йэн взял с сиденья корзину и протянул ей:

— Иди на берег. Я принесу одеяло, когда привяжу лошадей.

— Я подожду тебя, — сказала она. Он пожал плечами:

— Как хочешь.

Фэнси наблюдала, как Йэн распрягает лошадей и привязывает их к деревьям так, чтобы они могли дотянуться до ведер с водой, которые он поставил неподалеку.

Закончив, Йэн присоединился к ней, и они пошли по узкой тропинке, обрамленной кустарником.

Они очутились в одной из многочисленных бухт, которыми было изрезано побережье Чесапикского залива. Песчаная коса уходила далеко в воды залива, и прозрачная синева бухты манила долгожданной прохладой.

Заметив, что начался прилив, Фэнси попросила Йэна поставить корзинку подальше от воды. Затем она расстелила одеяло. Все сняли обувь, в которую уже набился песок, и Фортуна, взяв Эми за руку, отправилась на поиски ракушек. Йэн с Ноэлем подошли, самому краю воды, где волны прибоя накатывались на песок.

Фэнси села на одеяло, наблюдая за сыном и своим новым мужем. Они присели на корточки, изучая краба, которого поймал Ноэль. Фэнси зажмурилась. Это Джон должен был сейчас вместе с Ноэлем разглядывать краба, отвечать на вопросы мальчика, рассказывать ему о земле, где Ноэль родился. Но она все же была рада, что Йэн Сазерленд не отказывал ее сыну в общении, которого так ему не хватало.

Все утро Фэнси провела, с удовольствием предаваясь легкомысленным забавам. Она построила замок из песка с Фортуной и Эми. Потом показала детям, как искать красивые ракушки.

Позже она просто вытянулась на одеяле, наблюдая за остальными. Фортуна и Эми бегали по воде, поднимая фонтаны брызг, а Йэн с Ноэлем, закатав брюки и отойдя подальше, забросили удочки, чтобы, как выразился Ноэль, «поймать что-нибудь к ужину».

Фэнси смотрела, как отдыхают остальные, время от времени скользя взглядом по берегу. В какой-то момент она заметила, как что-то шевельнулось в гуще деревьев над ними. Но когда она стала вглядываться пристальнее, движение прекратилось. Ей показалось, что в листве промелькнуло лицо, но в ярких солнечных лучах ничего не сумела разглядеть. Кто мог быть там? И зачем ему прятаться? Фэнси постаралась убедить себя, что у нее разыгралось воображение. Возможно, это был всего лишь олень. Хотя… она не могла отделаться от ощущения, что кто-то наблюдает за ними.

Она хотела было позвать Йэна, но передумала. Ей еще не доводилось видеть Йэна и Ноэля такими довольными, и она не хотела испортить им настроение.

Через некоторое время Фэнси окончательно решила, что фантазия действительно сыграла с ней шутку. Нигде поблизости не было ни малейшего признака присутствия других людей, и она отогнала от себя тревожные мысли. Фэнси открыла корзину и вытащила еду, разложив ее по тарелкам. Это был сигнал, которого ждала Непоседа, не пожелавшая остаться дома. Подлетев к импровизированному столу, ворона с жадным блеском в глазах начала разглядывать еду.

Внезапно в голову Фэнси пришла одна идея. Решив, что стоит попробовать, она жестом подозвала к себе Йэна.

— Пора перекусить, — объяснила она, когда он подошел. — Но я хочу кое-что проверить. Возьми это. — Она протянула ему кусочек хлеба. Йэн взял хлеб, озадаченно глядя на нее. — Теперь встань у того упавшего дерева и положи хлеб на плечо.

— Могу я спросить, зачем? — поинтересовался он.

— Увидишь.

Пожав плечами, он выполнил ее странную просьбу, встав с хлебом у поваленной сосны, чьи покрытые пушистой хвоей ветки касались воды.

Фэнси посмотрела на Непоседу, которая с интересом наблюдала за происходящим — и особенно за передачей хлеба.

— Непоседа, — негромко сказала она. — Лети к Йэну. Ворона, наклонив голову, смотрела на Фэнси.

— Лети к Йэну, — медленно повторила она и показала рукой в направлении Йэна.

Громко каркнув, Непоседа взлетела, сделала пару кругов и приземлилась на плечо Йэну. Однако, вместо того чтобы выхватить хлеб и улететь, она начала аккуратно его пощипывать.

Фэнси улыбнулась, радуясь тому, что ее догадка подтвердилась, и удивленному выражению лица Йэна. Он, однако, не отпрянул и не согнал с плеча нежданную гостью.

Через несколько минут Фэнси позвала ворону обратно. Унося в клюве остатки хлеба, Непоседа вернулась и удобно устроилась на краю одеяла. Фэнси отобрала хлеб и сказала снова:

— Йэн. Лети к Йэну, — настойчиво повторила Фэнси. Она не была уверена, что без приманки птица послушается ее.

К ее удивлению, Непоседа послушалась и направилась прямо на плечо Йэна.

— Подойди ко мне медленно, — попросила она шотландца.

Когда Йэн приблизился к одеялу, Фэнси дала вороне кусочек хлеба.

— Хорошая птичка, — похвалила она.

Непоседа взяла хлеб, но, опасаясь подвоха, на этот раз предпочла склевать его подальше от коварной хозяйки.

Йэн опустился на одеяло возле Фэнси. Лицо его выражало недоверие и удивление одновременно.

Фэнси засмеялась.

— Непоседа летала к Джону в поле. В первый раз он был так же поражен, как и ты сейчас. Потом он всегда брал с собой яблоко или кусок хлеба.

— Все равно это поразительно, — заметил Йэн. — Я много раз видел, как соколов обучают охотиться и лететь за хозяином, но никогда не встречал птиц, которые ведут себя совсем как ручные.

— Непоседа живет с нами с тех пор, как птенцом вывалилась из гнезда. Фортуна научила ее доверять нам. Я могу помочь животным залечить раны, но Фортуну они действительно любят.

— Моя сестра была… она такая же, — тихо сказал Йэн. — У нее была пара хорьков. Я всегда поддразнивал ее по этому поводу. — В его глазах сверкнули искры и тут же погасли.

Фэнси почувствовала, как огонь, зажегшийся в ней сегодня, потускнел. Она понимала, что часть его сердца всегда будет за океаном. Лучше принять это сразу и навсегда. Глупо снова и снова испытывать разочарование.

Закончив раскладывать еду, Фэнси пригласила всех к импровизированному столу.

Поев, Эми заснула, перепачкавшись черничным джемом и сжимая в кулачке гладкий розовый камешек, найденный на берегу. Фэнси расстелила еще одно одеяло в тени сосны, и Йэн перенес на него спящую девочку.

Когда Йэн осторожно укладывал малышку, Фэнси поймала его взгляд, брошенный на ее дочку. Он был полон тоски по дому и семье, которую он потерял, и страха, что ему не суждено обрести ее снова.

И она тому виной. Простит ли он ее когда-нибудь за то, что удерживает его здесь?

Не в силах отделаться от печальных мыслей, Фэнси начала укладывать оставшуюся еду в корзину. Фортуна прогуливалась по берегу, а Ноэль доедал персик, сидя на одеяле.

— Ты ходил на рыбалку в Шотландии? — спросил он Йэна.

— Да, — ответил Йэн. — Мы с братьями часто ловили лосося в реках.

— Пойдем еще порыбачим?

— Пошли, — согласился Йэн. — Но не надейся поймать что-нибудь в это время дня. Рыба, скорее всего, залегла на глубине и выйдет на мелководье вечером, когда станет прохладнее.

Ноэль приуныл.

— Но мы можем попробовать, правда?

— Да, мы всегда можем попробовать, Ноэль. И, может быть, нам повезет.

С радостным возгласом Ноэль схватил удочку и побежал к воде.

— Спасибо, — тихо сказала Фэнси Йэну, потянувшемуся за своей удочкой.

Выпрямившись, он задержал на ней взгляд, молча кивнул и пошел за Ноэлем.

Убрав все в корзину, Фэнси легла и, приподнявшись на локтях, принялась наблюдать за рыбаками. Каштановые волосы ее сына отливали золотом на солнце. Всегда непоседливый и подвижный, мальчик стоял не шелохнувшись. «Подражает Йэну», — подумала она.

Снова и снова Ноэль и Йэн закидывали удочки в воду и медленно вытягивали обратно. У нее самой не хватило бы терпения так упорно ждать удачу. Улыбнувшись про себя, она решила, что все дело в той мужской солидарности, которая возникает у рыбаков, объединенных общей целью — поймать хоть что-нибудь.

Когда Фэнси уже была уверена, что Ноэль вот-вот сдастся, Йэн наклонился к нему, показывая на конец его удочки. В следующую секунду она увидела, как задергался поплавок на воде.

От радости Ноэль запрыгал, но Йэн снова что-то сказал ему, и мальчик притих и кивнул.

Фэнси села, с интересом наблюдая за происходящим. Она ждала, что Йэн сам вытянет удочку или поможет Ноэлю, однако он только давал советы, предоставив мальчику возможность действовать самому.

Через несколько минут осторожных маневров рыба, сверкая чешуей, билась на крючке. Лица обоих — и мальчика, и мужчины — светились от гордости.

Фэнси с трудом сдерживала слезы, видя сына таким счастливым. Из-за болезни Джона ему рано пришлось повзрослеть и взять на себя обязанности, которые больше подходили подростку, а не маленькому мальчику. Но за эти несколько часов Йэн помог ему почувствовать себя ребенком.

Фэнси терзали сомнения. Весь сегодняшний день был ошибкой. Она поняла это в тот момент, когда, поддавшись импульсу, предложила приехать сюда. Она хотела подарить Йэну день, который поможет ему отвлечься от тяжелых воспоминаний и мыслей о сестре. Но, видя, как на ее глазах усиливается симпатия между ним и ее сыном, Фэнси осознала, что заплатить за этот день придется дорогой ценой.

— Мама, смотри! — к ней со всех ног бежал Ноэль, держа в руках довольно крупную рыбу. — Мы можем пожарить ее на ужин?

— Думаю, это будет замечательный ужин, — ответила она.

— Особенно если ты поймаешь еще одну, — заметил Йэн, идущий следом за Ноэлем.

— Ты тоже можешь поймать, — великодушно сказал мальчик.

— Нет, сегодня удача на твоей стороне, — возразил Йэн, потрепав Ноэля по голове. — Я хочу просто посидеть на солнышке.

Ноэль понес драгоценную добычу к песочному замку, где Эми забыла ведерко. Наполнив его водой, мальчик выпустил туда рыбу и побежал к воде, бросив через плечо:

— Держу пари, я могу поймать рыбу даже больше.

— Уверен в этом, — с улыбкой ответил Йэн.

Он растянулся на спине рядом с Фэнси. Она боялась заговорить и даже вздохнуть, чтобы не потревожить его. Морщинки вокруг его глаз разгладились, и впервые с момента их встречи он выглядел умиротворенным.

Скользя взглядом по его телу, Фэнси отметила рельефный контур мускулов, проступающий под одеждой. Его кожа потемнела от долгой работы под палящим солнцем, а волоски на руках, выглядывающие из-под манжет, приобрели золотистый оттенок.

Ей вновь захотелось прикоснуться к нему, провести по резко очерченному лицу, запустить пальцы в волосы. Сдерживая порыв, она стиснула руки на коленях.

— Ноэль славный мальчик.

Звук его голоса заставил ее вздрогнуть. Фэнси думала, что Йэн уже спит.

— Д-да, — выдавила она.

— У него талант рыбака.

— М-м-м.

Его глаза были закрыты, лицо дышало покоем. Ему нравилось чувствовать тепло солнца на коже. Фэнси подумала о времени, проведенном им в тюрьме и в трюме корабля, без луча света и глотка свежего воздуха. Ей захотелось расстегнуть пуговицы на его рубашке, чтобы открыть грудь солнцу. Фэнси ужаснулась своим недостойным мыслям. Впрочем, разве Йэн не приходился ей законным мужем?

Когда он открыл глаза, жмурясь от яркого света, и посмотрел на нее, Фэнси, застигнутая врасплох, смущенно отвела взгляд.

— Расскажи мне о своих родителях, — попросил Йэн. Он впервые просил ее рассказать о себе, и она даже растерялась.

— О моем… отце?

— Да, и о матери тоже.

— Ну… — Она сделала паузу. — Я не помню свою мать. Мне было около года, когда она умерла, а отец вместе со мной отправился в колонии.

— Откуда родом твой отец?

Фэнси помедлила, опасаясь его реакции.

— Из Англии, — наконец решилась она. — Он был, как и ты вторым сыном лорда.

— Тогда понятно, — сказал Йэн.

— Что именно? — озадаченно взглянула на него Фэнси.

— Твоя речь, — объяснил он. — Ты говоришь очень правильно, как человек, получивший образование. Поэтому я был удивлен, что ты не умеешь… вернее, не умела читать и написать даже свое имя.

— Мой отец считал, что женщинам это не нужно. Когда я была маленькой, я просила его научить меня, потому что видела, как он читает, и хотела тоже уметь это делать. Но он сказал: «Ученость портит девушек. Она испортила твою мать».

Йэн нахмурился.

— Ты знаешь, что он имел в виду? Фэнси не отрывала глаз от пальцев, сплетенных на коленях. Она никогда ни с кем не говорила об этом и не хотела отвечать на вопрос, заданный Йэном. Но могли ли они оставаться чужими друг для друга целый год? Они не могли делить постель, но, возможно, могли стать друзьями, разделив свои жизни.

Собравшись с духом, она начала:

— Да, я знаю, что он имел в виду. Однажды ночью, задолго до своей смерти, он сильно напился. Он пил довольно часто, но в ту ночь был пьян сильнее обычного. Сначала он просто плакал и бормотал какие-то бессвязные слова. Но потом я поняла, о чем он говорит. В ту ночь я многое узнала о своих родителях. — Фэнси перевела дыхание. — Моя мать была из благородной семьи и получила хорошее образование. Думаю, отец очень любил ее. Наверное, он был взбешен, придя однажды вечером домой и застав ее… в постели со своим старшим братом.

Йэн пробормотал что-то, и Фэнси посмотрела прямо на него.

— Он убил их обоих, — сказала она. — Своего брата и жену — мою мать. Потом он взял меня и сбежал из Англии.

— А королевские войска не искали его в колониях? Фэнси покачала головой:

— Нет, мы никогда не жили в местах, где можно было встретить людей благородного происхождения. Отец избегал любого напоминания о своем прошлом. Он был хорошим охотником, и мы жили в лесах. Когда мне исполнилось семь лет, он встретил мать Фортуны, и мы стали жить с ее народом.

— С чероки, — уточнил он.

— Да. От них я многое узнала о растениях, охоте, лечении ран. Но я так и не научилась читать, потому что отец считал, что моя мать предала его, потому что была образованной и давала ему понять, что заслуживает большего, чем быть замужем за младшим сыном графа.

Йэн усмехнулся.

— Мне еще не доводилось слышать, чтобы причины неверности искали в умении читать и писать.

— Это было глупо, — согласилась Фэнси, — но он убедил себя, что это правда. В ту ночь он сказал мне: «Все, что тебе нужно, — научиться заботиться о мужчине и быть ему преданной». — Она покачала головой. — Он даже изменил мое имя, потому что меня звали так же, как мать. Я даже не знаю, сделал ли он это, чтобы запутать следы, или ему было невыносимо слышать само это имя. Помолчав минуту, Йэн спросил:

— Ты знаешь это имя?

— Элеонора. Но сколько я себя помню, он всегда называл меня Фэнси. Я бы и не знала, что у меня было другое имя, если бы он не проговорился в тот вечер… — Фэнси вновь покачала головой и добавила: — Отец был очень несчастен.

— Что с ним случилось?

— На наше поселение напали англичане, — тяжело вздохнув, ответила Фэнси. — Мать Фортуны убили, а отца смертельно ранили. Он знал, что умирает, и послал нас к своему другу, другому охотнику, который обещал заботиться о нас.

— К человеку, о котором ты рассказывала? Она кивнула.

— Отец не был плохим человеком. Он как мог заботился обо мне, а позже о Фортуне. Но он доверял не тем людям.

— Может быть, поэтому ты научилась доверять нужным людям.

Фэнси потрясенно взглянула на него.

Но он снова перевернулся на спину. Когда Йэн заговорил, шотландский акцент опять зазвучал в его речи:

— Твой отец не умел разбираться в людях — как в мужчинах, так и в женщинах, — поэтому ты научилась разбираться в них, чтобы защитить себя. Ты знала, что Джон Марш достоин доверия, а его брат — нет. И хотя я был для тебя всего лишь чужеземцем, к тому же каторжником, ты поняла, что я не причиню зла ни тебе, ни твоим детям.

Закрыв глаза, он глубоко вздохнул.

— Твое желание исполнится, Фэнси. Ты скоро научишься читать и писать. — Зевнув, он пробормотал: — На самом деле, при темпах, с которыми вы с Ноэлем занимаетесь, нам придется опять ехать в Честертон за новыми книгами.

Фэнси улыбнулась, зардевшись от похвалы.

— Спасибо.

— Не благодари меня раньше времени. — Йэн снова зевнул. — Подожди, пока… пока мы не начнем… уроки правописания и… — Его слова стали невнятными, и наконец голос затих.

Фэнси не могла отказать себе в удовольствии — и мучении — наблюдать за его сном. Она изнывала от желания лечь рядом, прижаться лицом к его плечу и почувствовать, как его сильные руки обнимают ее. Но она не решилась.

Вместо этого она посмотрела поверх кустов, туда, где несколько часов назад ей почудилось чье-то лицо. Но все было тихо. Несомненно, ей лишь показалось, как что-то промелькнуло.

Но все же она не могла избавиться от чувства, что за ней наблюдают, что какая-то неведомая сила затаилась, чтобы нанести удар. Поразмыслив, Фэнси решила, что ее мучают собственные угрызения совести. Как могла она радоваться жизни, когда Джона нет рядом? «Я не забыла тебя, Джон, — шептала она. — Я никогда тебя не забуду».

Свет дня померк для нее. Сидя рядом со спящим Йэном, она затерялась в путанице мыслей о прошлом… и туманном будущем.