Измена. Не делай мне больно

Глава 20

Бог создал наш мир за шесть дней, а на седьмой решил отдохнуть.

Мне есть что сказать на эту тему.

Первое, в своем нынешнем состоянии я бы справилась куда быстрее.

И второе, выходные теперь слишком большая роскошь для меня.

Неделя прошла как в бреду. В понедельник, когда я легла в больницу, мне позвонила Римма.

- Вика, у Филиппа скоро презентация книги, но мы решили поменять концепцию и отойти от официоза. Скажи, ты могла бы приготовить для фуршета тридцать кексов и один небольшой торт. За деньги, разумеется.

Я опешила. Честно говоря, последние двадцать четыре часа я только и делала, что читала блоги о родах, младенцах, воспитании. И полностью забыла, что существует жизнь вне моей беременности.

- Зачем за деньги, - прошептала я, глядя на выбеленную дверь в коридор. Та была прикрыта, но в палате все равно слышались лишние «больничные» звуки. Я прижала телефон к уху, и заговорила прямо в динамик, чтобы Римма не поняла, где я сейчас. – Я все сделаю, ты только продукты оплатишь, хорошо?

- Ну, нет, - заартачилась подруга. Я хочу нанять тебя как кондитера, тем более, что это не одолжение, а полноценный заказ. Мне нужны какие-нибудь простые коржи, вон как те красные, помнишь? Без сложных начинок. И декор нам нравится такой… без мастики, без цветов. Знаешь, такой простой, однотонный.

- Такой, который я смогу легко сделать, да Римм?

Подруга шумно выдохнула. Несколько секунд мы молчали, пока она не произнесла:

- Тебе в любом случае будут нужны деньги. Я предлагаю тебе заработать на том, что ты умеешь. У тебя вся кухня в формочках и насадках для кексов, просто попробуй сделать что-то не для семейного ужина, а для нас с Филиппом.

- Римка, - прошептала я так тихо, что она меня даже не услышала.

- Тебе даже не придется называть сумму, я обзвонила кондитерские и оплачу среднюю стоимость по рынку. Пожалуйста, соглашайся. Это не одолжение с моей стороны, я клянусь. Ты правда очень нас выручишь.

Я всхлипывала, зажав ладонью рот. Не хотела, чтобы подруга услышала это и начала меня жалеть еще больше.

Слезы это не страшно. Тем более, что плакала я от радости. И когда я оправлюсь и встану на ноги, то обязательно расскажу моим девочкам, как много они для меня сделали.

- Присылай техническое задание, начальник, - не своим голосом пропищала я. – И число, когда вам все это надо.

Во вторник я упросила Настю отпустить меня домой хотя бы на ночь. Мои анализы, те, что уже пришли, оказались отличными, а легкая тошнота не является поводом для госпитализации.

Савранская хмурила брови, ругалась, но сама помогла мне собрать сумку.

В среду я заказала все нужные продукты и забрала из доставки специальные коробки для кексов. Плотные, из белого картона с прозрачными крышками. Подвязывать их решила алой лентой, в тон обложки книги Филиппа.

Весь четверг я провела на кухне. Темперировала, выпекала, остужала, собирала, паковала. Передо мной стояло три аккуратные коробки по двенадцать кексов в каждой и торт. Его я украсила глазированными ягодами, чтобы те не дали сок и не поплыли. А всю конструкцию поместила на высокую подставку.

Идеально.

Даже лучше чем идеально – божественно!

Когда я спускала ценный груз к такси, навстречу мне вышла соседка Диночка. Жена Сашиного коллеги.

- Ой, а что это у тебя, - она с любопытством заглянула в коробку.

- Ничего особенного, кексы для одного мероприятия. Филипп Яровой, может слышала о таком? У него сегодня премьера книги, вот… заказали.

Дина удивленно округлила глаза.

- Ничего себе. Я книг не читаю, все больше по фиксикам, ну ты понимаешь? Но я даже не знала, что ты печешь на заказ. Мне Вова ничего не рассказывал об этом.

Я молча пожала плечами. Такси внизу уже ждало, и водитель наверняка включил счетчик простоя, но интерес в лице Дины не давал мне уйти.

- Слушай, - наконец произнесла она, - а детские торты ты печешь?

- Конечно. На натуральных продуктах, без красителей и прочего. Но и без лицензии, я не профессиональный повар, так…

- Ой, - отмахнулась она, - если учесть, что мы выбирали между тортом покупным и «ничего», то думаю, что лучше обратиться к тебе. Я сама виновата, дотянула до последнего, а сейчас сезон и все кондитеры заняты, а мне на воскресенье нужен тортик.

- Для Кати, - понимающе кивнула. Конечно, у Дины была очаровательная дочь, которой вот-вот должно исполниться три. – Дина, ты напиши мне, что хочешь, и мы обсудим условия. А сейчас, меня ждут…

В четверг я переписывалась с соседкой по поводу именинного торта из двух ярусов. Это было очень самонадеянно, но я взялась за заказ. Украсить предложила живыми цветами, так точно не напортачу с мастикой или расписными пряниками. И пусть в декабре цветы сожрут весь мой гонорар, взамен я получу что-то более ценное – опыт. И рекомендации.

В пятницу я рисовала для Кати акварельную открытку, которую прикреплю к коробке с тортом. Такую же нежную, как и сама девочка.

В субботу снова покупала продукты, на этот раз лично, чтобы выбрать самое лучшее, самое свежее, самое-самое.

И в воскресенье, когда, согласно Библии, Бог смог позволить себе отдых, я наоборот, носилась по кухне, собирая и выравнивая высокий, пропитанный сиропом карамельный бисквит. Всклокоченная, уставшая и очень взволнованная. Вся в мыслях и страхах, что маленькой имениннице что-то не понравится. Что я сделаю ошибку и придется начинать все с начала. Что это все и есть моя ошибка, и я снова пошла не туда.

Именно этот момент выбрал Кораблев, чтобы вернуться…

Первая перемена, которую заметил Кораблев – в квартире изменился запах. Не хуже, просто другой. Когда Саша только открыл дверь, в нос ударили аромат выпечки. Что-то сладкое, пряное и цитрусовое. Теперь здесь пахло как в какой-то кондитерской. Не как дома.

Сегодня его никто не ждал, и эта разница неприятно саданула по нервам.

Осторожно, словно в гостях, Саша повесил куртку, скинул ботинки, мимоходом отмечая, что из прихожей пропали его вещи. Он старался идти тихо, еще не представляя, какой разговор их ждет. Прошел через коридор в кухню, где и застал Вику.

Она его не видела, так что зря старался.

Только когда Саша отодвинул стул, Вика обернулась и… ничего. Не удивилась, не испугалась и тем более не была рада этой встрече.

- А это ты, - она вытерла руки о передник. Тот нелепо топорщился на объемном свитере, делая из его жены матрешку.

- А ты ждала кого-то другого? – Черт. Что-то было не так. С его домом, и его женщиной. Саша заерзал на стуле, стараясь сесть удобнее.

- Да, то есть, нет. – Вика качнула головой, - слушай, хорошо, что ты пришел, я там вещи твои собрала, заберешь?

Он удивленно смотрела на Вику. Конечно, люди меняются, но не так быстро и не так разительно. Саша еще помнил, в каком состоянии была его супруга, когда он ушел: больная, нервозная, с дрожащими от стресса руками, она едва могла говорить. А сейчас…

- Саш, ты по делу? Просто ты немного отвлекаешь.

- А я могу прийти сюда только по делу?! - не туда идет их разговор, потому что теперь он оправдывается, и черт его знает, как вернуть инициативу обратно.

- Ты можешь делать что хочешь. Впрочем, ты и раньше делал…

Вика отвернулась и принялась дальше возиться с тортом. Слишком большим для обычного чаепития.

Несколько долгих минут Саша смотрел за тем, как она выравнивает крем на коржах. А потом, когда те наконец стали идеально гладкими, Вика взяла ложку и стала рисовать на торте волны, чем только все испортила. Зачем? Нормально же было.

- Ты… кого-то ждешь в гости?

- Да, - бросила Вика, продолжая свое занятие. Казалось, присутствие Саши ее никак не волновало, до того она была спокойной. Как вдруг, Викина рука дрогнула, соскочила, и вместо красивой дуги вышла расщелина. Уродливый овраг.

- Вот черт! – Вика кинула ложку в раковину, та гулко стукнулась о грязную кастрюлю, огласив дом неприятным звоном. – Черт, черт, черт!

Она зажмурилась, задышала часто-часто, а потом прижала ладони к лицу. Ее пальцы дрожали от напряжения. Ровно так, как было в день их последней встречи.

- Я могу тебе помочь? - облегченно выдохнул Саша.

- Если уйдешь. Ты меня отвлекаешь.

- Но я хотел поговорить.

- Нет, ты хотел прийти и ты пришел. – Вика оперлась о столешницу, как какая-то старушка. - Если бы ты хотел поговорить, то ты бы уже поговорил со мной. Понимаешь, разницу?

Саша встал, подошел к ней сзади и попытался обнять свою жену, но та отпрыгнула в сторону. Ну конечно, нужно показать, как он ей неприятен.

- Не надо трогать меня, пожалуйста. Говори, что ты там хотел и иди, я правда очень занята.

Саша огляделся по сторонам. Все, решительно все в его доме стало другим. Он бы поклялся, что здесь произошли перестановка или даже ремонт, вот только все вещи так и стояли на своих местах. Даже чертова картина оказалась придвинута к стене, потому что Кораблев так и не сделал для нее крючок.

- Я хотел объясниться перед тобой. – Саша недоуменно крутил головой. Что бля*ь случилось с его домом?

- Объясняйся.

Он вздрогнул и повернулся к Вике.

Да… с его домом и его женой творилось что-то не ладное.

- Вик, я живу в съемной квартире, но долго это длиться не может.

- А что так? Жанна выгнала тебя из своего Эдема? Слишком много райских яблочек сожрал?

Кораблев скривился как от зубной боли.

- Нет никакой Жанны.

- И не было? – Вика насмешливо подняла бровь.

- Была. – Выдохнул Саша. – Я разошелся с Жанной после проводов у Савранских. Спать с ней была большая ошибка, я это понимал даже в момент наших встреч, но почему-то не мог остановиться. Потом, когда мы с тобой поругались, то я понял, что могу потерять тебя всерьез, и испугался. В тот день, - Саша запнулся, сглотнул и продолжил, выдавливая из себя по слову. – Я действительно назначил встречу с Игорем, Жанна ждала в гости кого-то другого, не меня. Ты можешь понять, до чего это было несущественным, если мне так быстро нашли замену. Мне жаль, что ты узнала все так, но… с другой стороны… с другой стороны, я верю, что эта правда сделает нас с тобой сильнее. Мне даже спать теперь легче, потому что ты все знаешь.

Вика прошла к столу и села за другой его край. Теперь они смотрели друг на друга, как два политика на переговорах. Осталось решить, кто прекратит огонь, а кто выкинет белый флаг.

- Вика, я очень скучаю. Без тебя невыносимо. Девочка моя, я так люблю тебя.

- Сколько, - только и спросила она.

- Чего сколько?

- Сколько было таких Жанн и как давно все это длится?

Саша отвел глаза в сторону, туда, где стояла картина. Какой-то пейзаж, который выбирала для кухни Вика. Сейчас на него смотрело предрассветное небо темно синего цвета.

«Ты ничего не понимаешь, это не синий, а ла-зур-ный», - смеялась тогда жена.

А он и правда не понимал. Ну, картина. С небесной панорамой, которую так любил Кораблев. В добавок к ней постельное белье, которое ему нравится. И парфюм в доме один в один как в отеле в Греции. Саша просто сказал, что запах прикольный, а дальше все само решилось. Вика узнала у портье, чем они обрабатывают номера. Выяснилось, что это какая-то смесь масел, которую разбавляют сами горничные, не на продажу. Тогда его жена подружилась с одной из горничных и расспросила, какие ингредиенты они используют, и нашла максимально похожий аромат у нас в магазине.

Она делала все, чтобы ему было хорошо.

А он даже не смог прибить гребаную картину!

- Так сколько? – повторила Виктория.

Это не хорошо. Саша не мог врать. Но и правду сказать тоже не мог. И то и другое означало бы конец всему.

Он глубоко выдохнул. Нужно что-то сказать. Не важно что, главное разорвать эту давящую тишину, за которой Вика могла надумать еще более страшные вещи.

- Вик…

Она задрожала всем телом.

- Можешь не говорить. Ты уже ответил на мой вопрос.

Вика вскочила с места, кинулась к кухонному острову и стала что-то делать с тортом. Гулко бряцал металл, звенело стекло, стучали ложки как какой-то невероятный оркестр на гастролях в психушке.

Саша сидел и искал предлог, чтобы снова начать беседу.

- Ты убрала подушки с дивана, - наконец заметил он.

На их огромном раскладном диване больше не было всех этих умилительных расшитых вручную подушечек, и пледиковв. На столе не стояли цветы. Из кухни исчезла скатерть. Их квартира сейчас стала похожа на дорогой отель с буклета, приобрела особый лоск, но потеряло то, что делало ее именно домом.

- И цветы, - озадаченно прошептал он.

- Оказывается, я не люблю цветы в вазах.

- Оказывается?!

Вика не обернулась.

- Да. Представляешь, только сейчас поняла, что все это мне не нравится. Конечно, грустно узнавать себя в почти тридцать пять лет, но с другой стороны, некоторые всю жизнь живут, не зная, какое мороженое любят. Покупают пломбир, а на самом деле даже не пробовали другое, представляешь?

- Ты любила цветы, - с нажимом повторил Саша.

- Нет, - ее голос наоборот, звучал так холодно, что Кораблев невольно поежился, - я любила, когда мне их дарил ты.

Саша с недоверием уставился на жену и произнес на выдохе:

- Тебе нравилось украшать квартиру всем этим дерьмом, я же помню, сколько часов ты торчала в Икее и всех этих магазинах, я лично тебя туда возил и ждал в кафе, пока ты нагуляешься!

- Ну, вот я и нагулялась. Саш, мне нравилось радовать тебя. Ты приходил в теплый дом, ел вкусный ужин, ложился на чистую кровать и любил уже готовую меня. Во всем этом мне нравилось то, что тебе это нравится, понимаешь?

Он понимал. Просто озарение пришло слишком поздно.

Встав со стула он медленно, как охотник, чтобы не спугнуть добычу, подкрался к жене.

- Котенок, - Саша приобнял ее за плечи и тихонько потянул к себе. Еще не все потеряно. Еще можно что-то исправить.

В следующую секунду Кораблев ощутил острый приступ боли. Вика ударила его локтем в бок, развернулась, отскочила в сторону и задышала тяжело и часто.

Ее грудь поднималась при каждом вздохе, и в этом мерном покачивании было что-то завораживающее.

- Не трогай меня, - прошипела Вика.

- Я просто хотел обнять…

- Не смей меня трогать. – С нажимом повторила она.

Своим злым бесчувственным голосом. Саша огляделся по сторонам. И дом его тоже стал злым, как будто не рад встречать своего хозяина. И жизнь, бля*ь, жизнь-то тем более пошла по всем известной звезде, хотя он изо всех сил стягивал обратно это расползающееся полотно!

- Я просто хотел обнять свою жену…

- Уйди, пожалуйста, - Вика обхватила руками живот, будто защищалась от мужа.

Эта мысль зубной болью зудела в голове Кораблева, не давая расслабиться ни на секунду.

Все было не так.

Все шло через жопу!

- Вот я дурак, - Саша стукнул себя по лбу, - пока я рвал жилы, чтобы вернуться на работе, чтобы исправить все, думал, как извиниться там и все такое, моя жена тоже времени зря не теряла?!

- Что?

Вот это новость! Значит, не один он врал в их безупречной семье! Значит, и его тоже обманули! Кораблев опустил обратно рукава рубашки, от возмущения у него волосы на руках вздыбились и торчали дыбом на бледной гусиной коже. Сердце стучало непривычно быстро, и хотелось куда-то выплеснуть накатившую злость.

- Ну конечно, - Саша распалялся все больше, - новая одежда, новое хобби и цветы ты вдруг перестала любить! Наверное, новый трахаль дарит тебе кактусы в горшках? Или, ну я не знаю, у него аллергия на шерсть, поэтому ты выкинула мои пледы!

- Что ты не-несешь, - от удивления Вика стала заикаться. Совсем как Фридман.

- А может это дружок мой? Сергей Сергеевич, а? Очень удобно, Викуш, даже из подъезда выходить не надо. Тем более, что и я больше не мешаю. Правда? Передо мной уже можно не прятаться?

- Саша, ты смешон!

- Конечно, милая! С такими рогами просто обхохочешься! В стенд апе выступать можно!

Вика закрыла руками лицо, замотала головой в стороны, будто так этот морок мог пройти, и она снова окажется на кухне одна.

- Саша, уйди, - тоненько пропищала его супруга, почти как мышка.

- А что не так, правда глаза колет?

Вика всхлипнула и набрала в легкие воздуха, чтобы, наконец, ответить. Саша сразу оценил решимость в ее глазах и внутренне ликовал, ну вот! Теперь не он один виноват во всем, что случилось! Теперь-то у них получится нормально поговорить и вывезти всю эту драму, пока не стало поздно. Ну же Вика, давай! Давай, маленькая!

Как вдруг хлопнула входная дверь. Они обернулись и увидели соседку Дину:

- Вика, я не помешала? – осторожно начала та. - Было открыто, я зашла, чтобы тортик забрать. Привет, Саш, давно не видела, как дела, как сам?

- Секунду, Дина, - Вика украдкой вытерла слезы и добавила, - мне осталось украсить цветами и можете забирать. Подожди здесь, чтобы лишний раз не спускаться, я быстро.

По отрешенному, потерянному тону жены, Кораблев понял, что упустил момент, и теперь он снова самый виноватый человек на земле.

Это конец.

Ко-нец.