Измена. Он не твой

Глава 13

Я вскакиваю с кровати, будто в сердечко мне выстрелили одновременно тысячу стрел с нежностью.

– Привет, моя внученька любимая.

– Катюша! – выбегаю в коридор.

Встречаюсь взглядом с Яром, но игнорирую и опускаюсь на колени к дочери.

Мама уже сняла с нее курточку.

– Маматька.

– Привет, моя маленькая.

И таю, когда ручонки обнимают меня. Родная моя.

Прижимаю ее так крепко, что кажется, могу вжать в себя, внутрь, чтобы уже никогда не отпускать.

И не отпущу.

Она снова покашливает мне в шею. Снова этот сухой кашель вырывается из ее горлышка.

– Она сильнее кашлять начала, – поднимаю голову на Яра.

– Мама сказала, что они никуда не ходили на улицу. Наоборот, к ним соседка какая-то тоже с внучкой пришла посидеть.

Пришла посидеть.

Стоп.

– А почему ребенок не в саду, а с бабушкой?

– Ну, а почему наша с бабушкой?! – и осекается тут же. У нас тут обстоятельства другие.

Да, она с бабушкой, потому что Яр отвез, но отвез, потому что мы еще на больничном изначально.

– Ярослав, ты, может, пройдешь?. Поужинай.

– Спасибо, ЗояПална. Я спешу.

И правильно. Кормить его еще. Катя снова откашливается.

– Катя на больничном еще, поэтому с бабушкой, так бы в саду была. Там же к ним не приходил больной ребенок тоже с бабушкой?

– Я не знаю, не спрашивал.

– Ты как себя чувствуешь? Болит что-нибудь, Катюш?

– Неа, – машет головой.

Сердце сжимается. Горло перехватывает. Она снова болеет. Или не долечилась. Или переохладилась там, в этой квартире, где никто не знает, что ее любимый медвежонок должен лежать рядом, а молоко надо чуть подогреть, а не наливать из холодильника.

– Идем, Катенька, я тебе сырничков нажарила твоих любимых молочка погрею, – берет ее на руки мама, как будто специально оставляя нас наедине.

Жду, когда закроет дверь на кухню.

– Даш… – тянет руку к моему лицу, но я уворачиваюсь.

– Не трогай меня.

– Даш, извини. Я вспылил с утра. Ты с этим тортом, квартиру чуть не спалила, мне соседи позвонили.

– Я всегда, в любой ситуации за тебя была. Всегда тебя поддерживала, даже когда у тебя проблемы были и ты не прав был. Но услышать, – перехожу на шепот, – что я больная и мне справка нужна, это перебор.

– Потому что ты не слышишь ничего. Я тебе пытаюсь объяснить, а ты заладила одно. Даже не попыталась меня выслушать.

– Нет желания, знаешь ли, про твою физиологию слушать. Ей рассказывай.

Закатывает глаза и выдыхает.

Потом смотрит на часы.

– Мне пора уже.А это слишком долгий разговор.

– Честно? Я не хочу это слушать. Я тебя любила, только тебя, на других даже не смотрела. Не то чтобы изменить, я в мыслях даже не допускала. А ты со мной с такой легкостью хочешь поделиться?

– Ты меня не слышишь, – спокойно отвечает. – Я говорю, что это длинный, сложный разговор. Я хочу тебе все спокойно рассказать, как было.

– Зачем?

– Чтобы ты себя на мое место поставила и постаралась простить.

– Я не хочу стараться, и прощать тебя не хочу. И забывать ничего не хочу.

– Ладно, спешу, правда, потом поговорим. Даже если ты не хочешь.

– Знаешь, иногда достаточно один раз увидеть картинки, чем двадцать раз услышать.

– Какие картинки, а? Ну, что там?

– Ты там.

– Все?

– В чужой постели. Этого не достаточно?

– Никогда я не ночевал в чужой постели.

– О чем ты вообще собираешься мне говорить, если врешь уже?

– Я не вру. В чужих постелях я не спал.

– То есть это было еще и в нашей постели? Пока мы лежали в больнице?