Измена. Он не твой

Глава 42

Мы едем молча. В машине тихо, слышно только шорох шин по мокрому асфальту и мое учащенное дыхание. Сердце колотится тревожно и болезненно.

В голове крутится одна и та же мысль: "А вдруг я ошиблась? А если это все-таки Марина? Что тогда? Как я смогу потом жить с этим? А если с ней случится что-то? Яр же мне не простит"

Ярослав держит руль крепко, костяшки пальцев белеют от напряжения. Вижу, как подергиваются мышцы на его скулах, как он пытается подавить волнение и страх. Наверное, ему даже хуже, чем мне. Ведь речь идет о его матери.

Когда подъезжаем к родительскому дому, у меня начинают дрожать руки.

Ярослав открывает дверь своим ключом, пропускает меня вперед и ведет сразу в мамину спальню. Остановившись на пороге, замирает на несколько секунд, словно собираясь с духом, потом решительно проходит внутрь.

В комнате пахнет ее духами – тяжелыми, цветочными. На комоде аккуратно лежит ее телефон. Ярослав берет его, экран загорается, и сердце у меня пропускает удар.

– Ты знаешь ее пароль? – тихо спрашиваю я.

– Да. Она всегда использовала мой день рождения.

Быстро вводит цифры, и телефон разблокируется. Его пальцы слегка подрагивают, когда он начинает просматривать приложения и переписки. Я стою чуть позади, и каждое мгновение кажется бесконечностью.

– Вот… – голос Ярослава ломается, и он вдруг садится на край кровати. – Вот и ответ.

Он протягивает мне телефон. Я беру его с осторожностью, будто держу в руках что-то хрупкое и взрывоопасное одновременно. На экране два аккаунта. Один – мамин, а второй…

Анна Резник.

Я чувствую, как у меня подгибаются ноги. Сажусь рядом с ним, тяжело опускаясь на покрывало, которое слегка пахнет лавандой.

– Это правда, – шепчет Ярослав глухо, глядя куда-то мимо меня. – Все это время… мама…

– Яр, прости, – я касаюсь его плеча, пытаясь хоть немного передать ему свое тепло, поддержать, но чувствую, как он напряжен. – Я не хотела, чтобы так вышло.

– Ты не виновата, – произносит он хрипло и резко поворачивается ко мне. Его глаза полны боли и сожаления, которых я никогда раньше не видела. – Это я виноват. Я не верил тебе. Я сомневался… Обидел тебя, когда должен был защищать и верить.

– Ты не мог знать, – осторожно говорю я, чувствуя, как слезы начинают подступать к горлу. – Никто не мог представить, что это она.

Он качает головой, словно пытаясь сбросить с себя всю тяжесть произошедшего. Потом берет мои ладони, крепко сжимая их в своих.

– Ты не представляешь, как мне сейчас стыдно, Даш, – его голос дрожит, и впервые за долгое время я вижу, как в его глазах блестят слезы. – Я не могу понять, почему она это сделала? Зачем? Ради чего? Я… Я не верю, что это моя мама…

– Может быть, она просто хотела для тебя другой жизни, – тихо говорю я, сама не до конца веря в это. – Может быть, она была уверена, что так будет лучше для тебя? Она слишком тебя любила. Слишком, чтобы делить с кем-то.

– Как может быть лучше, если я потерял бы тебя? – его голос звучит горько и надломлено. – Если бы я потерял Катю? Если бы я разрушил свою семью?

Он резко встает, отходит к окну, упирается руками в подоконник и склоняет голову, будто его давит тяжесть всей этой ситуации. Я вижу, как дрожат его плечи. Ему сейчас не нужны слова. Ему нужно пережить это самому.

Проходит несколько минут, прежде чем он оборачивается. Взгляд уже не такой тяжелый. Он медленно подходит ко мне, садится рядом и берет за руку.

– Прости меня, Даш, – произносит он чуть слышно, почти шепотом. – За все, что было. За каждое мое сомнение, за каждое слово, которое могло тебя ранить. Я не знал, кому верить, и ошибся.

– Я уже простила, – говорю я, пытаясь улыбнуться, хотя это дается с трудом. – Ты не виноват, что поверил ей. Она твоя мама, Яр.

Он молчит, потом тихо произносит.

– Вчера вечером, она позвонила, зашла издалека. А где ты? А знаю ли я точно, где ты и с кем? Ты еще не отвечала. Она закидывала меня сообщениями. Я сам себя накрутил, что ты с кем-то.

– Ты права, она моя мама. Но теперь я не знаю, как с этим жить дальше. Как смотреть ей в глаза и не вспоминать каждый раз, что она сделала?

– Она сейчас сама за это платит, – тихо напоминаю я. – И тебе придется простить ее. Потому что иначе ты не сможешь жить дальше. Мы не сможем жить дальше.

Ярослав снова смотрит на меня, в его глазах светлеет, но горечь остается.

– Я не знаю, как это сделать, – признается он. – Пока не знаю.

– Со временем узнаешь. А пока просто живи дальше. Мы справимся вместе.

Он медленно кивает, и впервые за весь этот кошмар я вижу в его глазах надежду – пусть слабую, пусть едва заметную, но надежду.

Переплетает наши пальцы и целует мою ладонь.

– Я люблю тебя, Даш. Ты самое ценное, что у меня есть. Я больше никогда не позволю никому, даже собственной матери, вставать между нами.

Я прижимаюсь к нему, утыкаясь в его плечо, чувствуя, как стук его сердца успокаивает меня, как его тепло обволакивает, вытесняя страхи и сомнения.

Он не изменяет. И не изменял. А Марина…

– Я тоже люблю тебя, – шепчу я. – И мы справимся, Яр. Обязательно справимся. И нам бы еще с Мариной поговорить. Всем вместе. И выяснить, наконец, кто к кому приставал той ночью.

– Поехали, хоть сейчас. Мне скрывать нечего. Хочу посмотреть, как она теперь скажет тебе в глаза, что я к ней приставал.

Мы выходим из дома, молча идем к машине. Яр шагает быстро, будто хочет скорее разделаться с этим всем. Я едва успеваю за ним, сердце колотится в груди, будто предчувствует новую беду.

Яр останавливается возле машины, но вдруг его взгляд цепляется за двух человек, идущих нам навстречу. Я вижу, как его лицо меняется – удивление, потом гнев.

Смотрю в ту же сторону.

Это тот самый мужчина, который заказывал у меня торт. С ним идет женщина, вероятно, его жена. Ярослав резко делает шаг навстречу, перегораживая им дорогу.

– Эй! – голос его звучит холодно и резко. – Мы знакомы, помнишь?

Мужчина замирает, на лице проступает замешательство и тревога. Он явно узнает Яра.

– Я… я не знаю, о чем вы…

Ярослав не слушает, хватает его за грудки и толкает к ближайшему дереву.

Я выскакиваю за ним.

– Кто тебя просил устроить ту сцену с тортом? Кто заплатил тебе за это? Говори быстро, или я выбью из тебя признание прямо здесь!

– Отпусти, мужик! – задыхается тот, пытаясь вырваться, но хватка Яра непреклонна. – Я ничего… Это не моя идея была!

– Ярослав, – пытаюсь его остановить.

– Подожди, Даша. Чья тогда? – рычит Ярослав, еще сильнее прижимая его к стволу.

Мужчина переводит дыхание, бросая тревожный взгляд на жену, потом на меня.

– Анна Анатольевна попросила. Сказала, что просто хочет проучить кого-то. Заплатила хорошо, я не знал, что это серьезно. Я думал, обычная семейная разборка какая-то…

– Моя мама попросила? – голос Ярослава становится тихим, почти шепотом, но в нем столько боли, что я невольно отвожу взгляд.

– Я не знаю, кто она вам. Сказала заказать, потом отказаться и наговорить, что не подходит торт.

Ярослав резко отпускает его, отступает назад, будто от удара. Мужчина тут же убегает, оглядываясь, жена с ним.

Я подхожу к Ярославу, касаюсь его руки, пытаясь привести в чувство.

– Поехали к Марине, – снова говорит он тихо. – Сейчас.

Я не возражаю, просто киваю. Мы садимся в машину, и он молча ведет ее через город, стискивая руль так, будто боится потерять контроль.